Часы, проведенные в поисках именно этого футбольного мяча, и трудности с доставкой стоили этой реакции.

Макс почесывает затылок, а затем его брови сходятся на переносице.

– Черт, теперь мне придется хорошенько потрудиться над твоим днем рождения, – говорит он задумчиво.

– Я уже в предвкушении…

Он достает из коробки мяч и направляется в свою комнату.

– Я серьезно, в этом году ты не отвертишься! – кричит он оттуда.

– Это ты так думаешь.

– Тебе исполнится двадцать пять, и я хочу повеселиться.

– Именно поэтому я устраиваю тебе вечеринку, чтобы потом ты от меня отстал.

Взяв в комнате вещи, захожу в ванную. Нужно принять душ и отправляться в клуб. В этом году практически вся организация праздника на мне. За столько лет нашей дружбы я выучила все предпочтения и желания Макса – девять лет проживания под одной крышей особенно в этом помогли.

Включаю прохладную воду и встаю под душ. Выдавив немного кокосового геля на мочалку, провожу ею по телу, уделяя особое внимание татуировкам. Поднимаюсь по правой руке, минуя большой браслет из пионов на предплечье. Один. Провожу по плечу со стаей колибри, сидящих на веточках. Два. Веду вниз по левой руке, доходя до запястья, на котором набит браслет с парой нитей. Три. Самая тяжелая область. Касаюсь феникса на ребрах. Тело пронзает боль. Она скорее фантомная, чем физическая. Четыре. Спускаюсь к бедру и веткам пиона, покрывающим его.

Пять.

Пять тату, скрывающих мою тайну. Замечательный способ замаскировать то, что не хочешь показывать. Тяжелее всех дался феникс. Мне стоило немалых усилий и множества часов у психотерапевта, чтобы раздеться перед тату-мастером и набить именно феникса. Ведь после смерти он возрождается.

Возродилась и я. Хотя иногда в этом сомневаюсь.

Чересчур много воспоминаний и размышлений для одного приема душа. Выключаю воду и, переодевшись, направляюсь обратно в комнату.

Макс сидит на диване, разговаривая по телефону.

– Я скоро буду, – сообщает он кому-то.

Захожу к себе, снимаю полотенце с головы и наношу на волосы масло, чтобы кудри легче расчесывались. Лет до шестнадцати меня все дразнили из-за прически: волосы были короткими и тусклыми, и я не давала им никакого шанса отрасти. Теперь же они доходят почти до поясницы. Я полюбила их. С ними я еще больше похожа на папу. От этого воспоминания в груди все сжимается.

Он в лучшем мире.

Я рада, что папа не видит человека, в которого я превратилась. А точнее – голую оболочку. Как и любой родитель, он желал для меня лучшей жизни.

Откинув голову назад, делаю глубокий вдох и устремляю взгляд в потолок. Это все из-за недосыпа. Я не должна об этом вспоминать. Захлопнув дверь в прошлое, направляюсь на кухню.

Я успеваю съесть всего пару ложек йогурта, когда появляется Макс и смотрит на меня каким-то загадочным взглядом.

– Ты долго собираешься смотреть, как я ем, или наконец начнешь говорить?

Он несколько раз кивает, проводит рукой по шее и неуверенно поджимает губы.

– Тут такое дело… – произносит он, замявшись.

Я кладу ложку в миску и с трудом проглатываю еду. Если Макс говорит эту фразу, значит, он с кем-то переспал. В прошлый раз это была официантка из клуба. Я не против, пусть спит с кем захочет, тут я ему не указ, но персонал – совершенно другое дело. И после нашего разговора я надеялась, он это уяснил.

– Ты опять переспал с кем-то из клуба? Хотя бы на работе ты можешь держать свою чертову ширинку закрытой?! – упрекаю я.

Макс удивленно распахивает глаза:

– Что? С чего ты взяла, что я переспал с кем-то из клуба?

– А разве нет?

Он усмехается. Я же не вижу ничего смешного.

– Поверь, после того раза я и на метр к ним не приближаюсь. Тут дело в другом. – Макс снова потирает шею.

