– Да чё ты перебиваешь? Рассказывай, чего там потом! – кивнула она брату. Мишка кивнул ей в ответ, не ведясь на провокации Альки.

– Она из школы шла домой, а у подъезда, прямо на углу, стоит он опять. Она маме ничего не сказала, думала – ну подумаешь. Не ангел же, они ж не такие....

При запретном слове все дружно вздрогнули, даже Алька застыла и оторвала наконец, взгляд от ногтей. Прикусила язык и слушала.

– Потому никто не знает, что там было, я уж врать-то не буду, но всяко он такой за ней увязался и говорит: девочка, хочешь, всё что хочешь? А она не дура, отличница, вообще-то, и говорит: не хочу я ничего, у меня всё есть! А он: нет, вот прям хоть что! Она и согласилась. Подумаешь, имя… у всех их два, кто нелюди, ну продаст одно, ну ещё останется! И вот он такой – агаааа, здорово! Отвел её в лесок, и намазал ей под глаза кровь… этих…

– Фэйри! – помог ему Матвейка.

– Точно! – веско поднял палец Мишка. – И сказал: отныне твоё имя – моё, ты отдаешь мне его, по своей воле и обратно не потребуешь!

– То есть, обратно можно потребовать? – шёпотом спросила Миланка и потянулась к одеялу, спрятаться в домике.

– Ну, вот видимо, только тогда надо что захотел в обмен, отдать!

– А откуда у них хоть что в обмен? – всё-таки дрогнув голоском, спросила Алька.

– Ну вот откуда, как думаешь? – развел руками Мишка. – Оттуда, они ж берут с именем хоть что, всё что есть твоего. А потом другим отдают.

– Ну и чё тогда в этом плохого? – слишком громко спросила Алька, храбрясь.

Все примолкли.

– Дети, вы чего не спите, завтра утром всем подъём, блины кушать с предками! – прикрикнула мама. Все промолчали, делая вид, что спят и не слышат.

– Так чё плохого, ага, – усмехнулся Мишка и продолжил ещё тише и страшнее: – А того, что ты потом как та девочка. Чё пожелала, сама забыла, потому что мама ей утром: вставай, в школу пора! А она не понимает, что это ей говорят. В школу придёт, там её к доске зовут, она не втыкает ни во что. Ну вот и уехали поэтому из города. Если уехали… может, она совсем пропала, эльф тот забрал, вместе с именем. Раз не понимает ничего, то будет его слушать и вечно шататься, и станет таким, как он – тощей, и страшной! Вот.

Он замолчал, оглядывая всех – ну, как, напугались?

– Не страшно, – проворчал сонно Артурчик, и улегся набок, обняв подушку. – Говори ещё…

И тут же уснул. Алька встала и накрыла братишку покрывалом.

– Да ну, такое,– сказала она тихим шепотом. И видно было, собралась начать какой-то свой рассказ, но Миланка перехватила:

– О, а вот знаете чё, давайте Пиковую Даму вызывать!

Все молча уставились на неё большими блестящими глазами. Внизу тихо запел протяжную троллью песню папа, за ним и дядька, испортил красивый голос папы своим кривым басом, а там и мама присоединилась. Пела мама тоже слабо и плохо, но зато от души. Огоньки с ёлки двигались по потолку, как северное сияние. Дети молча разглядывали друг друга, совещаясь глазами – а точно надо? Вроде и момент самый тот… часа два ночи, а с двух до четырех идеально, это «время врат», когда между мирами вспыхивают «колодцы», и из них может вынырнуть кто угодно… а вроде это и не шутка, и кого ты вызовешь, вдруг ту самую Пиковую Даму? Но человеческие дети постоянно вызывают, и ничего. Или не ничего… или то для людей ничего? Кто такая эта ваша Дама и на что её вызывать, непонятно.

– Ладно, давайте, – первым решился смелый Мишка. Он был старшим из братьев, хоть бы и на полчаса, а всё одно, взял на себя роль «большого» и всегда последнее слово оставлял за собой. Миланка сладостно поёжилась – ух, вот начинается настоящая жуть! Ну если что, кого-то и правда вызовут, так взрослые же тут, выгонят! Или вон за стол посадят, дадут булку с корицей, та Дама и передумает гадости делать!

– Тогда давайте, – тихо сказала Альматие и встала с кровати. Она пошарила в своей сумке и вынула зеркальце, села с ним обратно.

