– Хорошо, – Месс вздохнула, еще не понимая, радоваться такому стечению обстоятельств или нет, – но тут не написано, какие услуги потребуются.

– В самом деле? – Игнат удивленно вздернул бровь, тогда как в его серых глазах сияли лукавые смешинки. – Вы будете компаньонкой, Нина Константиновна как раз входит в пору взросления. Помимо этого, я видел ваш аттестат и буду признателен, если дадите пару частных уроков французского Александру Игнатьевичу и Абигель бен Есиф.

– Игнат Александрович, у тебя совесть есть? – Алим подошел ближе и с укором посмотрел на молодого человека. – Я сестру пять лет не видел, а ты не даешь мне даже обнять ее.

– Братик! – всхлипнула, расчувствовавшись. – Ты такой… такой красавец стал, глаз не отвести.

– Это Циля, – хмыкнул ашкеназец, расплываясь в улыбке от похвалы. – Имидж великого князя, и все такое, – нарочито тяжко вздохнул, – приходится соответствовать.

Я подошла к молодому человеку, не решаясь обнять его первой. Пять лет назад даже не задумывалась, когда забиралась помощнику на колени, чтобы поделиться секретами. Сейчас же все изменилось. Алим больше не калека, передвигающийся на инвалидной коляске, а привлекательный мужчина.

– Иди сюда, сестренка! – брат распахнул объятия, подмигнул и расхохотался. – Ничего не изменилось! И только тебе позволено безнаказанно сидеть у меня на коленках, – шепнул на ухо, отчего я густо покраснела. – Для остальных девушек это чревато последствиями.

– Алим!? – оторопела от такой откровенности.

– А что сразу Алим? Я – Великий князь, между прочим. Могут у меня быть маленькие слабости?

– Э… – сказались все-таки пять лет в пансионе, где из мужчин только светочи или учителя – благообразные старички, – избавь, пожалуйста, меня от подробностей. Если только это не касается женитьбы. Но ты ведь пока не собираешься?

– Нет! Зачем? – нахмурил брови. – В моем расписании свадьба не предусмотрена.

– Поговорим позже, – посмотрела в глаза ашкеназцу, в которых за нарочитой веселостью и бравадой скрывалась застарелая боль. – Позволь представить графиню Мессалину де Фонтен, – вовремя вспомнила о правилах этикета, чтобы сменить тему. – Полагаю, заочно вы знакомы, но официальное представление также необходимо. Спасибо за Месс! – шепнула Алиму на ухо, для чего пришлось встать на цыпочки.

– Рад знакомству, – брат учтиво склонил голову, пока я называла его полное имя с титулом, а после поцеловал подруге руку. – Предлагаю воспользоваться паромобилем, чтобы сменить обстановку.

Возражений ни у кого не возникло, и мы загрузились в машину. За рулем сидел незнакомый ашкеназец, а в салоне уже занял место Егорка, встретивший нас широкой улыбкой. Я не сдержалась, взъерошила непокорную шевелюру мальчишки и чмокнула его в щеку. Девочки, прекрасно знающие, кого благодарить за свежие булочки и необходимые в быту мелочи, тоже подошли и синхронно поцеловали нахаленка. Мальчишка засиял, будто начищенный до блеска медный самовар, приосанился и задрал нос.

– Смотри, не загордись! – по-доброму усмехнувшись, предупредил его Игнат.

– И ничего не загоржусь! – беззлобно огрызнулся Егорка. – Самому, небось, завидно. Вот расскажу Лизке, как на графинь заграничных заглядываешься, будешь знать.

– Не заглядывался я! – пошел в отказ Игнат, а Месс удивленно вскинула брови. – Сестер встречал, соскучился. А ее светлость – гостья, будет учить наших сорванцов иностранным языкам.

Я устроилась рядом с Алимом на заднем сиденье и с улыбкой наблюдала за перепалкой мальчишек. Большой и малый – чисто дети, но издалека видно – одна семья, друг за дружку горой. Девочки не так чутко ощущали эмоции, а потому постарались сгладить конфликт разговорами. Брат догадался, что я загрустила, и молча приобнял меня одной рукой. А я положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, наслаждаясь близостью и минутами спокойствия. Как бы помощник ни скрывал эмоции, не желая омрачать радость встречи, но я понимала, случилось что-то нехорошее, и скоро он об этом расскажет.

