Закрылись столовые и рестораны. Весь скот, имевшийся в колхозах и госхозах, был забит, мясо сдали на заготовительные пункты. Кормовое фуражное зерно перевезли на мельницы с тем, чтобы перемолоть и использовать в качестве добавки к ржаной муке. Администрацию лечебных заведений обязали вырезать из карточек граждан, находящихся на лечении, талоны на продукты за время их пребывания в больницах. Такой же порядок распространялся и на детей, находившихся в детских домах. Занятия в школах отменены до особого распоряжения.

12 сентября

Советские войска оставили Красное Село (Царское Село) под Ленинградом.

Указом Президиума Верховного Совета СССР из экипажа парохода «Казахстан» 7 человек «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом доблесть и мужество» были награждены орденами Красного Знамени. 28 августа 1941 года «Казахстан» в числе других военных и торговых судов Балтийского флота провел эвакуацию гарнизона и жителей Таллина. На его борту было 3,5 тыс. человек. При первом же налете немецкой авиации взорвался боезапас; из всей команды уцелели эти семеро. Моряки под непрекращающимся обстрелом боролись с огнем. И выстояли, и привели «Казахстан» в Кронштадт.

К причалам мыса Осиновец с восточного берега Ладожского озера пришли две баржи, доставив 626 тонн зерна и 116 тонн муки. Так начала действовать блокадная «артерия» Ленинграда. Коммуникация приобрела стратегическое значение – по ней направлялись в город из глубины страны пополнение в войска, боеприпасы, топливо. Отсюда они переправлялись на баржах и небольших судах на западный берег, а затем их доставляли в Ленинград по железной дороге. Пропускная способность этого пути была невелика. Сильные осенние штормы и непрерывные бомбардировки врага значительно замедляли темп перевозок. С 12 сентября по 15 ноября, когда навигация официально закончилась, по Ладоге удалось доставить 24 097 тонн зерна, муки и крупы, более 1130 тонн мяса, молочных продуктов и других грузов. Каждый рейс по озеру был подвигом.

13 сентября

Немцы под Ленинградом начали наступление в общем направлении на Урицк и, прорвав оборону, заняли Константиново, Сосновку, Красногвардейск (Гатчину).

5-я дивизия народного ополчения, сформированная в Выборгском районе Ленинграда, спешно направлена в район Пулково. Вместе с ополченцами пришли сюда с оружием в руках секретарь Выборгского райкома партии Н.А. Смирнов, работник райкома А.С. Петров, секретари ряда партийных организаций – завода «Русский дизель», Лесотехнической академии, Политехнического института. Среди выборжцев, занявших боевой рубеж у стен Ленинграда, был полк василеостровцев, состоявший из работников ленинградских учреждений Академии наук СССР, Академии художеств, студентов и преподавателей Ленинградского университета. Едва заняв окопы, дивизия вступила в бой.

Военный совет Ленинградского фронта постановил приравнять к военным объектам системы водопровода и канализации Ленинграда.

Как только стало понятно, что город оказался в блокаде, настроение его жителей стало меняться в худшую сторону. Чтобы быть в курсе того, о чем думает население, военная цензура вскрывала все письма – некоторые, в которых горожане высказывали крамольные мысли, изымались. В августе 1941 года цензура изъяла 1,5 % писем. В декабре – уже 20 %.

14 сентября

Георгий Жуков докладывал начальнику Генштаба Борису Шапошникову, что положение под Ленинградом еще сложнее, чем «казалось Генштабу». Противник наступает, резервов у Ленинградского фронта нет: «приходится приостанавливать наступление и развитие прорыва случайными отрядами, отдельными полками и вновь формируемыми рабочими дивизиями… Мною принято в Ленинградском фронте всего 268 самолетов, из них исправных только 163». Но за эти несколько дней Жуков уже успел организовать артиллерийскую завесу – поставить на передний край все имевшиеся орудия, вплоть до снятых с кораблей Балтийского флота орудий и зениток ПВО. Утром 14 сентября был нанесен первый удар и освобождены Сосновка и Финское Койрово.

В Большом зале филармонии, переполненном зрителями, состоялся концерт, в котором приняли участие композитор Д. Шостакович, драматург Е. Шварц, артисты О. Иордан, Б. Горин-Горяинов, Б. Тенин и другие. Весь сбор от концерта – свыше 10 тыс. рублей – передан в фонд обороны.

15 сентября

Георгий Жуков связался с командующим 54-й армией Григорием Куликом, на которого возлагались большие надежды в попытках прорвать блокаду Ленинграда. Кулик сказал: «За 5–6 дней в районе Посадников Остров, станция Кириши противник из местных ресурсов, в том числе и из наших рельс, создал дзоты. Так как лесистая местность затрудняет обнаружение с наблюдательных пунктов, то вести прицельный огонь по дзотам невозможно. Поэтому приходится пехоте своими средствами брать дзоты». Жуков настаивал, чтобы Кулик не ждал наступления немцев, а сам уже завтра же (16 сентября) перешел в наступление на Мгу: «Противник мобильный, времени ему давать нельзя». Кулик ответил: «Завтра перейти в наступление не могу, так как не подтянута артиллерия… и не все части вышли на исходное положение». Но обещал выступить не позже 17 сентября. А в этот день немцы возобновили наступление и начали продвигаться вперед к южным окраинам Урицка и поселка Володарского.

Тяжелые танки KB прямо с конвейера Кировского завода отправлялись на передовые позиции.

