Конечно, Поллард должен был последовать за ним, в этом не было никаких сомнений. Не важно, кем был Китинг – хищником или жертвой, с него нельзя было спускать глаз. Но если у Полларда и возникли подозрения, что его собираются заставить побегать, они быстро рассеялись. Китинг не пошел дальше телефонной будки на углу Бервик-Террас. Придерживая дверь, чтобы телефонный разговор можно было услышать снаружи, он набрал номер.

– Могу я поговорить, – произнес он новым, властным тоном, – с мистером Клейном?.. Алло, Клейн? Венс Китинг у телефона. Я принял решение насчет дома на Бервик-Террас. Сколько вы за него хотите? Да, и безусловное право собственности… Да, меня это устраивает… Я покупаю его, при условии… Один момент… Рядом со мной еще один ваш клиент. Может, вы желаете, друг мой, предложить больше трех тысяч пятисот? Ага, так я и думал… Клейн? Да, я его покупаю. Сделка считается заключенной с момента, когда я принял решение, не так ли? Дом принадлежит мне даже до того, как на руках у меня окажутся все документы, я прав? Вы в этом абсолютно уверены?.. Прекрасно. Всего доброго.

Китинг аккуратно повесил трубку и вышел из телефонной будки.

– Что ж, друг мой, – удовлетворенно объявил он, – не думаю, что этот дом все еще представляет для вас интерес. Я привык получать, что хочу, и теперь он принадлежит мне. Любые визиты в дом номер четыре на Бервик-Террас, светские или еще какие, отныне запрещены. Так что вы весьма обяжете меня, если уберетесь отсюда к чертовой матери.

Серый хомбург, расплющивший уши Китинга, весьма лихо сидел на его затылке. Он зашагал прочь размашистым шагом, очевидно полностью удовлетворившись тем, как уладил дело. Весь его беззаботный вид свидетельствовал, что эта легкая заминка через пару мгновений полностью сотрется из его памяти. Сержант Поллард вскипел от совсем-не-характерной-для-Роберта ярости так, что едва не лопнул. Он уже совсем было решил броситься за Китингом вдогонку, когда услышал знакомое покашливание. Обернувшись, он встретился взглядом с синими глазами старшего инспектора Хамфри Мастерса, высунувшегося из-за будки со стороны Кобург-Плейс. Мастерс покачал головой и поманил его к себе.

Сержант немного помедлил, чтобы убедиться, что Китинг зашел в дом, и присоединился к Мастерсу, который в котелке выглядел весьма угрожающе.

– Учить тебя еще и учить, – проворчал Мастерс. – Не суйся в воду, не зная броду. Бери пример с меня. – Он посмотрел в сторону дома. – Проклятье, выбросить такие деньги! Тридцать пять сотен – коту под хвост! Вот что не укладывается у меня в голове… Ладно, не важно. Докладывай.

Поллард кратко доложил обо всем, что произошло, и Мастерс задумался.

– Кроме Китинга, в доме кто-нибудь был?

– Точно не знаю. Похоже, что нет, судя по тому, как он бросился мне навстречу – за кого бы он там меня ни принял, – когда я постучал в дверь. Он, кажется, ждет женщину, причем с большим нетерпением.

– Все же это громадные деньжищи, – несколько невпопад заметил Мастерс. – Н-да… Стало быть, никакой мебели в гостиной? Тем не менее это ничего не значит. Дом окружен со всех сторон. Говорю тебе, Боб, сюда даже мышь не проскочит. Потому что это невозможно! А теперь слушай: ты должен попасть внутрь. Незаметно прокрасться, разумеется. Ключи у тебя имеются, попытайся проникнуть туда через черный ход. Если он тебя поймает, будешь выкручиваться сам, так что в твоих интересах, чтобы этого не случилось. А я пойду к Холлису, он наблюдает из дома напротив. – Старший инспектор погрузился в раздумья, потирая подбородок. – Проблема в том, что, как ты правильно заметил, нам неизвестно, жертва он или преступник. В любом случае мы не можем раскрывать свои карты кому ни попадя. Если мы начнем ломиться в дом с криками «полиция!», он может не пустить нас на порог. Имеет на это полное право. Есть только один способ. Возможно, это к лучшему, что до пяти часов вечера еще три полноценных часа. Ты проберешься внутрь, выяснишь, в какой он комнате, и будешь сидеть под его дверью как приклеенный.

