– Разберётся он! – буркнул мужик, но спорить не стал, подхватил обоих дружков и старательно попёр к торговым палаткам.

Будет хреново, если сейчас он встретит кого-то из сочувствующих и вернётся с подкреплением.

Пора сматываться.

Я склонился над Лёнькой, потряс его за плечо.

– Зубок, ты как?

– Как – как! Голой ж… об косяк! – отозвался тот, еле шевеля разбитыми губами.

– Идти сам можешь?

– Не знаю. Щаз попробую.

Он сделал шаг, другой и тут же выругался.

– Сука! Чтоб этим гадам ни дна ни покрышки!

Я закинул его руку себе на плечо.

– Потерпи чуток. Сейчас я тебе помогу.

Лёнька кивнул.

Вместе мы двинулись к выходу с рынка, причём каждые тридцать секунд Зубок шипел от боли и матерился.

– Может тебя в больничку? – предложил я.

Он скривился.

– Не надо в больничку. И так заживёт. Думаешь, мне в первый раз досталось?

– Да уж что-то мне подсказывает, что с твоей профессией тебе частенько прилетает. Как же тебя угораздило так обмишуриться?

– Один из них узнал меня. Я в прошлом году его на деньги выставил, а сегодня случайно на его знакомого нарвался. Вот и понеслась нелёгкая, – криво ухмыльнулся он. – Если б не ты, харкать мне юшкой до конца лет. Дюже серьёзно за меня эти мужички взялись.

– Если не в больничку, куда тогда?

Лёнька махнул рукой.

– Туда. За забор выйдем, я там отдышусь.

– Как скажешь.

Когда мы покинули территорию рынка, Зубок окинул меня задумчивым взглядом:

– Только не говори мне, что случайно мимо проходил…

– Не скажу, – ухмыльнулся я. – Тебя искал.

– Зачем?

– Про ограбление поезда слышал?

– Весь Ростов о нём только и говорит. Лихо паровоз подломили…

– Кто это сделал, знаешь?

– Догадываюсь, – важно произнёс он.

– Рейка?

Зубок попытался улыбнуться, но в результате зашипел как рассерженный гусь.

– Суки, все губы разбили! – пожаловался он.

– Ты не ответил: Рейка при делах или нет?

– Само собой, при делах. Только не он был за главного.

– А кто?

– Медик всё провернул.

Про Медика, в миру Ивана Менникова, я уже как-то слышал краем уха, но ещё не сталкивался в своих расследованиях, поэтому захотел узнать о нём побольше.

– Что ещё за Медик? Действительно – врач?

– Из него такой же врач, как из меня сельский учитель. Прозвище у него такое: Менник – Медик, – пояснил Лёнька. – Молодой и борзый. Ещё и тщеславный. Через то и помрёт.

– Раздобудь мне информацию, где скрываются Рейка и Медик.

– Не пойдёт, мент. Если кто-то из них узнает, что это я вас навёл – мне крышка.

– Никто ничего не узнает.

– Э, не ты, так другой сдаст! Наверняка у Рейки или Медика есть кто-то из ваших прикормленных.

– С тобой будем общаться только я или Михайлов. Гарантирую, что твоё имя нигде не будет фигурировать, ни в одном из материалов. Ну и мы в долгу не останемся, можешь не сомневаться. Ты это, приходи, если что, – голосом волка из знаменитого мультика произнёс я.

– Ага, к вам придёшь, а назад не выйдешь.

– Выйдешь, не переживай, – заверил я. – Так что, Лёня, поможешь найти Рейку и Медика?

– Я поспрошаю потихоньку. Обещать – не обещаю, но сделаю, что могу.

– Договорились. И да, как насчёт больнички?

– Я лучше дома отлежусь, мне там лучше будет.

– Дело твоё.

Простившись с Зубком, я отправился в угрозыск. Если информатор не подведёт, рано или поздно мы обязательно выйдем на след обоих бандитов.

Войдя в кабинет я сразу почуял что-то неладное: повсюду царила тягостная атмосфера и уж больно печальный и удручённый вид был у моих коллег.

– Что-то стряслось? – с порога спросил я.

– Стряслось, – подтвердил Паша Рыженко. – Реязова убили.

Глава 6

Да уж, известие, прямо скажем, было невесёлым. Кто терял боевых товарищей, тот меня поймёт.

