– Да, за каждую чайную пару, – подтвердил Г. М. после некоторой паузы, с любопытством наблюдая, как Мастерс вскакивает на ноги. – Ими торгуют в «Вулворте»^[10]. На донышке каждой чашки есть штамп: «Слон. Сделано в Англии» – и инвентарный номер «Вудворта». Тот, кто все это устроил, расставил здесь дорогую мебель, застелил стол практически бесценной скатертью и аккуратно расположил на ней чашки стоимостью в три пенни. Говорю же, Мастерс, кто-то издевается над нами, и мне это не по вкусу.

– Я все больше убеждаюсь, – пробурчал Мастерс, – что мы преследуем форменного психа.

– Это не так, сынок. Беда как раз в том, что каждая мелочь здесь имеет значение. Но давайте вернемся к реконструкции убийства. За отправную точку я предлагаю взять чашки – те, которые разбились. Посмотрите на них внимательно и скажите, что вы видите.

Мастерс сосредоточился. Если предположить, что стол – это часы, обращенные к двери, тогда чашки стоят примерно на тех местах, где должны быть цифры, а две разбитые чашки находились на месте шестерки и семерки. Мастерс внимательно осмотрел осколки.

– Да, я думал об этом, – неохотно признал он. – Чашки разбиты весьма странным образом. Их не смели со стола, как могло случиться в потасовке, они даже не сдвинуты с блюдец, хотя блюдца треснули. Осколки не разлетелись по комнате, как было бы, если бы в них попала пуля. Вот именно. Все выглядит так, словно на них сверху упал тяжелый груз. Что-то вроде набитого чемодана. – Он посмотрел на потолок и запнулся.

– А как насчет мертвеца? – осведомился Г. М. – Вот что случилось, сынок. Пуля из револьвера сорок пятого калибра сбивает с ног не хуже удара лошадиным копытом, особенно с такого близкого расстояния. Следи за моей мыслью. Китинг направлялся к столу – как когда-то Дартли. Он шел к двери или, по крайней мере, к чему-то, что находится у стены рядом с дверью. В противном случае, падая, он разбил бы больше чашек, а они даже не сдвинуты. И тут в него попадает первая пуля. Он падает плашмя, либо с пробитым черепом, либо со сломанным позвоночником, лицом на стол.

Г. М. хлопнул ладонями, и Мастерс кивнул.

– Полагаю, так и было, – пробормотал старший инспектор. – Уф! Что еще могло бы раздавить чашки? В таком случае как получилось, что мы нашли его, растянувшегося во весь рост, головой в противоположную сторону?

– Видите ли, сначала стреляли ему в спину. Если бы первая пуля попала в голову, он бы остался лежать на столе, потому что умер бы на месте. Он, конечно, мог соскользнуть вниз, но тогда потянул бы за собой всю скатерть. А она помята ровно настолько, чтобы показать нам, что он… Ага! Догадались?

– Что он поднялся и оглянулся назад? – предположил Поллард.

– Именно так, сынок. Думай, думай дальше, выпусти джинна из бутылки. – Острые глазки Г. М. снова остановились на сержанте, заставив того покраснеть от смущения. – Похоже, на тебя накатило вдохновение? Отвечай не задумываясь: что тебе пришло в голову?

Поллард опустил глаза на стол.

– Это не вдохновение, сэр. Совсем наоборот. Все это как-то не стыкуется. Китинг увидел что-то ужасное, от чего у него стало такое странное выражение лица, и в то же время в него дважды выстрелили сзади. Если он сначала это увидел, как потом убийце удалось подобраться к нему практически вплотную, а он даже не попытался закричать, или убежать, или защищаться? Словно все произошло слишком быстро. Подождите, кажется, я понял! Китинг не услышал, как сзади к нему подкрадывается убийца из-за этого толстого ковра. Он приставил револьвер к спине Китинга, наверняка собираясь выстрелить ему в сердце. Китинг вздрогнул и начал оглядываться…

– Помнится, ты что-то говорил про крики? – заметил Г. М.

Повисла пауза.

