Конечно, с виду они все разные, как нормальные люди. Собственно, они и есть… люди, ну, то есть они выглядят как обычные доряне. До определенного момента, а именно – до нашей встречи. Никак только не пойму, знают они все о себе или это у них как под гипнозом? А если они закодированы, если не способны мыслить сами, то почему так осторожно себя ведут, никогда не кидаются днем, когда много народа, не пытаются проникнуть в Стеклянный дом, где трудятся Чистые? Может, это сложная программа? Или же они нормальны и разумны – но до определенного момента, пока в них не включается некий код? Ничего в этом не понимаю. И никто не объясняет. Ты, главное, знай свою миссию и свою цель…

А я и знаю. Я так и скажу маме, если она начнет истерить. Она что хотела, чтобы я, как она, всю жизнь проторчала за устаревшим 3D-принтером и штаны печатала?

А та, которая снится… просто она оказалась слишком близко, ребята тогда едва успели. Захват был не в городе, а на окраине, там, где нет многоквартирных домов. Ночью это жутковато. Минимум освещения, расположенные далеко друг от друга дома-черепашки, издали напоминающие большие белые палатки, обнесенные низким плоским заборчиком. Густые деревья вокруг.

Она почему-то не побежала на нас сразу, а вышла из своего домика и встала у заборчика, прямо как у нас в деревнях три века назад, я видела в исторических фильмах. Так и хочется сказать – «простая русская женщина». В бесцветной хламиде, в обуви на босу ногу, на голове что-то типа платочка – вышла воздухом подышать. Я даже глазам не поверила, и группа моя притормозила. Все случилось в долю секунды, она кинулась так внезапно, словно это волк-оборотень, почти горизонтально полетела… Конечно, ее обезвредили, но я помню ее взгляд. Мне кажется, такой ненависти я не видела никогда. Впрочем, мне всегда так кажется, с чего я взяла, что этот случай особенный? И все-таки: почему они ненавидят? Это что-то личное или они не виноваты?

Ну вот, опять начинаю ломать голову: программа, инстинкт?.. Хватит!

Я принимаю душ и иду на завтрак. Сегодня днем я могу отдыхать, а потом…

* * *

Во время завтрака смотрим новости. Траурная заставка – все сразу же замолкают. Сегодня ночью погибла наживка. Это молодой мужчина, я его знаю – когда я прибыла на базу, он уже работал здесь. Все напряженно ждут объяснений – как такое могло случиться опять. Я знаю про гибель девушки три месяца назад, как раз перед тем, как меня завербовали в группу… возможно, на ее место. Несчастный случай – говорят, вторая тварь напала на нее на обратном пути после удачного захвата, когда никто не ожидал. Но буквально несколько недель назад мы оплакивали еще одного парня, и многие не успели с этим смириться.

Объяснения немного успокаивают: снова – нарушение техники безопасности. Выдвинулся раньше, чем команда была готова. Не подал сигнал. Наверняка этот парень мечтал сам, в одиночку, отловить мутанта и находил в этом особый шик. Многие вербуются в наживки из любви к риску, а когда выясняется, что на захват с ними идут еще пятеро вооруженных ребят, пытаются что-то себе доказать. Как глупо…

Внимательно слушаю сообщение, но так и не понимаю, поймали эту тварь или не успели. Но то, что она жива, или жив, не знаю уж, как правильно, – это точно. Здесь, на Доре, убийство запрещено. Просто невозможно – это международный скандал. Ни у кого на захвате нет другого оружия, кроме паралитического.

Риск – одно из условий контракта, по которому нанимают землян. Ну а полицейские или военные разве не рискуют? Дорянам повезло, что на нашей планете оказалось так много людей с тем самым геном, что и у Чистых. Нигде больше, ни на одной из известных планет, таких не нашлось. Правда, пока что это никак не проявляется – никаких особенных качеств. Только ген, залог будущего на Земле. Когда-нибудь они – эти необыкновенные создания – родятся и у нас, через много-много веков. А пока нужно помочь Доре… Чистые должны выжить, иначе Вселенная обречена.