В памяти всплыл наш мысленный диалог пятилетней давности, и от осознания, что все только начинается, мороз пошел по коже. Способности Алима, как мага разума, усилились, когда я водрузила великокняжеский венец на его голову. Даже я, соприкасаясь с короной, слышала мысли и вычислила главную заговорщицу. На тот момент никто не догадывался, на что способен великий князь Леви.

– «Знаешь, – сказал брат в тот роковой день, удерживая мое бесчувственное тело на руках, – не удивлюсь, если к событиям на площади приложил руку сам Стужев. Я, как ни старался, не нашел в толпе магов. Попались пешки, которых гвардейцы быстро вывели из строя. Разыскивая преступников, я прочел мысли и память сотен людей. Несколько раз попадались размытые образы суровых воинов с голубыми глазами».

– «Ледяные псы Стужева? Зачем ему это? Не понимаю!» – тогда я на самом деле не понимала, но теперь, спустя годы, знала наверняка: бойня на площади была проверкой.

– «А по мне, яснее некуда, – Алим уже тогда предвидел развитие событий, – князь Холода заинтересовался тобой и захотел посмотреть в деле. Уверен, за нами наблюдают. Даже сейчас не покидает ощущение, будто я нахожусь на прицеле».

– «И что же теперь делать?»

– «Не переживай, решим проблему. Они сами подсказали выход. Только потребуется твое согласие».

– «Согласие? На что?» – брату удалось меня заинтриговать.

– «Я прочел мысли десятков ашкеназцев, беседовал с хранителем и видел дневники с рунами. Прежде я сомневался, но с обретением великокняжеского венца – истинной реликвии нашего народа – уверен, что сумею нанести печати, скрывающие магию. И не ту жалкую подделку, которой искалечили меня и сотни других одаренных, а подлинное наследие предков, благодаря которому ты станешь сильнее. Но, учти, чтобы обмануть Стужева и других магов, ты поклянешься не использовать магию до совершеннолетия. Даже наедине! За тобой будут следить и сразу узнают, если применишь заклинание».

– «А если кому-то будет грозить опасность?»

– «Справимся! Сама того не подозревая, ты вложила в наши сердца надежду. Заставила поверить в собственные силы. Наделила несгибаемой волей и верой в победу! А еще открыла древние знания, овладев которыми мы выстоим в этой неравной борьбе. Пять лет – малый срок для полноценного возрождения рода. Однако за эти годы нарастим броню, вгрыземся зубами в землю и построим собственную империю, с которой будут считаться».

Мне до сих пор стыдно, что не поверила тогда словам Алима и даже испугалась такой фанатичной веры. А брат принял сомнения за вызов. Великий князь отправился в храм и обратился к народу с просьбой помолиться за здоровье пострадавших. Проникновенная речь имела успех. Особенно, когда Алим приказал опустить его на пол, чтобы коленопреклоненным смиренно просить об исцелении сестры. Меня по такому случаю переодели в хлопковую рубашку до пят, распустили волосы, сняли украшения и амулеты. Раввин Поль Хаим Айзебэрг взял мое бесчувственное тельце на руки и вошел в купель. Положил на воду и отпустил, позволив телу медленно погрузиться на дно. Поначалу я задержала дыхание, понимая, что мне вредить никто не собирается. Но вскоре запаниковала, мысленно забилась в истерике от того, что вот-вот вода хлынет в легкие, и я утону.

– «Нина, ничего не бойся. Доверься мне. Расслабься, – донесся убаюкивающий голос Алима, – это часть ритуала, ты не умрешь. Не здесь и не сейчас. Разреши этому миру защитить тебя. Освободи сознание. Позволь свету слиться с тобой».

Брату я верила, однако выполнить просьбу оказалось непросто. Рефлексы сильнее воли. Тело отчаянно сражалось за жизнь, и эта борьба приносила боль, давила на грудную клетку, выворачивала суставы.

