Короче, здесь все в порядке. Это самое главное.

От тишины Эдриен начинает плакать, кулер приветственно булькает, и вдруг начинают звонить все телефоны, будто звонки только и ждали, когда кто-то здесь появится.

– Где она? – сразу спрашивает Дженнифер, крутя головой по сторонам, потом зовет: – Синнамон! Синнамон Бейкер!

Баннер показывает головой направо по коридору, мимо кабинета Рекса Аллена.

– В кладовке? – спрашивает Лета с обидой в голосе.

– В архиве, – отвечает ей Баннер и пожимает плечами, потому что знает: архив тоже не самое подходящее место. – Напротив женского туалета.

Дженнифер кидается мимо него, прекрасно зная, где находится архив – ей ли не знать?

– Ты же здесь убиралась, да? – спрашивает Баннер ей вслед.

– Мог бы и не напоминать, – ворчит Лета. Она сзади, вытащила Эдриен из переноски; девочка держит маму за руку, ноги едва достают до пола; она уже не всхлипывает: наверное, чувствует, что сейчас не до нее.

– Вот блин, – говорит Дженнифер, стоя возле двери в архив.

Дверь открыта, чего не должно быть, а койка пуста: Синн там нет.

– И одежду забрала, – против воли замечает Баннер.

– Одежду? – все равно переспрашивает Лета.

– Гал привезла, а то она была…

– Почти голая, из мотеля? – спрашивает Дженнифер, оглядываясь по сторонам. Потом добавляет: – Раньше тут лежанки не было.

– У Фрэнси на семейном фронте были проблемы, – поясняет Баннер, зачем-то награждая черной меткой Сета Маллинса, ее мужа.

– Галатея… Пэнгборн? – спрашивает Дженнифер, стараясь вникнуть в происходящее. – А при чем тут?..

– Может, она в… – Лета кивает в сторону туалета, возле которого они столпились.

Дженнифер без стука открывает дверь, Баннер на всякий случай берется за рукоятку пистолета, Лета поворачивается, оставляя Эдриен у себя за спиной, но…

– Так и не починили, – говорит Дженнифер, потому что окно из туалета распахнуто, жесткая пластиковая лента, крепившая его, беспомощно болтается, а налетевший снег успел собраться в раковине.

– С чего бы ей бежать? – спрашивает Баннер.

– Наверное, испугалась, – дает явное объяснение Дженнифер.

– Потому что полицейские, которые охраняют последнюю девушку, всегда умирают, – добавляет Лета, глядя на мужа во все глаза. – Не обижайся, помощник шерифа. Возможно, она спасла тебе жизнь.

– Зачем ей меня спасать? – удивляется Баннер. – За старшего Рекс Аллен оставил меня, а не ее.

– Давай не будем мериться сам знаешь чем, – говорит Дженнифер. – И если она – последняя девушка, то ты в проигрыше, Бан, извини.

– Она – последняя девушка? – В голосе Леты звучит и надежда, и сожаление.

Дженнифер еще не ответила, но Баннер видит, что тонкая кожа вокруг ее глаз вдруг натянулась, совсем чуть-чуть. Это не намеренно, но полностью ее выдает: она в ужасе.

Та, кем она когда-то была, пришла бы в полный восторг, обрадовалась не на шутку.

Но сейчас она другая. И то, что происходит, ее больше не возбуждает. Наоборот, ужасает, как любого нормального человека.

– По крайней мере, должны быть следы, – говорит Баннер, и Дженнифер с Летой осаживают его суровым взглядом.

«Зачем тебе это», – говорит себе Дженнифер, но она уже впряглась: несется в ратраке Баннера, крепко вцепившись в обшарпанную ручку у себя над головой, губы оттопырила подальше от зубов, чтобы не прикусить их, когда в следующий раз окажется в невесомости.

Они стараются держаться следов, которые быстро скругляются и вообще исчезают. Езда по городу напоминает кросс по пересеченной местности: они не едут по улицам, а пыхтят прямо по траве, клумбам и прочей растительности. Этому противоправному и явному уничтожению городской собственности есть одно оправдание: речь идет о жизни и смерти, потому что Синн в такой холод долго не продержится.

– Сюда. – Дженнифер показывает Баннеру, чтобы взял чуть левее.

Он послушно направляет ратрак влево.

