Молодой человек напротив подал признаки жизни и усмехнулся, словно его забавляло то, что происходило в салоне его же машины. А я, желая скорее выбраться из неё, снова стала дёргать ручкой в надежде, что он взбесится, не выдержит и откроет двери.

Мужчин раздражало такое отношение.

Только этому, казалось, было всё равно.

– Я не просила тебя.

Да, не просила, но… откуда я могла знать, что её устраивало всё, что тот ублюдок делал с ней? Или нет? Или…

– Он выживет, – пообещала ей. – И я могу удалить записи с камер наблюдения.

Придётся пробраться в кабинет охраны, однако прямо сейчас это казалось в разы легче, чем выбраться из этой машины.

– Это меня не волнует.

– Нет?

Её не пугали последствия? Как это? Кто не боится загреметь в тюрьму за умышленное причинение вреда?

– Нет.

– И зачем ты потащила меня за собой?

– Ты идеально подходишь.

Идеально подхожу для чего?

Трудовая эксплуатация? Сексуальное рабство? Использование в медицинских экспериментах?

– Ты похожа на русскую. Они пользуются спросом.

– У кого?

Девушка хмыкнула, глядя на меня.

– У всех.

Я замерла, перестав пытаться выбраться из машины, словно её слова были пощёчиной, остановившей меня от сопротивления. Чувство удушья охватило меня, и страх начал заполнять все мои мысли.

Сексуальное рабство хуже домогательств, с которыми я уже успела столкнуться в клубе и на улице.

Нет, на самом деле это хуже чего-либо.

Что бы ни пришло вам в голову, использование вашего тела без вашего на то согласия – самое болезненное и унизительное самоощущение.

Осознание, что ты не можешь контролировать своё тело, лишает тебя не только физической власти, но и внутреннего равновесия.

Как будто ты живешь не своей жизнью, а существуешь в теле, которое является лишь объектом для удовлетворения чужих потребностей.

Я не дам воспользоваться собой.

Не дам!

– Моя фамилия – Асторе! – выкрикнув прямо в лицо девушке, сидящей напротив, пригрозила я.

На мгновение мне показалось, что она собирается дать мне настоящую пощёчину, но – нет.

В салоне стало тихо, будто они испугались, как обычно это делали другие, пока незнакомка не усмехнулась, посмотрев на своего друга, который за всё это время так и не оторвал от меня глаз.

– Правда?

На протяжении последних полутора лет никто не переспрашивал меня. Думаю, этот Асторе был по-настоящему страшным ублюдком.

Они были ещё страшнее? Возможно, его враги?

Но отступать было уже поздно, поэтому…

– Правда, – уверенно подтвердила я, несмотря на то, что лгала.

В какой-то момент я сама стала верить в то, что Асторе защищал меня, потому что это успокаивало и помогало чувствовать себя в безопасности. Отчасти. Его личность – оберег.

Девушка прищурилась.

– Как давно?

– Что?

Как давно я ношу эту фамилию?

– С рождения.

Если быть точнее: со дня своего второго рождения. Однако им об этом знать необязательно.

Незнакомка напротив впала в смятение. Её темные густые брови опустились на карие глаза, которые в темноте казались и вовсе чёрными.

Она не верила мне. Тем не менее перестала задавать вопросы, ответы на которые я вообще не должна была ей давать.

– Если не хотите неприятностей, отпустите меня. Я удалю записи, и мы сделаем вид, что никогда не встречались.

А вот что делать с тем ублюдком, я ещё не решила. По-хорошему он должен очнуться с минуты на минуту.

– Не волнуйся, – промурлыкала девушка. – Никто не станет заявлять о нападении.

Почему?

– Если, конечно, ты сама этого не сделаешь.

– Я не стану.

– Договорились.

В салоне вновь повисло молчание, будто она стала раздумывать о том, как поступить со мной дальше.

Отпустить, убить или всё-таки испытать на себе гнев Асторе, сделав из меня куклу для утех?