Значит, все еще хуже.

– В общем, у нас некоторое время поживет один мой друг, – слова так быстро вылетают из его рта, будто он решил сорвать пластырь с раны.

Я на мгновение застываю и шокированно смотрю на Макса.

– И как долго ты забывал мне это сказать?

– Ну, несколько дней… – тянет он и вяло пожимает плечами. – Может, неделю или две.

Последняя фраза разжигает мой гнев в тысячу раз сильнее.

– Серьезно?!

– Я правда забыл. Замотался в клубе, – начинает оправдываться Макс.

Конечно, замотался цеплять очередное отвлечение от проблем.

– Что за друг? – Я даже не пытаюсь скрыть раздражения и потираю пальцами виски.

Он откашливается и произносит одно-единственное слово:

– Богдан.

Знаете, есть люди, которые, несмотря на несносный характер, все же вызывают какие-то положительные эмоции и с ними можно найти компромисс, а есть те, кто уничтожает этот шанс одним своим существованием. Так вот, Богдан из второй категории. Это имя словно приговор для меня. Я терпеть не могу этого парня. В голове проносится тысяча издевок, которые он сказал мне в то проклятое лето. Мне хотелось спокойствия, и я пыталась собрать себя воедино. Но нет же. Объявился Богдан и все испортил. А теперь мой друг-склеротик заявляет, что этот говнюк будет жить со мной в одной квартире.

Только через мой труп. Или его.

– Ты совсем из ума выжил? – Мой голос становится таким высоким, что я его не узнаю.

Макс начинает смеяться. Я выкидываю йогурт в мусорку. Аппетит пропал в ту же секунду, как он произнес это чертово имя. Богдан. Из всех своих друзей Макс разрешает жить у нас именно ему.

– Мира, это было десять лет назад. – Макс не пытается скрыть веселье в голосе, но мне совершенно не смешно. – Успокойся. – Он подходит ко мне и кладет руку на плечо.

– Какая разница, сколько лет назад это было? Я не собираюсь успокаиваться! – фыркая, я скидываю с себя его руку.

– Не злись. Богдан прилетает из Нью-Йорка на пару месяцев, у него в квартире ремонт. Вы виделись давно. Он с тех пор изменился.

– Стал еще большей самовлюбленной задницей?

Макс издает смешок. Представляете размер нашей планеты? Так вот, эго этого заносчивого парня не сравнится даже со всей Солнечной системой.

– И сколько он у нас будет жить? – интересуюсь я.

Макс неопределенно пожимает плечами. Меня такой ответ совершенно не устраивает. Ремонт может длиться вечность, а я и пяти минут не вынесу с этим человеком в одной квартире.

– Макс, ты не поверишь, но существуют гостиницы, – выпаливаю я, но его это только забавляет.

– Я не могу позволить лучшему другу ночевать в гостинице.

– Я тоже твой лучший друг!

– Ты моя семья, а это разные вещи, – отвечает он с нежностью в голосе.

– Попытка меня задобрить не засчитана.

Подхожу к холодильнику, достаю воду и делаю большой глоток.

– Ты не представляешь, как мне иногда хочется тебя убить, – ворчу я, а Макс продолжает смеяться.

– Но ты все равно меня любишь. – Он широко улыбается, растягиваясь на стуле.

– Уже меньше.

Хорошо, что квартира большая и Богдан не будет постоянно маячить в гостиной. Надо сразу обозначить границы. Если нам суждено жить под одной крышей, то это произойдет только на моих условиях.

– Он приедет со своей подружкой?

Опять Макс пожимает плечами. Как можно впускать в дом человека и не узнать такие подробности? Одна эгоистичная задница? Хорошо, как-нибудь переживем. Две? Уже перебор.

– Они расстались или что-то вроде этого.

– Значит, уровень разврата в нашей квартире достигнет максимального уровня. Может, он все-таки поживет в гостинице? Ну, знаешь, чтобы в один прекрасный день ты не обнаружил его труп у нас в гостиной. Все-таки я купила очень красивый ковер.

Макс громко хохочет и встает со стула.