– Если раздавишь скамейку или еще что, – говорит Дженнифер, – меня, чур, не вмешивать. Уничтожать собственность мне временно запрещено.

– Что запрещено?

– Меня освободили условно-досрочно.

– Тебя здесь вообще нет, – говорит Баннер. – Мне кажется, у нас нет права привлекать гражданских. Я даже не уверен, можем ли мы пользоваться этим…

Ратраком.

– Что она вчера сказала? – спрашивает Дженнифер, пытаясь застать Баннера врасплох, пока он думает о другом, ведь после мотеля вернуться в участок он ей не позволит.

Баннер бросает быстрый взгляд в ее сторону: значит, раскусил маневр.

И все же бурчит:

– Это он, не сомневайся, – после чего переключает передачу на более низкую и всматривается в следы, стараясь определить, какие из них оставила Синн. – Ее… ее описание совпадает.

– С чем?

– С новостями. – Баннер смотрит в зеркала, ищет нужные следы.

– Кто она из этой парочки? Какая пряность?

– Синнамон – это корица. – Баннер совсем сбавляет ход, чтобы не раздавить неизвестно откуда взявшуюся стойку для велосипедов.

– Я спрашиваю, кто она из близнецов…

– Та, которой удалось выбраться, – говорит Баннер, резко выворачивая руль.

Дженнифер кивает, воспроизводя в памяти худую девчонку двенадцати или тринадцати лет. Из воды ее вытаскивают на пирс, вокруг кричат и умирают люди, а над всем этим на огромном экране идут «Челюсти».

– Надо же было назвать дочек Синнамон и Джинджер – корица и имбирь, – говорит Дженнифер.

Баннер согласно пыхтит.

– Она зовет тебя по имени? – спрашивает Дженнифер вдруг.

– Когда родилась Эдриен, она у нас частый гость. – Баннер пожимает плечами, будто эта информация мало что значит.

– Где они вообще… – задает вопрос Дженнифер, пытаясь собрать все воедино. – Ведь ее мама и папа… оба умерли, так?

– Донна Пэнгборн построила большой дом наверху, у хвойного леса, – объясняет Баннер, указывая подбородком направление. – Видно, они как-то договорились. Точно не знаю. Если что-то случится с одной из них, воспитывать детей будет другая. Что-то в этом роде.

– Ясно. То есть все они живут в одном доме, поэтому Галатея и принесла одежду Синнамон.

– Все зовут ее Гал, почти как актрису, что играла «Чудо-женщину».

– Супергероиню из комиксов?

– Сейчас она кинозвезда. Не важно, это было пока тебя… сама знаешь.

– Гал, я поняла.

– Но мы не должны с ней разговаривать. – Баннер искоса смотрит на Дженнифер. – Распоряжение шерифа.

– Однако при этом она может привозить одежду?

– У нас сейчас новый учитель истории. Рекс Аллен считает, что он сюда приехал с одной целью: написать книгу про «Бойню в День независимости». И вот он нагружает класс всякими проектами, а на самом деле просто собирает материал для будущей книги.

– Заставляет их ковыряться в струпьях.

– А они еще не затвердели.

– Струпья? Что за мерзость, Баннер. Даже для тебя.

– Кто бы говорил? Девочка-ужастик.

– Вот она, – говорит Дженнифер, хватаясь за дверную ручку.

Баннер останавливается в нескольких футах от сгорбленной и спотыкающейся Синнамон Бейкер. По крайней мере, она укутана в одеяло – какое можно найти на койке в задней комнате полицейского участка. К тому же Синнамон высокая, и одеяло даже не укрывает ее с ног до головы. Ее светлые волосы превратились в жесткую спутанную проволоку, сопли на лице заледенели, а глаза с красными ободками ничего не выражают, то есть она просто перебирала ногами и уже потеряла надежду куда-нибудь дойти. Это уже не прогулка, а долгое и медленное скольжение в никуда.

– Спокойно, спокойно, – говорит Дженнифер, прижимает Синн к себе во второй раз за последние двадцать четыре часа, направляет ее к ратраку и садится рядом, стараясь дать ей хоть немного тепла.

– Блин, – говорит Баннер. – Ты хочешь концы отдать, Синн?

– Куда ты шла? – спрашивает Дженнифер.

Синн открывает рот, но не может выдавить и слова, только скрип.

