– Но я же тебя… – всхлипывала она. – Я правда не хотела…

Дунфан Цинцан снова потер виски.

– Все было не так, как ты думаешь.

Орхидея перестала плакать.

– Не так?

– Это ведь и твое тело тоже. Неужели не чувствуешь? Не было ничего.

Только сейчас Ланьхуа догадалась прислушаться к собственному телу.

– Святые Небеса, как же я перепугалась, – с облегчением выдохнула она.

Избавившись от чувства вины, Орхидея тут же возмутилась:

– Тогда почему ты едва не прикончил братца-стражника?

– У тебя еще хватает наглости спрашивать? – приструнил цветочную фею Дунфан Цинцан.

Повелитель демонов вздохнул и, к своему удивлению, почувствовал, что постепенно привыкает к выходкам Ланьхуа. По крайней мере, он научился быстрее восстанавливать душевное равновесие.

Приведя мысли в порядок, он громко приказал:

– Приготовьте Темнейшему воду для омовения.

Через некоторое время в дверь тихо постучали.

– Господин, вода готова, пройдите в зал Очищения.

Дунфан Цинцан запахнул одежду, накинул верхнее одеяние и вышел из опочивальни. Слуги у него на пути все как один неподвижно уставились в пол, не смея косо взглянуть на Повелителя, но, когда тот дважды свернул за угол, сзади послышался шепот. Чаще всего упоминались слова «господин» и «мужчина». Что ж, ничего непоправимого, конечно, не произошло, однако… Орхидея снова почувствовала себя виноватой: похоже, она окончательно разрушила репутацию древнего демона.

Дунфан Цинцан ничего не сказал. Глядя на его каменное лицо, можно было подумать, что он ничего не слышал. В прошлый раз, когда его обсуждали служители Загробного мира, он вел себя точно так же. Он не придавал значения сплетням и презирал кривотолки, как будто судачили не о нем, а о ком-то постороннем.

Ланьхуа не сумела сдержать любопытство:

– Ты не злишься, когда тебе перемывают кости?

– Только слабаки судачат за спинами, – ответил Дунфан Цинцан. – Речи медведок и муравьев^[26] мое сердце не тревожат.

Орхидея растерялась. Судя по легендам и тому, что она узнала за последние несколько дней, Дунфан Цинцан был вспыльчивым и раздражительным, убить при малейшем неудовольствии ничего ему не стоило. А еще он оказался заносчивым, нетерпеливым, жестоким и безрассудным. Но после этих слов Ланьхуа вдруг подумала, что, вероятно, Большой Демон не так-то прост. Возможно, у него особое представление о жизни.

– По словам наставника, кривотолки стирают в порошок кости…

Не дожидаясь, пока Орхидея договорит, Дунфан Цинцан усмехнулся:

– Темнейшему не страшны ни гора мечей, ни море огня, ни древние артефакты. Зачем Темнейшему бояться сплетен? Кривотолки стирают в порошок кости? Ха! Это грозит лишь слабакам.

Орхидея на миг потеряла дар речи, а потом поняла, что никакого особого представления о жизни у Большого Демона нет и в помине. Он просто-напросто высокомерен…

Беседуя с Ланьхуа, Дунфан Цинцан подошел к залу Очищения и открыл дверь: внутри клубился густой водяной пар. Повелитель демонов небрежно скинул верхнее одеяние с плеч и протянул руку, чтобы развязать пояс, но внезапно схватился левой рукой за грудь.

– Что ты собираешься делать? – воскликнула Орхидея.

Дунфан Цинцан посмотрел на просторную купель.

– Разве непонятно?

– Зачем тебе мыться? – всполошилась Ланьхуа. – Ты же сказал, что ночью ничего не произошло.

Дунфан Цинцан нахмурился.

– От тела разит вином. Разве не следует смыть дурной запах?

– А-а-а… Не смей раздеваться, я не хочу мыться вместе с тобой!

– Тогда уходи.

