Сердце в груди учащенно колотилось, когда в голове я прокручивала воспоминания прошлой ночи. Как мы с Арктуром слились в едином полете любви…Никогда ничего подобного я не чувствовала, и сейчас мне показалось, будто парю! Коридоры слились для меня в нечто темное и совершенно неинтересное, я думала только об Арктуре и так расстроилась, что утром не обнаружила его в постели.

Ведь мне снова захотелось почувствовать вкус его сладких губ.

– Триса?

Этот властный голос вернул меня на землю. Я оглянулась и заметила, что пришла в тронный зал. Но здесь кое-что изменилось…На стене висел огромный портрет. До жути знакомый, будто я его уже где-то видела…Конечно. Сара нам его показывала.

В центре картины на темном троне сидел задумчивый Император, придерживая своими утонченными длинными пальцами золотой скипетр с окаймлённым полумесяцем наверху, где посередине сиял сапфировый камень, а на голове мужчины поблескивал венец. Снизу, у его ног, в потрепанном платье сидела мать Гардоса. Сложно было представить, что эта женщина с мрачным потухшим взглядом и тусклыми глазами родила на этот свет этого великого повелителя. А с двух сторон ее окружили два мальчика, где самый низкий – маленький Гардос, а с другой стороны стоял его старший брат Танатос.

Жёсткая, невероятная история огромной властной семьи таилась в этом портрете. Я чувствовала, какая безграничная власть ощущалась в этих неподвижных алых завораживающих глазах Темного Императора. А у Гардоса точно такие же глаза, глубокие, загадочные, с опасным красным сиянием, готовым взорвать целый мир.

– Заинтересовал портрет?

Гардос подошел ко мне и оглядел с невинной улыбкой.

– Твоя семья? – спросила я, хотя уже знала ответ.

– Да. – кивнул он. – этот мелкий парень – я, мне тут от силы лет…девять, по твоим меркам.

– А по сэйланским?

– А ты знаешь про сэйлансев?

Я молча кивнула.

– Саранта, наверное, рассказала. – недовольно фыркнул Гардос. – по сэйланским примерно столько же и было. Сэйлансы очень мало лет жили, где-то до сорока, кроме моего отца…и матери. Им было больше тысячи лет.

– А почему так?

– Отец стал бессмертным и продлил жизнь моей матери. Он заявил, что она будет жить столько, сколько он захочет. Она не была бессмертной, но старела очень медленно. А вот я теперь тоже бессмертен.

– А сколько тебе лет? – я задумчиво округлила глаза. Ведь об этом вопросе я никогда не задумывалась…

– Мне? – Гардос рассмеялся. – Я уже сбился со счету…Когда долго живешь на этом свете, время, кажется, течет иначе, в своем ритме. Сейчас мне где-то сто пятьдесят тысяч.

Я удивленно раскрыла глаза.

– И Арктуру тоже?

– Да. Мы ровесники. Элизабет шесть тысяч лет, Лилиат и Триллани двести тридцать, Ирланту сто пятнадцать, а Саранта самая младшая. Ей всего пятьдесят. По твоим меркам, вы с ней одногодки.

– Хм, а сколько вам всем лет по моим меркам?

Гардос был озадачен услышанным. Такие круглые глаза я у него ещё не видела.

– Ну…Ирланту 25, Триллани и Лилиат 28, Элизабет 192, а нам с Арктуром…за 800. Это примерно.

А я даже иногда забывала, сколько моим бывшим друзьям лет. Ну понятно, что Арнольд, Роберт и Сара мои ровесники. Милославе было 16, Нерити примерно столько же. А Нефрит и Галактион тоже были ровесниками. Им по моим меркам где-то 25.

Я продолжила с интересом рассматривать портрет. Гардос, видя мое любопытство, еще шире улыбнулся, и заговорил:

– Моего отца в детстве звали Аристандр, но он отрекся от своего имени, когда стал правителем. Отрекся, потому что никто его не уважал, в детстве все над ним издевались. Но он приобрел высшую силу и стал бессмертен.

– Как это случилось?

