Она чувствовала, как спину прожигают три пары ангельских глаз. Но не они ее волновали. Все внимание было сосредоточено на Каэле и Селене. На Боге Мудрости потому, что его мнение считалось авторитетным. А на Богине Луны потому, что та любила пойти против Солнца.

Третья причина крылась в том, что ее попросту могли раскусить. Но, кажется, Высшие даже не думали, что Дафна может иметь скрытую мотивацию.

Она замерла в ожидании. Однако первыми заговорили не Боги.

– Вы хотите лишить континенты их сил, – раздался за спиной стальной женский голос. Дафна бросила взгляд через плечо и наткнулась на пару изумрудных глаз. – Безвозвратно. Не подчерпнуть часть, а превратить жителей в бездушных марионеток.

–Ты будешь пояснять мне мои же слова? Что ты о себе возомнила, Навкрата? – вспыхнула Дафна, словно закатное солнце.

Она уже хотела призвать божественную силу, но их прервал Каэль:

– Как ты предлагаешь ослабить Пути?

Богиня сделала глубокий вдох. Последнее время она слишком часто проявляла эмоции – будь то гнев или ликование. Она становилась слишком слабой.

– Войной.

– Это немыслимо, – снова вмешалась Навкрата, сделав порывистый шаг в ее сторону. – Если континенты начнут враждовать, от них не останется и следа. Зачем овладевать силой, если будет не над кем властвовать?

– Зачем становиться советником, если опровергаешь каждое слово Высших?

Дафна искренне удивилась замечанию Микаэля.

Гордый. Амбициозный. Привлекательный. Он нравился ей все больше и больше.

– Война начнется только на одном континенте, – промолвила Богиня Солнца, повернувшись наконец к советникам. – На самом мятежном.

Навкрата и Дариус переглянулись.

– Эрелим, – кивнула Аттерес и перевела взгляд на Каэля. – Но их невозможно подтолкнуть к вражде. Они слишком ценят друга друга, даже несмотря на то, что на их континенте живут представители разных рас. Они слишком… дружны.

– Это и станет нашим рычагом.

Дафна двинулась в их сторону.

– Они будут ненавидеть друга друга. Обычные смертные слабы, но их сила – в чувствах и словах. Война навсегда оставит след в истории их королевства, а следующие поколения только укрепят веру в то, что остальные расы – их враги. Но не они начнут сражение. У смертных не останется выбора, поэтому они просто примкнут к нему.

Она остановилась напротив Навкраты. Ангел смотрела в глаза Богини, не отводя взгляда.

Дафна всегда удивлялась, а порой и восхищалась тем, что жена Дариуса Аттереса считает себя равной Богам. Она несколько десятков лет прислуживала им, не забывая демонстрировать свою независимость. Хоть это и выводило Дафну из себя, Навкрата была мудра. Она понимала тех, кто жил на континентах, намного лучше, чем сами Высшие.

Ангелы Небесной армии прозвали Навкрату рабыней. Порой даже Высшие обращались к ней именно так. До брака с Дариусом, ангелом из знаменитого рода Аттересов, она была безликой и безымянной – Боги даже хотели низвергнуть ее в Бездну за слабость души.

Но затем, на удивление всем Небесам, ее взял под свое белоснежное крыло Дариус. Он полюбил грязную, сломленную женщину, несмотря на предупреждение Высших. Сделав из Навкраты бойца, выковав собственными руками ее железное сердце и отдав взамен свое, Дариус подарил Навкрате новую жизнь.

Но рабство никуда не исчезло.

– Это неудачный план, Богиня Дафна, – произнесла Навкрата тоном, не терпящим возражений. Если бы на ее месте стоял другой ангел, Солнце бы давно его сожгла. – Если войну начнет королевство, о котором я думаю…

Дафна вскинула руку, заставив ее замолчать.

– Ты права, самые сильные падут первыми. У смертных нет мотивации развязывать войну, а вот у Рондды – есть. Ни у кого не будет сомнений, если рондданцы нападут на Асхай, чтобы отнять их земли и построить мощную империю.

С губ Навкраты хотели сорваться слова протеста. Она долго вглядывалась в глаза Богини, но затем склонила голову.

