Прижимаю к себе чуть крепче сладкий спящий комок. Я так и не смогла отнести Феденьку в его кроватку, мы проспали всю ночь вместе.

Я хоть и стараюсь лишний раз не будить Феденьку, но не трогать его не выходит, уж слишком огромна дыра внутри. Страх окольцовывает, паника душит и единственный, кто не позволяет мне скатиться в пучину безысходности и боли, это мой второй сын.

Касаюсь губами макушки сыночка, закрываю глаза. Вдруг понимаю, что в уголках стоят слезы.

Мой маленький мальчик, мамочка будет с тобой. Пусть некоторое время меня ты видеть не сможешь, мы обязательно все наверстаем чуть позже. Обещаю!

Словно почувствовав мой душевный порыв, Феденька принимается ворочаться. Малыш перекладывается на живот, поднимает сладкую попку вверх и продолжает мирно посапывать.

Позволяю себе полюбоваться безмятежностью и детством, а затем осторожно, чтобы не нарушить чуткий детский сон, выбираюсь из кровати. Подтыкаю с двух сторон одеяло, чтобы Феденька не вывалился, накидываю халат и отправляюсь в ванную.

– Ну ты и спать, – первое, что слышу выйдя из комнаты. – Уже десять утра, а ты все дрыхнешь!

– Мам, – произношу устало. Спорить и ругаться с ней бесполезно, она до конца будет стоять на своем. – И тебе доброе утро, – бросаю мимоходом.

Заскакиваю на кухню, ставлю греться воду для кофе, сама же отправляюсь в ванную привести себя в порядок. В любую секунду может позвонить Хмельницкий с новостями про Степку и я должна быть готова немедленно выехать к сыну.

Но Саша все не звонит.

Просыпается Феденька, варю ему кашу и кормлю сынишку, отправляемся вместе гулять. Я то и дело проверяю телефон, но на нем не оказывается ни единого пропущенного вызова.

Наступает полдень. Не выдерживаю и звоню брату.

– Вась, привет, – хмурый голос Леши отзывается тревогой в душе. – Ты просто так или по делу? – спрашивает по-деловому.

– По делу. Просто так, – признаюсь.

– У нас завал, – говорит брат. – Что такое? Говори быстро, – просит.

Я рада, что он меня не отправил куда подальше с моим звонком. А ведь мог. Потому что у Леши крайне ответственная и сложная работа.

– Ты не знаешь, как там Степа? – задаю наболевший вопрос. – От Хмельницкого нет новостей, а первой ему звонить не решаюсь.

– Правильно делаешь. Его пока лучше не беспокоить, – соглашается брат.

А у меня от его слов на душе становится еще тревожнее, чем было до этого.

Удивительно, как так вышло, что Леша не знает про наше с Сашей общее прошлое. Если б узнал, то обоим бы головы открутил. Я уверена в этом!

– Почему? – вырывается до того, как успеваю подумать. Прикусываю язык, но уже поздно. Брат все слышал.

– Ты новостей не читала? – удивляется.

– Нет, – растерянно произношу. – Не до них было.

– Ночью было крупное ДТП, – поясняет. – Мы до сих пор разгребаем последствия.

– Ой, – резко останавливаюсь. В меня кто-то тут же влетает со спины.

От неожиданности удара спирает дыхание и я на миг теряю ориентацию. Телефон падает из рук и приземляется прямиком на асфальт. Поднимаю аппарат и печально вздыхаю. Экран усыпан сотней мелких трещинок.

– Вась! – в динамике раздается встревоженный голос бората. – Ты здесь?

– Да, Леш, – торопливо прижимаю мобильный к уху. – Телефон упал.

– Со Степой все в порядке, – от хороших новостей снова на глаза наворачиваются слезы. – В понедельник планируем перевести его в палату, так что собирай вещи и готовься лечь.

– Хорошо, – поспешно киваю. – В понедельник буду в отделении с самого утра! – говорю с жаром.

– И еще, – добавляет строго. – Хмельницкого не напрягай, – предупреждает. – У него по работе завал.

– Леш, не переживай, – обещаю брату. – Не буду.

Мне вообще нужно избегать общения с ним. Потому что оно до добра ни его, ни меня не доведет.

– Вот и славно, – расслабляется Леша.

По голосу чувствую, что брат собирается завершить вызов, как в голове рождается важный вопрос. Ответ на который мне просто необходимо немедленно получить.

