Возможно, я промахнулась с местом, и с дядькой Кирком мы встретились не на этом участке дороги. Но искать, где именно это случилось, было бы неразумным. Елок много, поди определи под которой из них мы спали, прижавшись друг к другу. А вот пещера, в которой мы провели день на реке, более надежный ориентир. Сомневаюсь, что их вдоль реки так же много, как елок вдоль дороги.

К реке я вышла часа через три… Не знаю, то ли шла гораздо быстрее, то ли к этому участку дороги река была гораздо ближе, в прошлый раз нам понадобился целый день. Мы с лошадью сильно вымокли и замерзли, и пещера пригодилась бы мне сейчас, чтобы немного обсохнуть. Но ее не было. И, вообще, мне показалось, что берег здесь немного другой. Там же, помню, был очень высокий обрыв, по которому я спускалась, повесив на веревке, перекинутой через шею, наши вещи и посадив на закорки Лушку. Несколько раз я чудом устояла на ногах, не загремев вниз вместе со всем скарбом. А здесь берег был достаточно пологий, чтобы мы с лошадью спокойно спустились к кромке воды. Идти я решила вдоль берега вверх по течению, чтобы не пропустить той самой пещеры.

Моросил серый, осенний дождь. Уставшие, измученные долгим летом деревья задумчиво шевелили натруженными ветками, шелестя тяжелой, напитанной избыточной влагой, листвой. Осталось ждать совсем немного, и листья начнут умирать один за другим, желтея и становясь легкими и невесомыми. Уже сейчас, кое-где сквозь густые, серо-зеленые кроны проглядывали желтые пятна, похожие на золотые монеты.

Хмурая река, распухшая от дождя, как пьяница после вчерашней пьянки, недовольно гремела камнями. Я ей явно не нравилась, и она всеми силами старалась прогнать меня с прибрежной полосы, по которой мы шли. Вода то и дело плескалась нам под ноги, иногда швыряя мелкими камушками. Мне даже пришлось обернуть ноги лошади тканью, чтобы галька ненароком их не повредила. Но камни ощутимо били даже через толстую кожу моих сапог, и я совершенно обоснованно опасалась, что моя лошадь может обезножить.

Одно хорошо, здесь, у самой воды, ветер был достаточно тихим, чтобы не сносить тяжелый полог. Я уже давно положила его на лошадь, чтобы животное не замерзло. Сама я промокла до нитки, но холода совсем не чувствовала. Как-то было не до него…

До места нашей с Лушкой ночевки я добралась довольно быстро, прошло не больше пары часов. Дошла бы быстрее, но в середине пути дорогу мне преградил непроходимый каменный завал. И это здорово меня замедлило. Пришлось немного возвращаться назад, в поисках удобного подъема. К счастью, камня на берегу было больше, чем глины. Иначе нам ни за что не удалось бы подняться наверх.

В пещерке все было по-прежнему: так же лежали сухие водоросли, так же тихо гремел ручеек, так же лежала куча топляка. Только сейчас дерево было сырым и почти не горело. Мне пришлось потрудиться, чтобы разжечь огонь. Ночевать я решила здесь же.

Подвесила над костром котелок с водой из ручья, завела лошадь в пещерку и надела ей на голову мешок с вечерней порцией овса. К этому времени закипела вода. Насыпала в воду горсть крупы, бросила несколько кусочков вяленого мяса и щепотку соли.

Пока переодевалась в сухое, стоя босыми ногами на сухой подстилке рядом с хрумкающей овсом лошадью, аромат поплыл такой, что желудок возмущенно забурчал. Не знаю, то ли дождь виноват, то ли я немного запуталась со временем, но неожиданно оказалось, что вечер уже очень близко. Сумерки темным облаком опустились на лес на другом берегу, густые тени скрыли каменные стены пещерки. Ветер совсем стих, а дождь кто-то поставил на паузу. Но сырость никуда не делась. Влага, казалось, висела в воздухе, оседая крупными каплями на черных камнях.

Мокрую одежду я развесила прямо в пещере. Вряд ли она высохнет до завтра, к вечеру еще сильнее похолодало, но не убирать же ее в сумки.

