Так, тут уже я повернулась, с возмущением оценивая состояние ее волос, а именно, что можно выдрать, чтобы потом выросло. Если я культурная, это не означает, что позволяю себя обижать.

– Ты сделала свой выбор, так что пошла вон, – брезгливо выдал парень.

– Ты… Да ты хам! Ты еще пожалеешь. Да она…

И тут случилось ужасное, что только могло произойти. Парень дернул меня на себя, отчего влетела в рельефную грудь, а в следующую секунду я ощутила твердые губы на своих губах.

Пораженно застыла, не в силах поверить, что мой первый поцелуй произошел вот с ЭТИМ хамом. И пока я лихорадочно соображала, парень усилил напор. Хотела возмутиться, но тут его язык ворвался в мой рот, нагло бесчинствуя, вызывая непонятные эмоции.

Какие именно я точно не понимала, но они ошеломили.

Я пребывала в шоке, поэтому как статуя пораженно стояла, упираясь руками в его мощную грудь. Это максимально, что могла. И когда парень отлепился от меня, я продолжала смотреть непонятно куда в ужасе от ситуации.

Обычно я не впадала в ступор, но все случается в первый раз. Например, сегодня.

– Ты чего застыла? – грубо прогрохотал парень, всматриваясь в мое лицо, опять начиная наступать.

Почти вплотную подошел, что взбесило. Мой мозг, наконец, стал нормально функционировать после небольшой перезагрузки.

Огляделась по сторонам, только сейчас понимая, что мы одни, а девушка убежала. И еще… этот ирод как-то странно пялился на меня.

А если опять?

Закрыла рот рукой, давая понять, что лавочка закрыта.

Катя пришла в себя!

На секунду закрыла глаза, чтобы проанализировать ситуацию, а когда открыла, уже соображая в обычном режиме. В груди все грохотало от ярости. Я мило улыбнулась, а в следующую секунду резко ударила кулаком по щеке парня, ощущая удовлетворение.

Вот! Ответочка не заставила себя ждать.

Зря, что ли, дядька учил работать кулаками, бить в нужные места с целью самозащиты? Каждый день ходила пешком по полям от одной деревни до другой, так как в нашей небольшой деревеньке школа была только до четвертого класса. Иногда заезжал автобус, но когда начинались дожди, дорогу размывало, и проехать было нереально. Про снег я вообще промолчу. Чистили редко, хотя положено, поэтому приходилось подстраиваться.

В общем, заслужил.

Да как он мог?!

Наглец!

Это мой первый поцелуй, а он тут свой рот открыл как акула перед аквалангистом.

И ведь все по приколу. Тупые игры играет.

Со злости хотела еще раз врезать, но парень перехватил руку и дернул на себя.

– Успокойся, котенок, – выдохнул мне в лицо, смея дерзко улыбаться. Совсем совести нет!

От возмущения толкнула его в грудь, планируя быстро вырваться, но попытка провалилась. Он крепко держал рукой за талию, вцепившись, как клещ в собаку.

– Отпусти!

– А если не хочу? – нагло заявил он, раздражая еще больше.

– Захочешь! Не смей больше никогда так делать!

– А то что?

– Я… – даже растерялась, забывая, что хотела сказать. И что за мода перебивать?! Вырвала руку и проговорила: – Ты грубый, неотесанный дикарь!

– И это мне говорит колхозница? Разве тебе такие не ближе? Ты даже дерешься как пацан.

– А что, девочки бьют кулаком по лицу с реверансом?! – поинтересовалась, выпуская молнии из глаз. – Могу и так!

– И как ты могла понравиться Мартынову? Он же любит нежных и чутких…

Прищурилась и подалась к нему.

– Да тебе какая разница? Ты сделай одолжение: уж держись от меня подальше! Бесишь!

Грубые слова сделали свое дело. Парень скривился и отпустил.

– Надо же… Боишься, что твой донжуан прознает и выкинет? Да не переживай, он избавится от тебя быстрее. Ему поводы не нужны.

– Без тебя разберемся! – рявкнула и пошла к двери, быстро воткнув ключ в замочную скважину. Оказавшись внутри, прижалась к твердой поверхности и прошептала:

– Нужно держаться от этого сумасшедшего подальше! Непременно!

