«Но ты ее так безумно любишь, верно?..» – внезапно мелькнула в голове мысль и она, подобно острому лезвию кинжала, глубоко вонзилась ему в мозг.

Арктур остановился, учащенно дыша.

«Ты по ней так скучаешь…» – пронеслась вторая мысль.

Когти втянулись в пальцы, превращаясь обратно в ногти.

«Да. – признался сам себе Арктур. – Я по ней очень сильно скучаю».

Он устремил взгляд на беззаботно голубое небо, а перед глазами промчались приятные сердцу воспоминания, которые так хотелось повторить, которые так сильно хотелось осуществить прямо сейчас…

Две прекрасные ночи, проведенные с Беатрис.

Он прижался спиной к дереву и отдался этим воспоминаниям. Они утихали в его груди гнев, пробуждая внутри опять то безумное, больное и одновременно страстное желание, которое не давало в течение двух ночей ему спокойно дышать.

Он вспоминал это так красочно и ярко, словно опять начал переживать эти нежные ненасытные мгновения.

В первую ночь, когда он спас ее от монстра и заключил с ней сделку, Арктур внимательно наблюдал за тем, как Беатрис засыпала. Он вслушивался в ее дыхание, чтобы понять, насколько крепко она провалилась в сон. Минуты ожидания затянулись для него длинными мгновениями. Мужчина смотрел, как вздрагивали и дрожали ее ресницы, какое умеренное дыхание выходило из ее полураскрытых губ.

Когда она стала дышать медленнее, он ближе приблизился к ней и начал поглаживать ее волосы. Девушка спала очень крепко, ведь была сильно измучена пережитыми событиями. Она не слышала и не чувствовала его, глубоко утонув в своем сне.

Этим он решил воспользоваться.

– А ты меня манишь, Беатрис. – отпустив ее прядь и положив на щеку ладонь, прошептал Арктур. – Ты вредная, но такая красивая…

Закончив, он наклонился и рассмотрел ее губы. Круглые пухлые губы были такими красными и такими аппетитными, что удержаться было невозможно. Когда-то они были синими и безжизненными, но сейчас очень теплые и очень манящие.

Ему захотелось их опробовать.

Но он себя остановил и твердо произнес, будто пытался не только успокоить самого себя, но и свою внутреннюю страсть, которая желала вылиться наружу.

– Потом…потом. Когда она будет принадлежать мне, она сама этого захочет.

Но он продолжал смотреть на ее губы и представлять. Представлять, как они сейчас прижимаются губами друг к другу. Ох-х, какой заряд пробежал по нему, стоило лишь прикоснуться к ее чувственным теплым губам. Но жаль, что это всего лишь фантазия!

– Что ты со мной делаешь, Беатрис? – шепнул он, но этот немой вопрос устремился лишь в ночную тьму леса.

Он завороженно рассматривал женские изгибы ее тела, небольшую округленную грудь и боролся с дьявольским искушением стянуть с нее эту футболку.

Чтобы избавиться от дурмана этого напряжения, ему пришлось всем телом нырнуть в ледяную воду. Ее холод смог ненадолго снять этот дикий животный соблазн.

Вторая ночь. Беатрис провалилась в сон злая, недовольная, ведь он помешал ей связаться с Сарой, а еще оскорбил ее подругу.

А Арктур с нетерпением ожидал ночи, чтобы вновь ею любоваться. Как манила она его. Весь день он себя сдерживал, чтобы не наброситься на нее и сорвать с нее одежду. Он изображал внешне холодность, отчужденность и пытал ее тренировками, чтобы она опять уснула крепко и позволила ему немного насладиться собственным запретным плодом…хотя бы в воображении.

Он ближе придвинулся к ее спящему телу и, вслушиваясь в ее неспокойное дыхание, начал играться с ее волосами. Гладил их, трогал, накручивал на палец. Вдыхал их аромат. Грязноватые. Пахнут землей и потом. Но это его не отвращало. Ему нравился ее запах. Ведь сквозь этот пот ощущался старый родной запах ромашек, который когда-то вскружил ему голову, который он ясно запомнил и всегда искал в пространстве и жаждал его ощутить.

