Лотти уловила, как ее подруга прикусила губу. Глаза Веронии налились неистовым мраком, все ее тело оцепенело. Подобные высказывания ранили ее самолюбие. Мисс Эссентри не имела права так ее оскорблять! И это ее благодарность за то, что она приоткрыла ее будущее? Такого отношения она не позволит! Верония уняла разбушевавшуюся бурю в сердце и с новой решимостью дополнила:

– Истина заключается в том, что вы встретите будущего мужа именно в этом месте и при первой встрече навсегда запечатлеете его образ в памяти.

– Как же я его встречу?

Верония мысленно повторила этот вопрос и вытянула одну карту наугад. Выпал король бубен, который сулил деньги и радость, но не давал более четкой картины. Верония окинула взором четыре карты на столе. Внутренний голос подсказывал обратить внимание, что теперь на столе располагались все масти карточных игр: пики, трефы, бубны и черви. Это верный знак. Спустя пару секунд она заключила:

– Вы в первый раз встретитесь с будущим мужем, когда он будет за игорным столом. Он поставит на короля бубен сто золотых монет. – Верония показала на карту на столе. – И выиграет еще более. Его черные глаза лишь на короткий миг встретятся с вашими, но вскоре вы найдете их красивее любого бриллианта. Он будет носить серый костюм и серебряный перстень, и этот облик вам покажется поистине изящным.

Мисс Эссентри распахнула глаза. Лотти повернулась к ней и расплылась в улыбке. Она заметила, что на миг дама резко вздохнула. Когда же она собралась с силами, то со спокойствием ответила:

– Мне кажется, что вы склоняете меня сесть за ломберный стол. Никогда бы не подумала, что игра принесет мне столь большое, как вы мне прочите, счастье. Я посмотрю, насколько вы верны в своих словах. Надеюсь, я не назову после этого вас фантазеркой.

Верония сидела неподвижно, а ее глаза пронзали даму яростью. Она заняла руки колодой и принялась резко ее тасовать. Лотти знала, что ее подруга так делала, когда злоба распирала душу. В такие минуты Верония едва владела собой, чтобы не выдать своего раненого самолюбия. Никто не смел сомневаться в ее пророчествах, особенно когда они были благие. Чтобы отвлечь внимание мисс Эссентри от помрачневшей подруги, Лотти горячо ответила:

– О, о сомнениях и речи нет! – она пытливо посмотрела на подругу, отчего внимание мисс Эссентри перешло на нее. – Вы сами напишете ей письмо, когда выйдете за него замуж. Да, да, уверяю вас! Я, мисс Палмер, уже вижу это в вашем будущем.

С этими словами она выпроводила мисс Эссентри. Верония не сомневалась: скоро это дама свяжет себя узами брака. Она записала ее имя и имя жены чиновника в маленькую книжку. Это поможет в любой момент вспомнить имя и составит добрую службу.

****

Через месяц Лотти пришла в их общую спальню с конвертом в руке. Она застала Веронию за столом, который был обставлен баночками со свежими цветами, эфирными маслами, спиртами, растениями, флаконами. В комнате кружились запахи роз и полевых трав. Модный сезон закончился, а значит, теперь они обрели больше свободного времени. Верония посвящала себя давнему увлечению – созданию парфюмерных композиций, помад для волос и губ, пудры, душистой воды. Травы могли многое рассказать о человеке и применялись для предсказаний, но они давали дивный аромат, который она желала носить на себе. Верония всегда держала при себе флакончик самодельных духов и пудры, а ее подруга использовала только ее помаду для волос. Она отмеряла из пипетки эфирное масло, когда Лотти подкралась к ней сзади и оживленно сказала:

– Мое предсказание сбылось! Верония, дражайшая моя, все случилось так, как я и говорила: мисс Эссентри написала нам письмо.

Верония вздрогнула. Она отсчитала еще пять капель, встряхнула флакон и наконец повернулась к подруге. Пусть аромат настаивается, а пока она займется письмом. Верония приняла конверт от подруги и пересела с ней на кровать. Она спешно распечатала письмо, и обе девушки принялась его читать.