Попыталась закрыть вход пологом, но так и не смогла придумать, как зацепить верхний край. Пришлось оставить эту затею. Все равно сегодня я буду спать с большими удобствами, чем тогда. Даже несмотря на то, что постель мне пришлось устроить рядом с лошадью.

Когда каша сварилась, подготовка к ночлегу была закончена. Я даже дрова подтащила поближе к костру, чтобы они просохли. Следовало бы немного подождать, когда мой ужин остынет, но я не смогла. Присела на подсохший от жара костра камень, и потихоньку, старательно дуя на каждую ложечку каши, в один присест умяла все без остатка.

Сполоснула котелок и, снова набрав воды, подвесила над костерком. Когда вода закипела, бросила горсть сушеных трав и яблок, чтобы приготовить взвар. А потом долго сидела, прихлебывая получившийся отвар и смотрела на звезды. К ночи совсем распогодилось. Лес на другом берегу тихо дремал, не обращая внимания на расшалившийся ветер. И даже река будто подобрела и перестала злиться за то, что я нарушила ее покой.

Ночной лес за моей спиной тоже жил своей жизнью: кто-то шуршал в траве, ухал филин, громко стрекотали сверчки, незримой тенью пролетали надо мной темные пятна летучих мышей, мелькая так быстро, что я не успевала их разглядеть.

Я впервые за очень много лет провела эти несколько дней одна. И это оказалось неожиданно тоскливо. А ведь раньше и принцесса Елина, и учительница Елена Анатольевна любили одиночество. Я помню. Но мне оно казалось невыносимым.

Как же все-таки сильно я изменилась за эти годы. И дело даже не в том, что я многому научилась и повзрослела. Нет… тогда, восемь лет назад, здесь, на берегу, сидела совсем другая я – призванная из другого мира душа пожилой учительницы Елены Анатольевны. Сейчас же, я не могла не признать, от той личности во мне осталось не так уж и много. Хотя и немало.

Я улыбнулась, допила отвар и встала. Потянулась. Взглянула на небо, знакомое до последней звездочки. Я не могла не признать, от прежней принцессы Елины во мне тоже осталось не так уж и много. Хотя и немало. Тоже.

Но эта я нравилась мне гораздо больше обеих прошлых личностей.

Глава 5

Вход в пещеру, из которого мы с принцем Фиодором вышли из подземелий, я отыскала только на пятый день, когда уже почти отчаялась, а запасы провизии почти закончились. К счастью, погода наладилась, и дождь прекратился, хотя небо все еще оставалось хмурым.

Все склоны гор оказались похожи друг на друга как две капли воды. Найти среди них тот самый было намного сложнее, чем я могла себе представить. И мне пришлось облазить всю округу, потому что я никак не могла вспомнить, чем та гора отличалась от всех остальных. Я помнила только ужасный лаз, который мне пришлось преодолевать ползком, обдирая спину об каменный свод, и колючий кустарник, закрывающий его от любопытных глаз.

Первые пару дней я старательно прочесывала все заросли, находившиеся в местах, которые могли бы быть теми самыми. Но никакой пещеры не было. Я уже стала опасаться, что произошел обвал, и выход попросту завалило, и все мои богатства оказались похоронены под грудой камней. Но вечером пятого дня, когда я уже возвращалась к реке, решив закончить поиски, моя лошадь, которую я вынуждена была таскать с собой, внезапно провалилась задней ногой в заросшую травой глубокую лужу. Испуганно всхрапнув. она попыталась сбежать, но я крепко держала ее за узду.

– Тише, тише, – успокаивающе погладила лошадку по морде, как можно крепче сжимая повод. Упускать ее было нельзя. Иначе придется носиться по темному лесу в поисках животного со всеми моими припасами. А если не найду, то добираться до Яснограда голодной и пешей, чего мне совсем не хотелось.

Лошадь никак не успокаивалась. Гарцевала на месте, вырывая повод из рук и глядя на меня огромными перепуганными глазами.

– Ничего страшного, – я обошла ее сбоку и погладила по спине, стараясь избавить мою помощницу от страха. – Все хорошо. Это всего лишь лужа, – я оглянулась на колыхающуюся после нападения моей лошади поверхность бочага. Маленький, круглый… точно такой же, как тогда… Сколько я не бродила по округе, ни разу не видела ничего подобного. С водой в округе, вообще, было довольно напряженно, и мне приходилось каждый день возвращаться к реке, чтобы напоить лошадь.