Затащив левую ногу в купель, Дунфан Цинцан обнаружил, что почти свыкся с параличом, который то и дело разбивал половину тела. Когда Повелитель демонов уселся в купель, его левый бок словно одеревенел. Левая рука стыдливо прикрывала левый глаз. Дунфан Цинцан наслаждался редкими мгновениями тишины. Еще никогда чужая душа не вела себя в его теле так смирно. Повелитель демонов прислонился спиной к каменной стене, упиваясь драгоценным покоем. Прежде Дунфан Цинцан покоем не дорожил. Он был могучим демоном, который повелевал ветром и тучами. Обычно это его умоляли проявить милосердие и не нарушать чужой покой, однако теперь… Что ж, как говорится, времена изменились, а вместе с ними и нравы.

Размышляя о древности, Дунфан Цинцан кое-что вспомнил. Он правой рукой выплеснул из купели немного воды. Капли слились вместе, вытянулись и обратились в три неподвижных силуэта.

– Отыщите меч Северного Ветра.

Три фигуры молча кивнули и исчезли из зала Очищения, словно подхваченные ветром. Ланьхуа отняла руку от левого глаза и огляделась по сторонам.

– Что за меч ты ищешь? С кем ты разговаривал, Большой Демон?

– Со стражами, которых создал, – рассеянно ответил Дунфан Цинцан и вдруг улыбнулся. – Ты же хотела себе новое тело, цветочная демоница? Темнейший сотворит его из воды хоть сейчас.

Ланьхуа быстро покачала головой.

– Я помню рассказы наставника о тебе. Знаю, что ты владеешь тайной магией и способен создавать вещи из ничего, но, по словам наставника, ты уступаешь по силе Небесам и Земле, поэтому твои творения пусты и безжизненны. Они обладают чертами людей, но лишены человеческой природы, поэтому через месяц-другой распадутся. Ты меня не обманешь.

Дунфан Цинцан слегка прищурился:

– Хм, твой наставник знает немало.

– Мой наставник – божество, которому ведомо все на Небесах и Земле. Могущественное божество, искусное в магии, – гордо заявила Орхидея.

– Правда? – тихо осведомился Повелитель демонов. – Он сильнее Темнейшего?

– Ты наставнику даже в подметки не годишься. – Выпалив опрометчивые слова, Ланьхуа почувствовала, что обстановка в купальне накалилась. Левый глаз Повелителя демонов заметался из стороны в сторону. – Нет… Я хотела сказать, что наставник силен в своем деле. Познания наставника глубоки, но это не значит, что тебя можно одолеть…

– Младшее поколение небожителей, – пренебрежительно фыркнул Дунфан Цинцан. – Да что они знают о природе Небес и Земли? Даже если им что-то известно, это лишь малая толика знаний, доступных Темнейшему.

Ланьхуа с трудом удержалась, чтобы не скривить губы. Она опасалась, что Повелитель демонов навредит хозяйке, поэтому неохотно признала:

– Да, Большой Демон, ты самый сильный.

Влажный туман застилал глаза. Посидев среди клубов пара, Орхидея расслабилась. Сквозь воду, покрытую рябью, ничего не проглядывало. Ланьхуа успокоилась, заскучала и принялась играть с водой.

Пытаясь призвать силу, которой обладало тело Дунфан Цинцана, она пошевелила указательным пальцем. Внезапно из пальца вырвался поток энергии, который устремился вдаль, оставляя позади след, будто рыба. Дунфан Цинцан приоткрыл правый глаз и снова смежил веки, словно ничего интересного не увидел. Похоже, он нисколько не возражал против шалостей Ланьхуа. Пусть лучше резвится с магической силой, чем тараторит без умолку. Так гораздо спокойнее.

– Эй, не выпускай слишком много…

Не успел он договорить, как Орхидея взмахнула кистью, вызвав мощный порыв ветра. Шквал налетел на каменную стену в двух чжанах^[27] впереди и оставил в ней внушительную выбоину. По пути он заодно разметал воду в купели, обнажив тело Дунфан Цинцана. Ощутив прохладу, Орхидея невольно посмотрела вниз и забыла поднять глаза, потрясенная невиданным зрелищем. Всколыхнувшая вода с грохотом обрушилась вниз, снова наполнив купель. Волны бурлили, пенились и бились о края купели, отчего со стены на другом конце зала осыпалась каменная кладка. Утомленный Дунфан Цинцан потер лоб.

– Ты не слышала, что сказал Темнейший?

– Ты… У тебя и правда есть… – пробормотала ошеломленная Орхидея.

