Валерия Шаталова: Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков

Авторы

Юлия Кот, А. Рихтер, Анна Сешт, Олег Крамер, Хельга Воджик, Глеб Кащеев, Алиса Бодлер, Герман Рыльский, Тамара Рыльская, Сора Наумова, Мария Дубинина, Валерия Шаталова, Дарья Урбанская, Екатерина Каретникова, Юлия Фим, Мара Гааг

NoSugar. Тьма

© Юлия Кот, текст, 2024,

© А. Рихтер, текст, 2024,

© Анна Сешт, текст, 2024

© Олег Крамер, текст, 2024,

© Хельга Воджик, текст, 2024

© Глеб Кащеев, текст, 2024,

© Алиса Бодлер, текст, 2024

© Герман Рыльский, текст, 2024,

© Тамара Рыльская, текст, 2024

© Сора Наумова, текст, 2024,

© Мария Дубинина, текст, 2024

© Валерия Шаталова, текст, 2024,

© Дарья Урбанская, текст, 2024

© Екатерина Каретникова, текст, 2024,

© Юлия Фим, текст, 2024

© Мара Гааг, текст, 2024

© merlettel, иллюстрации, 2024,

© ООО "Издательство ACT", 2024

Юлия Кот
Контакт

Все началось с того, что папа купил дом с привидениями. Я решила почитать о городе, в который мы собирались переехать, и Гугл выдал информацию о призраках.

Папе предложили руководящую должность на одном из заводов Ошкоша, промышленного городка на севере штата Висконсин, и он, не задумываясь, согласился, оставив позади ненавистный шумный Милуоки. Ошкош находился всего в девяноста милях^[1] от Милоуки, в том же штате. Поэтому я была не против переезда, хотя в нашем с папой акционерном обществе под названием «семья» у меня пока что было только тридцать процентов акций. Не подумайте, папа уделял мне достаточно времени, и мы понимали друг друга с полуслова, но с тех пор, как мамы не стало, на него навалилось столько проблем, что порой мы виделись только по утрам, когда я уезжала в старшую школу на своем «Форде Виктория» 2005 года выпуска.

Я видела, что папе невыносимо оставаться в доме, где все напоминает о маме. Я старалась держаться, но папа совсем расклеился. Первые полгода он вообще не выходил из дома. Бывали дни, когда он даже с постели встать не мог. Уже тогда, в четырнадцать лет, я понимала, что должна быть сильной – ради папы. Мама бы точно не хотела, чтобы мы оба упали духом.

В общем, когда папа получил приглашение в Ошкош, он словно ожил. Поэтому я даже не думала отказываться от переезда. Я надеялась, что в новом городе нас действительно ждет глоток свежего воздуха.

В то утро, когда все вещи из нашей старой квартиры в Милуоки уже были упакованы в коробки, а грузовик службы доставки припарковался на подъездной дорожке, я выскочила из-за стола и понеслась к отцу, забыв надеть тапочки. Он стоял на крыльце и курил, задумчиво глядя на улицу. В восемь утра Милуоки уже проснулся, машины сновали туда-сюда, а люди, как муравьи, спешили по делам.

– Ты серьезно купил дом в конце Мичиган-стрит? – завопила я, выбегая на крыльцо в одних пижамных шортах и футболке.

В начале октября температура в Висконсине не поднималась выше шестидесяти градусов по Фаренгейту^[2]. Почувствовав под ногами ледяной бетон, я тут же пожалела о своем легкомыслии.

– Пирожок, ты же заболеешь, – заметил папа.

Грузчик, перетаскивавший коробки с нашими скромными пожитками, хмыкнул:

– Дети все одинаковые. Лечи их потом…

Я закатила глаза, но удержалась и не высказала все, что думаю по поводу непрошеных комментариев. Сейчас меня интересовало только одно.

– Не уходи от ответа! Скажи, что я ошибаюсь, и мы будем жить на какой-то другой Мичиган-стрит, и точно не в доме 96!

– Нет, Джесс, не ошибаешься. А что тебя так напугало?

– Спрашиваешь еще! Ты вообще читал статью в «Дейли Ошкош»? А тру-крайм подкаст^[3] Метью Шпицбергена слушал? Я посмотрела видео на ютьюбе про «мистический Ошкош», там говорят, что в реке Фокс за последние двадцать лет утонуло как минимум семь человек, и двое из них – рядом с домом 96, в том числе и сын его бывшего владельца!