Каждый мускул в моём теле был напряжен. Я собиралась вырвать её длинные ногти из матриц, если она решит снова схватить меня. А её напарнику…

– Сколько тебе лет? – внезапно спросил парень, перебив поток моих мыслей и заставив меня оторваться от девушки.

– Мне семнадцать, – выплюнула я.

Улыбка, с которой Деметрио сидел всё это время, тут же сползла с его лица. Он замер, а затем развернулся обратно так быстро, что я не успела ничего понять, как вдруг послышались щелчки и двери разблокировались.

Сработало?

Впервые мужчине хватило того факта, что я несовершеннолетняя, чтобы отпустить меня. Раньше я встречала только тех, кого привлекал мой возраст. Будто за желание трахнуть ребёнка не сажали в тюрьму, а давали медаль за отвагу.

Не теряя возможности, я снова дёрнула за ручку и чудом не вывалилась из машины, когда дверь распахнулась. Но всё-таки выпала из неё несколькими секундами позже, когда выпрыгнула из салона и побежала в сторону ресторана.

Страх скрутил мои внутренности, и дело было даже не в девушке, которая пристально следила за мной всё время, пока я не вильнула за угол, скрывшись от неё и её друга.

Улица.

Я так давно не выходила за периметр ресторана, что было чуждо видеть знакомые места.

Раньше я много времени проводила на улице. И одна, и с Каей. Она тоже не любила оставаться дома, поэтому мы гуляли вне зависимости от того, было жарко, холодно, дождливо или ветрено.

Мы были готовы вытерпеть любые погодные условия, лишь бы не видеться с нашими отцами.

По этой же причине приходили на бои друг друга, хотя чаще всего они оба были в зале. Но мы не обращали на них внимания, а служили поддержкой друг для друга.

Мой бок болел из-за неправильного дыхания, когда я перебегала переулки почти с закрытыми от страха глазами. Пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы они перестали трястись.

Я чуть не убила человека и не попала в сексуальное рабство сегодня ночью.

Это была расплата за спокойно прожитые полтора года? Почему жизнь не могла быть стабильной?

Хотя почему же? Она любила быть постоянно плохой.

Но быть постоянно хорошей, как оказалось, не в её интересах.

Мне хотелось закричать на всю улицу, однако привлекать к себе внимание – не самая лучшая идея.

Особенно в Рино. Там, где обитают Родриго и его лысоголовые приспешники, жаждущие вернуть меня обратно.

Я не вернусь. Не позволю воспользоваться собой. И не стану расплачиваться за чужие долги.

Никогда больше.

Когда я добралась до заднего двора, лёгкие уже горели, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Но прежде чем я вошла внутрь, забыв о беспокойстве по поводу того, что меня могли поджидать на кухне, раскат грома заставил меня подпрыгнуть на месте, запрокинуть голову и посмотреть на то, как гроза разбила небо на несколько неровных частей.

Figlio degli elementi.

Глава 3

Я чувствовал себя виновато.

На то было две причины.

И они обе были связаны с Арабеллой, которая кружила вокруг своего кровного старшего брата, привязанного к стулу в подвале, где полгода назад мы до смерти замучили их отца.

Причина первая – Дэниела здесь не было.

Негласное правило, которому мы придерживались, убивая тех, кто причинял вред семье, вместе – было нарушено. Я понимал, почему он не пришёл, но это не помогало мне злиться на него меньше.

Мы договаривались.

Несмотря на то, что Арабелла делала вид, будто его отсутствие не стало для неё ударом, я знал, что часть её уверенности улетучилась из-за этого.

Дэниел был нужен ей не меньше меня.

Она едва смирилась с тем, что Неро не смог стать участником её возмездия, словно мы должны были мстить исключительно вместе.

Словно каждый из нас нёс её боль с собой.

Так и было.

Поэтому я злился. Однако у Неро была весомая причина для отсутствия, Дэниел же…

Хорошо, я был отчасти недоволен его поведением только потому, что не хотел думать и представлять, как бы чувствовал себя, оказавшись на его месте.

Я надеялся, что Арабелла никогда не позволит себе отнестись так к моему Ангелу. Иначе нам придётся расстаться. Она понимала это.