Дунфан Цинцан перестал обращать на нее внимание, вышел из купели и взял полотенце. Орхидея, еще не оправившись от испуга, переполошилась:

– Не три грудь! А-а-а! Где ты трешь?! Срам-то какой!

– Будешь шуметь, Темнейший вытрет еще раз.

Ланьхуа тут же угомонилась.

Одевшись, Дунфан Цинцан вышел из зала Очищения. За дверьми его ожидали слуги. Распорядитель робко шагнул вперед:

– Господин, вы чем-то недовольны?

Повелитель демонов мельком взглянул на смельчака.

– Купель тесная. Сломайте и постройте новую.

Оказывается, купель шести чжанов в длину и трех чжанов в ширину слишком мала для Повелителя демонов… Однако приказ исходил из уст Дунфан Цинцана, поэтому никто не посмел перечить. Слуга покорно склонил голову и проводил Повелителя взглядом.

* * *

Дунфан Цинцан провел в мире Девяти Глубин три дня. За это время все разговоры в царстве Демонов были только о нем. Утром господин изволил проглотить кусочек пирожного из рисовой муки и похвалил его вкус. Но тут же выплюнул пирожное и велел скормить его свиньям. В полдень Повелитель любовался садом. Восхитившись красотой орхидей, он вырвал цветы с корнем и приказал закопать, чтобы сделать из них удобрение. Перед сном приставленная к господину служанка увидала в окно, как Дунфан Цинцан разговаривал с зеркалом и долго бубнил что-то невнятное себе под нос.

Со временем обитатели царства Демонов заподозрили, что если Повелитель не самозванец, то наверняка серьезно болен! Иначе почему он требует кормить свиней пирожными, вырывает красивые цветы, разговаривает сам с собой и на каждом шагу меняет решения? Должно быть, древнего демона одолела болезнетворная сила. Поэтому его поступки невозможно предугадать.

Ранним утром четвертого дня Дунфан Цинцан заявил, что отправляется в царство Людей. Повелитель не сказал, что собирается делать, и наотрез отказался от сопровождающих. Он досадливо взмахнул рукавом, схватил левой рукой пару пирожных и покинул мир Девяти Глубин.

Первый министр Шан Цюэ велел Скороходу следовать за господином, но слуга вскоре вернулся в полнейшем унынии. Оказывается, Повелитель чуть не разрубил старика пополам. Тот едва успел увернуться, а когда поднял глаза – господина уже и след простыл. Так быстро передвигаться был способен только Дунфан Цинцан, значит, Повелитель демонов настоящий – сомнений нет. Однако, удостоверившись в этом, обитатели царства Демонов по необъяснимой причине совсем закручинились.

* * *

В первый месяц зимы небо в горах Куньлунь^[28] заволокло тучами. Снег валил сплошной стеной. Орхидея с сочувствием глядела на сотворенную из воды фигуру стража, шагавшего впереди. Его ноги и голова превратились в лед, но он все равно упорно продвигался дальше, уводя Дунфан Цинцана в горы, покрытые толщей снега.

– Он вот-вот погибнет, – взмолилась Орхидея. – Ты не можешь подпитать его магией, чтобы немного согреть?

– Его цель – умереть, – ответил Дунфан Цинцан, не ведавший сострадания.

Орхидея скривила губы, в глубине души тайком проклиная безжалостного Повелителя демонов.

Водяной человек поднялся на вершину горы, где на него обрушился порыв студеного ветра. Его тело окоченело и обратилось в лед с ног до головы. Рука стража по-прежнему указывала куда-то вдаль. Ланьхуа взобралась на гору и проследила направление. Вдали зияла глубокая пропасть. На поверхности отвесной скалы виднелся еле заметный вход в ледяную пещеру около двух чжанов в ширину.

Дунфан Цинцан отличался отменным зрением. Ланьхуа моргнула, присмотрелась внимательнее и разглядела, что скалы вокруг ледяной пещеры покрыты крошечными голубыми кристаллами льда. Орхидея никогда не видела ничего подобного, но поняла, что в пещере, должно быть, очень холодно. Она знала, что Дунфан Цинцану силы не занимать, но все же…

Ланьхуа стиснула ворот левой рукой. Повелитель изволил надеть три платья, однако черное верхнее одеяние – очень красивое, слов нет – пропускало ветер и совсем не грело.