Разум отключается, когда срабатывают инстинкты выживания. В момент гибели организм выбрасывает в кровь тонну адреналина, использует скрытые ресурсы для спасения. Однако наступает момент, когда человек выдыхается и понимает – это конец. Обидно, что из-за паралича, который имперский целитель наложил на тело, никто и не заметил этой схватки. Словами не передать, какой ужас я испытала от собственной беспомощности и осознания, что близкие рядом, переживают, смотрят и не видят агонию. Я сдалась с отвратительным ощущением того, что магия небезгранична. Ни амулеты, ни заклинания или способности не спасут, если ты не в состоянии ими воспользоваться.

Алим не обманул, я не умерла. Вода не хлынула в легкие вместе со вздохом. Меня окружил свет, заполонил изнутри и лентами обвился снаружи. Подхватил за запястья и щиколотки, подтолкнул наверх. Когда я всплыла, то поняла, что временный паралич исчез, суставам вернулась подвижность, а магические каналы наполнились бодрящей энергией. Она пульсировала в жилах, рвалась наружу и побуждала к действию. Однако стоило подумать, что этого делать нельзя, как магия послушным зверьком свернулась в клубочек и притаилась в области сердца.

Неужели, так действуют печати? Как Алим умудрился наложить их на виду у зрителей, и этого никто не заметил? Я осмотрела себя магическим зрением и не обнаружила прежней сетки энергетических каналов. Но я знала наверняка – магия не исчезла!

Первым, кого увидела после ритуала, был великий князь Стужев. Мужчина держал в руках подбитый мехом плащ и, как только я вышла из купели, накинул мне его на плечи. Я машинально укуталась и зябко переступила босыми ногами.

– Как вы себя чувствуете, Нина Константиновна?

– Б-благодарю, уже лучше. Неожиданная встреча. Спасибо за помощь, Семен Павлович, я бы не удержала щит. Его величество не пострадал?

– Нет! И это ваша заслуга. Я вмешался уже после взрыва. Снова предчувствие сработало?

– Ваше сиятельство, сестре необходим покой и отдых, – избавил меня от ответа Алим, которого родичи снова усадили в инвалидную коляску, – мы бы хотели вернуться в гостиницу.

– Ваше сиятельство, – отзеркалил Стужев, на холодном лице которого не отразилось ни одной эмоции, – здоровье Нины Константиновны – вопрос государственной важности. Его величество озаботился судьбой девочки, выделил целителя и любезно предоставил покои во дворце. Герр Фердинанд лично присмотрит за пациенткой. Разумеется, вам выпишут пропуск, чтобы беспрепятственно навещать боярышню Забелину.

– Прошу прощения, князь. Вы, наверно, оговорились? – не моргнув глазом, ответил брат. – Речь идет о моей сестре, княжне Наами Леви. Насколько мне известно, Нина Константиновна Забелина погибла около полугода назад, а семья Забелиных вычеркнута из книги родов. Разве что-то изменилось с тех пор?

– Хм, нет, не изменилось, – недовольно поджал губы мужчина, – но приказ императора…

– Я могу с ним ознакомиться?

– Пожелание Франца Леопольда, – исправился Семен Павлович, – чтобы храброй спасительнице оказали надлежащий уход…

– И мы с удовольствием исполним императорскую волю, – вмешался Зарах Леви, сообразив, что меня намереваются забрать, – Наами – наша гордость. Ее имя навсегда останется в памяти ашкеназского народа. Сегодня люди истово молились за здоровье спасительницы, и Бог нас услышал. Видите, девочке уже лучше!

– Вижу, поэтому решил засвидетельствовать почтение и выразить восхищение самоотверженностью и стойкостью, с которой ее светлость спасала наши жизни. К тому же, у Наами сегодня день рождения, – князь снял неприметный перстенек с мизинца и протянул мне.

– Благодарю, – я приняла подарок, рассматривая золотое колечко с черным агатом, – оно… милое.

– Не старайтесь, – хмыкнул Стужев, – кольцо обыкновенное, за исключением того, что знающим людям расскажет о моем личном покровительстве.

– С чего вдруг такая честь? Вашей жизни ничего не угрожало, – я с недоверием уставилась на мужчину.

– Империя нуждается в одаренных, а я стою на страже интересов нашего императора. Пройдет пять-десять лет, и вы станете верной опорой трону и украшением высшего общества. Мой долг позаботиться, чтобы вы дожили до этого дня, а у империи появился бы маг с такими удивительными способностями.