Я растерянно посмотрел на эту парочку, не понимая, кем они приходятся друг другу, – ведь бабушка ничего про себя не рассказала. Увидев мое недоуменное выражение лица, Адэ сказал, что они прибыли из маленькой деревушки возле горы Дамин, где выращивают и собирают чай. Бабушку в деревне считают небожительницей – раньше она занималась целительством, выбирала детям имена, рассчитывала благоприятные и счастливые дни для людей. Последнее время она стала плохо спать и сама захотела посетить врача. Сам Адэ держит магазин строительных материалов в деревне и время от времени приезжает в город закупиться товаром, поэтому сегодня он заодно привез бабушку в больницу.

У бабушки на щеках виднелся румянец, глаза живо блестели. Правда, когда она улыбалась, можно было заметить полное отсутствие зубов, но для человека такого преклонного возраста это в целом нормально, а так у нее был совершенно здоровый вид. Мне встречалось много людей с проблемами со сном, включая Хуан Фэйхун; такие пациенты выглядят изможденными и подавленными, и признаки бессонницы видны с первого взгляда.

– Вы правда плохо спите? – недоверчиво спросил я.

Бабушка, держа в руках клетку со змеей, сказала:

– Да. – Она очевидным образом врала. – Может, вы прописали бы мне какое-нибудь лекарство?

– Лекарства так просто не выписываются.

– Тогда… – Бабушка хотела что-то сказать, но промолчала. Адэ явно был здесь лишним, она стеснялась говорить при своем земляке.

Работа в амбулаторном отделении – довольно сложное дело, и проблема даже не в тяжести заболеваний. У пациентов бывает разное течение болезни, и ведут они себя по-разному. Кто-то немногословен, а кто-то слишком болтлив, кто-то при виде другого человека начинает материться, а кто-то драться, но в основном всем им сложно описать свое состояние. Люди, обратившиеся за медицинской помощью и способные подробно и точно рассказать о своем недуге, в большинстве своем больны нетяжело. После беседы с врачом и приема лекарств у таких пациентов обычно все само собой налаживается. С людьми с тяжелыми психическими расстройствами дела обстоят по-другому. Их родственники зачастую нескладно и непоследовательно описывают состояние больного, и необходимо, чтобы врач смог найти верный ответ в череде сумбурных деталей. Написание истории болезни – это еще одно дело, требующее огромных усилий.

Я снова заметил неловкость на лице пациентки и под предлогом того, что мне необходимо осмотреть бабушку, попросил Адэ удалиться из кабинета и подождать снаружи. Тот не понимал, зачем это нужно, и начал сетовать на недостаточный уровень моих профессиональных навыков:

– Она ведь сказала, что спит плохо; неужели нельзя прописать снотворное, к чему эти осмотры?

Выпроводив Адэ, я терпеливо продолжил:

– Бабушка, если вам есть что сказать, смело говорите; я никому не проболтаюсь, можете мне верить. – Она по-прежнему чувствовала себя неловко. Вспомнив слова Адэ о том, что она сама жаловалась на бессонницу, я произнес: – Вы плохо спите? Вам снятся кошмары?

Бабушка поставила клетку со змеей на стул и, неловко улыбаясь, ответила:

– Больше десяти лет меня беспокоят проблемы со сном. Как-то я ходила в другую больницу на обследование, и мне сказали, что у меня повышенное кровяное давление и перенесенный ишемический инсульт в легкой форме.

Я полистал ее справки, но не нашел соответствующих результатов обследования.

– У вас есть справка об этом?

– Нет, уже десять лет прошло с того момента… В позапрошлом году я ходила в районную больницу, но мне сказали, что проблем со здоровьем у меня нет, – напряженно ответила бабушка.

Раз нет справок, то будет затруднительно с полной уверенностью определить причины заболевания. Я проверил у пациентки пульс, голову и попросил пошевелить по очереди руками и ногами для определения характера и степени заболевания. По виду не сказать, что бабушка страдает бессонницей, со здоровьем у нее все хорошо. Она будто искала повод, чтобы наведаться в больницу. Что касается легких недомоганий, без результатов обследования тут сложно что-то выявить.

