Тут мне нужно кое-что объяснить: у моего папы есть довольно своеобразная привычка. Когда я училась говорить, он, желая выругаться, стал использовать названия грибов. Он был уверен, что если маленькие дети уж всё равно что-то лепечут, повторяя за взрослыми, то учить они должны хотя бы что-то полезное. Ну что ж, он добился результата. Я теперь точно знаю, что волоконница умбровая или похожая по латыни называется Inocybe assimilata (Иноцибе ассимилята). Это невзрачный пластинчатый гриб, который растёт группами на сухих участках леса. Он ядовит, как и почти все грибы, названия которых папа использует вместо ругательств. Но большинство из них очень красивые. По крайней мере, в глазах такого ботаника, как мой отец. И постепенно я переняла его привычку ругаться названиями грибов. Это стало нашей семейной чертой, так сказать.

Взглянув вперёд между сиденьями, я замечаю перед нашей машиной шлагбаум в красную полоску. Он установлен прямо посреди дороги, именно из-за него отцу пришлось резко затормозить. Через десять метров после шлагбаума дорога просто заканчивается. Точка. Как будто строители взяли и резко передумали прокладывать её дальше. Впереди только деревья, кусты и высокая трава.

Приглядевшись повнимательнее, я понимаю, что заграждение представляет собой раскрашенный в красно-белые полоски ствол дерева, положенный на два пня. Три фонаря, висящие на нём, странно мерцают и раскачиваются на ветру. Пытаюсь рассмотреть – я просто могла бы поклясться, что питаются они не от батареек. Что-то живое мерцает и мигает за матовыми стёклами этих фонарей. Мотыльки? Светлячки? Что именно, разобрать не могу. Внезапно прямо перед моим лицом оказывается лицо отца, потому что он резко повернулся и смотрит мимо меня через заднее стекло.

– Я пропустил поворот, – бурчит он, обхватывая рукой спинку переднего пассажирского сиденья, и машина так быстро движется задним ходом, что мне снова приходится схватиться за спинку сиденья.

– А почему навигатор не сообщил тебе, где нужно повернуть?

– Потому что я его не включил. Здесь, в лесу, я предпочитаю полагаться на обычные старомодные бумажные карты дорог.

Даже не глядя, он на что-то указывает подбородком. Там лежит огромный лист бумаги, который занимает всё пространство от переднего пассажирского сиденья до приборной панели.

Через боковое стекло он внимательно смотрит на обочину дороги.

– Так, похоже, здесь. Кажется, нам нужно повернуть именно тут.

Я слышу, как начинает работать указатель поворота. Мне мгновенно приходит в голову, насколько нелепо включать поворотники здесь, посреди безлюдья, но свой взгляд не могу оторвать от карты. Машина грохочет по дороге, шум двигателя становится сильнее. Папа научил меня читать бумажные карты, но эта выглядит иначе, чем те, к которым я привыкла. Я вижу на ней деревья, изображённые со всеми подробностями, рядом с ними странные знаки, линии, похожие на змей, и координатная сетка. С одной стороны, карта выглядит очень древней. Но она не похожа на карту сокровищ из фильмов про пиратов. И совсем не напоминает картинки из учебников по истории. Такое чувство, что она толще, чем обычная бумага, но на картон тоже не смахивает. Кроме того, она покрыта плёнкой, и кто-то уже после её создания нарисовал красной ручкой линии и крестики. Скорее всего, это наш маршрут. Но я не имею ни малейшего представления, где мы сейчас находимся. Рядом с красным кружком, похоже, изображено озеро. Как будто в трансе, я протягиваю руку между передними сиденьями, чтобы дотронуться до рисунка. Что означают эти четыре колонны, соединённые между собой замкнутой линией? Почему пятая нарисована только контурными линиями? А серая широкая полоса сверху – это дорога? А какой это масштаб? А где ближайший город? Ну хотя бы какая-нибудь деревня?

Машина снова подпрыгивает на ухабе. Карта соскальзывает с сиденья на пол. Я поднимаю глаза и не могу понять, где мы находимся. Папа переключает передачу на более низкую. Мы съехали с нормальной дороги и повернули на дорожку, которая немного шире, чем наша машина. Листья и упавшие ветки валяются вдоль обочины.

