Я замерла, но не успела и глазом моргнуть, как иностранец поднялся на ноги и протянул мне корзину, успев разложить все по категориям: мучное со сладостями, замороженная курица отдельно от упаковки йогурта и миндального молока.

Моргнув, я вновь подняла голову. И мое сердце замерло. Все мое внимание поглотили глаза незнакомца. Светло-зеленые, напоминающие цвета глубокой осени и уральский изумруд. Насыщенные, неподдельные, заставившие мое тело откликнуться. Его взгляд вызвал во мне какое-то странное чувство, и захотелось что-то сказать, но все слова улетучились.

В голове всплыли знакомые образы.

И в его глазах я заметила то же самое узнавание.

Я выпрямилась вслед за ним. Взяла протянутую корзинку, не прикасаясь к его длинным пальцам. Но незнакомец уже отходил, опустив подбородок, окончательно скрывая лицо.

– Спасибо, – растерянно пробормотала я на английском.

Он резко склонил голову, услышав мой голос, и сделал еще один шаг назад.

– My apologies, – повторил он, натянул кепку ниже, развернулся и исчез среди рядов мясного отдела.

Я закрыла рот.

Прошла мимо нескольких продуктовых стеллажей, раздумывая о том иностранце, наверняка давно покинувшем магазин. И, когда остановилась около полки со специями, размышляя, нужна ли домой куркума, вновь заметила его. Парень стоял у противоположного конца стеллажа. И делал вид, что выбирает макароны. «Точно притворяется», – подсказывала мне интуиция. Интуиция, которая компенсирует топографический кретинизм.

Кепка скрывала его лицо, но я знала, куда он смотрит. С его стороны открывался вид на кассу, возле которой стояла Лия. За кем из них он наблюдает? За Лией или кассиром? Хочет ограбить магазин? Или он тайный поклонник моей одноклассницы? В любом случае пора делать отсюда ноги.

Я убедилась, что незнакомец не обращает на меня внимания, и проскочила мимо. Уже на кассе вывалила продукты, как можно быстрее расплатилась и потянула Лию наружу.

– Что-то не так? – прошептала она, как только мы вышли из магазина и остановились в нескольких метрах от входа.

В обеих руках она держала бумажные пакеты, ведь позволить мне нести продукты в одиночку ей не разрешала совесть.

– Ты посчитаешь меня параноиком, но…

Вдруг двери магазина открылись и вышел тот самый парень в черном. В руках он держал прозрачный стакан с бумажной трубочкой. Попивая мой любимый чайный напиток, он ушел к парковке и растворился среди машин.

Я ощутила во рту привкус этого чая.

Да, я параноик.

– Ой.

Лия опустила пакеты на землю и проверила вибрирующий телефон.

– Это мама, – пояснила она, прочитав сообщения. – Попросила купить домой красный перец и сметану, подождешь тут?

Я кивнула, и Лия побежала обратно.

В небе сверкнула молния. Вслед за ней прогремел гром. Вот-вот начнется самый настоящий ливень. Когда умер Аксель, погода была такой же.

Что-то не так.

Моя интуиция стучалась в двери разума, пытаясь о чем-то предупредить. Но о чем? Прохожие разбежались из-за непогоды, в магазине находились только Лия и кассир. Мои пальцы теребили ручки пакета, нога стучала по брусчатке.

Я что-то упускаю.

Вдруг на парковку въехала машина. Красная, старая и побитая, словно только вчера участвовала в гонках с перестрелками из автоматов. Номер у машины отсутствовал.

Она остановилась у входа в магазин. Двери со скрипом открылись, наружу вышли двое мужчин в выцветших толстовках и с натянутыми на голову капюшонами. Руки в карманах держали что-то массивное. Они вошли в магазин, но машина осталась заведенной, а двери – открытыми.

Что за черт?

До окончания работы продуктового осталась ровно минута. Кассир не должен впускать их. Именно так парнишка и поступал перед самым закрытием.

Я даю Лии ровно минуту, чтобы выйти оттуда. Даю кассиру минуту, чтобы выгнать их и закрыться. Я даю себе минуту, прежде чем начну действовать.

Когда время на экране телефона показало четыре часа дня, а Лия так и не появилась, я набрала номер полиции и нажала на вызов.