– Еще будучи маленьким, он был очень одаренным ребенком. У каждого сэйланса был дар, у кого-то он был развит сильнее, а у кого-то нет. У Аристандра дар был очень силен, и он даже помог ему выжить и родиться на этот свет. Ибо моя бабушка еще во время беременности пыталась с помощью своего дара сделать аборт, но отец смог выжить в утробе и родился, правда родился с внешними дефектами, за которые его все сэйлансы оскорбляли. Он рос в ненависти, а бабушка выскочила замуж за местного князя, стала правительницей и после родила тринадцать детей, которым дарила любовь, а вот папе нет. Но дар папы заметили боги – палладенианцы, которые пытались среди сэйлансев найти самого сильного, обучить его и забрать в свой мир. Они избрали нескольких сильных детей и обучали их в Божественном Храме, и мой отец был среди учеников. Но потом князь запер папу на три месяца в темнице и морил голодом. А палладинеянцам сообщил, что папа отрекся от учебы, и те избрали другого ученика – Иона.

Внутри меня сердце замерло, и волна холодных мурашек ознобом промчалась по спине и ногам. Ужас, подобно невидимой паутине, окутал разум и сжал его в железных объятиях. Мысли заметались, как испуганные птицы, не находя выхода из душной клетки собственного сознания. Ион…да будь он проклят. Я не только ненавидела и презирала это существо, мне уже становилось тошно даже от этого имени. И как было мерзко осознавать, что бывшая подружка и бывший бойфренд заодно с ним…

– Вскоре папа узнал об этом и решил захватить престол. Используя свою хитрость, он смог сделать это, поместив обманом космические элементы в звезде Энцеленд – артефакте в виде звезды, который смастерил собственными руками из скелета своего отца, и артефакт назвал его именем.

В голове начали прокручиваться старые воспоминания.

– В звезде Энцеленд собрана объединенная сила космических элементов, которые создали Вселенную, откуда мы с Гардосом родом, а потом случился большой взрыв энергии, создавший уже твой родной мир, параллельный мир нашей родной Вселенной. – сухо и быстро сообщил Арктур.

– Откуда взялись эти элементы?.. – хотела спросить я в том лесу, когда мы вдвоем сидели, но не успела.

– Все, достаточно. Потом узнаешь.

И вот я узнала. Услышала эту историю из уст самого Гардоса.

– Папа убил палладинеянцев и захватил всю высшую силу, затем убил отчима, свою мать и провозгласил себя первым Императором Галактики. Начал править и показывал сэйлансам, насколько он был жесток и беспощаден. Его Империю называли кровавой и самой страшной в истории Галактики. Он изменил себе имя и внешность и стал таким. – Гардос показал на портрет. – Он начал называть себя Эрамгедон.

– А откуда взялись космические элементы? – спросила я, надеясь, что Гардос ответил.

И он охотно начал рассказывать:

– Во Вселенной, где я родился, появилась черная дыра – портал, ведущий во вселенную палладинеянцев, и их священный артефакт попал в космос и, разбившись на шесть кусочков, создал жизнь, планеты, галактики. Палладинеянцы, узнав об этом, отправились в новый мир, вернули себе эти камни и начали наблюдать за новыми жизнями. Сэйлансы – первая разумная цивилизация, родившаяся на трех первых планетах Вселенных, которые назывались Финикс, Ксандерс и Лэндран. Наблюдая за сэйлансами, палладинеянцы хотели узнать, можно ли среди них найти себе подобного. Осколки камня вставили в свои посохи, а сэйлансы назвали их космическими элементами, а их – богами. Кстати, – Гардос вытянул вверх руку. – этот бирюзовый камень в скипетре папы – один из этих элементов.

– А где они?

– Уничтожены. Эрнаст их уничтожил, чтобы потом подобные мне не захотели продолжить дело Эрамгедона. Но он не знал, что я имею иную силу, и элементы мне теперь не нужны. Эх…черт. Вообще элементы отдал на хранение Федерации Вселенной Эраст Родригес, этот тупой мелочный мальчишка. А Эрнаст сделал из них Завесу, мою бывшую тюрьму и топливо для звездолетов. За это Эрнаста я еще больше ненавидел. Ведь он лишил меня возможности встретиться со своим отцом. Находясь в другой вселенной, я искал способ, как попасть в родной мир и думал, что мне помогут элементы. Но потом я встретил Элизабет и узнал от нее, что мой отец мертв…Эраст Родригес его убил…

– А твоя мама?..

– Первая любовь папы, ее звали Луна. В детстве они полюбили друг друга, но потом она ему изменила, собралась выйти замуж за главного врага папы – одного местного хулигана. Отец ей этого не простил и, когда захватил власть, сделал ее рабыней.