– Леш, стой! – прошу. Жду.

– Что такое? – отзывается. Ура! Я успела! Он не положил трубку.

– Скажи, а Гришу в клинику кто именно из твоих друзей отвозил? – задаю животрепещущий вопрос. Мне крайне нужно услышать ответ.

– Хмельницкий, – говорит спокойно.

Сердце сбивается с ритма, больно бьется в груди. Саша… Сам того не зная, он и здесь меня спас…

– Поняла, – выдыхаю. – Спасибо.

– Вась? – вопросительно говорит брат. – Все в порядке?

– Все просто отлично, – пытаюсь скрыть дрожь в голосе.

Быстро сворачиваю разговор, отхожу в сторону от дороги, сажусь на лавочку и понимаю, что меня всю трясет. Значит, Саша не только Степке жизнь спас, но еще и мне.

Вздыхаю.

Хмельницкий, вот как так получается, а? Почему я упорно старалась тебя забыть, а сама от этого натворила массу ошибок и теперь их исправляешь ты. Снова.

Словно почувствовав мои мысли про Сашу, телефон вновь оживает. Смотрю на экран и на губах появляется печальная улыбка.

Хмельницкий.

Но не успеваю ответить на вызов, как экран потухает. Набираю Сашин номер сама, жду гудки, но вместе с ними совсем рядом раздается до боли знакомая мне мелодия.

Поворачиваю голову в сторону и глаза лезут на лоб. Рядом со мной на лавку садится… Хмельницкий!

– Привет, – улыбается уголками губ. Протягивает мне кружку кофе. – Будешь?

Глава 9. Василиса

– Спасибо, – благодарю Хмельницкого. Он, как всегда, угадал. Со всей суматохой, что была сегодня с утра, я так и не успела насладиться горячим напитком.

Мама зудела над ухом, что я неблагодарная дочь, Лешу крыла на чем свет стоит и собиралась отправиться к своей дражайшей подруге в гости. Мне даже не нужно особенно напрягаться, чтобы понять цель визита. Нам кости помыть.

Видимо, они загрязнились.

Не знаю, что такого ужасного произошло в мамином прошлом, раз она превратилась в черствый сухарь, но от ее сухости и предвзятости страдают все в семье.

Обидно.

– Карамельный капучино, – произносит Саша. – Как ты любишь, – протягивает напиток.

С осторожностью, словно в стаканчике может быть не кофе, а бомба замедленного действия, принимаю напиток. Касаюсь картонного стаканчика ладошкой и тут же становится тепло.

– Спасибо, Саш, – говорю нерешительно улыбаясь.

– Пожалуйста, – отвечает, пряча усмешку в уголках губ. Он не спешит убирать руку от стаканчика, дожидаясь, чтобы я взяла его более уверенно.

Даже в таких мелочах Хмельницкий продолжает заботиться обо мне. И видя его отношение, зная его самого, у меня в голове до сих пор не укладывается то сухое и сжатое сообщение, в котором Саша отправляет меня на аборт. А после присылает на него денег.

Случайно соприкасаемся пальцами и от этого прикосновения по моему телу пробегает волна кипятка. Отдергиваю руку, будто ошпарилась.

Подношу стаканчик к губам, делаю глоток и едва не стону от удовольствия. Как же вкусно!

Хмельницкий видит мое блаженство и опять едва заметно ухмыляется.

– Значит, ты Федя, – наклоняется к сынишке. Тот сидя в своей коляске играет с синим трактором, малыш увлечен.

– Федя, – киваю, подтверждая.

– Лис, почему ты не говорила, что Леха твой брат? – вдруг ни с того, ни с сего задает глупый вопрос.

– Я и подумать не могла, что вы знакомы, – пожимаю плечами.

– Почему? – не отстает.

– Саш, я не привыкла играть в шпионов и выяснять знакомства всех вокруг, – огрызаюсь.

Глупейший вопрос! Неужели нельзя понять, что в нынешнем мире, при всех технологиях, мы можем не знать круг общения друг друга.

– Я не все вокруг, Лиса, – предупредительно рычит.

– Не утрируй, – отмахиваюсь. – Я и подумать не могла, что ты знаешь моего брата! А если б узнала о вашем знакомстве, то отправила тебя на все четыре стороны и к себе бы не подпустила!

