Старшие были самыми отчаянными. Я знал это по Неро. Из раза в раз он едва сдерживал себя от опережения плана по убийству наших отцов, когда кто-то из них доводил нас до предсмертного состояния.

Дэниел нахмурился, посмотрев на меня.

– Почему вы сразу мне не сказали?

– Потому что ты не веришь в это даже сейчас, – объяснил я.

Я и сам до сих пор не особо верил, несмотря на то, что частично был свидетелем произошедшего.

Сколько мы слышали о том, что Нери отказывались признавать существование своей младшей сестры?

Это не было обычным слухом.

Это было правдой.

– Это нужно увидеть. Их необходимость в ней.

Я был уверен, что Дэниелу не понравится то, что он услышит, потому что это станет значить, что вернуть девушку обратно в Неваду окажется ещё сложнее.

Однако брат вёл себя противоположно моему представлению.

Сказанное мной… успокоило его?

– Это ничего не меняет. Я всё равно поеду. К тому же тебя не жалуют на территории Ндрангеты не меньше моего.

– Почему это?

– Потому что ты сказал, что жена их Босса в твоём вкусе, Деметрио.

Мне не нравилась ни одна женщина, не похожая на Ангела. А Аврора Де Сантис, к радости её мужа, не была подобной, иначе я бы не посмотрел на то, что у неё был Доминик.

Я бы не заставлял её быть со мной, но сделал бы всё возможное, чтобы она поняла, что я лучше него, ведь она – для меня, я – для неё, а он третий лишний в нашем идеальном союзе.

– Это была просто шутка.

Я даже не осознавал, почему ляпнул это в присутствии Доминика. Знал же, как он к ней относится. Просто… словно что-то потянуло меня. И я не имел в виду внешнюю составляющую этой девушки. Я толком и не помнил, как она выглядела. Однако много слышал о том, что она делала для женщин, детей и мира в общем.

Чистая душа.

Редко встретишь такого человека.

Тем более в наших кругах.

Нужно было узнать о ней побольше. Возможно, её энергетика сможет навести меня на Ангела.

– Я буду ждать тебя на границе, Дэниел.

– Ты – младший брат, я – старший, – напомнил он. – Поэтому прекрати волноваться. Если я и останусь там, то только по собственному желанию.

– Мы с Ара…

…беллой отправляемся в Рино уже сегодня.

Но я не успел закончить мысль, потому что взгляд Дэниела, повернувшего голову в мою сторону, остановил меня.

После побега Талии видеть и слышать что-либо об Арабелле стало ненавистно ему, будто это она ударила её головой об лобовое стекло и вернула память, когда она была лишь той, кто просто дал ей уйти.

Я тоже был там. Видел, как девушка уезжает. Однако я не знал, что она уже бросила моего брата и собралась пересечь границу, чтобы вернуться в так называемый дом.

Остановил бы я её, если бы мне было известно это?

Скорее всего.

Им следовало поговорить.

Только несмотря на то, что мы ладили, я не понимал её так, как это делала Арабелла. Другая женщина. Девушка, с которой они терпеть друг друга не могли, отпустила её. Это вызывало вопросы, ответы на которые были только у них.

Дэниел злился как никогда.

Кажется, я ждал, когда это прекратится, больше всех. Меня напрягали их отношения. Я хотел, чтобы всё стало как прежде.

Но этого не случится, пока Талия Нери не примет тот факт, что её место – здесь, и не вернётся, простив его.

Иногда меня даже посещала мысль похитить её, чтобы приблизить неизбежное – её официальное присоединение к Каморре. Ндрангете придётся смириться с тем, что в Призрачной Наследнице, которую так тщательно скрывали от мира, текла кровь Каморристки.

Я почувствовал это, только увидев её.

Как это случилось с Арабеллой.

Как знал, случится с Ангелом.