Чем дольше Верония вникала в суть строчек, тем больше ее бросало в холод. Ее лицо бледнело с каждой секундой. Мисс Эссентри писала, что осела вовсе не в родном графстве Нинд, к которому держала путь, а в пограничном городе Уаленд. Увы, но вовсе не замужество побудило ее там остаться. Письмо гласило, что ее поймали взбунтовавшиеся крестьяне и взяли в плен. «Вы подразумевали именно их под картой короля бубен, ведь они перевернули мою судьбу», – писала она. Верония давно слышала, что крестьяне злились на высокие налоги от своих хозяев, оттого и нападали на них. Она и не догадывалась, что мисс Эссентри получала доход с земель, где располагался Уаленд.

Свое письмо дама завершала тем, что уже не ждет обещанного ей счастья. Она писала, что через три дня самочинный комитет из зажиточных крестьян будет решать ее участь. Она написала: «Если вы читаете это, то меня уже повесили. Хранят вас святые силы в столь неспокойное время! Люси Эссентри».

Сердце Веронии бешено колотилось. Она плюхнулась на кровать и уткнулась в подушки. Губы поджались, а тело пробрала дрожь. Она жестоко ошиблась! Дала неверное предсказание! Такого удара она не предвидела.

– Свершилось лишь твое предсказание, – отозвалась едва слышимым голосом Верония. – На сей раз только ты… была права.

Она вновь уставилась в подушки, что глушили ее прерывистое дыхание.

– Ах, дражайшая моя, – нежно проговорила Лотти. Она подошла к другому краю кровати и похлопала ее по плечу. – Ошибка от тебя невозможна, и ты это знаешь. Карты же не могут прочитать мысли недовольных крестьян?

– Могут! Они видят все! – резко ответила Верония. – Я всегда несла людям истину. Я же всегда видела смерти. Так почему сейчас не увидела то, что скрывалось? – с надрывом сказала она. – Почему? Почему я такое допустила?

– Ты же всегда словно в воду глядишь, но эти радикалы до того выжали из ума, что… – нарочито легко сказала Лотти, но Верония отрезала:

– Это я и должна была увидеть, – она покачала головой, ее голос дрожал. – Никогда за двадцать лет своей жизни я не ошибалась. Я должна была это предвидеть, должна была предупредить. Но нет! Я увидела радость там, где ее нет: обычно же наоборот. Совсем на меня не похоже. Вдруг все мои предсказания – плод воображения, как твоя лесть?

Верония вцепилась в подушку. Если пару минут назад она могла гордиться своим талантом, сейчас же ее терзали сомнения. Несет ли она все еще в себе свой дар? Верония сжалась. Этот вопрос мучил ее, ибо она теперь была не в силах дать точный ответ. Ее сердце тяготил огромный груз.

Лотти тяжело вздохнула и ободряюще сказала:

– Ошибки – дело обыкновенное. Нынче одно событие опережает другое так быстро, что даже карты не поспевают за ними. Любое безумие случается, и каждый не уверен в завтрашнем дне. Оставь эти сомнения и продолжай свое поприще гадалки.

Верония вымучила спокойствие на лице и сказала:

– Страна нынче играет в карты сама с собой, тем самым расстраивает свое собственное состояние. Мои пророчества же не знают исхода такой игры.

– Завтрашний день – это глупое обещание календаря, – рассмеялась Лотти. – Этот предлог придумали люди, чтобы отлынивать от дел. Завтра, быть может, нас отправят на виселицу. Да здравствует сегодня! Это нечто твердое и определенное, – она радушно улыбнулась. – Верония, дражайшая моя, не бросай свое ремесло. Мы так близки к высшему свету! Скоро мы доберемся до верхушек и заживем как в сказке. Только представь: сколько интриг мы раскроем, сколько раз будем веселиться на балах!

– Для меня это слишком великая честь. Если же я ее и удостоюсь, то буду рада, если после этого останусь с головой на плечах.

Часть 4. Шестерка треф

Верония вернулась к парфюму в дурном расположении духа. Не для таких ошибок она дневала и ночевала в библиотеке.

В ее голове всплыли воспоминания о монастыре, куда отец отдал ее на воспитание. Будучи девочкой, она отлично усваивала чтение, письмо, пение и обучение рукоделию, однако ее все равно наказывали. Учеба подарила Веронии другие познания. Кто знает: не будь этой строгой муштры, может быть, в ней не выкристаллизовался бы странный дар, который позволил ей заглядывать в будущее.

