Сняв пояс с таззером и выйдя на середину зала, он сделал приглашающий жест рукой, насмешливо глядя на обеих женщин. Настороженно переглянувшись, обе драчуньи осторожно приблизились к нему, пытаясь на ходу обдумать сразу два дела. Как не получить удар в спину от соседки и не очень сильно схлопотать от инструктора. Уклониться от схватки не получится. Это было понятно с первого взгляда. Охранники старались держаться так, чтобы иметь возможность в любой момент подстегнуть особо нерешительного противника.

Инструктор, стоя посреди зала, чуть улыбался, глядя в никуда. Его рассеянный взгляд не фокусировался ни на чем, но при этом он легко замечал любое движение женщин. Каждый раз, как одна из них пыталась сократить дистанцию, он смещался в сторону, сохраняя расстояние между ними, и снова замирал, продолжая улыбаться. Наконец, не выдержав, мрачная девица завопила так, словно ее режут, и бросилась в атаку.

Короткий шаг в сторону, блокировка ударной руки, разворот на пятке и атакующая с размаху врезалась в свою подельницу, снеся ее с ног. Кое-как разобравшись в конечностях и утвердившись на ногах, женщины мрачно переглянулись и, не сговариваясь, кинулись в атаку. Сверкнув глазами, инструктор перекатом ушел в сторону, успев на выходе извернуться и зацепить ногой ноги ближайшей противницы. В итоге обе снова оказались на полу.

Это безобразие длилось минут семь, когда, наконец, инструктору надоело, и он принялся выбивать из них дерьмо, едва ли не в буквальном смысле слова. Он швырял их из угла в угол, сталкивал лбами, вышибал дыхание короткими, резкими ударами в живот. Под конец одним красивым ударом ноги снеся обеих на пол, он остановился и, уперев кулаки в бедра, насмешливо спросил:

– Ну, хватит, или продолжим?

– Большой подвиг, с двумя бабами справиться, – буркнула мрачная, сплевывая кровь.

– Дура, – презрительно фыркнул инструктор. – А ты что скажешь? – повернулся он ко второй женщине.

– Ничего, – со стоном ответила она, держась за ребра.

– Главного вы так и не поняли, – вздохнул инструктор. – Вам дали шанс стать напарниками. Но вы пошли не по пути ума, а по пути эмоций. Рожа не понравилась, значит, я ее ненавижу. А подумать? Религия не позволяет?

– А если она мне действительно не нравится? – с вызовом спросила мрачная.

– Чем? – резко спросил инструктор.

– Знаю я таких, чистеньких и гордых. В сторону простых смертных им даже плюнуть противно. А сами просто дорогие шлюхи, – с ненавистью ответила та.

– Значит, знаешь? – с непонятной интонацией уточнил инструктор. – Ну, а ты с чего взъелась на нее?

– Увидела, что она готова мне в глотку вцепиться, и отреагировала, – подумав, пожала плечами дерзкая. – Я на таких в тюрьмах насмотрелась. Весь мир в их проблемах виноват, а сами с дури не слезали. Даже детей в наркотическом тумане рожают.

– Ты? В тюрьмах? – растерянно переспросила мрачная.

– Три ходки. Рецидив. Особо опасна, – коротко огласила дерзкая пункты своего досье.

– Теперь понимаешь, что ты выставила себя полной дурой? – повернулся к ней инструктор.

– Угу, – мотнула она головой и тут же скривилась, схватившись за челюсть.

– Вам несколько месяцев подряд вбивали на подсознание знания о различных видах рукопашного боя. А вы, вместо того чтобы хоть как-то воспользоваться этими знаниями, устроили кабацкую свалку. Точнее, попытались устроить.

– Так вы нам даже поговорить не дали, – попыталась возразить дерзкая.

– Далеко не всегда у вас будет возможность договориться о своих действиях. Вполне может сложиться так, что на принятие решения у вас будет только пара секунд, чтобы переглянуться, – спокойно, словно читая лекцию, ответил инструктор. – Сейчас вы отправитесь в медицинский отсек, где вам заштопают ваши синяки. А завтра мы повторим наш эксперимент. У вас будет время подумать. Посмотрим, до чего вы додумаетесь.