– А рисовать чем? – чуть слышно спросил Миариз.

И тут настал Миланкин момент: она вынула из кармашка тот мешочек. Глаза Мишки ревниво блеснули. Миланка, намеренно дразня, развязала мешочек очень медленно.

– Да что там? – не выдержала Алька.

– Давай быстрее! – добавил Махтэ. Миланка усмехнулась, довольная и вынула мелок.

– Эт чё, для тараканов? – брезгливо скривила губы Алька.

– Это для твоей морды, – разозлилась Миланка и ткнула мелом в лицо сестре. Та успела увернуться и вспыхнув, надулась.

– Я щас зеркало заберу!

– Да чё вы как клуши! – урезонил Мишка. – Давайте начинать!

Он протянул руку к мелку, но Миланка не отдала.

– Нет уж, я сама!

И старательно сопя, она принялась чертить на зеркальце ступеньки.

Мелок крошился по стеклу и выходило прерывисто. Ну да ладно, наверное и так сойдет.

Дети переглянулись и взялись за руки, образовав круг.

– Пиковая Дама, появись, – чуть хрипло от торжественного напряжения, прошептал Мишка и сжал руку брата, передавая ему очередь:

– Пиковая Да… – голос Махтэ иссяк, он сглотнул: – Пиковая Дама, появись!

Алька и Миланка переглянулись и торопясь быть первой, выпалили вместе:

– Пиковая Дама, появись!!

Все застыли, ручонки Махтэ подрагивали, Миариз сжал пальцы слишком сильно, выдавая себя. Миланку мелко затрясло от азартного предвкушения – ну, когда, когда же?! Алька молча сосредоточенно вглядывалась в темноту в глубине зеркальца. Все были готовы мгновенно разжать руки и стереть злополучную лесенку, при первом же признаке шевеления в зеркальце… и оно шевельнулось!! Нечто всколыхнулось на первой ступеньке, проплыло по поверхности зеркальца! Миланка выхватила руку из хватки брата и собралась было смахнуть мелок, но Алька её остановила:

– Подожди, дура, это же просто свет гирлянды!

Миланка на дуру обиделась и хотела доказать, что ничего не свет, но как свирепо не вглядывалась в глубину зеркальца, ничего больше не увидела. Посидели ещё, поглядели, посопели. Дама не приходила.

– Ладно, вот история про крысиный глаз! – деловито захлопнув зеркальце, сказала Алька. Миланка насупилась – в смысле, её мелок не сработал? А чего тогда его хранили в таинственном мешочке? Она не слушала тоскливую тягомотину, которую тянула Алька. Её донимало ощущение своего провала.

Посидели ещё, зевая все чаще и чаще. Наконец, Мишка дал отмашку идти спать. Все завозились, переодеваясь в пижамы, а носочки, рубашки и свитера побросали на пол. Только Миланка сидела и ревниво думала – да как так, и что, и всё, и ничего не произойдет сегодня?

Алька убрала своё зеркало обратно в свою сумку. Все улеглись по своим кроватям. Миланка полезла в чемоданчик у стены, достать пижамку. И вдруг её как чёрт за локоть дернул – а давай, оставим зеркальце открытым! Нет, вдруг она все-таки придёт и всем докажем, что ваши истории фигня, а моя настоящая!

Она воровато оглянулась. Братья и сестра спрятались под одеялами. Миланка втихаря вынула зеркальце из кармашка на сумке сестры, и открыла его. Оглянулась снова – нет, никто не заметил.

Она так же воровато подышала на стекло. Протерла рукавом от остатков мела, и вынув мелок, дрожащими пальцами нарисовала сама не зная, что. Какой-то кружок и точку в центре. Ну, просто так, надо же что-то нарисовать. Сама себя испугавшись, она сунула мелок в карман, и нырнула под одеяло. Уже там тихонько переоделась в пижамку, платье бросила на пол и укуталась, как в кокон в тёплое надежное одеяло. Все же дети знают, что одеяло – лучшее укрытие. Придет дама, походит, походит, никого не найдёт, если ногу или руку не высовывать… и уйдет.

Текли минуты, под одеялом становилось жарковато… Она вслушивалась в темноту, следила глазами за перемигиваниями зайчиков от гирлянды на ёлке по стене. Её братья и сестра мирно сопели, тихонько ворочались. Спали, как и положено.