– Что-то бесконечно уродливое есть в этой истории, ребятки, – продолжал Г. М. с отсутствующим видом. – И я просто спрошу вас: отчего так страшно изменилось лицо Китинга, когда он оглянулся через плечо? Итак, наш «некто», наш Старик с горы^[11], спускает курок, и Китинг падает вперед, лицом на чайные чашки. Но это еще не конец. Он пытается подняться и убежать, а может, даже как-то противостоять опасности за его спиной. Он еще способен двигать руками, но позвоночник сломан, и ноги его не держат. Так что когда он поднимается и поворачивается налево, то теряет равновесие и снова падает, только уже в другую сторону. И пока он лежит на левом боку, абсолютно беспомощный, убийца наклоняется и стреляет ему в затылок.

– Уф! – выдохнул Мастерс после минутного молчания.

– Соглашусь, картина не из приятных.

Мастерс обхватил пальцами подбородок.

– Ваша способность к быстрым умозаключениям весьма впечатляет, сэр Генри. Но я несколько более осторожен. Конечно, все это звучит логично… Кстати, как в вашей реконструкции объясняется портсигар, найденный под телом?

– Мой ум не настолько быстр, сынок. Зависит от того, чьи на портсигаре отпечатки пальцев – Китинга или кого-то другого. Я не спешу что-то объяснять, пока не узнаю, что именно я должен объяснять. – Он фыркнул и задумался. – Кажется, эта вещица становится вашей навязчивой идеей, но лучше смириться с мыслью, что для нас это пока чересчур крепкий орешек. Зачем понадобился портсигар, если никто не курил? Ну? Какой в этом смысл?

– Вот именно, какой?

Чьи-то быстрые шаги зазвучали сначала на лестнице, а потом в коридоре. В комнату вошел сержант Холлис, который дежурил внизу с двумя констеблями. В руке у него был листок бумаги.

– А это, если не ошибаюсь, прибыли новости о нашем клиенте, – довольно промурлыкал Г. М. – Не тушуйся, сынок. Принес информацию из центра?

– Да, сэр. Но я хотел вас видеть не по этой причине. Мы…

Старший инспектор взял у него листок бумаги и мрачно произнес:

– Ну вот. Во всяком случае теперь у нас есть ответы на два вопроса. Во-первых, об отпечатках пальцев на портсигаре. Они принадлежат паре человек: самому Китингу и какой-то женщине. Говоря вашими словами, это наводит на размышления. Во-вторых, установлен владелец голубого двухместного автомобиля «толбот» с номером МХ-792. Автомобиль принадлежит мисс Френсис Гэйл.

– Именно об этом я и хотел сказать, сэр, – торопливо вставил Холлис. – О мисс Френсис Гэйл. Она сейчас внизу. Она находится здесь с тех пор, как мы вынесли тело мистера Китинга. Она видела, как мы грузили его в фургон. В истерику не впала, но, похоже, очень расстроена. И все время задает нам вопросы, на которые мы не можем ответить. Не могли бы вы поговорить с ней? Я знаю, вы запретили вас беспокоить, что бы ни случилось, но я подумал, что, может быть…

Глава шестая,
в которой выясняется, что рядом с револьвером находились шестеро

Когда Френсис Гэйл вошла в комнату, Поллард слегка опешил: он ожидал увидеть особу куда более крупную и мускулистую. Мисс Гэйл, девушка лет двадцати, была скорее ниже среднего роста и, несмотря на очевидно хорошее здоровье, отличалась такой стройностью и хрупкостью, что совсем не походила на спортсменку. Однако это была та самая девушка, которую Поллард видел за рулем автомобиля. Ее коротко подстриженные волосы казались шелковистыми, темно-карие глаза были обрамлены пушистыми черными ресницами, но твердый подбородок выдавал весьма решительный характер. Хотя она не являлась красавицей в общепринятом смысле, здоровье и живость делали ее очаровательной. Она была в белом шелковом платье с ярко-алой пряжкой на поясе и шляпке из белой соломки и с такой силой сжимала сумочку, что та почти сложилась пополам. Казалось, она не столько убита горем или охвачена страхом, сколько ошеломлена обилием событий, которые навалились на нее разом.

– Я… Я… – начала она и остановилась.

Мастерс почувствовал себя в своей стихии. Старший инспектор учтиво поднялся, всем своим видом демонстрируя такую убедительную почтительность, с какой обычно просят совета у мудрецов, – он считал такое поведение весьма полезным для дела.