Вместе с еще одной девочкой, чье имя она жаждала вспомнить, она временами прогуливала занятия и пряталась в библиотеке. Будь воля Веронии, то она бы сутками сидела в библиотеке среди старинных книг и фолиантов. С каким-то особым чувством она вчитывалась в трактаты, раскрывающие символику чисел. Лотти же стояла настороже и махала рукой, когда кто-то приближался. Она сторонилась всякого чтения, ибо для нее это было вернейшим способом навести скуку.

Верония и вторая девочка брали книги, пока Лотти сторожила у дверей. Она стыдилась, что забыла ее имя, зато четко помнила ее внешность. Чересчур высокая и тощая, синие глаза с хитрым прищуром: иной раз ей казалось, что она вырастет хищницей или искусным хитрецом. Она затевала все эти побеги с уроков, потому ей всегда была присуща дерзость.

– Чего читаешь? – спросила она.

Верония показала ей книгу в потертой обложке. Пока она рылась в библиотеке, то нашла книгу по нумерологии.

– Тебе это интересно? – ошарашенно спросила она.

– Да, – ответила Верония. – мне очень интересны книги, посвященные тайным знаниям. У тебя что?

– «Приключения Тиремака», – горделиво сказала девочка и показала книгу в алой обложке. – От событий на страницах у меня захватывает дух! Я ужасно хочу, чтобы и ты ознакомились с ней. Путешествия увлекают куда больше, чем твои старенькие трактаты.

– Они познавательны, – отметила Верония, на что девочка хмыкнула. – Тебе известно, что в игральной колоде сокрыты послания? Числовые карты червей показывают наши чувства, а треф говорит о нашем здоровье? Десятка треф говорит о помощи от наставника, а шестерка бубен – к удаче.

– Но это же скучно! – разинула рот та девочка. – Какой чудак будет это читать?

– Тише-тише, – полушепотом проговорила Лотти и махнула им рукой.

Верония уткнулась в книгу. Позднее эти значения чисел она отразила в символике, которую разработала для колоды карт. Помимо нумерологических трактатов, она запомнила мемуары знаменитой сивиллы из Маттиаса – аббатисы Хильды, жившей пару веков назад.

Эта книга глубоко взбудоражила Веронию. Неслучайно при себе она до сих пор хранила эти мемуары с приложением десятка рукописных страниц. В них рассказывались тонкости гаданий по воде в серебряной чаше. Верония достала эту книжку из тумбы. Благодаря ей она могла добавить каплю крови человека в чашу и узнать, что ждет человека. Воспоминания о былых временах подарили ей новые силы, потому она вернулась к духам с воодушевлением.

Слухи о двух необычных ясновидящих распространялись куда быстрее, чем предполагала Лотти. Случай с мисс Эссентри не бросил тени на их репутацию. На нее и ее подругу каждый раз смотрели с замиранием. Лотти принимала это за общую заслугу. Среди гостей же наверняка были придворные! Если бы они снизошли до нее, модистки за прилавком, и обратились к ней за гаданием, то она приблизилась бы к своей мечте. Одна эта мысль пробуждала на ее лице улыбку и зажигала в ее сердце огонек.

Лотти отдавала коробку со шляпой одной даме с высокой взбитой прической. Она показала ей свою самую лучшую улыбку, но не смотрела прямо на нее. Еще с ранних годов она таким образом выражала глубочайшую признательность, что играло ей на руку.

– Вы же мисс Палмер? – обратилась к ней та дама с низким голосом. – Я слышала, вы даете предсказания.

– Да, это я, – ответила Лотти и склонила голову. Неужели она сейчас обратится к ней? Пусть ее напускная скромность сработает.

– Тогда не окажете и мне эту услугу? Я слышала, как вы предупредили леди Мерен о смерти ее мужа.

Лотти чуть подняла взор и едва удержалась, чтобы не ахнуть.

«Это же леди Лучеас! – мысленно воскликнула она. – Да, это она: три родинки над губой не дадут обмануть. Она содержит салон, который навещают король и его придворные. Посетители магазина с таким восхищением описывали приемы в ее гостиной! Пусть тогда там и меня с Веронией обсудят».