– Ты и так это сделала, – заявляет, смотря мне прямо в глаза.

– Конечно-конечно! – фыркаю, отворачиваясь. – Ты заслужил все, о чем я тебе написала!

После его паршивейшего сообщения, я не сдержалась и написала все, что только думаю о подобных мужиках. Трусы! Безответственные! Жалкие трусы!

– Я надеялся, что после спасения Степки ты возьмешь свои слова назад, – щурится, не скрывая своего недовольства.

– Саш, давай договоримся, – резко разворачиваюсь и смотрю мужчине прямо в глаза. – О нашем прошлом просто забыли. Хорошо?

От негодования и злости меня всю трясет. Неужели можно быть таким гадким?

– Нет, – отвечает открыто.

Нет?!

Открываю и закрываю рот, хлопаю ресницами.

От шока я потеряла дар речи.

– Нет, Василиса, – произносит сурово. – У меня к тебе множество вопросов и один важнее другого.

Саша пристально смотрит на меня и его взгляд проникает в подкорку.

Я уже не так сильно уверена в своей правоте касаемо Хмельницкого. Когда он рядом, то поверить не могу, что Саша такой. Что он оказался самым главным судаком моей жизни.

– На твои вопросы у меня нет ответов, – тихо шепчу.

– Уверена? – провокационно выгибает бровь, спрашивает с вызовом.

Молчу. Я не хочу говорить.

Все, что могу ответить на его выпад, Саша прекрасно знает без меня. Так почему же он ведет себя так нелогично?

Воздух вокруг нас начинает нагреваться, пространство сужается, мир полыхает. Если протяну руку чуть вперед, так, кажется, наткнусь на глухую ледяную стену.

– Кто настоящий отец твоих сыновей, Василиса? – взгляд проницательных серых глаз смотрит прямо в сердце.

Саша достает из кармана машинку, протягивает ее Феде. Малыш совершенно не опасаясь постороннего для себя человека принимает подарок и с интересом принимается его изучать.

– Так кто? – продолжает давить. Закусываю губы.

Рассказывать правду слишком страшно. Если он узнает об этом, то никогда меня не простит.

– Не важно, – отмахиваюсь. Внутри все дрожит.

Чтобы сохранить в тайне беременность мне пришлось всем наврать, что мальчики родились раньше срока. Леша тогда очень много работал и не заметил моей лжи, а мама так никому и не рассказала, что я замуж за Гришу выходила будучи беременной от другого.

– Я знаю, что это не твой муж, – продолжает настаивать. Мурашки по коже бегут.

– С чего ты взял? – нервно усмехаюсь. Отмахиваюсь.

Хмельницкий не успокаивается. Он нависает надо мной и требует ответа.

– Кто? Говори! – требует.

– Мужчина, который отправил на аборт, когда узнал о моей беременности, – произношу гордо вздернув подбородок. Я до сих пор помню его смс…

И от тех слов никак не может затянуться рана на сердце.

– Кто это? – рычит, не скрывая своей ярости. – Я его уничтожу!

Не уничтожишь. Потому что это ты.

– Саш, не скажу, – отвечаю ему. – Можешь даже не пытаться. Выяснить правду не выйдет.

– Уверена? – задает вопрос со злой ухмылкой.

От этой самой ухмылки у меня холодок пробегает по позвоночнику, я забываю дышать.

Не стоило бросать Хмельницкому вызов…

Глава 10. Саша Хмельницкий

– Блин, ну похож ведь, – говорю сам с собой. – Похож!

Передо мной на столе лежит старенький фотоальбом, где на черно-белых фотографиях я запечатлен еще совсем крохой. Вот, я в коричневой шубке из искусственного меха ползу на горку, вот иду с портфелем в первый класс. Вот сижу на крыльце старенького деревенского дома, а передо мной корзина яблок.

Столько времени прошло, но я до сих пор помню их невероятный аромат и сочность. “Белый налив” вкус моего детства.

Среди множества старых фотографий выбираю ту, где по возрасту я больше всего подхожу к Степке и Феде. Выбор, конечно, не большой, но тем не менее, я нахожу парочку.

Беру фото, подношу к экрану смартфона. Сравниваю.

Одно лицо!

– И после этого ты будешь говорить, что это не мои дети? – ухмыляюсь.

– Саш, ты с кем говоришь? – из своей комнаты выглядывает Маришка.