Забавно, могли бы показать нам хоть одного. Видела их только на экране: вот уж точно не от мира сего. Их не интересует прогресс, техника и технологии, полеты к другим планетам. Они заняты иным – заботой о мире, в обоих значениях слова «мир». Чтобы Вселенная существовала в покое, чтобы в ней умножалось добро… если честно, то я не знаю, что они делают. На экране они просто сидели или стояли в молчании. От них исходило внутреннее сияние, их вид завораживал. Может, они молились? А может, у них есть свои каналы связи с такими же, как они, в далеких, еще не открытых Галактиках?

А этих мерзких тварей завозят на Дору, чтобы Чистых не стало. Иначе как вести войны, торговать межпланетным оружием, если когда-нибудь во Вселенной воцарится мир? У Доры пока не так много союзников, ну, кроме планет Конфедерации, конечно, а теперь еще и Земли. Пусть я не знаю подробностей, но зато я понимаю главное. И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы Чистые жили.

Да, Стеклянный дом, где они трудятся, под охраной. Я думаю, они собираются там, чтобы вместе сконцентрироваться на своих задачах. Но Чистые не могут сидеть взаперти. Они должны жить, передвигаться, они черпают что-то в природе. Они не поддаются контролю, не могут помнить об охране, не заботятся о себе. Их стараются охранять и снаружи, но порой они исчезают из поля зрения, а потом возникают совсем в другом месте. И они молчат, слушают только свой внутренний голос и совсем, увы, не слышат инструкций.

Как их враги сделали так, что твари сразу находят Чистых? Между ними существует странная связь. А тварь – официально их называют «мутантами» – уж если нападет, то не отпустит свою жертву. Откуда-то появляется недюжинная сила, в ход идут зубы, когти… В этом есть что-то звериное… неодолимое. Им невозможно сопротивляться, их можно только парализовать.

Я не хочу думать о слухах: мол, бывают случаи, когда паралитическое оружие оказывается бессильным. При мне такого никогда не случалось, я думаю, это просто страшилки, подсознательный страх, наподобие этих снов.

– Привет. Как тебе новости?

Я вздрагиваю. Это его голос. Поднимаю глаза: да, он. Сейчас он говорит по-русски, акцент у него совсем небольшой, это придает его жесткой речи особый шарм. Я и раньше слышала, что Кэп общается с большинством людей не на всеобщем, а на их родном языке. Теперь это популярно – учить языки друг друга и говорить на них при встрече; это считается особым знаком открытости и расположения. Автопереводчик – это дурной тон, для ленивых. Количество языков, на которых говорит человек, свидетельствует об уровне его образования, и, похоже, у Капитана он в разы больше многих, не говоря уже обо мне. Я, к сожалению, хорошо говорю только на четырех, ну и по-дориански немного.

Дарк-Кэп садится напротив. Сегодня он мрачнее обычного. Облизываю губы и не знаю, что ответить. Замечаю, что столовая, пока я предавалась размышлениям, совсем опустела.

– А вы… вы тут что? – лепечу я.

Он молча смотрит на меня. Пора бы уже привыкнуть к его взгляду, но я снова опускаю глаза.

– Я здесь из-за тебя. Сдал дежурство.

На это я тоже не знаю что сказать.

– Надо поговорить.

В столовую входят Энн и Плав. Энн видит меня, машет рукой, но тут замечает Кэпа, строит забавную рожицу, мол, нет, нет, не мешаю, и демонстративно садится в другом конце зала, не отрывая смешливый взгляд от нашего столика. Я совсем не умею кокетничать, но присутствие Энн провоцирует меня на дерзость. Боюсь, получается слишком топорно.

– А вам что, понравилось вчера? – грубовато изрекаю я и сама тотчас же морщусь, а потом, разумеется, еще и краснею.

Он разглядывает меня как несмышленыша и невесело усмехается.

– Да, – просто подтверждает он. – Повторим?

Вся поза Энн выражает крайнее любопытство. И что, интересно, я должна теперь делать? Мне послать его, нахамить? Или… да я с ума сошла! Разве можно соглашаться на такое… такое явное… надо вспомнить, как поступают в таких случаях девушки с чувством собственного достоинства. Но вспомнить мне не дают.

– Только не здесь. – Он встает, отодвигая стул. – Пошли.