Когда Гардос говорил про отца, в его голосе скользило дикое восхищение. Он обожал его, гордился им, считал его своим фаворитом, и, глядя в его счастливые глаза, я это очень хорошо чувствовала.

– Я любил своего отца и хотел походить на него, он был моим кумиром, и однажды я хотел ему доказать, что я способен на нечто большее, способен достигнуть тех высот, которые достиг он.

– А он любил тебя?

– Хочу верить, что да, хоть этого он не показывал. Он часто бил меня, и я стал сильнее. Я думаю, своим битьём он сделал меня таким великим, какой я сейчас. Он бы мной сейчас гордился…

– А мама?

– А маму я не любил, потому что она его презирала и при этом боялась. Она была его рабыней, не женой. И брата я не любил, потому что он хотел свергнуть отца и занять его трон. Я всегда считал, что трон мой.

– А Арктур?

– Арктур мой друг, и благодаря ему я здесь, поэтому второй трон его.

– А Элизабет?

– А эту шлюху мы просто использовали. Она случайно попала через портал в наш мир и помогла нам изучить завесу и захватить другие. Я ее использовал как соратницу, а Арктур как любовницу.

– А твои дети?

– Они моя армия, не более. Ирлант пошел в меня и теперь создаёт свою. Но он меня никогда не заменит.

«Наверное, твой отец про тебя думал так же, как ты про Ирланта…»

– У них моя сила, и благодаря ей они очень полезны. И, – он резко повернулся ко мне. – у тебя есть эта сила…

Неожиданно он наклонился и прикоснулся своим лбом к моему лбу, учащенно вздохнул и сказал тихим хриплым голосом:

– Я чувствую в тебе свою душу…

Крепкие пальцы коснулись моих прохладных щек и обожгли их своим жаром.

– Я чувствую в тебе нашу великую силу…ты точно одна из нас.

– Да… – робко улыбнулась я. – Я тоже чувствую с вами сильную связь. Она разрушила привязанность к моим друзьям…

И к Нефриту…

– Значит, ты точно одна из нас. – мягко улыбнулся Гардос, приподняв голову, но продолжая обнимать мое лицо. – Что ты чувствуешь, когда слышишь это?

От одного его взгляда по всему телу побежали мурашки.

– Восторг. – коротко улыбнулась я.

– А ещё? – не унимался он.

Эти слова вырвались из уст сами:

– Меня тянет к вам, и я не могу с этим бороться.

– Знаешь, – задумчиво вздохнул он, и его палец начал медленно скользить по моей скуле, вырисовывая круговой узор. – Меня к тебе тоже тянет.

– Это из-за силы? – спросила я.

– Нет, – улыбаясь, покачал он годовой, – ты мне нравишься.

Я была ошеломлена, услышав это. А он, прижав меня к своей груди, направил руку к шее.

– Ты красивая, ты сильная, и в тебе есть великий потенциал, который мне бы хотелось раскрыть.

– А тебя не смущает, что я похожа на твою дочь?

– Лилиат мне больше не дочь. – хмуро произнес он. – И нет, вы разные, я это вижу. Внешность ни о чем не говорит, я вижу вашу эфемерную сущность, и они далеко не похожи друг на друга.

Я молча наблюдала за ним, не в силах говорить. А его властные пальцы нежно коснулись моего подбородка, и он тихо прошептал:

– Мы будем вместе править этим миром. Мы подстроим его под себя. Вся вселенная будет принадлежать нам. И я сделаю тебя своей Императрицей. Я подарю тебе всю вселенную. Мы увидим каждый крохотный мирок и оставим на нем свое послание. Каждый будет знать о нас, каждый будет боготворить нас, считать нас великими и самыми важными. Мы будем для них богами. Их палладинеянцами. Их Стражами Хаоса…

Я не понимала, что происходит, что я творю и что я позволяю ему…ещё недавно я с Арктуром сблизилась. А сейчас меня прижимает к себе его друг. И кажется мне это…понравилось…и не хотелось, чтобы это прекращалось…

Я задумалась насчет происходящего. Мне нравится Арктур, но часть души тянется и к Гардосу. Вернее, его часть души внутри меня тянется к нему…И из-за этой связи есть влечение. И это же влечение стремится влиться и с душой Арктура…