От Кобург-Плейс за Бервик-Террас тянулся узкий проход. У каждого дома имелся просторный задний двор с садом, огороженный шестифутовой деревянной оградой. Поллард с облегчением убедился, что все окна дома номер четыре, выходящие в сад, закрыты ставнями. Когда он проскользнул через калитку, его окликнул Портер, констебль в штатском, дежуривший в полуразвалившейся беседке.

– Оттуда не слышно ни звука, – объяснил он Полларду. – Видал я такие ставни. Сквозь них и изнутри ничего не разглядишь. Заскакивайте на крыльцо, и он вас не заметит, даже если будет стоять у окна.

Над крыльцом черного хода нависала крыша с чугунными завитушками. Спрятаться под ней от посторонних глаз не составляло труда, и Поллард опасался только одного: что дверь заперли изнутри на засов – тогда от его ключа не будет никакого проку. Но ключ сработал как надо, и дверь, к облегчению сержанта, под нажимом подалась внутрь почти бесшумно.

Он шагнул в полумрак кухни и погрузился в жар от нагретого сухого дерева, как в пыльный холщовый мешок. Хотя старые полы неплохо сохранились, полное отсутствие мебели или простейших предметов обихода, хоть чего-то, напоминающего о людях в этой пустой оболочке человеческого жилья, словно бы съедало звуки его шагов. Он осознал, что ноги дрожат от напряжения, когда попытался ступать бесшумно, и пожалел, что не выкурил сигарету перед всей операцией. Планировка первого этажа не отличалась сложностью: в задней части дома находились кухня и кладовая, к ним вел центральный холл, по обе стороны которого располагались две довольно просторные комнаты. Ни в одном помещении не было никакой мебели, за исключением пустого цветочного горшка, брошенного хозяевами за ненадобностью. И хотя никакими экстрасенсорными способностями Поллард не обладал, в этом доме у него кошки на душе скребли. Однажды Мастерс упомянул, что дом номер восемнадцать на Пендрагон-Гарденс, где убили Дартли, пользовался такой дурной репутацией, что никто не поселился бы в нем ни за какие коврижки. Интересно, подумал Поллард, нет ли у этого места подобной славы? От дома на Бервик-Террас даже в жару мороз, как говорится, пробегал по коже. Кем бы ни был его предыдущий владелец, он страстно любил маленькие картинки: стены в комнатах были испещрены, как сыпью, рядами крошечных крючков, прибитых гвоздиками.

Не успел Поллард проскользнуть в комнату справа, как услышал скрип лестничных ступеней под чьими-то ногами.

Шаги были стремительными и уверенными. Он понял, что спускается Китинг, еще до его появления. Через дверную щель Поллард наблюдал, как тот пересекает холл, насвистывая какой-то мотивчик, выходит через парадный вход и запирает за собой дверь. Затем снова наступила тишина.

Сержант осторожно выглянул из комнаты. Это могла быть ловушка: после всех усилий, которые Китинг приложил, чтобы остаться в доме в одиночестве, покинуть его казалось нелогичным. С другой стороны, он мог отправиться за нужными аксессуарами для намечающегося события – чайными чашками, например. В общем, завершить все приготовления.

Сержант, рассудив, что игра стоит свеч, выскочил из комнаты и бросился вверх по лестнице. Несколько минут он прислушивался, не хлопнет ли входная дверь и не зазвучат ли в вестибюле шаги, потом осмелел и принялся обследовать два верхних этажа. На каждом из них было по пять комнат, подходящих для спален или гостиных, и старомодная ванная. Царящее запустение навевало чувство потерянности и тоски. А ведь когда-то здесь звучали детские голоса: обои в одной из комнат явно указывали на детскую, но невозможно было представить, что дети были здесь счастливы. Однако комнату с мебелью Поллард так и не нашел.