Скорбь по погибшему и ненависть к тем, кто это сотворил, захлестнули меня с головы до ног.

– Вечная память, – протянул я, снимая с головы шапку. – Как это произошло?

– Застрелили на квартире Авикова – его информатора. Реязова сразу наповал, а Авикова ранили. Он скончался по дороге в больницу. Перед тем как умереть, успел сообщить, что в них стрелял Рейка. Он внезапно нагрянул на квартиру Авикова и опознал Реязова, – пояснил Паша. – Короче, Художников приказал Рейку живым не брать.

Оперативники одобрительно закивали.

Я был с ними солидарен: этому гаду больше нет места на земле.

– Похороны намечены на послезавтра, – добавил Паша.

– Послезавтра? – встрепенулся наш парторг Андрей Голубев. – На послезавтра у нас очередное собрание партийной ячейки уголовного розыска было намечено. Если не возражаете, я перенесу на другой день.

– Конечно, переноси, – кивнул Паша. – Проводить товарища в последний путь – святое дело.

Он повернулся ко мне.

– А ты как сходил? Есть новости?

– Есть. Мне на Старбазе шепнули, что налёт на поезд организовал Медик, – сообщил я. – Мне бы в материалах по нему покопаться… Может, найду ниточку…

– Копайся на здоровье, – разрешил Паша. – Новичкам везёт.

– Это я – новичок?

– Ну в смысле, новичкам в нашем городе, – поправился Паша.

Он подошёл к своему сейфу, открыл дверцу и, достав оттуда полдюжины пухлых папок, положил на мой стол.

– Вот, изучай. Тут все его подвиги за последние три месяца.

Я обратил внимание на объём документов.

– Знатно покуролесил?

– Что есть, то есть, – подтвердил Рыженко. – Прямо восходящая звезда уголовного мира. Ещё немного и выбьется в дамки. Надо бы укоротить субчика. А насчёт его причастности к ограблению поезда – похоже на правду.

Поскольку текучки сегодня не намечалось, я открыл материалы уголовных дел и углубился в чтение. Почти сразу стал понятен почерк этого явно не ординарного преступника: его налёты и ограбления всегда отличались дерзостью и продуманностью, к тому же Медик не любил понапрасну стрелять и предпочитал обойтись малой кровью или вовсе без неё.

Очень характерным, к примеру, было ограбление кооперативного магазина в Посоховском переулке. Посреди белого дня шестёрка вооружённых бандитов, косящих под бойцов Красной армии, на двух подводах подкатили к магазину.

Медик, изображавший из себя краскома, вошёл в него и, вытащив маузер, во всеуслышание объявил:

– Внимание, граждане! Я Медик! Всем лечь!

Перепуганной публике оказалось достаточным упоминание его имени, все разом попадали на пол и не стали сопротивляться.

Бандиты вынесли из магазина кучу мешков с продуктами и рулоны мануфактуры, покидали товар на подводы, навесили на дверь амбарный замок и укатили восвояси.

Только через час несчастные граждане смогли освободиться и вызвать милицию.

И таких историй было по нескольку на неделю.

Меры, принятые уголовным розыском, пока что результатов не дали. Бандиты по-прежнему оставались на свободе.

Что ж, Иван Менников, пришла пора заняться тобой и твоими приспешниками как следует. Тем более, если напав на твой след, удастся выйти и на пресловутого Рейку.

Эх, с каким наслаждением я бы влупил ему пулю в лоб! И даже не сомневаюсь, остальные парни поступили бы точно так же, не задумываясь.

Такую сволочь нужно карать!

– Быстров, ты свободен? – выдернул меня из задумчивости голос Паши.

– Да, а что? – встрепенулся я.

– Сгоняй на текстильный синдикат. Ограбили их. Вынесли товара на сумасшедшую сумму. Если понадобится подкрепление – телефонируй, подскочим.

Я кивнул и принялся собираться.

Эксперт Нефёдов ждал меня в экипаже, любовно поглаживая потёртый кожаный чемоданчик криминалиста. Он сухо буркнул в ответ на моё приветствие и прикрыл глаза.

Текстильный синдикат занимал несколько зданий из красного кирпича, территория была обнесена высокой стеной – ни дать, ни взять – крепость.