Миланка тоже начала засыпать… уже почти-почти, и в самый тонкий момент, вдруг внезапно захотелось в туалет. Она вынырнула из дрёмы, хотела было откинуть одеяло, под которым стало совсем жарко. И вдруг… поняла своей особенной кожей. Они здесь не одни. Холод пополз по влажной от пота коже, глаза распахнулись. Миланка вслушалась всеми своими силенками. Взрослые давно затихли. Только чуть-чуть слышно гудели гирлянды… и шуршало в углу, точно кто-то собрался переодеться. Но это не Алька. И не Мишка. И не Матвейка. Конечно, уж не Артурчик! Он бы и пописить один не пошёл, разбудил бы кого-то, кто поближе… Тогда кто? С леденеющими колючками, точно её из-под одеяла прямо на мороз выставили, Миланка понимала всё сильнее – не мама, не папа, не дядька, уж конечно. Чужой. Некто. Дама?? Она чуть не подпрыгнула в кровати, да не смогла даже шелохнуться. Лёд страха сковал её всю, от кончиков пальцев на ногах, до макушки. Ноги жутко заныли, как когда видишь кошмар и не можешь проснуться. Шуршало так отчетливо… и шаги. Кто-то шёл прямо к ней, мягко, вкрадчиво, по-кошачьи, еле слышно, но она-то не слушала ушами, а кожей! Ее особенную кожу не обмануть ничем. Оно становилось все ближе, и Миланка в отчаянии скорчилась под одеялом. Сердечко колотилось так больно, что хотелось заплакать… Но не знать, что же там, было ещё хуже. И она медленно, очень медленно оттянула от лица одеяло. И если б горло не сморозилось, обязательно бы закричала. Оно было здесь, совсем близко. Маленькое, сгорбленное, как мешок на полу, и шевелится. Ледяные колючки в горле впивались больно и не давали дышать, Миланка слышала, как оно вздыхает и тихонечко ворчит, так тихо, что никто и не проснулся. Все лежали себе по своим кроваткам и никто и в ус не дул! «Уходи, уходи!» – взмолилась бедная девчонка. А оно вдруг начало расти, подниматься заполняя собой комнату. Выросло до потолка и перепуганный рассудок Миланки решил, оно так подросло, чтобы было место её сожрать… Губы у неё задрожали, когда оно там что-то пошуршало, отошло к подоконнику, и в свете луны с улицы Миланка разглядела, что это и правда… Дама. Волосы у неё были белые-белые, как снег, повязанные в хвост. Сама длинная и худая, как дерево, похожая на мамину подругу теть Ниалу, и вся в чёрном. А вдруг, это тот эльф?? От вспышки ужаса Миланка испугалась ещё сильнее, что может «сделать» в постель, как маленькая… От напряжения её трясло, она готова была уже вскочить и стрелой мчаться вниз, звать взрослых. Но этот эльф вдруг обернулся, и на миг Миланке показалось – призрак! Лицо какое белое и глаза светлые блестят! Оно, или он, или все же Дама, посмотрела прямо на Миланку, и приложила палец к губам. Тихонько улыбнулась и качнула головой. И страх… вдруг начал отступать. И стало хорошо, колючие морозные мурашки растеклись, растаяли. Миланка вынырнула из-под душного одеяла и улыбнулась Даме. Та снова показала ей быть тихой, пошарилась по карманам, вынула что-то из кармана, и сунула под подушку Миариз-Мишке. Потом повторила то же самое с подушкой Махтэ-Матвейки. Обошла всех детей, поправила одеяло на Альке. И наконец, присела перед Миланкой. Улыбнулась ей, задумчиво поглядела, подумала. Потом вынула откуда-то нож, ткнула себе в палец, кивнула Миланке. Та протянула руку и капелька крови с пальца Дамы капнула ей на ладошку, мгновенно застыв красивым камушком.

Дама прикрыла глаза, снова улыбнулась, и посмотрела Миланке в глаза. Миланка не хотела, да вынула из кармана пижамки мелок. Отдала Даме, та его сжала в кулаке и подошла к стене. Начертила какой-то знак и… ушла в стену. Как её и не было.

А знак исчез. Миланка сжала камешек в руке, подложила кулачок под щёку и уснула. Так быстро и сладко, точно ей колыбельную спели…

И даже в туалет бежать ей перехотелось, всё стало тихо и хорошо.