– Давай-ка мы немного осмотримся, – пробормотала я, закидывая повод на сук дерева. Лошадь все еще крупно вздрагивала, дергая ноздрями и шумно всхрапывая, но уже не стремилась сбежать. – И, возможно, переночуем здесь.

Быстро, несколькими движениями, расчистила лужу. Вода в ней была не особенно прозрачная. Но муть постепенно осядет. И я смогу хотя бы напоить лошадь. А для себя я запасла достаточно воды в больших фляжках, висевших по бокам лошади. Тем более, если это тот самый бочаг, с каждым мгновением уверенность в этом росла, то я уже пила из него, и ничего. Жива.

Упавшее дерево, которое служило нам основой для шалаша восемь лет назад, искать было бесполезно. Я даже не пыталась. За это время от него остались одни гнилушки. Но пока было более менее светло, обошла округу. Колючий кустарник рос в этих местах довольно густо. И чтобы добраться до склона, мне пришлось взяться за топорик, предусмотрительно купленный еще в Беломорье. Я готовилась к походу основательно.

За эти дни я уже наразмахивалась топором, расчищая себе дорогу, до кровавых мозолей на ладонях. К счастью, заживало на мне все гораздо быстрее, чем на обычных людях, поэтому удалось избежать воспаления от попавшей в раны грязи. А боль… за мой медовый месяц я уже привыкла к ней и больше не боялась.

Потребовалось не менее получаса стараний прежде, чем я смогла добраться до каменной стены. И мои усилия были вознаграждены. Над завалом из грязи и прошлогодней листвы в густых вечерних сумерках явственно виднелся край каменного свода пещеры. Той самой, из которой мы вышли с Лушкой из подземных коридоров под королевским замком.

Я не стала торопиться. Оставила все как есть. Я ждала этого момента восемь лет, смогу подождать и еще одну ночь. Тем более, скоро совсем стемнеет, и если я не позабочусь о ночлеге прямо сейчас, то мне придется ночевать под открытым небом.

Поэтому по-быстрому разожгла костерок, сложила из свежесрубленных стволиков молодых деревьев основу для шалаша и накрыла моим универсальным пологом. Нарвала немного папоротника, обильно росшего рядом с бочагом, расстелила в шалаше и бросила сверху одеяло – вот и постель. Невольно вспомнила свою первую постройку, и улыбнулась. Захотелось попробовать на вкус черешки лопуха и почки сныти. Но последние давно отошли, а черешки стали слишком жесткие и твердые. Придется довольствоваться кашей с мясом.

Но для травяного отвара я собрала немного листьев дикой малины, росшей совсем рядом. Кажется, в ту ночь у нас был точно такой же «чай».

Утром я проснулась на рассвете. Меня разбудила лошадь, засунувшая голову в шалаш и фыркнувшая прямо в ухо.

Я не стала тянуть время. Быстренько перекусила остатками хлеба и вяленого мяса и принялась за работу. О том, чтобы взять лопату, я не додумалась, поэтому разгребать перепревшую листву приходилось подобранной здесь же корягой. Но земля оказалась довольно рыхлой, поэтому я быстро справилась. И, когда полезла в пещеру по узкому лазу, держа в руках зажженную свечу, первые лучи неяркого осеннего солнца только-только пробились через лес, загораживающий горизонт.

Я ползла на четвереньках, как в прошлый раз, и острые края камней нещадно царапали спину, а ведь в этот раз на мне был довольно плотный жакет дорожного платья. Я представила, как я выглядела сзади после того, как лазила здесь в довольно открытом платье своей горничной. Стало немного не по себе. Почему-то я, вообще, не помню, чтобы у меня были какие-то раны… И у Лушки, вдруг всплыло в голове, раны от камней зажили очень быстро, хотя я – учительница была уверена, что воспаления не избежать. Очень странно… Возможно, здесь, в пещерах, на самом деле присутствует Древняя магия, в которую верил Третий советник.

Рюкзак я нашла точно там же, где закопала. Ткань, правда, совсем истлела, и кубки лежали прямо в земле.