Крашу ресницы тушью и губы розовой помадой, чтоб наверняка, а когда выхожу из комнаты и встречаюсь с мамой, не замечаю на ее лице ни грамма удивления – это значит, что ее мой внешний вид не удивляет и не возмущает. А это большой «плюс» к исполнению моего плана.

Осталось встретить Оленьевича!

Пока жду приезда репетитора, выискиваю в интернете различные места работы, которые мне могут понравиться и подойти. Ничего нового, как назло! Как вдруг я вспоминаю об афише на автобусе, что там было? Жаль, что я не успела отсканировать код, придется искать вручную.

«Шоу Таисия…» – начинаю вводить запрос я, и поисковик мне уже подсказывает: «Авторское шоу Таисии Вайнберг». Когда нажимаю на первую ссылку, то меня перебрасывает на сайт цирка нашего города. М-да, ненавижу цирк за вульгарные наряды, излишнюю тупость и показуху, но если это шоу станет для меня первой ступенькой к чему-то большему и избавит от поступления в университет, то я готова потерпеть.

«Невероятное шоу Таисии Вайнберг ищет новые лица!

Шоу, облетевшее всю страну и побывавшее за рубежом, набирает акробатов, певцов, танцоров и просто талантливых людей, способных удивить нас и публику!

Вы можете сделать сальто? Прекрасно! Вы одарены вокальными данными? Невероятно! А вы сможете петь, выполняя трюк на манеже? Вам нет равных!»

Бегло читаю информацию на странице и уже ненавижу того, кто заносил информацию на сайт, потому что выравнивание текста выполнено вразнобой, где-то по ширине, где-то по левому краю, и это невыносимо бесит! Как можно скорее пролистываю хвалебную агитационную оду, разбавленную фотографиями с этого шоу, пока не дохожу до самого главного: «Для записи на смотр талантов звонить по нижеуказанному номеру».

Недолго думая, я набираю номер и жду ответа, мысленно считая гудки, даже начинаю сомневаться в верности набранного номера. Пять, Шесть, семь…

– Здравствуйте, приемная Таисии Вайнберг. Что вы хотели? – наконец отвечает милый голос в трубке.

– Я увидела афишу о поиске талантов, вы еще проводите набор новых лиц? – спрашиваю я.

Начинаю нервничать и потому встаю с места, брожу по комнате туда-сюда.

– Да, мы очень вам рады, – щебечет девушка. – В понедельник к двум часам, вам будет удобно?

– Да, – немного растерянно говорю я.

– Прекрасно, тогда назовите свое имя, фамилию и возраст, я запишу вас в список участников дня.

– Иванова Мия, двадцать лет, – отвечаю я.

– Спасибо, что записались на пробы. Не забудьте взять удобную одежду для вашего показательного номера, – тараторит девица и отбивает вызов раньше, чем я успеваю уточнить, что подразумевается под «показательным номером».

– Черт, – шиплю я.

Ненавижу неопределенность и теперь буду до понедельника все эти дни мучиться!

Из мыслей меня вырывает громкий звон домофона – явился господин репетитор. Выхожу в прихожую и прислоняюсь плечом к дверному косяку. Мама торопливо открывает дверь и явно в очередной раз собирается сказать мне о хорошем поведении, но я ее опережаю, натянув на лицо добродушную улыбку:

– Я буду само очарование и послушание.

Мама кивает, и на пороге появляется Вячеслав Олегович с папкой в руках. Одет по-прежнему с иголочки, не прикопаешься, в голубых глазах блеск предвкушения, а на губах милая улыбка. Сначала он здоровается с мамой, а затем переводит взгляд на меня. Улыбаюсь самой обаятельной улыбкой из своего арсенала и замечаю, как взгляд Оленьевича опускается мне на ноги, но лишь на долю секунды.

– Здравствуйте, Иванова Мия, вы готовы сегодня потратить час своего драгоценного времени на первое занятие? – спрашивает он.

Наши взгляды встречаются, и, черт возьми, есть какая-то ехидца в этих голубых глазах!

– Готова, – киваю я, улыбаясь.