– Покажи пальцем, – говорит Дженнифер, и рука Синн вылезает из жестких складок одеяла, а палец тянется в направлении, в каком они и едут.

Дженнифер смотрит на Баннера.

– Плезант-Вэлли, – догадывается тот.

Дом престарелых. Единственное место, куда ведет эта улица.

– Их надо предупредить, – выжимает из себя Синн.

– Предупредить, – повторяет Дженнифер. – Насчет него?

Синн кивает, трясет головой.

– Кого «их»? – спрашивает Дженнифер Баннера.

Он пожимает плечами, подгоняет ратрак к сугробу, выкручивает руль.

– Нет, нет, – говорит Дженнифер.

– Надо вернуться в участок, – говорит Баннер. – Взять оружие.

– Мы там сможем ее отогреть как следует? – спрашивает Дженнифер. – Лучше пусть ее посмотрят врачи в Плезант-Вэлли. Хочешь, чтобы она жила или пусть помирает?

Баннер думает, колеблется, сам себя за это ненавидя.

– Бэтмен спас бы всех, – бормочет он. – Ему выбирать не надо.

– Теперь будем супергероев вспоминать? – спрашивает Дженнифер.

Баннер включает передачу, машина дергается вперед.

Синн в объятиях Дженнифер дрожит, ее трясет, из глаз текут слезы.

– Быстрее, – велит Дженнифер, пытаясь вдохнуть тепло в затылок Синн, а Баннер жмет на газ и доставляет их в Плезант-Вэлли за полторы минуты.

– Я быстро, – говорит он, подгоняя ратрак прямо к козырьку над входом, и даже не открывает свою дверцу.

– Езжай, – разрешает ему Дженнифер. – Проверь, как там они. Но твоя жена, если что, постоять за себя может. Здоровенный охранник с большой пушкой ей не нужен.

– Совет, как вести себя в браке, от вечной холостячки, – замечает Баннер.

Едва Дженнифер высаживает Синн из ратрака, Баннер с шумом отруливает, красные габаритные огни утопают в снежном кружеве, а стрекот гусениц вскоре затихает.

Дженнифер никто не встречает, желающих забрать Синн нет.

«Потому что это не приемная скорой помощи», – напоминает себе Джейд.

– Ладно, – говорит она и полувносит-полувводит Синн внутрь, открывая дверь бедром.

Через две минуты три медсестры усаживают Синн в инвалидное кресло, дают одеяло получше и катят ее в недра своего учреждения.

На приеме работает старшеклассник, он приносит Дженнифер одноразовый стаканчик с горчайшим и чудеснейшим кофе.

– Спасибо, – говорит Дженнифер, потом поднимает ботинок и видит: весь снег, который она сюда нанесла, тает и превращается в лужу. Она хмыкает в знак извинения.

– О-о, – говорит старшеклассник. Проблема ему ясна, но он не знает, как ее решить.

– Может, полотенце? – подсказывает Дженнифер.

– Можно встать на коврик вон там, сзади, – предлагает он.

Они вместе осматривают стандартный коврик. Рядом с ним от ветра, что ворвался через двери, впустившие Дженнифер, колышется искусственное растение.

– Может, я просто… – произносит Дженнифер, имея в виду, «постою здесь, наведу беспорядок».

– Я не могу покинуть свой пост, – говорит парень, как бы извиняясь. – Если я еще раз… – Он проводит указательным пальцем по горлу.

– По-моему, работенка – не бей лежачего, – говорит Дженнифер, оглядываясь по сторонам.

Вестибюль почти пуст, только одна маленькая пожилая женщина сидит в инвалидном кресле у камина. Одна маленькая пожилая женщина, на плечи накинута шаль…

– Кристин Джиллетт, – слышит ошарашенная Дженнифер свой голос. Она поворачивается к парню и то ли шепчет, то ли нет: – Она еще жива?

– Неживых мы обычно тут не держим, – отвечает умник.

По лицу Дженнифер разливается тепло.

– Я брала у нее интервью, когда в школе училась, – объясняет она.

– А я, – говорит парень, – у шерифа Аллена.

– Он теперь историческая личность? – спрашивает Дженнифер не без обиды в голосе.

– Двадцать баллов мне за него добавили.

– Раньше давали больше, – говорит Дженнифер и берет кофе, который еще не остыл.