– Прошу вас, не расстраивайтесь так, мисс, – мягко проговорил он. – Тысяча извинений за то, что мы заставили вас подняться сюда, но в этом доме больше негде сесть. Не согласитесь ли вы нам помочь? Вот именно. Не хотите ли присесть на диван? Так-то лучше. Теперь…

– Но что, черт возьми, все это значит? – воскликнула девушка, кивая в сторону мебели. Какое-то новое чувство охватило ее с такой силой, что затмило все остальные, и потрясение было настолько велико, что впервые за весь вечер на ее глаза навернулись слезы. – Кто вы такие? Что случилось? Что здесь вообще происходит? Я помню, что видела вас раньше. – Прищурившись, девушка оглядела Г. М. с ног до головы. – Я видела вас, и отец что-то о вас рассказывал. Он говорил, что вы всегда носили смешные шляпы – что-то в этом роде. Но я никак не возьму в толк, что вы здесь делаете?

– Тише, тише, – пророкотал Г. М. с удивительно мягкостью. – Разумеется, вы меня знаете, а я хорошо знаком с вашим стариком. Вы дочь Боки Гэйла, самого великого капитана среди игроков в регби 1906 года. Вот видите, вы среди друзей. И если вы дочка Боки Гэйла, то нет нужды осыпать вас лепестками роз, вы вполне способны смотреть в лицо неприятностям, девочка моя.

– Я пытаюсь, – ответила она после паузы. – Все это довольно-таки ужасно. Но что с ним случилось и почему? Я видела, как его выносили, но даже не знаю, как он умер. Я пыталась спрашивать, но мне отвечали, что произошел несчастный случай, и больше ничего.

Она сжала руки и обвела присутствующих жалобным взглядом. Мастерс покачал головой:

– Боюсь, мисс, это был не несчастный случай. Это было преднамеренное убийство.

– Я так и подумала.

– В самом деле? А почему вы так подумали, мисс?

– Ну это же понятно. Что еще я могла подумать, учитывая все обстоятельства? Как он… пострадал?

– В него стреляли. В спину.

Поллард заметил, что при этих словах на лице девушки появилось недоумение. Видно было, как она напряглась, когда Мастерс продолжил:

– У вас были причины подозревать, что кто-то хочет его убить?

– Нет. Конечно нет. Это…

– «Конечно нет». Мм… – Мастерс по-отечески улыбнулся. – Звучит как-то не совсем убедительно, мисс Гэйл. Скорее всего, это действительно не важно, но не хотите ли вы сказать, что ему кто-то угрожал?

– Не совсем. Я это ляпнула сгоряча. Ну, понятно, что Рон угрожал ему, раз уж пообещал пристрелить, но он просто вспылил. Точно не знаю, что у них произошло, потому что меня там не было. – Она подняла на него простодушные карие глаза. – Я рассказала вам это только потому, что вы, скорее всего, все равно об этом узнаете. И будет лучше, если узнаете от меня, потому что я точно знаю, что вся эта история не стоит и выеденного яйца. Во-первых, потому что Рон просто не способен никого убить – конечно нет. Во-вторых, Рон ни при каких обстоятельствах никому бы не выстрелил в спину.

– А кто такой Рон?

Френсис Гэйл посмотрела на него с удивлением:

– Ну, Рональд Гарднер. Он лучший друг Вэнса. Понимаю, может показаться, что на правду это не похоже, но он действительно его лучший друг. Я решила, что вы могли о нем слышать. Он делает многое из того, что делал Вэнс, просто не поднимает из-за этого шума. – Внезапно она покраснела и заторопилась, словно боясь, что не успеет договорить. – То есть я думала, что вы читали книгу, которую написал Рон, замечательную книгу о путешествии вверх по Ориноко^[12]. Кроме того, у него есть ранчо в одном из западных штатов Америки, – кажется, в Аризоне, я никогда не могла запомнить все эти штаты, их так много. Рон…

Мастерс уже сделал знак Полларду, и тот сидел за столом, прилежно стенографируя слова девушки. Теперь старший инспектор решил ее прервать.

– Одну минуту, мисс. Вы сказали, что у мистера Китинга и мистера Гарднера вышла ссора? А когда это случилось?

Френсис задумалась.

– Кажется, позапрошлой ночью. Подождите… Сегодня среда, не так ли? Да, должно быть, это было вечером в понедельник. По крайней мере, так сказал Филипп. Филипп – это кузен Вэнса, и именно он рассказал мне об этой неприятности.

– И из-за чего произошла неприятность, мисс?