Причина вторая – меня тоже здесь не было.

То есть… Фактически я находился на своём привычном месте, смотрел, как Арабелла проводит со своим братом последние минуты его жизни, и помогал ей лишить его их, но головой был не с ними.

И всё из-за неё. Той девушки.

Я отказывался признаться в том, что встретил её.

Даже в мыслях.

Потому что это не могла быть она.

Не должна была.

Не сейчас.

Но я ни на мгновение не переставал перекручивать в своей голове момент встречи с ней.

И сейчас не было исключением.

Вернись с небес на Землю, Деметрио. Ты нужен здесь.

Я не хотел. Мне нравилось думать о ней, словно я не делал этого на протяжении последних семнадцати с половиной лет. Тем не менее теперь, имея в арсенале подробности, не мог перестать.

Ни на секунду.

Мечтать…

О её шраме, раскалывающем лицо, словно маску.

О её голосе – сильном и бесстрашном.

О её беспрекословной борьбе.

Что такая девушка, как она…

Мысль в моей голове не успела сформироваться, потому что её перебил кашель. Настолько громкий, что это заставило меня вернуться в сознание и осуждающе посмотреть на задыхающегося Риккардо.

Неужели нельзя было вести себя потише?

Я здесь как бы занят.

– Белла… – выдохнул он, когда сестра вытащила тряпку из его рта.

Ошибка.

И удар, последующий за ней.

Арабелла потрясла кулаком, стараясь ослабить жар в руке из-за столкновения её костяшек с его скуловой костью.

– Я понимаю, ты хочешь умереть, Рик, но даже не пытайся. Это случится тогда, когда я решу.

Сегодня мы провели здесь уже около двух часов. Я не заметил, как пролетело время, потому что был отвлечён кое-чем более приятным, хотя не думал, что когда-то смогу обрести то, что понравится мне больше, чем убивать ублюдков.

Почему Риккардо Бранто – один из них?

Он – предатель, мягко говоря. А все предатели – ублюдки.

Его кровь покрывала пол, выложенный дешевой плиткой, отёкшие руки и ноги были связаны вокруг толстой металлической трубы, а одежда, лоскутами свисающая с измученного, разорвана.

– Ты хотел что-то сказать, – вспомнила девушка. – Говори.

– Я не хотел этого делать, – кашляя, вымолвил он. – Но должен был.

Долг.

Он был должен СКУ. Их отцу. Но только не своей сестре. Точнее, Рик решил, что он не должен ей, хотя его прямая обязанность как старшего брата – защищать её и то, что делает её счастливой.

А он?

Он уничтожил и то, и другое.

Арабелла позволила ему жить годы после своего побега, только чтобы он поверил в то, что она никогда не вернётся за ним и его жалким существом.

Однако похищение Жакомо заставило его быстро одуматься. Мы бы нашли его раньше, если бы он не спрятался сразу после того, как отрубленная голова его отца прибыла в Апулию, в которой они правили.

– Когда я чего-то не хочу, я не делаю этого, несмотря на то, чем это может обернуться для меня. Ты дорожил своим местом больше, чем кем-либо из нас!

– Он был моим другом!

– Друзья? – вспыхнув, как спичка, переспросила Арабелла. – Что ты знаешь о дружбе, Риккардо?

Её брат – одна из причин, по которой она никогда не называла меня, Дэниела или Неро своим другом. И не искала подруг.

– Последнее, что я стала бы делать, это…

Девушка резко замолчала, удивив не только нас, но и саму себя.

Что?

Она резко повернула голову в мою сторону. Выражение её лица не выдавало ничего хорошего. Карие глаза были пронизаны пониманием.

Я вскинул бровь, не произнося вслух ни одного вопроса, появившегося в голове.

Рик в любом случае мертвец, у которого не получится вынести из этой комнаты ни одного услышанного им слова, потому что мы вынесем отсюда его тело немного позже. Тем не менее говорить при нём на темы, особенные для Арабеллы, мне не хотелось.