– Кесса, – Арден звучал очень серьезно, – видимо, мания преследования передается воздушно-капельным путем. Какой еще взрыватель?

– На словах типа хура.

– Допустим, и при чем здесь я?

– Смесь перца с табаком! Это же то самое, чем тебя задело, разве нет? Идеально подходит. Там в конструкции антенна с опалом, с управляющего артефакта подается сигнал, он уходит на взрыватель, рубин пробивает…

Он слушал внимательно, как будто что-то просчитывал внутри. И даже почти не закатил глаза, когда я рассказала про поиски мастера Родена и улицу Колокольчиков.

– Теперь ты понимаешь? Это же, получается… покушение?

– Кесса, – терпеливо уговаривал Арден, – мне, честно, очень приятно, что ты обо мне беспокоишься. Но это пахнет паранойей. Какое еще покушение? Кому бы это было нужно? Если ты читаешь детективы – пожалуйста, перестань. Может, этот… как его… Роден познакомиться с тобой решил.

– Ага, – с сарказмом согласилась я. – И поэтому же он прислал деньги, а не пришел, собственно, знакомиться. Очень логично.

– Ну извини уж, пожалуйста, в таких сложных схемах ухаживаний я не специалист…

Я нахмурилась и скрестила руки на груди. Мастер Гаррес смотрела на нас из дальнего угла студии, и ее взгляд поверх завернутой в газету книги не сулил нам, бездарям и бездельникам, ничего хорошего.

Арден, видимо, уловил что-то такое в моем настроении и пошел на попятную:

– Хорошо-хорошо! Допустим. Но скажи мне: может ли быть такое, что полиция приехала, все осмотрела и не поняла, что это был взрыв?

Я повертела у себя в голове конструкцию. Даже если мощность не такая большая, характер повреждений на дереве… и то, как разлетятся осколки…

– Вряд ли, – признала я.

– Ну вот. – Арден довольно улыбнулся. – Значит, ты можешь быть спокойна.

– Ты обратился в полицию?

– Да! Конечно, я обратился в полицию. И они, представь себе, даже кое-что нашли.

Он мстительно выдержал паузу.

– И что же? – Я все-таки не вытерпела.

– Антисанитарию и погрызенные крысами ножки! Теперь владелица кафе меня ненавидит, потому что их закрыли на тридцать суток. Выдали стопку предписаний толщиной с Легендариум. Так что, думаю, то, что кто-то принес сломанный артефакт на ремонт в мастерскую, которая специализируется на ремонте сломанных артефактов… это сто процентов ее коварный план.

Я с сомнением пожевала губу.

– Ну не бывает же таких совпадений?

– Да почему же? Я как-то в школе пушил хвост перед девчонкой и пересказывал ей сплетни про новую преподшу, а оказалось – это она и есть! Вот каковы были шансы? А среди сплетен было, между прочим, про матриархат у гиен и особенности их… э-э-э… репродуктивной системы. Да, я был не очень умный. Гормоны, все дела.

Он шутил, но у меня все равно было как-то неспокойно на душе.

– Это все как-то… уж очень маловероятно. Ты же сам двоедушник, ты же знаешь, что совпадений…

Арден вздохнул.

– Совпадений не бывает, Лесом правит Большой Волк, Принцесса Полуночи открывает врата в мир духов, а истинная пара означает вечную любовь, которая накрывает с головой и не сравнима ни с чем. «Встретить истинную и умереть с ней в обнимку» – так, кажется, у нас принято?

Я прикусила губу. Он не знал об этом, конечно, но я была последним человеком, который станет говорить про вечную любовь.

– Крысиного Короля забыл, – неловко пошутила я.

– Хорошо, – покладисто сказал Арден. – Еще Крысиный Король бегает вокруг и всех обманывает. Думаю, чисто из спортивного интереса.

Я фыркнула и вдруг поняла, что мы сидим за рабочим столом, совсем близко друг к другу, и тонкие мужские пальцы с иссиня-черными татуировками переплетаются с моими.

Это было… неожиданно приятно. И когда Арден легко поцеловал мою ладонь, прикусил костяшки, подул – я против воли вспыхнула.