Сообразив, что занятие окончено, женщины кое-как выбрались из угла, куда их забросил последний удар инструктора, и кряхтя поплелись к выходу. Наблюдавшие за ними охранники, перебросившись презрительными ухмылками, вывели женщин в коридор и повели в медицинский отсек.

В это время сидевший у виртуального монитора мужчина выключил компьютер и, повернувшись к сидевшему перед ним профессору, спросил:

– Что скажете, мистер Дуглас?

– Судя по всему увиденному, эти женщины не отличаются высокими умственными способностями. В их досье указаны весьма средние показатели.

– И что? – не понял мужчина.

– И как следствие, они не способны принимать быстрые решения, – ответил Дуглас так, словно не слышал вопроса. – Находясь под воздействием препарата, они показывали высокие физические кондиции, но, как я понял, вам требуется и умение объектов принимать самостоятельные решения.

– Совершенно верно.

– Боюсь, у вас ничего не получится, – вздохнул профессор.

– Почему?

– Нехватка образования. Знания о реалиях общественной жизни, последствия жизни в тюрьмах. Все это накладывает на психику объектов свой отпечаток и, как следствие, тормозит способность к быстрому принятию нужных решений. К тому же я еще не успел как следует изучить воздействие препарата на психику человека, а вы уже принялись проводить эксперименты на людях.

– Хотите сказать, что мы поторопились?

– Именно это я и говорю. И вообще, с чего вы взяли, что препарат будет воздействовать именно так, как вам нужно? Я не говорю уже про работу ваших психологов. Более непрофессионального воздействия я еще не видел, – принялся перечислять Дуглас, явно впадая в ярость.

– Я приказал им начать работу с азов. Нам нужны были исходные данные, и мы их получили. Кроме того, если вы не заметили, эксперимент проводился в двух направлениях. Полное подчинение объекта и добровольное сотрудничество. И в том, и в другом случае результаты очень впечатляющие, – оборвал профессора мужчина, откидываясь на спинку кресла и принимая царственный вид.

– Должен признать, что вам удалось продвинуться довольно далеко. Но методы… – не сдержался Дуглас, сморщившись так, словно страдает несварением желудка.

– Эти женщины приговорены к высшей мере наказания и были извлечены нами из камер смертников. Так что пусть наши методы вас не смущают. Так или иначе, им все равно предстоит умереть. Скажу больше. Они уже умерли для всего окружающего мира. Так что забудьте о методах и займитесь препаратом, профессор. Нам нужно, чтобы подопытные могли действовать самостоятельно, при этом оставаясь полностью подконтрольными.

– Понимаю. Но препарат получен случайно, и я не знаю о его действии ничего. Абсолютно. Для полного изучения его действия на организм человека мне нужно время.

– Время это именно то, чего у нас не так много, как хотелось бы, – помолчав, протянул мужчина. – Что именно вас так беспокоит?

– Всё. Его стабильность во время хранения. Срок действия. Безопасность для испытуемого. Время распада в организме. Я уже говорил. Мы не знаем ничего.

– Вы считаете, что все эти данные вам так необходимы? – задумчиво поинтересовался его собеседник.

– А вы сомневаетесь? – возмутился Дуглас. – Что будет, если действие препарата закончится во время проведения операции? Что будет, если инъекция, сделанная вовремя, не приведет к нужному результату, потому что препарат испортился? И наконец, что будет, если, накопившись в организме, препарат попросту убьет вашего солдата?

– Логично, – обдумав услышанное, кивнул мужчина. – Но пока все идет нормально. Все объекты получали разовую дозу препарата раз в три дня. Они все живы, здоровы и вполне обучаемы. Единственное, что меня удивляет, так это полное отсутствие реакции на препарат у мужчин.

– Я и сам не могу понять, как это могло случиться, – удрученно вздохнул профессор.

– Что это? – настороженно уточнил мужчина.

– А вы до сих пор не поняли? – удивился Дуглас. – Препарат воздействует на женский гормон эстроген. Именно этому его воздействию так легко подвергаются женщины, и очень слабо мужчины.

– Вы шутите?! – растерялся мужчина.