– Как скажете.

В Навкрате было столько стали, что ей могли позавидовать мужчины-главнокомандующие. Но даже она не в силах пойти против Богов.

Дафна собралась развернуться к Каэлю, но столкнулась взглядом с Микаэлем. Тот смотрел ей прямо в глаза и… улыбался.

«Он может мне пригодиться».

– Звучит довольно интригующе, – начала Камала, заставив Дафну оторваться от серафима. – Война – это к Богу Разрушений. Есть ли смысл в ее словах, Аваддон?

– Когда речь идет о сражениях, вы можете предугадать мой ответ.

Пять аур всколыхнулись и повернулись в сторону Каэля. Все это время он молчал, словно давно принял решение.

– Расскажи о своем плане подробнее, Солнце.

И Дафна не сдержала торжествующей улыбки.

* * *

Невесомье, март 887 года

– Война идет вот уже пятьдесят два года. Думаешь, время пришло?

Они с Камалой медленно проплывали между сгустившимися облаками, пока остальные Высшие спускались к плакучей иве.

Этот день настал.

Дафна оглядела Невесомье – прослойку между континентами и Небесами, которая послужит местом, где будут храниться измененные Пути. Осуществить ее план можно либо тут, либо на Небесах. На континенте правит материальная сила, которая не подвластна даже бесконечности, а на Небесах опасность представляют ангелы.

Дафна знала, что в них слишком много отваги, даже если Боги ее подавляют.

– Мы не сможем перенести их за один день, Камала. Может произойти все что угодно. Возможно, нам придется преобразовывать их несколько лет.

– Или десятков лет, – вздохнула Богиня Элементов. – Но это стоит того. Мы вернем себе то, что отняли у нас Камельера и Малаки.

Дафна кивнула.

– Да. – Еще один кивок, но уже не такой уверенный. – Вернем.

Затем она зажмурилась и мысленно отвесила себе пощечину.

В ее голову постоянно закрадывались какие-то глупые и нелепые мысли. Почему она вдруг думает, что это неправильно? Ведь они столько столетий измывались над душами. Столько столетий приносили всем страдания, а сейчас Дафна решила позаботиться о каких-то ничтожных людишках, фейцах и ведьмах?

Сейчас ей нужно сосредоточиться на другом.

Она должна найти самую сильную, самую незапятнанную душу и склонить ее на свою сторону. Создать Альянс, чтобы после смерти Богов поработить с их помощью весь Новый мир.

И она знала, кто ей нужен.

Ангел, идущий к смерти.

Ей нужен Икар.

* * *

Эрелим, январь 888 года

– Я б-больше не могу…

– Осталось немного, Элоэн!

– Они п-поглощают… мою с-силу…

Аура Селены всколыхнулась от усталости, но через секунду ухватилась за очередную пульсирующую нить.

– Они истощены, однако все равно… сильны, – прохрипел где-то на задворках сознания Аваддон. – Но осталось меньше десяти тысяч. Скоро все закончится!

Так шестеро Богов творили новую историю.

Вот уже десять месяцев они спускались к засыхающей плакучей иве. Селена проводила рукой по невероятно толстому стволу и тянула на себя хранящуюся в нем силу. Каждый раз от древа отделялась нить, и почти всегда она подсвечивалась голубым. Нить легко опускалась на руку – точнее, на ее серебристую ауру, принявшую форму руки, – а Селена слышала голоса.

И истекала слюной от восторга, потому что они ослабли. Потому что они всхлипывали от страха и беспомощности. Потому что скоро все вернется на круги своя.

А ива плакала. Медленно погибала и плакала.

Когда появился Новый мир и Боги лицезрели место смерти Камельеры и Малаки, они ожидали увидеть небольшое дерево. Может, даже дуб или ясень. Каково же было их удивление, когда они увидели монументальную иву. Возможно, она была размером с гору Ойлос. Ее тонкие веточки спускались с самых небес, ствол не смогли бы обхватить ни двадцать, ни даже сорок человек. Пространство вокруг ивы было залито слепящим светом, исходящим от великого древа.