На развилке отец со знанием дела поворачивает налево. Теперь наша дорога напоминает лесную тропу, покрытую мягкой землёй. Над нами кроны деревьев сплелись в густой зелёный покров, сквозь который проглядывает кусочек синего неба. Но сама атмосфера заметно изменилась. Лес вокруг нас становится не таким густым. Сотни лучей солнца падают на землю, словно звёздный дождь, окутывая могучие буки призрачно мерцающим, зеленоватым светом. Но дело не только в этом. Ковёр из оранжево-красной прошлогодней листвы, тёмно-зелёные пятна мха и даже поваленные деревья. И прячущийся в траве сухостой. Все они кажутся светящимися изнутри.

Я тянусь к окну в надежде увидеть каких-нибудь животных. Пытаюсь снова опустить стекло. Мне хочется просто купаться в этом свете. Купаться в лесном воздухе. Это так прекрасно, просто волшебно. Но что-то не позволяет мне этого сделать, заставляя ощущать странную грусть.

Мы нездешние, мы настоящие инородные тела. Слишком громкие для этого леса. Даже наш маленький экологичный автомобильчик производит слишком много шума. Одним своим присутствием мы нарушаем эту тишину. Я не вижу никаких живых существ, кроме нескольких птиц, взлетевших с громкими криками. Кроме того, у меня появляется ощущение, что за нами наблюдают из тысячи укрытий.

Краем глаза я замечаю какое-то движение, будто промелькнула блестящая полоса ткани. Но когда пытаюсь присмотреться внимательно, то не вижу там никого. Уж тем более кого-то в платье из блестящей ткани. Конечно, там нет никого и ничего, кроме непроглядной чащи леса. А может, на нас смотрит сам лес? В следующее мгновение, на этот раз с другой стороны, из-за ствола дерева вдруг мелькает кто-то, покрытый мехом цвета серого камня. В моей памяти всплывает воспоминание о посещении зоопарка, когда я была ещё совсем маленькой. В вольере сидела бурая медведица-мать, обнимая двух своих медвежат. Её шерсть выглядела такой густой и мягкой. А взгляд был таким печальным, что единственным моим желанием было пробраться к ней и зарыться в её густую шерсть. Вдруг смотритель зоопарка бросил ей через забор кусок мяса, и другой медведь направился к ней с явным намерением отобрать этот кусок. Медведица выпрямилась, раскрыла свою пасть, обнажив клыки и демонстрируя свои острые как бритва когти. И взревела. В тот момент я была очень рада, что нас разделяет ров с водой. С тех пор я больше ни разу не бывала в зоопарках.

Я вздрагиваю, когда слышу, как ветки со скрипом царапают бока нашего автомобиля. Разве и до этого вдоль обочин росли кусты? Кажется, взгляды тысяч скрытых от меня глаз всё сильнее впиваются в затылок. Резко поворачиваюсь и на миг задерживаю дыхание. Через заднее стекло машины я совсем не вижу дороги, по которой мы едем. А где следы от наших колёс? За нашей машиной плотно смыкаются кусты и низко растущие ветки деревьев. Тут не проедет даже игрушечная машинка! Я поворачиваюсь вперёд. Здесь путь по-прежнему свободен. Прекрасно вижу нормальной ширины дорогу, которая стелется под колёса нашей машины так приглашающе и маняще.

– Пап? – хрипло спрашиваю я.

– Что такое?

– Тебе здесь ничего не кажется странным?

– Ты имеешь в виду, тут есть ещё что-то странное, кроме единорогов, пытающихся прыгнуть прямо мне на капот?

– Ха-ха!

Он ловит мой взгляд.

– Всё в порядке, моя земляная звёздочка^[3]. Ты просто уже давно не была… в лесу.

– Как скажешь. – Я, скептически прищурившись, смотрю в боковое зеркало заднего вида на лес. У меня возникает ощущение, что он прячет нас, как какую-то тайну, которой он ни с кем не хочет делиться. Дорога исчезает сразу позади нашей машины. Она становится просто невидимой, как будто её там никогда и не было. Мне ведь это не кажется правда? Я невольно вспоминаю о Гензеле и Гретель, о медведице в зоопарке и нервно сглатываю.

– А здесь есть медведи?

– Ни разу не слышал про них. Не волнуйся, ты тут в полной безопасности. Обещаю.

Мой мобильник полностью потерял сеть. Я стараюсь незаметно взглянуть на указатель уровня топлива. Он близок к нулю. Нам уже совсем скоро понадобится зарядная станция для аккумулятора автомобилей или самая банальная бензиновая заправка. Правда, наличие любой из них в лесу мне кажется маловероятным.