– Выбрось все это из головы, – посоветовал он. – Расскажи лучше про клей.

X

«Он водит тебя за нос, – сказал мне внутренний голос. – А ты и ведешься! На ласковые улыбочки, эти вот руки красивые, эти вот губы, ну и все остальное. Сейчас еще растечешься розовой лужицей и будешь моргать. И в смысле, ты уже растеклась?»

«Ну была ведь поли-и-иция, – скулила розовая лужица. – Поли-и-иция ведь сказала, что это ничего такого! И документы все клиент прислал! Признай, ты просто психанула и возомнила о себе невесть что».

А если Ливи была права? Если это действительно «связано с», а ты вовсе и зря отмахнулась? У тебя что, на старости лет совсем инстинкт самосохранения выключился? Может быть, ты просто мечтаешь втайне вернуться в Амрау и жить положенную жизнь, и все эти шесть лет по чужим документам были совершенно зря? А, а, Кесса, ну-ка? Так ты не стесняйся тогда, так и скажи! И давай тогда билеты сразу купим, чего медлить. Собирай чемодан да поехали.

Вовсе даже и ничего такого! Просто я уже взрослая девочка и различаю повышенную тревожность и здоровую картину мира. Пора прекращать все это и жить как все: гулять с парнями, работать, планировать будущее и знать, что иногда вещи просто случаются, нет в этом ни воли Полуночи, ни злого умысла. Все так живут, Кесса. Все так живут.

А если все будут в окно прыгать?..

У внутреннего голоса был голос мамы. И внутренний голос был, конечно, прав: мне следовало быть в тысячу раз осмотрительнее.

Но в Ардене – в его внимании, в его улыбке, в привычке вертеть в татуированных пальцах кончик рыжеватой косы – было что-то, из-за чего у меня отключался мозг.

А может быть, что-то во мне настолько устало бояться, что совсем перестало различать, где паникерство, а где – разумная предосторожность.

Поэтому, пока внутренний голос истерил, семафорил и требовал устроить Ардену допрос с пристрастием, с проверкой всех возможных документов на водяные знаки, я, глупо улыбаясь, уже читала вводную лекцию по адгезивным свойствам материалов. Арден слушал внимательно и даже записывал, но по задаваемым между делом вопросам было ясно, что его знания химии в лучшем случае фрагментарные.

– Как вообще тебя зачислили на третий курс? Мы это полтора года учили.

– Не знаю. – Арден пожал плечами. – У меня были документы на перевод, как-то там по ним сделали. Да ничего страшного, нагоню как-нибудь. Ты ведь поможешь?

Я глядела на него с сомнением. Даже если он решил окучивать зажатую отличницу ради дополнительных занятий, план был не то чтобы обречен, но явно имел тенденцию к провалу. Потому что Арден не понимал разницу между олигомерами и полимерами и руки у него действительно росли не совсем откуда надо.

Не из жопы, нет. Если ты долгие годы учишься сложным мелким жестам, так нужным заклинателям, у тебя, конечно, развивается потрясающая мелкая моторика. Арден мог двинуть мизинцем ровно так, как было нужно для какого-то из заклинаний, – зато круглозубцами он чуть не отхватил себе полфаланги.

Ладно хоть почерк хороший, на том спасибо.

Потерпев поражение на теоретическом поприще, я решила зайти с другой стороны. В конце концов, для того чтобы делать, что нужно, не обязательно понимать, как оно все работает. Можно просто выучить, какой клей для чего подходит, – их всего в мастерской штук пятнадцать, невелика проблема.

Здесь Арден совсем расслабился и расхулиганился: сманивал мою ладонь в свои пальцы и поглаживал, целовал, покусывал.

А в какой-то момент заявил:

– Ты такая серьезная!

И стоило бы, наверное, огрызнуться, – но я покраснела. И, синхронно убедившись, что мастер Гаррес увлечена монографией, мы поцеловались.

Было что-то в том, чтобы целоваться быстро, коротко, опасаясь быть увиденными.

И мне, пожалуй, начинало нравиться. От его губ, от вкуса его дыхания, от тепла, от близости – от всего этого душераздирающего комплекса ужасно глупых вещей у меня ускорялось сердце и дурманился разум. Я вся делалась какая-то веселая и хмельная, будто оказалась вдруг в нужный момент в лучшем месте Леса.