И тут из магазина раздался крик.

И я выронила телефон из рук.

Лия.

– Черт. – Я бросила пакеты и рванула в продуктовый.

Было глупо с моей стороны не дождаться ответа полиции.

Стеклянные двери закрылись за спиной в тот момент, когда я глазами отыскала одноклассницу. Лия стояла возле кассы, подняв руки вверх. Под ее ногами лежала пачка разбитых яиц, а за кассой все так же стоял парнишка. Оба они находились под прицелом пистолета.

– Что за… – Слова комом застряли в горле.

Двое мужчин, лица которых были скрыты под черными масками, тут же обернулись. Они сначала посмотрели на меня, затем переглянулись между собой.

Во рту пересохло. Мой взгляд застыл на грабителях. Оба огромные, словно всю жизнь провели в подпольном бойцовском клубе. Эти ребята не простые воришки. Пистолеты они держали умело. Их обучали. И не один год.

При следующем вдохе меня пробрала дрожь. Двое вооруженных мужчин. Два школьника под прицелом. Двери за мной закрылись, а телефон брошен на улице.

Я сглотнула и перевела взгляд на Лию, ее плечи дрожали, ноги подкашивались. Вот-вот – и она потеряет сознание.

Но она смотрела на меня.

– Элли, помоги, – всхлипнув, беспомощно прошептала Лия одними губами.

– Заткнись! – рявкнул один из преступников и приблизился к ней. – Заткнись, или я прострелю тебе глотку!

Лия запищала. Кассир почти зарыдал.

Я хотела было двинуться к ней, но не смогла. Нога поднялась и опустилась обратно на кафель. Сердцебиение оглушило меня, страх сковал тело так, что невозможно пошевелиться. Наши с Лией взгляды вновь встретились. Она знала, что я сильная. Что я смелая и хладнокровная. Но это не так. Как я буду бороться одна с двумя вооруженными мужчинами?

– Девчонка, – один из грабителей обратился ко мне, – только попробуй убежать или позвать на помощь, и я пристрелю их. – Он ближе приставил дуло пистолета к Лие. – Поняла меня?

Сомнений нет. Этот выстрелит в Лию. Другой убьет кассира. Только стоит мне попробовать убежать и позвать на помощь, как жизни двух подростков тут же оборвутся.

– Поняла или нет?! – грабитель сорвался на крик.

Лия вновь пискнула и зажмурилась. С каждым словом дуло пистолета приближалось к ее лицу. Я открыла рот, но язык словно прирос к нёбу.

Я бывала в разных ситуациях. Одноклассники нападали с кулаками, пьяницы приставали на улицах. Но мне не доводилось видеть, как на кого-то наводят оружие.

– Что вам нужно? – сквозь слезы взревел парнишка, поддавшись страху и упав на колени. – Деньги? Возьмите что хотите, возьмите из кассы! Если этого мало, я дам свой кошелек, только прошу, пожалуйста, не трогайте меня, я обещаю, что не расскажу о…

– Я же велел заткнуться!

Мужчина приставил оружие к его лбу. Кассир зарыдал, слезы рекой полились по его щекам. Но тут Лия двинулась в его сторону.

Что она собирается?..

– Не стреляйте в него! – закричала она, протягивая парнишке руку.

Звук оглушительного выстрела смешался с криком. Захотелось закрыть уши, прижаться к полу. Но я смотрела, как кровь хлынула из бедра Лии, как ее ноги подогнулись и она полетела вниз, ударяясь головой о прилавок и теряя сознание.

– Гребаная идиотка, – выдохнул грабитель.

– Ты промахнулся, – подсказал ему второй, все так же держа пистолет у головы парнишки. Затем, бросив на меня быстрый взгляд, добавил: – Покончи с ней.

Грабитель цокнул языком и вновь направил оружие на Лию. Прицелился ей в голову.

Его палец сжал спусковой крючок.

– Лия, нет!

Время замерло. А в голове пронеслись воспоминания.

Я попадала в похожую ситуацию однажды. В тот вечер отец оставил меня в самом небезопасном районе пригорода и уехал. Там ко мне пристал пьяный мужчина. Он знал, что я была одна. Знал, что я беспомощна. Видел, что мне было всего семь. И все равно пытался меня догнать и… сделать что-то кошмарное. Мое тело тогда оцепенело. Я стояла и смотрела, как мужчина приближался. Как протянул руку, чтобы коснуться. Я не помню своих слез. Помню лишь появление отца. Помню, как тот мужчина оказался на земле, так и не притронувшись ко мне.

