Меня гораздо сильнее волнует, что именно случилось у друга, и почему он так сильно помят.

– Знаешь, Кир, – Ланской не сводит с меня взгляд своих проницательных глаз. – Есть просто врачи, а есть – гении, – произносит так уверенно и спокойно, что не приходится сомневаться в его словах. – Вот ты – гений, – заявляет, показывая на меня.

Как же ловко Дима перевел тему.

– Не неси ерунды, я не гений, – не собираюсь выслушивать лишнюю похвалу. – У каждого врача свое кладбище и свой список спасенных. Для кого-то я лучший, а для кого-то – самый ужасный хирург на планете.

Димка ухмыляется, но не спорит. Понимает, что это бесполезно, и меня не переубедить.

– Ладно, фиг с тобой, – отмахивается от моих слов. – Скажи лучше, с девочкой все в порядке, и повторная операция не нужна?

– Этого я не могу обещать, как бы мне не хотелось, – недовольно сжимаю губы. – Теперь все зависит от того, как пищевод будет заживать, не возникнет ли стеноз, и не пойдет ли дальше воспаление.

– Ну да, – задумчиво хмурится друг. – Ну да…

– Что там со Светой? Из–за чего тебя выдернули? – задаю животрепещущий вопрос. – Кто тебя так разукрасил? – снова смотрю на его лицо.

Мысленно готовлюсь к самому худшему.

– Муж ее объявился, – говорит недовольно, поправляет оторванный рукав и рубашку. – Пытался доступным ему языком объяснить, что мы зря его жену на освидетельствование отправили, – ухмыляется горько. – Обещал всех нас засудить и посадить.

Встречаемся с другом понимающими взглядами. Приличных слов касаемо этой ситуации ни у кого нет.

– Тот случай, когда деньги есть, а мозгов не додали, – продолжает после небольшой паузы. – Орал на все приемное, угрожал. Пришлось вызывать наряд, чтобы его отсюда нахрен убрали пока он никого не покалечил.

– Тоже не в адеквате? – спрашиваю, щурясь.

Блин, Светка! Ты ж раньше нормальная, вроде, была. Что с тобой стало? Не понимаю…

– Слушай, анализы у него, конечно, не брали, – делает паузу. – Но по внешнему виду, вроде, не скажешь, – задумывается на мгновение. – Нет, друг. Нормально с ним все, – снова делает глоток кофе. – Только головушка похоже бо-бо.

– М-да, – все, что могу сказать.

Подхожу к автомату, вставляю купюру, выбираю напиток и жду.

Кофе для меня готовится в полной тишине.

– Кирилл Александрович, девочку перевели в реанимацию, – говорит операционная медсестра, проходя мимо. – Вас просили зайти, как освободитесь.

– Хорошо, – говорю на автомате. – Скоро зайду.

Девушка уходит, а я смотрю на задумчивого Димку. Его вид меня настораживает.

– Кир, езжай домой и пока здесь не отсвечивай, ладно? – просит. Я хмурюсь.

– Нет, друг, так не пойдет, – стою на своем.

– Это не обсуждается, – говорит жестко. – Тебе на некоторое время нужно скрыться и не появляться, пока не получил еще больше проблем.

– Дим, я буду регулярно приезжать, проверять малышку, – отвечаю, не в силах выполнить его просьбу. – Сам понимаешь, если Света сказала правду, и Ева – моя дочь, то я…

– Не отсвечивай! – говорит с напором. – А твоя дочь или нет – мы это обязательно выясним, – перебивает. – Ты анализ в лабораторию сдал?

– Да, – киваю. – Девочки увезли со всеми остальными. Я пометил, что этот анализ оплачивается отдельно. Его не нужно в общую стоимость включать.

– Вот и отлично, – расслабляется немного и говорит уже более спокойно. – Как будет результат, сообщу, – обещает.

– Дим, я не уйду, – упрямо ему говорю.

Если Ева – моя дочка, то я не прощу себя, что оставил ее одну в тяжелом состоянии.

Я и так пропустил самые важные моменты в жизни малышки! И не собираюсь это усугублять.

– Кир, муж твоей Светы – агрессивный неадекват, – друг по–прежнему пытается до меня достучаться. – Ты просто не понимаешь, – снова потирает скулу. – Ему пофиг, на ком срываться, он тебе жизни не даст.