Оставалась только мансарда, если Китинг вообще не водил всех за нос. Поллард вдруг живо вспомнил, как час назад подходил к дому. Первое, что он тогда увидел, была темная фигура (предположительно, Китинга), высунувшаяся из окна мансарды. Ага! На самом верхнем этаже, в конце коридора, он обнаружил дверь, выходящую на узкий лестничный пролет, крутой, как стремянка. Через минуту Поллард поднялся по нему на «полностью благоустроенный чердак», как выразился бы агент по недвижимости. Протиснувшись через нечто похожее на люк, он попал в просторный холл с деревянными перегородками от пола до потолка. Эти перегородки, по-видимому, образовывали четыре отдельные комнаты, поскольку в них имелись четыре двери. В холле стоял полумрак, но жара была еще более удушающая, и Поллард почувствовал, как по спине ручьями течет пот. Похоже, именно здесь должно было состояться чаепитие, подумал сержант, хотя кто в здравом уме потащит мебель под самую крышу, когда все комнаты внизу свободны? Но именно в одной из этих комнат – скорее всего, в той, что слева, если стоять лицом к фасаду, – находилось окно, из которого час назад выглядывала неизвестная личность.

Поллард подошел к двери в комнату и повернул ручку. Дверь была заперта. И это была единственная запертая комната в доме.

Он обошел весь чердак – все двери распахнулись, даже не скрипнув, но внутри ничего интересного не обнаружилось. Значит, предмет их поисков – именно эта мансардная комната, площадью около пятнадцати квадратных футов. Ключа в замке не было, и он заглянул в замочную скважину. Грязная белая штукатурка на стенах, в центре комнаты – стол, покрытый тканью цвета тусклого золота – вот и все, что ему удалось разглядеть. Заметив слабую полоску света под дверью, он опустился на колени, но выяснил лишь то, что ковер в комнате имеет темный густой ворс. Очевидно, в данный момент в комнате никого не было, но и толку от этого для них было не много. Пользоваться отмычками Поллард не умел, а выломанный замок сразу покажет Китингу, что в доме незваные гости.

Он провел два часа, дожидаясь хозяина, и за время тоскливого ожидания его пресловутая флегматичность начала давать трещину. Он успел изучить каждый уголок в доме, включая подвальное помещение, и убедился, что дом абсолютно пуст. Наконец в пятнадцать минут пятого хлопнула входная дверь, и Поллард услышал в холле шаги Китинга. Вернулся тот один.

Сержант на цыпочках пробрался на чердак и спрятался в задней комнате справа. Сквозь дверную щель запертая дверь обозревалась превосходно. Ступени чердачной лестницы заскрипели под чьими-то тяжелыми шагами, потом в люке показалась голова. Лицо Китинга пылало от волнения. Вытащив ключ из кармана пальто, он открыл заветную дверь и так быстро заскочил внутрь, что Поллард толком ничего не разглядел. Однако он успел заметить тусклое золото скатерти и расставленные по кругу чашки – черные чашки. Китинг не запер за собой дверь, оставив ключ в дверном замке снаружи. Молодой авантюрист совершил только одно действие, когда вошел в этот своеобразный храм: он снял шляпу.

Четыре пятнадцать. Четыре тридцать. Полларду казалось, что его мозги плавятся от жары. Из комнаты по-прежнему не доносилось ни звука, и было непохоже, что в комнате, кроме Китинга, есть кто-то еще. Сержант почти не двигался, вытянув шею и не сводя глаз с закрытой двери. Минутная стрелка его наручных часов медленно ползла вверх. Без четверти пять. Его замечательные гипотезы рушились на глазах, и он вспомнил слова Мастерса: «Я не знаю, может ли существовать тайное общество без огласки. Но уверен, что оно не может существовать без собственных членов». Он оказался прав. Вэнс Китинг сидел в одиночестве в запертой комнате, под такой тщательной охраной, какую только могут обеспечить вооруженные до зубов полицейские. Без пяти пять.

Крик Китинга и выстрел Поллард услышал как раз в тот момент, когда минутная стрелка на его часах встала вертикально.

И крик, и выстрел были настолько неожиданными, а сам звук выстрела настолько невнятным (как будто оружейное дуло вдавили в тело), что Поллард с трудом сообразил, что именно это было. Послышался звон бьющегося фарфора и глухой удар. Следом раздался второй выстрел, уже гораздо громче, так что даже ключ вздрогнул в замочной скважине. Получается, за дверью стреляли дважды, и оба раза из тяжелого револьвера. Стало необычайно тихо, и в наступившей тишине Поллард услышал оглушительное тиканье собственных часов.