Даже Боги никогда не видели ничего подобного.

Неискоренимая, являющаяся сосредоточением всего мира – она вбирала в себя смех и слезы, светилась пониманием и несокрушимой волей, сочилась жаждой к жизни и ожиданием перемен. На мгновение Селене даже стало страшно от силы, что могла вытеснить из Вселенной семь божеств.

И все это – из-за судьбоносного момента, после которого течение мироздания изменило направление.

Селена отделила от ствола следующую нить. Богиня ни с чем не могла сравнить силу Путей – а пережила она многое. Нити отражали все то, чем Высшие никогда не являлись: любовь, текущую в крови народов, свет, которым были наполнены их сердца, и разливающуюся по континентам надежду.

Пустота бы не смогла сосуществовать с теми чувствами, что привнесли в мир Камельера и Малаки.

Поэтому кто-то должен проиграть.

– Где она? – прогремел Орител, и Селена вышла из оцепенения.

Ей нельзя отвлекаться.

– Якшается со своим грязным ангелом, по всей видимости, – процедила сквозь зубы Богиня Луны, когда ее охватил гнев от одного упоминания Солнца.

Селена закрыла глаза, направив божественную силу в нить. Та сразу же болезненно закрутилась в руке, но она сжала ее сильнее, и нить мгновенно ослабла.

– Вы заметили, как ловко Солнце возложила на нас всю грязную работу? Она сосредоточилась на войне, а истощать Пути должны мы. Дафна что, почувствовала себя всемогущей?

– Ты слишком завистлива, дорогая Луна. Дафна справляется с войной не хуже меня, а Икар отлично… мотивирует ее, – усмехнулся Аваддон.

Селена сильнее сжала кулак с трепещущей между пальцев нитью. Чему ей завидовать? Связи с каким-то серафимом?

– Это странно…

Селена взмахнула рукой, и нить устремилась к Небесам.

– Она раньше никогда не смеялась…

Достигнув облаков, нить вспыхнула и присоединилась к столпу Путей.

Десять тысяч. Еще десять тысяч – и всему придет конец.

* * *

Невесомье, сентябрь 888 года

– Она предала нас!

Селена закричала во весь голос, и над их головами задрожала полная луна.

– Если ты не успокоишься, мы точно не доведем начатое до конца!

– Не смей, Аваддон! Просто не смей делать вид, что ее предательство ничего для тебя не значит!

Серебристая аура вспыхнула, и на ее месте появилось человеческое тело. Боги спешно принимали второе обличье, пока под их ногами, где-то далеко-далеко от Небес, шло кровавое сражение. Они уже свергли в Бездну предателей, но душа Селены все равно жаждала мести. Она жаждала отомстить каждому – даже тем, кто не принимал участие в восстании.

Именно поэтому Селена первая ринулась к соединенному столпу Путей, на который они потратили столько времени.

– Мы сделаем это без ее помощи! – воскликнула она.

Все Боги был взволнованы. Вот этот миг, к которому они шли больше пятидесяти лет. Вот этот миг, когда мир изменится и навсегда вернется к Пустоте. Больше никто не вспомнит Камельеру и Малаки, больше никто не придет к плакучей иве, чтобы прижаться к ней лбом и пробормотать мольбы и слова благодарности.

Мир снова погрузится в Пустоту.

Все Боги были взволнованы…

Все, кроме Оритела, лицо которого скрывала стальная маска. Даже никто из Богов не знал, как выглядит его человеческое обличье. Бог Времени плавно шагал по облакам, не говоря ни слова.

Будто о чем-то знал.

– Они пожалеют, – прошептала Камала, остановившись неподалеку от Селены.

Элоэн встала слева и подняла обе руки вверх.

– Они будут страдать…

Шесть Богов окружили столп Путей. Закрыв глаза, они вскинули руки, по которым зазмеились пугающие тени. Облака сгустились, где-то вдалеке послышались раскаты грома. С кончиков пальцев Селены сорвались всполохи Пустоты и устремились к ослабшим Путям. Она кожей почувствовала, как их охватывает божественная сила. Как они испуганно скручиваются. Как ими овладевает Хаос.