– Хорошо. – Вячеслав Олегович снимает кроссовки и куртку, после чего проходит в квартиру. – Ирина, вы хотите ознакомиться с программой, которую я составил? Я подготовил для вас копию, пусть будет для вашего спокойствия.

– Я совсем не сильна в физике, поэтому, может быть, лучше Мия ознакомится с планом? – В голосе мамы слышна неловкость.

– Как скажете, – пожимает плечами репетитор.

– Я нужна или пока могу поработать в своей комнате? – спрашивает мама.

– Если хотите присутствовать, я всегда рад, только скажите, где будет проходить занятие…

– Она не будет присутствовать, – перебиваю я и замечаю, как мама облегченно выдыхает, что ей не предстоит грузиться физикой. В отличие от меня. – Заходите, там уже свободен стол, стоят стул и кресло для вас, – отхожу в сторону и открываю Оленьевичу обзор на свою комнату. – Не терпится приступить к поглощению знаний, – не могу удержаться и добавляю с язвительной интонацией.

Одарив меня очередной миленькой улыбкой и тем же странным взглядом, господин репетитор проходит в мою комнату и достает какие-то листы из папки. Закрываю дверь и напоследок получаю от мамы умоляющий взгляд, все с той же просьбой «хорошо себя вести».

– Сегодня разберем простейшие положения, вспомним разделы физики и основные границы применимости законов, – говорит репетитор и садится в кресло.

Я тоже сажусь на стул рядом с ним и закидываю ногу на ногу, тем самым оголяя бедра. Как назло, он не обращает на это внимания, начиная грузить меня определениями, что такое физика, для чего, куда и как… Скука смертная!

Меня раздражает, что он такой серьезный и сосредоточенный на обучении. Меня неистово бесит, что он не обратил внимания на мою одежду и на меня так, как мне нужно!

Пока слушаю, то и дело киваю, изображая интерес, а еще изредка касаюсь коленями его колена. Каждый раз улыбаюсь и делаю вид, что это нелепая случайность. Когда его левая рука лежит на столе, я ненавязчиво пытаюсь дотронуться, наклоняюсь к репетитору ближе, когда он начинает что-то рисовать на листке, дотрагиваюсь плечом его плеча, но и этот контакт не длится долго, потому что он сразу же отстраняется.

Что-то он какой-то непробиваемый, не соблазняемый!

Тогда я меняю тактику и начинаю смотреть не в листок, а на него, вот прям бесстыдно разглядывать лицо Оленьевича.

У него есть веснушки… Едва заметные, наверняка сезонные, как и у меня, они появляются, когда выходит весеннее солнце. Его щетина отдает в рыжину, причем гораздо сильнее, чем волосы. А еще у него в левом ухе есть прокол, не заросший, это значит, что господин репетитор исключительно для работы и для имиджа преподавателя вынимает сережку.

– А теперь давайте еще раз повторим физические термины, потому что без их знания вам будет сложно воспринимать дальнейший материал. – Оленьевич поворачивает ко мне голову и однозначно замечает мой изучающий взгляд, но почему-то игнорирует его. – Итак, что такое физическое тело? – спрашивает он и отодвигает кресло дальше от меня.

– Мы с вами? – невинно приподнимаю брови я и тоже отодвигаю стул, открывая обзор на ноги.

– Фактически да, но хотелось бы услышать точное определение, – кивает он.

– Физическое тело – это объект… – говорю я и чуть съезжаю вперед по стулу, отчего подол платья еще немного задирается.

– Вы пытаетесь меня соблазнять? – неожиданно Вячеслав Олегович откидывается на спинку кресла и прячет ухмылку.

Его взгляд на миг опускается на кромку моих чулок, виднеющихся из-под короткого платья-худи.

– С чего такие выводы? – изображаю непонимание я и закидываю ногу на ногу, тем самым открывая репетитору еще больше простора для фантазии.

Ну пожалуйста, пусть мой план сработает!

Мне же просто нужно, чтобы он повелся, проявил внимание, а я, в свою очередь, скажу маме, что нанятый ею репетитор явно чего-то от меня хочет, и точно не улучшения знаний по физике. Мама его выгонит, и я смогу спокойно заниматься своими делами, искать работу в своей сфере и тренироваться, а не готовиться к этому проклятому повторному поступлению в университет.