– А кусты могли бы и подстричь, верно? – папа смеётся над своей шуткой.

Я смотрю на ту часть его лица, которая видна в зеркале заднего вида, и поджимаю уголки рта. Не смешно. Как он может оставаться таким спокойным, если мы здесь на много километров вокруг совсем одни. А у нас даже телефоны не работают!

– Тебе тут совсем не страшно?

Я невольно провожу руками по своим голым предплечьям и натягиваю на них рукава моего мешковатого джемпера.

– Где? В лесу?

– Нет, просто… Да ладно, ничего. Забудь!

Чувствую себя глупо и пытаюсь прогнать липкий комок страха, подкатившего к горлу.

– Уверен, что мы не заблудились?

– А было бы неплохо, правда? – Отец в отличном настроении. Улыбается мне. – Нас ждут в шестнадцать часов, это через двадцать минут.

И вновь что-то невидимое проскоблило по нашей машине. Ну всё, с меня хватит! Я отстегиваю ремень безопасности и перелезаю через центральную консоль вперёд на пассажирское сиденье.

– Осторожнее там с картой! – предупреждает папа.

– Да-да. Не переживай, Академия Трэш-клуб никуда не денется, – бормочу я. На время складываю огромную карту, при этом мой взгляд опять притягивает изображение четырёх с половиной колонн. Круг, очерчивающий их, сияет золотисто-коричневым цветом. И есть ещё одна линия, которая зигзагообразно соединяет их вершины. Да нет. Это же почти неразличимый узор в форме звезды, который мерцает серебристым светом, когда я двигаю бумагу. Раньше я этого не замечала.

– Академия Эшвуд. А теперь снова пристегнись.

– Но что здесь, в лесу, может?..

– Листолюбивая говорушка! – восклицает папа, и я ещё успеваю в последний момент защёлкнуть застёжку ремня безопасности и ухватиться обеими руками за приборную панель. Карта выскальзывает у меня из рук и падает на пол.

– А ты не мог бы ехать чуть-чуть поосторожнее? – ругаюсь я и наклоняюсь, чтобы её поднять. – Это уже второй раз всего за полчаса. Что случилось?

– Все жалобы и предложения можешь направить вон тому оленю, – отвечает он с ухмылкой.

Я озадаченно слежу за движением его головы и в последний момент вижу задние ноги и белое пятнышко под виляющим хвостиком, которые принадлежат довольно крупному животному, быстро исчезающему в чаще леса.

– Он тут откуда взялся?

– Слева.

– Ха-ха, – восклицаю я. Но сердце моё при этом начинает биться сильнее. И вовсе не из-за оленя, а потому, что в следующее мгновение я увидела среди деревьев нечто намного крупнее: башню. А за ней стала видна ещё одна. Они совсем не похожи друг на друга, но выглядят при этом абсолютно так же, как колонны на карте.

– Вот мы и приехали, – тихо говорит папа. Голос его при этом звучит весьма торжественно.

Глава 3

Забыв закрыть рот, я захлопываю за собой дверцу машины, надеваю свой небольшой повседневный рюкзак на плечи и оглядываюсь вокруг. Такого я ещё ни разу не видела. Мы находимся на поляне, на песчаной площадке, расположенной перед огромной территорией, на которой стоят три совершенно не похожие друг на друга башни. Вокруг так много деревьев, что рассмотреть всё просто невозможно. От одной башни к другой ведут широкие дорожки, окаймлённые фонарями, покрытые опилками и древесными щепками. Края дорожек выложены натуральными камнями. Других зданий здесь нет, даже самой банальной парковки, которая бы нарушала эту суперэкогармонию, и той нет.

Слева от нас, под небольшим откосом, сквозь деревья блестит вода. Должно быть, это и есть то самое озеро, которое я видела на карте.

– Добро пожаловать в Академию Эшвуд!

Энергичная женщина с вьющимися рыжими волосами, выбивающимися из-под низко натянутой вязаной шапочки, выходит из дверей башни, заросшей пышно цветущими нежно-лиловыми клематисами. И, ещё не успев спуститься к нам по трём ступенькам, раскидывает руки для объятий.

– Привет, Пегги, рад тебя снова увидеть! Не виделись уже целую вечность.