– Слушай, я не первый день оперирую, – отмахиваюсь от его слов. – Пуганый уже! Всякого успел повидать и неадекватов тоже. Справлюсь!

– У тебя что, проблем нет? – хмурится. – Хочешь добавить?

Тяжко вздыхаю. Блин, а ведь Ланской прав.

– Нет, не хочу, – недовольно с ним соглашаюсь.

– Вот и славно, – смягчается. – За девочкой присмотрю, не переживай. Буду держать тебя в курсе событий, – приобнимая за плечи, ведет к выходу. – Но сейчас самое лучшее, что ты можешь сделать для нее, для себя и для всех нас – свалить.

– Зашибись, – горько усмехаюсь. – Дим, я не трус и не намерен бегать даже от неадекватов.

– Кир, у тебя, возможно, дочь появилась, – продолжает, особо выделяя последнюю фразу. – И как только она придет в себя, ей будет нужна помощь. Как думаешь, кто за малышкой будет следить? М?

Твою ж мать! Как я об этом не подумал?

– Понятия не имею, – обреченно вздыхаю.

– Подумай об этом, друг, – говорит, заводя меня в служебный лифт.

Глава 8. Марина

Пары в универе закончились, Кирилл на мои звонки не отвечает и единственное, что мне остаётся – это пойти к себе в общагу.

Есть хочется просто ужасно, у меня в холодильнике, вроде как, оставались вареные макароны и один огурец. Хватит, чтобы пообедать.

– О, привет, – удивлённо смотрю на соседку. – Я думала, ты на парах, – с сомнением смотрю на нее.

Глаза Ульяны выглядят слишком болезненными, да и вообще такое ощущение, что девушка немного не в себе.

– Марин, уходи, – говорит, не давая сделать шаг в комнату. – Врачи сказали, что у меня вирус какой–то сильный. Я тебя могу заразить.

– Ой, – застываю на пороге и не знаю, как быть дальше. – Тебе, может чего из аптеки принести?

– Все есть, – жестом показывает на тумбочку. – Реально, Марин, уходи.

Ульянка настроена категорично, и мне становится страшно. А что, если я заражусь и Евочке в больницу принесу эту заразу?

Ну уж нет!

– Если что, то ты обязательно позвони, – прошу.

– Угу, – кивает. – Иди, – и заходится в кашле.

Схватив рюкзак с лекциями, ухожу. На душе скребут кошки. Теперь мне приходится переживать не только за Евочку, но и за Ульянку. Уж слишком сильно она больна.

Отказ от помощи от соседки я воспринимаю очень болезненно, мне от чистого сердца хочется ей помочь.

Ульянка так много сделала для меня за столь короткое время, что я хочу ее хоть как–то отблагодарить. Она разрешила пользоваться ее холодильником и чайником, утюгом. Даже на первое время дала постельное бельё постелить!

Родители не помогли мне с деньгами при переезде. А Сашка… Он и так слишком много потратил уже на меня.

Брат с женой купили мне новой одежды для универа, тетради, учебники и канцелярию. Даже для жизни в общаге кучу всего!

Родители… ни-фи-га.

Саша периодически даёт мне денег на продукты и проживание. Пусть не так много, сколько реально мне требуется, но лишь благодаря его переводам я хоть как–то концы с концами свожу.

Если Ульяна не пришла бы ко мне на помощь, то было бы совсем туго, ведь пришлось бы делать крупные покупки, а у брата, помимо меня, есть своя семья. Поэтому доброту соседки я особенно сильно ценю и хочу хоть как–то отблагодарить за помощь. Но она отказывается.

Обидно.

Спускаюсь на первый этаж и сажусь на скамеечку, благо у нас в холле предусмотрены места, где можно присесть. Облокачиваюсь назад, на холодную стену, закрываю глаза.

Блин… Что ж делать теперь? Мне нельзя возвращаться в комнату. Тогда… Где же мне ночевать?

– О, Маринка! – над самым ухом раздается знакомый голос.

Открываю глаза и вижу прямо перед собой довольную физиономию Витьки Гуськова, своего одногруппника. Мы живём в общаге на одном этаже.

– Ты чего здесь сидишь? – удивленно поднимает брови. – Уснула что ли? Или домой не пускают? – спрашивает, смеясь.

– Ульянка заболела, – делюсь с ним своей печалью. – Говорит, что мне нельзя в комнату заходить.