– Не понимаю. Вы куратор проекта и не знаете элементарных вещей? – откровенно растерялся Дуглас.

– Похоже, мне придется сделать некоторым моим подчиненным серьезное внушение, – рыкнул в ответ мужчина, мрачно покосившись на дверь.

– Вы уверены, что мы вообще говорим об одном и том же препарате? – иронично спросил Дуглас.

– Не понимаю вашего сарказма, профессор, – произнес мужчина, резко помрачнев. – Складывается впечатление, что вы не хотите с нами работать.

– Откровенно говоря, не очень, – подумав, осторожно признался Дуглас.

– Вот как? И что же вас не устраивает? – удивился мужчина. – Работать на правительство мечта любого ученого. Вам не урезают фонды, не задвигают на второй план, обеспечивают всем необходимым. Так чего вам еще не хватает?

– Это все абсолютно верно, – вздохнул Дуглас. – Но все дело в том, что я всегда хотел разрабатывать лекарство, а не оружие. Отсюда и мое отношение к вашему проекту.

– Да-да, я помню. Вы искали лекарство от болезни Альцгеймера. Но неужели вы не понимаете, что оружие помогает государству сдерживать внешнюю агрессию, что в свою очередь позволяет вам спокойно работать?

– Знакомая риторика, – улыбнулся Дуглас. – Только вы забыли, что я не простой обыватель, обеспокоенный только состоянием собственного кошелька, а профессор, и не только химии. Я прекрасно разбираюсь во всех этих нюансах и могу отличить уличную агитацию от реального положения вещей. Кто нам угрожает? О какой внешней угрозе идет речь? Назовите хоть одну страну, которая готовится к нападению на наши границы.

– Содружество Американской Конституции во все времена подвергалось агрессии со стороны самых разных противников. Например, Российской империи.

– О да! Империя спит и видит, как поработить нас и превратить в свой сырьевой придаток, – рассмеялся Дуглас. – Не поручусь за точность, но ежегодный прирост валового продукта у империи почти в два раза выше, чем у нас. В такой ситуации им гораздо выгоднее торговать, чем воевать. Так что все эти россказни не более чем пустой звук.

– Опасное заявление. Особенно в стенах этого заведения, – проворчал мужчина со скрытой угрозой в голосе.

– Не вижу ничего опасного, – пожал плечами профессор. – Я говорю то, что вижу и понимаю. А если это кого-то не устраивает, то я готов ему напомнить, что свободу слова у нас еще не отменили. Как и свободу самовыражения. Глупая экономическая политика привела к тому, что наше производство приходит в упадок. Кстати, об этом давно уже твердят по всем федеральным каналам. И в газетах это тоже есть.

– Вы считаете, что русские поступили правильно, решив держать контрольные пакеты акций своих ведущих корпораций под государственным контролем?

– Конечно. Это не позволяет кучке нуворишей растрачивать бесконтрольно доходы и заставляет совет директоров держать свои аппетиты в кулаке. Все доходы, за вычетом выплат, направляются на развитие производства. А самое главное, они держат свои банки на коротком поводке, не позволяя им превращать клиентов в финансовых рабов, – решительно сказал Дуглас.

– Это спорный вопрос, – пробурчал его собеседник, поджав губы.

– Не вижу причин для спора. Все уже доказано временем. Империя богатеет, а наша страна кое-как сводит концы с концами. Из-за этого правительство вынуждено начать экспансию в неизученный космос, что в свою очередь, повышает риски потерь.

– Я что-то не пойму. Вы профессор химии или экономики? – проворчал мужчина, с каждой минутой мрачнея все больше.

– Я же сказал, не только химии. Вы забыли, что химия как наука давно уже стала одной из составляющих экономики, – улыбнулся Дуглас. – А теперь, если вы позволите, я бы хотел вернуться к своим пробиркам. Мне нужно как следует изучить полученный препарат. И кстати. На вашем месте я бы пока придержал испытания этой штуки на людях. Даже таких неприятных.

Дождавшись молчаливого кивка, Дуглас поднялся и не спеша вышел из кабинета. Он привык делать дело хорошо, даже если оно ему не нравится.