– Да, папаша, ну и местечко вы выбрали для дочери… Мать-то в курсе? – протянул грузчик.

– А вас вообще никто не спрашивал! – рявкнула я, услышав упоминание о маме.

– Пирожок, успокойся, – сказал папа, затушив окурок о серый бетон подъездной дорожки и ловким движением закинув его в урну. – Это все байки, в которые ты вроде бы не веришь.

Тут он был прав. Я обожала фильмы ужасов, триллеры и мистику. Франшизы «Заклятие» и «Астрал» были пересмотрены бесчисленное количество раз, а когда я сидела за уроками, на фоне всегда звучали тру-крайм подкасты. Я не боялась страшных историй.

Пока сама в такую не попала.

* * *

Ошкош встретил нас солнцем и прохладным ветром. Когда на горизонте засверкала голубая вода реки Фокс, я сделала звук магнитолы в папином «Вольво» потише.

– Дом, милый дом? – улыбаясь, спросил отец.

Дом и правда был милым. Небольшой, бежевый, с темно-серой крышей и газоном на заднем дворе. Рольставень гаража был гостеприимно поднят, и папа, уверенно повернув руль, заехал внутрь. Потом вышел из машины, нажал на рычаг и спустя несколько секунд ставень начал опускаться, погружая гараж в темноту. Я заморгала, пытаясь привыкнуть к отсутствию освещения, яркая приборная панель слепила, и рассмотреть, что внутри гаража, было трудно. Магнитола совсем стихла. Папиных шагов тоже не было слышно. Я беспокойно заерзала на сиденье, отстегивая ремень безопасности. Его щелчок в тишине показался невероятно громким. Я приоткрыла дверцу и тут же вздрогнула от оглушительного удара по крыше авто.

– Испугалась, пирожок? – захохотал папа.

– К Хэллоуину готовишься? Уверена, если 31-го октября решишь выскочить в темноте из-за угла, местные дети описаются от ужаса.

– Я что, уже такой седой и некрасивый, что могу пугать ребятишек одним своим видом?

– Да ты просто вендиго на пенсии! – пошутила я, нащупывая на стене выключатель.

Идеально пустой и безупречно чистый гараж залило светом. Рядом со мной оказалась дверь, которую я тут же толкнула и оказалась в коридоре дома.

– Джесс, если что, я обиделся, – крикнул папа мне в спину.

Судя по звукам, он начал выгружать багаж.

Вдоль коридора я увидела четыре двери. Я открыла каждую, чтобы узнать, как расположены комнаты, и проверить, не прячется ли в темном углу какой-нибудь призрак. Шучу – о призраках я даже не думала.

В доме было две спальни, две ванные, большая кухня, совмещенная со столовой, гостиная и подвал, который в Висконсине есть в каждом доме. Тут частенько бушует непогода, так что подвалов, в которых можно укрыться, пока снаружи бушует стихия, никто не боится.

Плюхнувшись на диван в гостиной, я отправила сообщение подруге Заване: «Будем жить в доме с призраками. Но я их пока не видела – только кучу коробок, оставленных грузчиками». «Может, грузчики и были призраками?», – ответила Завана и поставила в конце смеющийся смайлик. Уезжая из Милуоки, я обещала прислать ей рум-тур из дома, но, увидев белые стены, новый блестящий деревянный пол и мебель, которую папа заказал, ориентируясь на мой вкус, я решила, что подруга будет разочарована.

В открытое окно залетел свежий ветер, на улице шелестела едва начинающая желтеть листва, залаяла соседская собака, и мне вдруг показалось, что в Ошкоше будет лучше, чем в Милуоки.

Еще в воскресенье мои документы оказались в канцелярии старшей школы Ошкоша. Старый «Форд Виктория» отлично вписался на парковку у коричнево-красного здания – тут было много подержанных автомобилей, и я не чувствовала себя изгоем. Одноклассники оказались дружелюбными, преподаватели улыбались и предлагали помощь. В Ошкош редко появлялись новички, основное население города составляли местные жители, поэтому в школе я стала настоящей достопримечательностью. Папа не раз шутил, что я местная Белла Свон, и просил не увлекаться парнями на серебристых «Вольво».