У ворот нас встретил круглый, похожий на колобок, мужчина с толстым носом картошкой и пухлыми розовыми щеками. На нём было пальто с бобровым воротником, на голове каракулевая шапка, подмышкой он держал парусиновый портфель.

– Дымов, заведующий синдикатом, – представился кругляш.

– Быстров, уголовный розыск. Это – наш эксперт, товарищ Нефёдов.

– Спасибо за оперативность, товарищи. Я звонил вашему начальству, он обещал прислать самых лучших.

– У нас все лучшие. Показывайте, что тут у вас произошло, – сразу перешёл к делу я.

– Беда у нас приключилась, товарищ Быстров. Ночью обнесли наш склад, вынесли всё, что было.

– А что у вас было?

– Очень важный и дорогой товар: итальянский текстиль. Вы даже не представляете, товарищи, какой это урон для нас! Цифры просто сумасшедшие! – запричитал Дымов.

– Когда это произошло? – оборвал его я.

Многословие Дымова начинало действовать мне на нервы.

– Видимо, ночью. Вчера вечером всё было на местах, я лично проверял. Утром гляжу – замок на складе сбит. Захожу внутрь – а там шаром покати. Подчистую выгребли.

– Кто-нибудь при этом пострадал?

– Слава богу, никто! Сторож цел и невредим. Только с меня начальство голову снимет, – грустно вздохнул заведующий.

– А где, кстати, ваш сторож?

– У себя в сторожке. Я его не отпустил домой отсыпаться.

– И правильно сделали. Товарищ Нефёдов, – обратился я к эксперту, – вы пока осмотрите место преступления, а я пообщаюсь со сторожем.

Эксперт кивнул и направился к складу, а я в сопровождении Дымова пошагал к сторожке – единственному деревянному зданию на территории синдиката.

У входа в неё стоял и нервно курил мужик бомжеватого вида с бородой и помятым лицом. Увидев нас, он щелчком пальца отправил окурок в сугроб.

– Наш сторож, Тарас Остапенко, – сообщил Дымов. – А это товарищ Быстров из уголовного розыска.

Мне сразу не понравилось выражение глаз бородача, он так старательно отводил взгляд в сторону, что я сразу смекнул – с ним что-то не так.

– Как же это вы прошляпили ограбление склада, гражданин Остапенко? – поинтересовался я, наблюдая за его реакцией.

– Сам не знаю, – печально пожал плечами он. – Я ить как по инструкции полагается за ночь кажный час обход делал, всё в порядке было… Мабуть под утро замок сбили.

– Мабуть, – согласился я. – Подойдите, пожалуйста.

– Зачем? – встревожился сторож.

– Подойдите-подойдите, – настойчиво произнёс я. – Не бойтесь, не укушу.

Он сделал шаг в мою сторону.

– Ближе.

Немного потоптавшись, Остапенко всё-таки оказался возле меня.

– Дыхните.

– А что такое?

– Вы дыхните, а там разберёмся.

Он тихонечко дыхнул в мою сторону.

– Сильнее.

Набрав полные лёгкие воздуха, Остапенко окатил меня запахом винокуренного завода, смешанного с ядрёным чесночным амбре.

– Пили?

– Вы что! Не мочно мне… Я ж на работе.

– Пили? – теперь с жёсткой интонацией спросил я.

– Остапенко! – повысил голос на подчинённого Дымов.

– Ну пил, – понял, что отпираться бесполезно сторож. – Так я ж чуточек, для сугрева. Вот столечко, – развёл он большой и указательный пальцы правой руки.

– Покажите, что именно пили.

– Зайдёмте унутрь, – показал на сторожку Остапенко.

В тесной сторожке со скрипучими некрашеными полами стоял спёртый запах табака и чада от коптящей буржуйки, дышать было практически невозможно. Покопавшись в кладовке, Остапенко извлёк на свет божий пустую бутыль.

– Один пил? – спросил я.

– Один.

– Это называется – чуточек?! Целую бутылку в одну харю выжрать…

– Так я ж… – зачем-то начал оправдываться сторож.

– Пока помолчите. Если мне понадобится что-то узнать, я спрошу.

Остапенко заткнулся.

Я взял её в руки и принюхался: густое амбре дешёвого шмурдяка резко ударило в нос. М-да… Та ещё отрава.