– Вы саботируете мое занятие, совершенно не слушаете и не проявляете заинтересованности…

Кажется, пришло время «игры слов».

– А вы проявляете заинтересованность? – выгибаю бровь я.

– Я заинтересован в том, чтобы поднять вашу успеваемость, – по-прежнему спокойно и непреклонно отвечает Вячеслав Олегович. – А вы пытаетесь всеми силами поднимать здесь кое-что другое.

– И что же? – цепляюсь я.

– Поднимать мое желание поставить скрытую камеру, а не только писать на диктофон, чтобы показать вашей маме вашу тягу к знаниям, – усмехается он, а я удивленно распахиваю глаза. Он пишет на диктофон?! – Кончайте с этим, Иванова, – явно довольный произведенным эффектом, улыбается он.

– Серьезно, вы пишете на диктофон? – щурюсь я. – Разве это не запрещено у нормальных репетиторов? Конфиденциальность, безопасность…

– Вот для своей безопасности я это и делаю, Мия, опыт имеется, – говорит репетитор. – Ну что, будем работать или вы продолжите устраивать шоу?

Раскусил. Спутал все карты. Черт подери!

– Послушайте, – вздыхаю я и одергиваю платье, все равно уже смысла нет в этом спектакле. – Не нужно ничего говорить моей маме. Может быть, договоримся?

– Ну, попробуйте, – дергает плечом он, завораживая загадочным блеском в голубых глазах.

Черт! Где ж вас, таких предусмотрительных, делают-то?! Я как-то совсем не подумала о том, что он может быть подкован в таких делах. Долго смотрю в глаза Вячеслава Олеговича, и мне не остается ничего, кроме как попытаться заключить выгодный нам обоим договор.

– Сделайте вид, что проводите со мной занятия, вот и все, – говорю я.

– Что-что? – непонимающе переспрашивает репетитор.

– Это занятие мы проводим у меня дома, в дальнейшем, вы сами говорили, заниматься нужно будет в университете, скорее всего, так? Я буду ездить на занятия, скажу маме, что занятия были, что они прошли шикарно и мои знания по физике растут с невероятной скоростью. Вы получите деньги. Но, что важно, на самом деле вы отпустите меня по делам. Вам же тоже не нравится здесь возиться со мной, терпеть мое присутствие, так вот, мне тоже не нравится тратить свое время, – поясняю я. – Все в выигрыше: вам – деньги, мне – свобода!

В голубых глазах Вячеслава Олеговича на миг появляется заинтересованность моим предложением, но…

– Знаете, госпожа Мия Иванова, я и правда не горю желанием здесь находиться с вами. – Мужчина склоняет голову набок и сверлит меня суровым взглядом. – Но мое воспитание не позволит мне брать деньги с вашей матери за выдуманные занятия.

– Тогда я скажу маме, что вы домогались! – откидываюсь на спинку стула и гордо вздергиваю подбородок.

– Даже если опустить факт наличия диктофонной записи, госпожа Иванова, вы не в моем вкусе, – усмехается репетитор.

Вспыхиваю, словно от обиды. Вот ведь олень упертый!

– А кто в вашем вкусе, моя мама?! – выпаливаю в ответ.

– Я не обязан отвечать на такие вопросы, – фыркает Оленьевич. – А теперь представьте, что скажет ваша мама и какой уровень доверия к вам будет иметь после того, как я предоставлю ей диктофонную запись? Тут не только попытки соблазнения, но и попытки подкупа и лжи…

Стискиваю зубы и чувствую, как буквально закипаю внутри.

– То есть будете мучиться вы и буду мучиться я с этими занятиями? – цежу сквозь зубы, стараясь подавить злость.

– Если вы попытаетесь включить мозги и чуточку подумать, возможно, мучиться не будем, – отвечает Вячеслав Олегович. – От науки еще никто не умирал, Иванова…

– Скажите это чуваку, которого сожгли на костре за утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца. – Скрестив руки на груди, я недовольно сверлю репетитора взглядом.

– Какие познания, – отзеркаливает мой жест Оленьевич, тоже сложив руки. – Не все потеряно.