Защитники Ленинграда делают, казалось бы, невозможное. Вынося из-под огня раненых, бывшая работница Кировского завода комсомолка Елена Иванова и сама была ранена в руку. После этого она спасла еще десять бойцов. Вторично раненная осколком снаряда, она все же пыталась вынести с поля боя тяжелораненого командира, однако из-за большой потери крови совершенно обессилела. На помощь ей пришли сами раненые. Командира вынес боец Минаков, санитарку – боец Поляков.

16 сентября

Немецкие войска захватили Павловск под Ленинградом.

Многих своих товарищей недосчитались в этот день колпинцы. Особенно тяжело они переживали гибель шестнадцатилетней дружинницы Жени Стасюк. Она не только перевязывала раненых. Когда погиб командир взвода и пулеметный огонь прижал бойцов к земле, девушка бросилась вперед и повела их в атаку. Вражеская пуля пронзила ей грудь.

Военный совет Ленинградского фронта принял, наконец, постановление об учете всех пищевых ресурсов в городе и в армии. Расход продовольствия сверх тех количеств, которые полагалось выдавать по карточкам, был категорически запрещен. Выдача кому бы то ни было разовых талонов (а их выдавалось до этого несколько тысяч) была запрещена.

Между тем вплотную приступил к работе прибывший 9 сентября в Ленинград Дмитрий Павлов, нарком торговли РСФСР и уполномоченный ГКО по обеспечению продовольствием Ленинграда и Ленинградского фронта. Дмитрий Васильевич был выдающимся организатором, и предпринятые им меры спасли не одну жизнь в блокадном городе. Павлов отобрал несколько сотен ленинградцев, проинструктировал их, и те прошли по городу, заглянули в каждый подвал, склад, вагон, где могло храниться съестное, и в итоге обнаружили: 8 тыс. тонн солода на пивоваренных заводах, 5 тыс. тонн овса в интендантстве, 4 тыс. тонн хлопкового жмыха в порту. Жмых этот раньше в пищу не применяли, считалось, что содержавшееся в нем ядовитое вещество (госсипол) опасно для здоровья. Павлов заставил провести несколько опытов, которые установили, что при высокой температуре госсипол разрушается. Все это свезли на хлебозаводы и стали добавлять к имевшейся пока муке. Павлов обратил внимание на то, что на мельницах за многие годы на стенах, потолках наросла мучная пыль. Ее тоже собирали, обрабатывали и добавляли в хлеб. Трясли и выбивали каждый мешок, в котором когда-то была мука. Подняли со дна Ладоги мешки с зерном с затонувших при бомбежке барж. Все это дало 31 тыс. тонн всевозможных суррогатов, что позволило кормить население города и войска в течение 25 дней. Павлов переговорил с возглавлявшим хлебопечение в городе Николаем Смирновым, и тот придумал заменитель масла, которым смазывали формы при выпечке хлеба. Ежедневный расход масла, таким образом, удалось уменьшить на 2 тонны.

17 сентября

Достигли наивысшего напряжения бои под Ленинградом. 6 дивизий противника при поддержке крупных сил авиации предприняли новую попытку прорваться к городу с юга. Военный совет фронта отправил в части приказ: «Рубеж Лигово – Кискино – Верхнее Койрово – Пулковские высоты – районы Московской Славянки – Шушары и Колпино имеют исключительное значение для обороны Ленинграда, а поэтому ни при каких обстоятельствах не могут быть оставлены», – так писал в своих воспоминаниях Георгий Жуков. Дословно приказ Жукова звучал так: «Учитывая особо важные в обороне южной части Ленинграда рубежи, Военный совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу». К сожалению, это было почти единственное, что он мог противопоставить мощи наступающего противника. Жуков не знал жалости и неумолимо поднимал и поднимал измотанные беспрерывными боями войска в контратаку на многократно превосходившего их врага. Лишь ценой огромных жертв он сумел, в конце концов, замедлить немецкое наступление.

На Ладожском озере близ устья Волхова штормом выбросило на прибрежные камни пароход «Ульяновск», захлестнуло волнами пароходы «Козельск», «Войма», «Мичурин» и другие суда с продовольствием для Ленинграда.

В эту же ночь произошла гибель судна с большим количеством гражданских и военных людей. Курсанты военно-морских училищ Ленинграда, успевшие повоевать, через Ладожское озеро должны были отправиться в тыл для формирования особого курсантского батальона. Когда они прибыли на станцию «Ладожское озеро», то получили приказ грузиться на баржу № 725, специально предназначенную для их перевозки. Но к этому времени баржа оказалась уже на треть загружена людьми из различных учреждений и другими пассажирами. В итоге, по разным данным, на барже оказалось от 1200 до 1500 человек, которым предстояло пересечь озеро с запада на восток до порта Новая Ладога. Баржа, ведомая буксиром «Орел», вышла в рейс в ночь на 17 сентября в условиях приближающегося шторма. Постепенно ветер крепчал, волнение усиливалось. Примерно в 3 часа ночи неожиданно корпус старой баржи не выдержал нагрузок, обшивка борта треснула, на судно стала поступать вода. Попытки заткнуть течь не увенчались успехом, так как на барже не было ни крепежного материала, ни инструментов. Затем образовались другие трещины в обшивке корпуса. Вода через образовавшиеся трещины устремилась в трюм, и баржа стала тонуть. Экипаж и курсанты пытались как-то поддержать плавучесть судна – с помощью ведер и ручной помпы старались откачать воду из трюма. Но воды поступало больше, чем ее успевали откачивать. Перекатывающиеся через палубу баржи волны смывали людей в озеро. В ту ночь температура воды колебалась от 10 до 12 °C, а температура воздуха не превышала 4–9 градусов. В таких условиях даже опытному пловцу трудно было выжить в воде.