* * *

Только успела переодеться, натянув на себя свою любимую футболку с шортами, как вдруг услышала громкий крик девушки и дикое рычание парня. Притом столько боли и ужаса было в этом крике, что стало жутко.

«Убивает ее, что ли?!»

Резко выбежала из квартиры, чтобы увидеть девушку с пустой банкой, от которой шел неприятный запах бензина, а рядом Макар, у которого горела рука.

«Эта идиотка подожгла его! Больная на всю голову!»

Не думала, моментально сняла с себя футболку и стала тушить огонь, понимая, что времени нет. Туда-сюда, и сосед получит сильные ожоги.

– Я не хотела! Я не думала! Я не виновата! – причитала неадекватная бывшая, скуля мне под ухо. И так мерзко, смею заметить, что хотелось ее откинуть в сторону. Но я сдержалась…

Только вот когда я справилась, потушив огонь, с ужасом увидела, как она бросилась к нему, вцепившись в искалеченную руку. – Прости! Это я от любви! Я не хотела!

Отмечая, как парень скривился, очевидно, считая звездочки перед глазами от диких ощущений, поняла, что быть культурной не получится сегодня. Рванула к ней и швырнула в стену, немного не рассчитав с размахом. Отмечая, как она сползла по стене, приблизилась и яростно процедила:

– Ты совсем больная?! Я сейчас полицию вызову!

– Я хотела объяснить! – начала она давиться словами, дрожащими руками теребя подол своего короткого платья. – Я ведь пошутила. Не думала, что так получится.

– Я сейчас так пошучу, что ты ноги свои не соберешь! – сказала и сделала шаг к ней, в следующую секунду наблюдая, как она заорала и бросилась вниз по лестнице. Оставалось только крикнуть ей вслед: – Дура!

Обернулась, чтобы увидеть Макара, направляющегося к двери, с недовольством поглядывающего на свою руку.

Я же понимала, что там будут волдыри, и еще… была уверена в том, что парень ничего делать не будет. Вот прямо даже не сомневалась.

Последний раз глянув на лестницу, покачала головой и поспешила в квартиру Мартынова. Насколько помнила, в сумке у меня была аптечка. Вытащив баллончик пантенола, не забывая про аспирин и другую футболку, я бросилась к выходу. На пороге задержалась и рванула за аптечкой, по пути решая закрыть дверь. Вдруг полоумная прибежит добивать парня и заодно подожжет квартиру Леши. Странно, но сейчас я даже не сомневалась в этом. Больная ведь на всю голову!

Дверь оказалась открытой. Раз уж Макар ее не закрыл, то посчитала нужным пригласить себя в гости. Хотела помочь и была уверена, что сосед мне ничего не сделает. Предполагала, что он будет кромсать свою рубашку вместе с рукой.

И действительно, стоило оказаться в кухне, увидела такую картину: парень с голым торсом сыпал соду на оголенные участки, оставшиеся от пузырей. Представляла, как ему невыносимо больно, но сосед стиснул зубы и молча сопел.

Подошла и, оценив ситуацию, решила немедленно устранить фактор повреждения. Потянула его к раковине и, выставив руку под краном, принялась охлаждать пострадавший участок тела под прохладной проточной водой.

– Зачем? Все так пройдет, – раздраженно выдал искалеченный парень.

Понимала его. Опыт печальный был у меня в десять лет. Тогда тетя подвела меня к куче чистых, но мятых вещей и наказала перегладить. Она не предупредила держать утюг подальше от локтей, вот я и пригладила кожу горячей подошвой.

– Молчи лучше, – буркнула, крепко придерживая парня за плечо, контролируя, чтобы не нарушил процесс.

В какой-то момент поняла, что стоим очень близко, но сейчас неудобства не испытывала. Не до этого.

– Это пустяки. Бывало и хуже, – хрипло произнес Макар, почти мне в волосы.

– Мне все равно. Стоим так десять минут.

– Засекла? – лениво уточнил, будто проверяя мои нервы на прочность.

– Нет.

– И что, мне смотреть на тебя предлагаешь?

– Смотри. Мне без разницы.

Тут он сделал шаг ближе, и я оказалась зажата между кухонным гарнитуром и мощным телом, при этом удерживая его руку.