– Хотел бы я на это посмотреть. К твоему сведению, я уже давно никого не приводил домой.

– И это очень странно, – замечаю я.

– Ты сама говорила, что мне пора остепениться. – Его плечи опускаются, а взгляд устремляется в пол.

– И ты решил это сделать с нашей утренней гостьей? – ухмыляюсь я.

Макс ничего не отвечает, и я замечаю, как его настроение меняется.

– Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать?

– Нечего рассказывать. – Он отворачивается и подходит к окну.

Его спина так напряжена, что каждая мышца превращается в камень. Становлюсь рядом и замечаю взгляд, полный раскаяния. Мне так хочется расспросить и помочь. Но я знаю Макса – он только закроется, как делает это весь последний месяц. Он действительно перестал каждую ночь приводить новых девушек, но пристрастился к алкоголю, поэтому мне часто приходится притаскивать его бессознательное тело домой. Макс постоянно о чем-то думает. Он будто здесь, но в то же время где-то далеко. Иногда мне так хочется залезть в его мысли и прочитать каждую. Убедиться, что с ним все хорошо.

Прислоняюсь к плечу друга лбом, обхватываю его руку своей и слегка пихаю в бок локтем. Дождь все сильнее барабанит в окно, и этот звук заполняет неуютную тишину между нами. Уголки губ Макса немного подрагивают, и он наконец отвечает мне легким толчком в бок.

– Пообещай, что не выставишь его сегодня.

Я фыркаю:

– Ты требуешь от меня невозможного.

– Мира…

– Мне пора. – Я отстраняюсь от него и направляюсь к себе в комнату.

Складываю в сумку вещи для выступления, туда же забрасываю косметичку, переодеваюсь в джинсы и клетчатую рубашку и выхожу.

– Я ушла. Как будешь подъезжать к клубу, набери, – кричу я. – И захвати буклеты с гостиницами.

Если этот парень сделает хоть один неверный шаг, я тут же его выставлю.

Уверена, он не продержится и пары минут.

Глава 3

Богдан

Тихий стон слетает с губ девушки, когда я крепко сжимаю ее бедра и толкаюсь в нее последний раз. Позвоночник приятно покалывает, каждая мышца горит, а по телу проходит легкая дрожь от последних отголосков оргазма.

– Это было потрясающе. – Кристина игриво прикусывает мою нижнюю губу и дарит очередной поцелуй.

Будь мы сейчас в номере отеля, я бы с радостью пошел на второй раунд, чтобы она еще громче выкрикивала мое имя, но громкий стук в дверь возвращает в неприятную реальность: мы в туалете аэропорта, а за его пределами ждет недовольная толпа, готовая разорвать нас на кусочки.

– Полностью с тобой согласен, – довольно ухмыляюсь я.

Отстраняюсь и провожу по ее щеке тыльной стороной ладони. Кристина спрыгивает с края раковины и торопливо опускает подол бежевого платья. Я же выкидываю презерватив в мусорку, застегиваю джинсы и несколько верхних пуговиц на рубашке. Поправляю волосы, которые Кристина в порыве страсти растрепала. Она приводит в порядок свою прическу перед зеркалом, заправляет несколько рыжих прядей за ухо и, закусив губу, бросает на меня недвусмысленный взгляд, который так и кричит: «Трахни меня еще раз».

Ничего не имею против, милая, но мы еще в самолете обсудили условия нашей сделки.

Почти весь полет мы обсуждали работу. Еще Кристина рассказывала про отпуск, который провела в Европе. Я же в основном отмалчивался, но иногда выдавал рандомные и ничего не значащие факты из своей жизни.

А когда самолет приземлился, мы сразу оказались в туалете аэропорта.

Это было увлекательно, но недостаточно для того, чтобы встретиться во второй раз.

– Помню, мы договорились с самого начала, но, если тебе будет скучно, я не против повторить. – Она подмигивает и добавляет: – Без обязательств. – А затем протягивает мне свою визитку с номером телефона.

– Все возможно, – отвечаю я, кладя визитку в задний карман джинсов, хотя прекрасно знаю, что, как только мы разойдемся, сразу ее выкину.