Люди предпочитают думать, что для того, чтобы понять, твой это человек или нет, нужно время. Много. Но это не так. Когда они решают подойти к вопросу близости, как им кажется, более ответственно, ведь нужно не совершить ошибку и удостовериться наверняка, они тратят время не на то, чтобы понять, судьба ли это. Они думают, что получат от этого союза.

Но любовь не отвечает на этот вопрос.

Достаточно одного разговора, чтобы понять, что ты готов отдать этому родному незнакомцу всё, что у тебя есть.

Одного взгляда.

Я знал, что не пройду мимо неё.

Что мне хватит только услышать Ангела, чтобы связывающая нас нить натянулась и я прекратил искать свой конец, который был её началом.

Она была где-то поблизости. Её шепот в моей голове становился громче каждый раз, когда я приближался к Рино. Поэтому…

Как насчёт завтра, Ангел?

Пожалуйста?

Глава 2

Мне искренне хотелось вспомнить, когда жить было просто.

То есть… Когда я была совсем маленькой, было именно так, но когда жизнь по-настоящему началась, ни один прожитый день не прошёл легко и беззаботно.

Потому что когда оба твои родителя теряют работу и из столицы штата вам приходится переехать в маленький город на границе, это становится началом череды несчастий.

Твоя мама не на удивление быстро находит работу, так как является отличным специалистом, но совершает страшную врачебную ошибку и попадает в тюрьму, в которой вскоре умирает.

Это становится ударом для всей семьи.

Твой отец впадает в глубокую депрессию, начинает пить и, чтобы спустить душевные страдания, отдает тебя под залог в бойцовский клуб, в который тебе из раза в раз приходится возвращаться, потому что ты не можешь иначе.

Жизнь кажется безвыходной, будто ты застрял в круговороте, и каждый день – это борьба, не только на ринге, но и с самим собой. Ты мечтаешь о том, чтобы найти выход, но на горизонте появляются лишь новые испытания, и надежда на это кажется всё более призрачной.

Детство закончилось, когда мне было девять. Несмотря на то, что Родриго появился в моей жизни намного позже, мамина смерть положила начало концу, потому что мой отец оказался слабаком, который забыл, что у него осталась несовершеннолетняя дочь.

Пришлось начать думать как взрослая, чтобы позаботиться о себе и не попасть в детский дом.

Но клуб уничтожил меня.

И дело было не в боях или мужчинах там.

А в ней. Единственное, что скрашивало мои дни – время с Каей.

Удивительно, как чужой человек может стать тем, кто изо дня в день сохраняет в тебе веру в людей, когда давно пора перестать заниматься этой ерундой.

Люди называют это дружбой.

Но мы никогда не называли себя подругами.

Сёстры. Не иначе.

Однако, вспоминая, как много она сделала для меня, даже это казалось не совсем подходящим, потому что Кая была универсальна – отец, мать, старшая сестра, лучшая подруга, наставница, защитница, родственная душа… Я бы могла продолжать этот список бесконечно, потому что она была каждым, кого мне стало не хватать после смерти мамы.

А теперь её не было, как и моей веры в человечность.

Я часто задумывалась, кем я была для неё?

Что заставляло её быть всем для меня?

Ведь от меня не было никакой пользы, кроме шоколада, который я воровала для неё из кабинета директора, пока ещё ходила в школу, так как её пониженное давление не давало мне покоя.

С тех пор как она пропала, я больше не ела его, хотя в ресторане, в котором я жила, было полно сладостей и мне позволяли брать немного. Только мне не хотелось.

Ничего не хотелось.

Месяц после боя, который освободил меня не только от «FIGHT», но и от большей части мужского внимания, я пролежала в постели.

В маленькой детской комнате, которая не была моей.

Она принадлежала внучке женщины, которая вытащила меня на улицу в тот день. Её дом был полон детей и взрослых, тем не менее она не оставила меня умирать, а забрала к себе.

Моё лицо, заново собранное по кускам, было также её заслугой. То, что теперь у меня была работа, место, где спать, и что есть – всё она.