Мой отец тогда улыбнулся мне. Погладил по щеке, приподнял подбородок и заставил посмотреть в его темно-серые глаза.

– Научись принимать свой страх, Эллиот. Прими его. Этот страх – часть тебя. Но никогда не позволяй ему взять над собой верх. – Он накрыл ладонью мою руку и сжал ее в кулак. – И борись. Борись за себя. Борись за других. – Поднес кулак к моему сердцу. – Никогда не ставь страх выше, чем желание продолжать борьбу.

Именно эти слова пронеслись в моей голове сейчас. Я побежала. Я ринулась вперед, пробежала мимо грабителей, прыгнула перед дулом пистолета, закрывая Лию собой.

Прогремело три выстрела.

Вспышки боли пронзили спину.

Ноги подкосились, и я полетела вниз.

Думала, столкнусь с холодным кафелем. Ожидала получить еще один выстрел в голову, потому что все еще могла дышать. Но вместо этого я услышала чьи-то вскрики. То ли визг кассира, то ли истошный вопль грабителей. Понять, что именно произошло, я не смогла.

Однако чьи-то сильные руки поймали меня.

А когда меня повернули лицом вверх, то я увидела перед собой те самые светло-зеленые глаза. Смутно знакомые даже на грани смерти.

– Мне жаль, – прошептал по-английски низкий голос. – Мне очень жаль, Элли. Этого не должно было произойти.

Мне хотелось спросить почему.

Но вопрос задержался на самом кончике языка. Я слышала, как замедляется стук моего сердца. Чувствовала, как вздымается грудь с тяжелым хрипом. Глаза мои остались открытыми, прикованными к незнакомцу. Однако сознание покинуло меня. А сердце перестало биться.

Я действительно умерла.

Умерла без боя.

Умерла глупой смертью.

Так же, как и отец.

Так же, как и брат.

Глава 2

Поначалу было пусто.

Бездумная пустота.

Меня лишили тела… разума.

Я исчезла…

Я без чувств. Во мне нет ни горя… ни сожаления.

Мне спокойно… Во тьме безопасно.

Я бы слилась с этой свободой навечно. Но нет. Этого не произошло. Безмятежность отступила. Тьма стала льдом, отгоняла меня, не принимая в свои объятия, не позволяя стать ее частью.

И тогда меня окутал жар. Он кололся, обжигал и затягивал все сильнее. Если бы я могла кричать, то кричала бы. Но здесь меня голоса лишили.

Я горела изнутри так, словно меня бросили в костер. Кожа полыхала, рассыпалась в пепел, затем словно вновь срасталась и вспыхивала алыми языками пламени. Я продолжала пылать до тех пор, пока тело не научилось сопротивляться. Пока порыв гортанного крика не замолк глубоко в груди. Я горела до тех пор, пока боль не отступила. И пока не впитала пламя окончательно.

Исчез жар. Улетучился холод. А кромешная тьма сменилась светом. И тогда я оказалась в поле. Босыми ногами опустилась на шелковистую зелень. Покрывало из молодых одуванчиков застилало бескрайнюю равнину. И сочная трава безмятежно колыхалась на ветру.

Вдалеке появились фигуры двух мальчиков, держащихся за руки. Я попробовала шагнуть к ним, и тут же расцвели одуванчики. Затем побелели, лишившись свежести желтизны. И ветер усилился, разделяя белые шапки на зонтики и разнося их по всему полю.

Когда я вновь взглянула перед собой, то увидела уже не мальчиков, а мужчин.

Однако теперь они стояли поодаль друг от друга, крепко сжав кулаки. Не касаясь друг друга.

И смотрели в разные стороны.

Алая кровь стекала с их кулаков, окропляя траву и опустевшие стебли одуванчиков.

Очнулась я резко. Легкие обдало огнем, когда я вдохнула. Во рту словно пролегла знойная пустыня, но мое дыхание участилось, хотя я не чувствовала своего тела. Я старалась дышать размеренно, но легкие, казалось, разучились правильно работать.