И торопиться незачем, и идти некуда, – потому что вот же оно, то самое, твое. Не нужно больше бежать, можно замереть вот здесь – и остаться, раствориться в этих касаниях, покориться ощущениям и начать наконец жить.

– Мы так ничего не выучим, – почти жалобно сказала я, с трудом от него отрываясь – в очередной раз.

– Бутираль фенольный, – невнятно сказал Арден, – в желтом тюбике. Какой-то из видов можно развести и бухнуть, но лучше не надо.

– Пожалуйста, не надо.

«А ведь это еще только клеи, – рассеянно подумала я. – Страшно представить, что будет со смывками и очищающими пастами, мама дорогая».

Так и занимались, – признаться честно, не слишком продуктивно.

– Слушай, – Арден опять юлил: я отказывалась складывать за него турмалиновый оберег, а ему, очевидно, это занятие не приносило особой радости, – а какие в Огице есть мастерские?

– Чтобы без клея? Никаких.

– Да нет, вообще. Чтобы знать, куда стремиться! Ты же наверняка их все знаешь.

– Ну, положим, не все…

Я тоже успела заскучать, – работа над амулетом продвигалась довольно медленно, – и с готовностью отвлеклась на новую, чуть менее заумную лекцию.

Огиц вырос при университете, и в нем не было ни промышленности, ни сельского хозяйства. Зато выпускники, не пожелавшие покидать город, создали здесь крупные профессиональные сообщества.

Алхимики в основном работали чуть в стороне, через реку, где под стеклянным куполом зеленела большая оранжерея. А мастерские, расположенные прямо в городе, обеспечивали артефактами добрую половину Кланов. Были здесь и крупные, многолюдные мануфактуры, и узкоспециализированные заведения, и целых три экспериментальных лаборатории. И, конечно, бесчисленное множество частных мастеров.

– …например, мастер Абер по выходным арендует у Чабиты стол. Он делает потрясающие артефакты для бездонных сумок. Очень тонкая работа, шестнадцать патентов. Стоят страшных денег.

– А вот если мне нужно что-то такое… штучное. Куда обращаться?

– Смотря что… Лучше, конечно, найти мастера, который на чем-то таком специализируется. Скажем, все в той или иной степени умеют ремонтировать, но Чабита в этом правда лучшая. А если никого такого нет, то, наверное, в лаборатории.

– И как найти, кто специализируется?

Арден выглядел задумчивым и очень сосредоточенным.

– Есть справочник в гильдии, но там по большей части ерунда понаписана. Здесь же все всех знают. Что тебе нужно?

Он тряхнул головой.

– Мне? Да мне-то ничего. Просто подумал, что как артефактор я не очень, но, возможно, меня наймут где-то как заклинателя. Судя по уровню местной лингвистики…

Я покрутила идею так и эдак.

– Может быть. Зайди в лаборатории, в «Белом журавле», по-моему, нет своего специалиста по словам, они иногда сдельно нанимают из университета. Почему бы и нет?

И, увидев, как Арден просветлел лицом, спохватилась:

– А твой наставник согласен, что это достаточно… «смещает горизонты»?

Но Арден только фыркнул:

– Я могу не пересказывать в подробностях.

И подмигнул.

Наконец злосчастный оберег от проклятий был закончен. Вышел он кривоватый, и потери силы на одной из граней были гораздо выше допустимого, но я решила, что мастер Кеппмар сочтет результат удовлетворительным.

– Погуляем завтра вечером? – предложил Арден, когда мы шагали к остановке. Как-то естественно получилось, что он держал меня за руку. – Можем заранее выбрать заведение побезопаснее!

– Извини, – я смутилась, – завтра никак, у меня уже планы. Может, вечером на неделе? Или ты опять будешь прогуливать?

– Ну, если на меня больше ничего не упадет…

И мы засмеялись.

Взрыватель, покушение – подумать только, какие глупости. Даже в детективах пишут, что в первую очередь важен мотив. А тут такие сложности, и ради чего – повышенной тревожности у одной там слушательницы вечерних курсов?