– Отойди! – буркнула, понимая, что дышать скоро будет нечем. Запах парфюма, кожи парня и горелой одежды ударили в мой нос. С первыми двумя все понятно, а вот гарь шла от мусорного ведра, куда парень швырнул клетчатую рубашку.

– И зачем?

– Чтобы не придушил случайно!

– Я с девочками совсем другими вещами занимаюсь, – дерзко заявил он, выпячивая грудь.

– Я уже видела… – заявила, напоминая о том, что произошло на лестничной площадке. – Очень даже феерично!

– Феерично было впервые. Сам не ожидал.

– Можно без признаний. Мне все равно, – заявила, не желая сегодня быть еще психологом. Уж как-нибудь без меня.

– Если все равно, то чего полезла меня спасать? Даже разделась…

Покраснела, вспоминая сей момент. Нда уж, отличилась. Иногда удивлялась своей спонтанности. Вот честное слово, такая импульсивная, что страшно было видеть результаты, когда отходила.

– Нечего гореть у меня перед носом. Потом объясняйся с полицией.

– Только поэтому?

– Ну, почему? – протянула, обдумывая, что еще сказать. – После того как огонь справился бы с тобой, перешел на квартиры. А мне до 31 августа негде больше жить.

– А 31 августа где?

– В общежитии.

– Понятно. Не думал, что такая безжалостная.

– Не я такая, а жизнь такая.

– Ты так много говоришь… – грубо буркнул парень, всматриваясь в глаза, провоцируя взглядом, так как нагло шарил по телу бесстыжими глазами.

Стараясь не показывать свою растерянность, так как на меня впервые так смотрели, выдавила улыбку и предупредила:

– Посмеешь еще ко мне прикоснуться, и я тебе соль в рану добавлю.

– Всегда считал, что колхозницы довольно простодушные существа.

Усмехнулась и покачала головой. Наивный боксер!

– Твои представления весьма устарели, – бросила в ответ, наклоняясь к раковине, чтобы осмотреть рану.

Глава 4

– И что теперь? – протянул парень. Видно было, что он уже заскучал.

– Теперь можно обработать… – сказала, предупредив его о своих действиях. Дернется, можно и заслуженно треснуть.

Чистыми сухими салфетками аккуратно осушила кожу вокруг ожога и между делом заметила:

– У тебя два варианта: я тебе накладываю повязку и отправляю в больницу, а второй…

– Смеешься? Тут рана ни о чем. Может, меня еще в гроб засунешь и под землю, чтобы время не тратил?

– Хороший, конечно, вариант, но ладно уж. Живи.

– Какая ты добрая!

– Акция действует только сегодня, так что не надейся. И раз первый вариант ты не оценил, то… – протянула и схватила спрей «Пантенол». Встряхнув, отошла немного, чтобы себя не забрызгать, и стала брызгать на рану, чудесно улыбаясь липкой пене, которая покрыла всю руку. – Не вытираешь, не шастаешь в рану своими микробными руками, не чешешь. Теперь ты сидишь, отдыхаешь, пока пена не впитывается.

– У меня бой завтра. Нужно тренироваться, – с возмущением выдал он.

– Без боя обойдешься.

– Я не могу, поэтому это все не нужно, – сказал сосед, собираясь убрать руку.

Глаз дернулся от возмущения. Не растерялась и шустро ущипнула его за живот. Хотя какой тут живот? Мощный пресс. Это у меня живот. Животик. Плоский, но мягкий.

– Если посмеешь, буду всю ночь песни горланить под твоей комнатой. Я как раз в зале сплю. Не только же тебе бить по груше и не давать мне спать.

– И что, так мерзко поешь? – с усмешкой уточнил парень.

– Напилася я пьяна, – пришлось громко запеть, чтобы оглушить его. – Не дойду я до дому.

– Э-э-э хватит орать. Я понял! – встревоженно начал парень, оглядываясь по сторонам, будто, кроме нас, еще кто-то мог слышать мои завывания.

– Довела-а-а-а-а меня тропка да-а-а-а-альняя до вишне-е-е-е-евого сада-а-а-а-а, – затянула, ужасаясь своему пению. Но это мое фирменное, чтобы все от меня сбежали. На уроке пения учительница разрешала мне просто открывать рот, чтобы не перебивать других. Ни слуха, ни голоса – это как раз про меня.