– Опа, – тут же становится собранным и серьезным. – Что делать будешь? Нашла, к кому пойти? – спрашивает в лоб.

От прямого и откровенного вопроса тут же тушуюсь. Я понятия не имею, что ему отвечать.

– Еще не решила, – решаюсь сказать правду. – Наверное, поеду к брату, – высказываю предположение, ведь, по сути, других вариантов у меня попросту нет.

Правда, Саша живет довольно далеко от моего универа, и мне придется тратить много времени на дорогу. Получается, утром я попадаю в самый час пик.

– Слушай, ты голодная? – ненароком задевает больную тему.

Потому что я так сильно проголодалась, аж желудок болит.

– Я есть хочу зверски! А одному как–то скучно, – пожимает плечами. – Мне матушка на выходных ленивые голубцы передала.

– Вить, – смотрю на него удивленными глазами. – Ты меня приглашаешь на обед? – улыбаюсь.

– Ну, – немного смущается.

Когда он смущается, то такой милый! Прям как плюшевый мишка, которого хочется обнять.

– Так пойдешь? – спрашивает с надеждой. – У меня мамка просто шикарные голубцы делает! У тебя есть все шансы оценить, – играет бровями. Смеюсь.

– Ну пойдем, – соглашаюсь с теплой улыбкой.

Все равно до Сашки еще ехать и ехать, да и вообще, для начала было бы неплохо их с Василисой предупредить.

Поднимаюсь с Витькой к нему в комнату, бросаем на кровать вещи, и, пока он переодевается, я иду на кухню и грею еду.

– Девочка, ты кухни не перепутала? – с наездом спрашивает у меня старшекурсница. – женская дальше по коридору! – показывает рукой в сторону девчачьего крыла.

– Тот же вопрос могу задать тебе, – говорю, не поведя бровью. – Тоже перепутала? – разворачиваюсь и смотрю на намалеванную девку в упор.

На ней минимум одежды. Облегающий топик на тонких бретельках задрался и оголяет поясницу, я без труда могу рассмотреть сережку в пупке. Миниатюрные шорты больше похожи на трусы, чем на предмет повседневной одежды, настолько они коротки.

Мне даже не нужно напрягаться, чтобы понять цель визита этой девицы на мужскую кухню. По–любому парня пришла себе искать.

– Ах, ты, мелкая! – шипит зло и надвигается на меня. – Я живо научу тебя старших уважать!

– Воу–воу! Потише! – раздается за нашими спинами. Оборачиваемся. – Детка, не кипишуй.

На пороге кухни стоит, судя, по виду пятикурсник. Он нахально проходится откровенным взглядом по моей фигуре, а затем смотрит с ухмылкой мне прямо в глаза.

– Влад, – представляется. – А ты у нас первогодка? – щурясь, присматривается ко мне.

– Она со мной, – говорит Витька, заходя на кухню. – К ней не приставать!

Гуськов подходит ко мне, слегка приобнимает, закрывая своей мощной фигурой от посторонних глаз.

– Прости, что так долго, – извиняется тихо. – Все в порядке?

– Ага, – киваю и вдруг понимаю, что с этим глупым наездом совсем забыла включить газ.

Вот же блин!

– Вить, я не разогрела голубцы, – виновато говорю другу.

– Пофиг, – отмахивается, забирая сковороду с плиты. – У меня в комнате микроволновка есть, там погреем, – тянет меня за собой. – Пойдем.

Глава 9. Марина

Как же с Витькой легко и комфортно! Я словно очутилась в родительском доме много лет назад, когда отец еще не был по уши погружен в работу, когда мама была жива, и мы проводили с ней практически все свободное время вместе.

Когда Саша приезжал к нам, и мы разговаривали обо всем! Ох, как же тогда мы смеялись!

Веселое было время… Беззаботное и счастливое.

А потом все стало не так, и об этом я уже не хочу думать.

– Нет, ну ты прикинь! – активно жестикулирует Витька. – Я ему пас даю! Мяч летит прям на него, а он, зараза! Не видит! – друг от переизбытка эмоций аж голос повышает.

– А дальше что? – спрашиваю. Меня увлек рассказ про недавние соревнования.

– Да что там говорить! – кидает в сердцах. Достает телефон, находит видео и включает. – Здесь смотреть нужно.

Доедая неимоверно вкусный голубец, склоняюсь над экраном, внимательно слежу за траекторией полета волейбольного мяча и кусаю губы.