Раньше она подрабатывала здесь так же, как и в клубе Родриго, но после того как я восстановилась, отдала своё место мне. К тому же у неё вышло разобраться с долгами своих сыновей, и нужда в таком количестве работы исчезла.

Как эмигрантке азиатского происхождения ей было сложно найти что-то стоящее и высокооплачиваемое, однако человек, которому нужна была помощь по уходу за близким, сам нашёл её.

Она смогла уволиться и посвящать всё своё время только этому, так как он платил очень хорошие деньги.

Я была рада за неё. Людям её возраста стоило больше отдыхать, а не решать проблемы своих уже взрослых детей.

И незнакомых ей детей тоже.

Я была обязана Мэй.

Такие, как она, рождаются добрыми, поэтому невозможно заставить их поступать иначе.

Она спала с одной из своих внучек, пока я занимала её маленькую и не совсем удобную кровать. Ещё она помогала мне есть, когда одна моя рука была сломана, а вторая едва сгибалась из-за сильного ушиба. Учила обрабатывать и зашивать глубокие раны. Даже дала немного денег перед тем, как привела сюда.

Я правда пыталась отказаться, но она засунула их мне в карман и отругала, шевеля пальцами прямо перед моим носом.

За тот промежуток времени, что мы частично провели вместе, я успела выучить несколько фраз на языке жестов, поэтому не стала спорить. Деньги правда были нужны мне.

Но я собиралась вернуть свой долг при первой же возможности. И самостоятельно, чтобы не пришлось продавать единственного родного человека ради этого.

Только пока не знала, когда смогу это сделать.

Для начала нужно было хотя бы выйти на улицу, не волнуясь о том, что меня поймают. Затем найти другую работу, что было практически невозможно, потому что мой паспорт всё ещё хранился у Родриго.

И самое главное…

Перестать быть подростком.

Мои ровесники не заботились о таких вещах.

Да, какая-то часть из них работала, но не для того, чтобы выжить, потому что их родители заранее накопили деньги на колледж, набили холодильник и подготовили комнату для своего ребёнка.

Они волновались, когда те опаздывали домой, интересовались, не были ли они голодны и как себя чувствовали.

Ответственный родитель – привилегия, которую до сих пор мало кто понял.

Я скучала по маме. Она была именно такой.

Строгой, но в то же время дающей свободу выбора. Занятой, но всегда находящей на меня время. Часто уставшей, но всегда улыбающейся мне.

Я старалась думать, будто я особенная, чтобы трудности давались легче.

Но по правде говоря – будущее не для меня.

Я с настоящим-то едва справлялась.

Полно подростков оказывались одиноки в момент, когда особенно нуждались в поддержке. Их выгоняли из школы, избивали дома, они голодали. Это ненормально, но так жили чаще, чем кажется.

Не все из них справлялись, но я не осуждала их за выбор, так как знала, насколько это тяжело – проходить через это в одиночку.

И не знала, не сдамся ли сама в итоге.

На кухне послышался шум, и я замерла, перестав заправлять свою импровизированную постель, от сна в которой переставала чувствовать спину к утру.

Несмотря на то, что этот ресторан считался одним из самых престижных в городе, довольно часто здесь можно было заметить мышь, пробегающую по полу. Вероятно, именно поэтому он резко стал называться «В темноте».

Но мыши не умели топать.

Положив одеяло и пододеяльник на скамью, принялась медленно подкрадываться к выходу из кладовой. К шагам в это время добавились два голоса: женский и мужской.

Я не могла расслышать их, поэтому тихо приоткрыла дверь и взглянула в щель.

Девушка с длинными темно-каштановыми вьющимися волосами устроилась своей задницей на железном столе, с которого завтра кто-то получит еду. Как только её красно-коричневое платье задралось на бёдрах, ладони мужчины, стоящего между её ног, оказались на них.

Ну нет, я собиралась ложиться спать, ребята.

Почему все вечно решали потрахаться на этой кухне?