Очевидно, это приказ. Иначе как объяснить, что я послушно встаю и следую за ним к выходу – сначала из столовой, потом из корпуса. Мы молча идем куда-то по улице, а я не понимаю: может, я, как мутант, под гипнозом?

Доходим до старого блока на задворках базы, в котором живет обслуживающий персонал. Кэп направляется к входу в блок. Опомнившись, я останавливаюсь, возмущенно смотрю на него.

– Нет… Вы что?!

– Мне нужно пять минут. Пара вопросов. – Он старается быть терпеливым. – Не бойся. Поверь, это очень важно. Больше негде.

– Нет, я… я не пойду. Вы что, вы что думаете, вы за кого меня!..

– Го-осподи…

В глазах у него раздражение, словно он не знает, как уговорить непослушное дитя.

– Спокойно. Ничего такого мне от тебя не надо. Я пошутил про поцелуй. Пойдем, у нас очень мало времени.

Ничего не понимая, я все-таки следую за ним по обшарпанным ступеням. Ничего от меня не надо – это как? И какие еще вопросы? И как он здесь живет? Видимо, после увольнения его лишили хорошей квартиры.

Конечно, мы все обитаем тут не в хоромах. Не говоря об общей аскетичности жизни на Доре, предоставленные нам здания устарели даже по меркам дорян. Я-то, в отличие от других, как раз всем довольна, мы с мамой и на Земле жили скромно, а тут у меня, напротив, отличная светлая квартирка. Но вот для бывшего шефа…

Халупа его – крохотный закуток, совмещающий место для сна и кухню. Однако здесь довольно опрятно, немногочисленные предметы расставлены по местам. Вот только на стуле валяется невывернутая форменная рубашка, ее рукав свисает к полу, словно просит о помощи. Кэп безжалостно подхватывает ее, скомкивает и отбрасывает на топчанчик. Отпускает мою руку – я только сейчас понимаю, что он втащил меня сюда за руку, – и поворачивается ко мне.

– Меня зовут Питер. Можешь говорить мне «ты», забудь про начальника.

Потом садится на топчанчик и рассматривает меня, стоящую перед ним, словно студентку на экзамене. Я начинаю злиться – в первую очередь на себя. А когда я злюсь, я становлюсь смелей.

– Вообще-то ты мне и так не начальник!

– Ну да, – согласно усмехается он. – И не только тебе. Но придется представить, что я в прежней должности. Потому что сейчас я как раз занимаюсь тем, чем обязан.

– А именно?

– Твоей безопасностью.

– Я и без тебя в полной безопасности! – вскидываюсь я. – На Доре…

– Стоп, – перебивает Кэп. – Я буду задавать вопросы, отвечай как можно скорее, времени нет. Итак, главное. Кто… скажи… ты…

Он будто не смеет произнести что-то. Подобная нерешительность выглядит в нем странно.

– И давно ты… в миссии? – спрашивает он явно другое.

– Три месяца. А до этого…

– Я помню, – нетерпеливо отзывается он.

– Так вот, оказывается, это был испытательный срок, и я его прошла! – с гордостью сообщаю я.

Кэптэн морщится.

– И кто ты… Кто ты в вашей группе? – выдавливает наконец он и смотрит на меня с тревогой и надеждой одновременно. В его глазах мелькают непонятные мне мысли.

Отлично. Наконец-то мое самолюбие будет удовлетворено!

– Я – наживка, – заявляю я и гордо вскидываю голову. – Меня зовут Оса.

Он со стоном откидывается на топчане, ударяется головой о стену, а потом еще и еще раз – уже сознательно. Довольно сильно ударяется, между прочим, но гримаса боли на его лице появляется раньше. С изумлением смотрю на него.

– Ну, я так и знал! Так и знал, – в голосе его настоящее отчаяние. – Оса… Ну какая же дура.

Это не оскорбление, а констатация факта. А голос его становится безнадежным.

– И я сам… идиот… это я еще случайно… мог так и не узнать. Архивариус… а медосмотра нет! Конечно, у них был фонд наживок…

– Что?

Я уже ничего не понимаю вообще.

– Ты уедешь. – Он вскакивает и начинает ходить по крохотной комнатке, едва не задевая меня. – Завтра. Под любым предлогом.

Пячусь от него в угол.

– С какой это стати?