Арктур наблюдал, как блики пламени огня игрались на прядях Беатрис, как скользили и перемещались по ее кудрям. Затем завороженно смотрел на ее дергающиеся во сне глаза, как она прикусила нижнюю губу. Ликующая улыбка расползлась по его лицу и, поглаживая ее покрасневшую щеку, Арктур наклонился и выдохнул ей в лицо:

– Скоро ты будешь моей, Беатрис. Ты уже в моей власти и скоро это почувствуешь. Ты забудешь Нефрита и своих жалких друзей. Ты моя и будешь моей навсегда.

Его буйно и яростно переполняло желание опробовать ее, сделать своей, украсть ее невинность прямо сейчас. Трудно было перед ней устоять. Трудно было жить с осознанием, что ее сердце скучает по другому парню, ненавистному ему парню.

В этот момент в его разуме пронесся призрачный силуэт Сары. Арктур мгновенно выкинул ее из головы. Нет…зачем ему вспоминать бывшую, когда перед ним другая, такая красивая, такая манящая…его разум снова над ним издевался, а тело невероятно жаждало ее.

Пришлось всю ночь просидеть в ледяном водоеме, чтобы снять с себя весь жар напряжения.

Как ему ужасно жаль, что она сбежала от него! Он желал наслаждаться ее присутствием, ее дыханием и понимать, что скоро, очень скоро, когда высшая сила будет в ее власти, он заберет ее душу навсегда и сделает своей. Бросит Элизабет и будет наслаждаться ею, только ею, и она станет его ярким лучом в его долгой жизни. Ни Сара, ни тем более Элизабет не приносили ему такого жаркого экстаза, как принесла Беатрис. Ему нравилось ощущать ее своей игрушкой, с которой он может вытворять различные вещи. Охота за ней, еще до уничтожения Завесы, приносила такой буйный азарт, и именно из-за него Беатрис так яростно впилась в его сердце.

Но она сбежала. Ночь провел он в одиночестве и в объятиях страшной ярости.

Но сейчас он должен найти ее, схватить, провести последний ритуал и наконец-таки сделать своей.

Ему будет принадлежать вся ее душа.

Как внутри него изнемогающе бурлило ненасытное желание вкусить эту девчонку, опробовать ее, и как мучительно было осознавать, что она сбежала. Она стала для него наркотиком, и сейчас он испытывал пожирающую ломку. Ему хотелось вновь вонзиться ей в губы и долго целовать, без передышки. Ему хотелось дотронуться до ее запретного тела и выпить весь его сладостный сок.

"Хана ей, когда я ее поймаю. Она будет в сознании и запомнит все, что я с ней сделаю навсегда" – горячо подумал он и, отойдя от дерева, вышел на голую поляну.

– ПРЕДАТЕЛЬ!!! – словно раскат грома, пронзил тишину этот крик.

Внезапно Арктура резко яростным ударом ветра подняло с земли и прижало к толстому дереву. Шершавый ствол и торчащие короткие ветки беспощадно вонзились ему в спину, словно лезвия кинжалов. Мужчина начал сопротивляться, отодвигая руки от бурного невидимого порыва, и его взгляд прижался к нападавшему.

К нему приближалась высокая фигура, облаченная в черный балахон. Мужчина снял капюшон, и Арктур тут же злобно усмехнулся, поймав на себе ненавистный взгляд алых глаз Гардоса. Позади него шла грозная Лилиат, мрачная Элизабет и несколько энспетров с монстрами. Гардос вытянул напряженную руку, вокруг которой вихрились черные струйки, похожие на разводы краски по воде.

– Убей предателя, отец! – прокричала Лилиат.

– Стой! – тут же рявкнул Арктур. – Дай объяснить!

– О нет… – Элизабет прижала к губам дрожащие ладони.

– Предатель! – ненавистно прокричал Гардос.

– Я никого не предавал! – тотчас отрезал Арктур. – Прошу, успокойтесь и выслушайте меня…

– Я не собираюсь слушать тебя, изменник. – сквозь зубы прошипел Гардос. – Мне достаточно того, что ты сбежал с поля битвы и возродил эту глупую девчонку, которую я просил убить!

Черные струйки яростно направились в сторону Арктура. Мужчина резко дернул рукой, и дерево позади него с корнями вылетело и громко рухнуло на землю, подняв громадный взрыв пыли с песком.