Чего только не навидался в жизни человек преклонного возраста… Но почему-то, общаясь с молодым врачом, она испытывала сильнейшее смущение. Я встал и собирался ее проводить в лечебный кабинет, но бабушка, по-прежнему сидя на своем месте, жалобно промолвила:

– Врач Чэнь, я пришла к вам из-за своих душевных страданий…

Обычно пациенты называют всех сотрудников больницы врачами – они не различают врача и санитара, медсестру и старшую медсестру и так далее, – а мы нарочно их не поправляем. Я так и думал, что у бабушки есть секрет и ей нужен человек, которому можно поведать свою тайну. Снова присев, я спросил:

– Какая все-таки у вас проблема?

Бабушка опустила голову:

– Если я вам расскажу, вы не будете смеяться надо мной?

– Я ни в коем случае не буду.

Но она продолжала мешкать и не решалась начать свой рассказ. Иногда у меня создавалось ощущение, что я являюсь детективом из сериала, а мои пациенты – подозреваемые в совершении преступления, хотя я понимаю, что подобное сравнение не совсем уместно. Если на прием приходят пациенты, не желающие идти навстречу врачу, терапия может занять гораздо больше времени; иногда они и вовсе откладывают терапию, и в таком случае проблема может только усугубиться.

Бабушка повернулась боком и, убедившись, что Адэ точно нет рядом, снова взяла клетку и выпустила змею. Полоз не ядовит, толщиной всего с большой палец; он довольно послушен и не ползает где попало – но его движения все равно заставляли меня дрожать. Я тут же невольно отодвинулся.

Иногда в действиях душевнобольных людей напрочь отсутствует логика. Эта бабушка выглядела нормальной, но ее болезнь как будто была слишком запущена. Я с наилучшими намерениями выпроводил Адэ, чтобы ей было комфортнее рассказывать о своей ситуации; а она мало того, что не оценила мой жест, так еще и выпустила из клетки змею, чтобы запугать меня… И как тут поступить? Змея, видимо, почувствовала мой страх; внезапно высунув свой язык, она поползла ко мне.

В кабинете на столе лежала довольно толстая книга «Китайская классификация психических расстройств», издаваемая Китайским обществом психиатров. Я инстинктивно схватил ее, намереваясь прибить змею. Увидев мою реакцию, бабушка немедленно заслонила полоза, взяла его на руки и успокоила меня:

– Вы не бойтесь, Сяо Лунбао не кусается.

Боязнь змей – моя ахиллесова пята. Я видел много безумных пациентов, но ни один из них не был страшен так, как больной, выпустивший на волю змею. Я уже намеревался позвать охрану, но бабушка, нежно поглаживая змею, сказала:

– Сяо Лунбао – мой сын, а вы его напугали… Ничего страшного, мама тут, тебе нечего бояться!

– Бабушка, что вы… – начал я говорить, но у меня язык не поворачивался озвучить то, что могло ее обидеть.

Она вдруг озвучила мои мысли:

– Вы думаете, что я сошла с ума, раз считаю змею своим ребенком? Но я никогда не была замужем, у меня нет детей, и я далеко не первый человек, который принимает питомца за свое дитя. Врач Чэнь, судя по вашему акценту, вы не местный…

Я подвинулся ближе к письменному столу и ответил:

– Мой папа из деревни Усюй провинции Гуанси, а мама из провинции Аньхой, но я долгое время прожил в Шэньяне и Шанхае.

Бабушка с пониманием кивнула и снова спросила:

– Тогда вы, наверное, знаете легенду о драконе со сломанным хвостом? – Она показала на тельце полоза, и тут я заметил, что у него нет кончика хвоста.