За две недели я успела обзавестись новыми приятелями. Эвелин Паркинсон и Алиша Стайлс пригласили меня сесть за их стол во время перерыва на обед, в первый же день обучения. И создали чат «подружек», в котором мы теперь постоянно переписываемся. Мелисса Браун, с которой я сидела на уроках химии, жила в одном квартале от меня, так что по утрам она забрасывала ярко-розовый рюкзак в мой «Форд», снимала черные конверсы, чтобы с ногами забраться на переднее сиденье, и мы отправлялись в школу. У Мелиссы не было машины, так что она с удовольствием каталась со мной. По правде говоря, эти поездки нравились нам обеим.

И, конечно, следует упомянуть звезду школы – Генри Уотсона. Когда он впервые обернулся ко мне на алгебре, я поняла, что пропала. Иногда мы подкалывали друг друга на занятиях и перебрасывались парой слов, встречаясь в коридоре. Генри Уотсон был настоящей душой компании. Казалось, в старшей школе Ошкоша нет ни одного человека, которому он бы не нравился. Типичный сын маминой подруги.

В день нашего знакомства он был в изумрудном свитшоте с белым принтом «Чемпион», а его похожие на пружины золотистые кудри торчали в разные стороны. Карие глаза насмешливо прищурились.

– Милуоки, есть карандаш? – спросил он.

– Не-а, – ответила я.

– А мне кажется, что есть, – Генри кивнул на раскрытый пенал, в котором действительно лежало с десяток разноцветных карандашей.

– У меня, может, и есть, а вот у Милуоки – не знаю.

– Ладно, Джесссссс. – Генри подчеркнуто медленно произнес мое имя. – Не могла бы ты любезно одолжить мне карандаш?

Я молча взяла карандаш и протянула ему.

Конечно, я не собиралась в него влюбляться. Согласитесь, это было бы глупо. Но фотографии Генри Уотсона (четырнадцать штук), тем не менее, были отправлены Заване. Она написала, что Генри настоящий краш, и с этим трудно было не согласиться.

– Спасибо, Милуоки! – сверкнул Генри белыми зубами и, прежде чем отвернуться, добавил: – Классное каре. Люблю брюнеток.

Я закатила глаза, но Генри этого уже не увидел. Отвернувшись, он принялся решать уравнение, которое миссис Ричардсон написала на доске.

В школе чувствовалось приближение Хэллоуина – трудно было найти уголок, который еще не был украшен. До 31 октября оставалась всего неделя, а в воздухе уже витал запах тыкв. На стенах блестела паутина, на шкафчиках появились жуткие наклейки с привидениями. В спортивном зале с потолка свисали черные и оранжевые шары из бумаги. Я сорвала со стены одно из множества приглашений на праздничную вечеринку. Дресс-код: конечно же, страшный костюм. Последние три года я на Хэллоуин не наряжалась и вообще не праздновала. Папа даже не покупал конфеты для детей, которые в канун Дня всех святых под каждым окном вопят: «Сладость или гадость!». Разорвав приглашение пополам, я бросила его в урну и направилась в школьную столовую.

На каждом столе здесь стоял вырезанный из тыквы фонарь Джека, кое-где лежали пластмассовые руки зомби, а на стене красовался большой комичный портрет Дракулы в стиле поп-арт. Всю неделю до Хэллоуина помимо основного меню нам предлагали всякие тематические сладости: мармеладных червяков, конфеты в виде глаз или томатный сок в стаканах с надписью «Кровь».

Школа вовсю готовилась к празднику. Многие ходили в свитерах или худи с осенними принтами, надевали резиновые маски упырей, вампиров, вурдалаков и прочей нечисти. Но я, конечно, всегда отдавала предпочтение маскам «Крика», хотя сама их и не носила.

В тот день в столовой меня уже ждали Эвелин, Алиша и Мелисса. Усевшись, я открыла бутылку вишневого сока, но лишь после того, как выпила ее до дна, поняла, что за столом царит молчание. Эвелин и Алиша заговорщически смотрели на меня и словно чего-то ждали.

– В чем дело? – спросила я. – У меня что, пятно на джемпере?

– Нет, – бросив взгляд на остальных, произнесла Мелисса. – У нас к тебе важный вопрос.

– В чем ты пойдешь на Хэллоуин? – в один голос завизжали Алиша и Эвелин.

– Я не пойду.