Черные струйки рассеялись в воздухе. Элизабет бледнела, с ужасом смотря на Арктура. Сердце в ее груди испуганно колотилось. Ей было больно видеть его сейчас, больно вспоминать его расслабленное и влюбленное выражение лица до того, когда Гардос напал. Его чувственные губы, которые так манили ее, отчего-то блестели. Ей не нравилось это…Но ей так хотелось к нему прижаться и услышать из его уст: «Я люблю только тебя, Лиза. Эта девчонка ничего не значит для меня».

Гардос сквозь зубы прошипел:

– Променял лучшего друга на какую-то тупую смертную, как такое вообще возможно?..

Арктур молниеносно оказался возле него и крепко сжал напряженное черное предплечье.

– Позволь мне объяснить. – спокойно выдохнули его губы.

Всю свою энергию, всю свою память и все свои таинственные замыслы он мысленно направил бешенным потоком в сознание Гардоса. Мужчина пытался противиться, но Арктур настолько сильно и злобно направил сейчас, что отмахнуться от такой яростной энергии было невыносимо. Зрение Гардоса затянула туманная дымка, и перед его глазами пропало огромное лесное поле с вырванным деревом. Он увидел воспоминания Арктура. Он слышал его мысли. «Зря Гардос просил ее убить, она могла бы нам пригодиться». Ритуал возрождения, Беатрис открывает глаза и кидается ему в объятия, шепча дрожащим голосом имя Нефрита, потом они улетают на другую планету, он вытаскивает ее из озера из удушающих смертельных объятий жуткого черного голодного осьминога, укладывает ее спать и начинает любоваться ею. Второй их совместный день пролетел безумной быстрой вспышкой. Третий день затянулся огнем – на них напали, и девчонка сбежала. Гардос яро ощущал, какие чувства терзали Арктура в те дни. Восторг, предвкушение, страсть – все смешалось в безумном коктейле, а яркие вспышки гнева, подобно приправе, дополнили безумный вкус этих смешанных чувств. И нигде, нигде Гардос не увидел мысль о предательстве. Он увидел, что Арктур, наоборот, помочь ему хотел одолеть Федерацию Вселенной и вернуть себе былую власть, просто решил для этого использовать чужие руки. Но одно подтверждение Гардоса для него подтвердилось – Беатрис покорила сердце Арктура. Но он не променял друга на девчонку.

Зрение Гардоса вернулось в норму. Перед собой он видел напряженного Арктура, и какое злобное отчаяние кипело в его глазах, ведь след девушки он до сих пор не учуял в пространстве. Она до сих пор для него невидима, и это его раздражало, ведь до пробуждения высшей силы остались малые часы. Лилиат и Элизабет в немом удивлении смотрели на Гардоса и ждали, когда он что-то скажет вслух.

Под кожей Элизабет нервно колотилась дрожь. «Скажи, что девчонка для тебя мусор, ты любишь меня и только меня» – вопила ее душа. А Лилиат дар речи утратила и лишь наблюдала за своим отцом.

Гардос рассмеялся. Напряженная сжатая ухмылка на лице Арктура слабо смягчилась. Продолжая смеяться, Гардос крепко обнял Арктура и погладил его по спине. Лилиат и Элизабет сдвинули брови, ничего не понимая.

***

POV Беатрис

Скользящая по склону тропинка привела нас с Нерити к самому городу. Он сверкал настолько ослепительно, что казалось, сами здания горели подобно Солнцу. Парящие по небу обручи с островами продолжали очаровывать, но я старалась не упускать с виду дрона. Он прилетел к проему, ведущему в туннель.

Мы с Нерити боязливо зашли. Впереди тянулась длинная дорожка, и передвигалась она сама по себе, прямо как эскалатор.

– Так вот что они из себя представляют…

Я спокойно вступила на дорожку, и от моего шага длинные линии на ней загорелись, и меня медленно направило вперед.

Нерити не сдвинулась с места. Стояла, как столб, с бледным лицом глядя на меня перепуганными глазами.

– Нэр! – крикнула я. – Сейчас без тебя уеду!

Ее фигура уменьшалась на глазах, но девушка продолжила испуганно стоять.

– Нерити!

Я видела, как она хотела сделать шаг, наступить на двигающуюся линию, но ее ноги окаменели от страха, коленки затряслись. Она смотрела испуганно, потрясенно на «эскалатор», не понимая, что это такое, почему он двигается, и не решалась приблизиться к нему из-за жуткого испуга.