На самом деле я слышал, что в Гуанси в горах Дамин ходит легенда о драконе, который третьего числа третьего месяца прилетает к горам. По преданию, в древние времена в одной из горных деревень малой народности чжуан жила старушка, у которой не было потомства. Однажды она спасла раненого дракона, который затем не отходил от старушки и принимал ее за мать. Но так как у людей нет хвостов, дракон отрезал его и выбрал себе имя Тэ Цзюэ. «Тэ» в чжуанском языке означает «мужчина», а «цзюэ» – куцый хвост. Впоследствии, когда старушка умерла, порывы дождя и ветра перенесли ее и Тэ Цзюэ на вершину горы Дамин, где он ее и похоронил. Сыновняя почтительность Тэ Цзюэ растрогала Небо, и ему милостиво позволили каждый год третьего числа третьего месяца возвращаться в горы почтить память его матери. В провинции Гуандун также распространена легенда о драконе со сломанным хвостом, но она в действительности берет свое начало от народных преданий в Гуанси, где известна более широко.

Вспомнив эту легенду, я остался в недоумении. Неужели бабушка воспринимает себя той сказочной старушкой, а своего питомца – тем самым драконом? Но пусть даже так, какое это отношение имеет к тому, что она пришла сегодня на прием? Она пожилая женщина, возможно, ей одиноко, и поэтому она воспринимает питомца за свою родню?.. Главное, чтобы она могла отличать реальность от фантазий, ее случай будет далеко не самым запущенным.

Мне не надо было тратить все свое дообеденное время лишь на одного пациента. Бабушка, возможно, тоже поняла, что уже долго сидит у меня.

– Врач Чэнь… Вы… вы верите в змей-оборотней? – выпалила вдруг она.

– Змей-оборотней? – В голове у меня промелькнула мысль о первой серии мультфильма «Братья Хулу»^[14], где одним из персонажей был золотой змей-оборотень.

– Я не имею в виду конкретно эту змею, не переживайте. Я знаю образ мыслей людей вашего поколения и не собираюсь утверждать что-то обратное, только вот… – Поглаживая змею, бабушка замолчала.

Я попытался ее подбодрить:

– Вы гораздо старше меня и видели больше. Я уже довольно долго работаю врачом и много чего слышал, поэтому вам не стоит волноваться; говорите, что у вас на уме.

Мои слова на нее подействовали – и она произнесла одну фразу. Очень простую. Но прозвучала эта фраза совершенно невероятно и заставила меня раскрыть рот от удивления.

3. Парапсихология и психосоматика

После многочисленных уговоров бабушка наконец-таки поделилась своими сокровенными мыслями. Таким пациентам, как она, необходим человек, способный подтолкнуть их на разговор. Бабушка закрыла голову своему питомцу, будто боясь, что он услышит, подалась вперед, тихо прошептала одну фразу и тут же, краснея от стыда, отвернулась от меня.

– Ко мне каждую ночь приходит мужчина…

Бабушке уже девяносто пять лет, наверняка она всеми уважаема в своей деревушке, и подобные слова фактически ошарашили меня. «Ко мне каждую ночь приходит мужчина», – если я правильно понял ее слова, то это наверняка значит, что они вступают в интимную связь. Я не знал, плакать мне или смеяться. Зачем она пришла и рассказывает мне о подобных вещах? Неужели думает, что еще может быть способна на подобное в таком возрасте?

Я не решался дальше развивать свою мысль и даже не знал, что на это можно ответить. Бабушке было крайне неловко, но она продолжила:

– Этот мужчина не отсюда.

Она говорила загадками, утаивая от меня факты, и я не мог с полной уверенностью сказать, что понял, о чем она говорит. От ее последней фразы у меня дрогнуло сердце. Неужели какой-то мужчина против ее воли вступает с ней в половые отношения? Ну, это уж слишком! О подобных происшествиях нужно немедленно докладывать заму Ляо и его коллегам, я в этом случае бесполезен. Максимум, что я смогу сделать, – это провести психологическую консультацию и прописать лекарства.

Заметив мое недоумение, бабушка положила змею в клетку, накрыла ее желтой тканью и, словно идя на большой риск, со всей серьезностью сказала мне:

– В любом случае я уже начала, поэтому, положа руку на сердце, расскажу все до конца. Но вы не смейте надо мной смеяться.

– Вы можете спокойно все мне рассказать.

Я вдруг вспомнил, как главврач в Шэньяне сказал мне, что есть восемь типов пациентов, с которыми нужно быть предельно осмотрительными, работая в нашей сфере:

1. Был более чем у трех специалистов.