Моя сестра меня ненавидит.

Ненавидит.

Ненавидит.

Ненавидит».

Икар зарычал и поднялся с кресла. Он стал метаться по комнате, тяжело дыша и пытаясь найти спасение от грызущих мыслей. Голос нашептывал, что он в ловушке. В ловушке своего разума, из которой никогда не выбраться.

Икар бросился в ванную и плеснул в лицо холодную воду. Зеленые глаза в отражении зеркала были широко распахнуты, уголки губ напряжены, из-за чего вокруг них появились морщинки. Икар прижался лбом к холодному зеркалу, пытаясь успокоить дыхание.

– Я все делаю правильно. Я все делаю правильно. Я все делаю…

Внезапно в голове раздался щелчок.

По телу пробежала сильная дрожь, перед глазами появилась пелена, а руки и ноги будто сковали тиски. С усилием подняв голову, он посмотрел на себя в зеркало, не имея возможности пошевелиться.

Его словно разрывали на две половины.

– Хватит, – прорычал он, резко дернувшись назад и налетев на закрытую дверь. – Что, твою мать, с тобой не так?

А затем все чувства испарились.

Холод. Тишина.

Пустота.

И он сразу же увидел совершенно другое отражение. Глаза с клубящимися в них тенями блеснули злостью и жаждой мести.

Чей-то голос, бесконечно древний и неизвестный, прошептал:

– Не сопротивляйся…

* * *

После построения Икар шел на очередное заседание Сената.

Он вальяжно вышагивал по торжественному залу, наблюдая за ангелами низшего ранга. Они были рассредоточены по помещению и склоняли головы, как только их командующий оказывался в зоне видимости.

Икар усмехнулся.

Когда он шагнул в стеклянный лифт и створки начали закрываться, кто-то просунул внутрь руку, попросив подождать.

– Доброе утро, Лукас, – развязно поприветствовал правителя Икар, окинув его ленивым взглядом. – Пунктуальность раньше входила в список твоих достоинств.

Солари всегда выглядел опрятно, словно вставал в пять утра и тратил минимум три часа на переодевания, сборы и поход в душ. Его светло-каштановые волосы всегда были аккуратно зачесаны назад, и Лукас так же, как Икар, терпеть не мог бороду или даже щетину.

Лифт издал звук, и они начали медленно подниматься на нужный этаж.

– Как обстоят дела с подготовкой легионов? Слышал, в рядах главнокомандующих произошли серьезные изменения, – сказал Лукас каким-то напряженным голосом. – Захре пришлось серьезно постараться, чтобы снабдить армию хорошей провизией. Мы не были готовы к тому, что действовать придется так скоро.

Икар задумчиво посмотрел на мужчину.

Он всегда находился в каком-то натянутом состоянии, словно мог взорваться в любую секунду. Икар знал это, потому что чувствовал то же самое. Со стороны Лукас казался спокойным и сосредоточенным. Но в глубине его души назревала буря.

– Это ваша работа, Солари. На подготовку у вас было достаточно времени. Сколько лет назад ты стал править? Разве человек, возглавляющий королевство, не готов идти на крайние меры ради достижения правосудия?

–Правосудие… Всеобщей правды не существует, так о каком правосудии может идти речь. Я никогда не правил, как ты выразился. Мои задачи заканчивались на перечитывании отчетов и сборе налогов. Грязная работа, скажу я тебе.

– Безымянное королевство переполнено смертными, которые могут сдирать с городов золотые монеты. Почему именно ты? Чем ты заслужил свое место в Сенате?

Икар не знал, с чего вдруг его заинтересовало правление Солари. Может, он просто не хотел ехать в тишине через весь Стеклянный замок.

Лукас расплывчато ответил:

– Когда мы столкнемся в той секунде, к которой ведет нас судьба, ты сам все поймешь. Кто-то свыше уже давно решил за нас.

– Решить что-либо за нас по силам только истинной Богине.

Лукас повернул голову в сторону Икара и медленно оглядел его с головы до ног.

– Никогда не видел тебя настолько бесхребетным, – поморщился Солари, а Икар от раздражения сжал челюсти. Он не поведется на его жалкие уловки. – Не хватает только белых крыльев, и можешь лететь обратно в Небесный дворец.

– Мое прошлое – это святотатство. Я здесь, чтобы искупить свои грехи.

Внезапно Лукас… засмеялся. Он откинул голову и начал громко, от всей души хохотать, словно не делал этого тысячу лет. Затем, немного успокоившись, произнес:

– Это нужно снять. Когда увидишь, сам захочешь себя прикончить. Ради лживых Богов, и это тот самый Аттерес, с которым я всегда мечтал встретиться!

Икар растянул губы в улыбке, но до глаз она не дошла. Он смерил Лукаса пристальным взглядом, думая о том, как лучше его убить. Но Дафна, скорее всего, будет недовольна смертью одного из правителей. А Икар не хотел почувствовать на себе ее божественный гнев.

Он посмотрел на мигающие кнопки лифта. Осталось двадцать этажей. Пятнадцать. Десять. Может, убить его и подставить кого-то другого? Или закопать труп за Меридианом, чтобы точно никто не нашел?

В голове снова что-то начало свербеть. Слова Лукаса на мгновение отозвались странным чувством, и Икар никак не мог за него ухватиться. Как будто он находился в вакууме, а Солари осторожно пытался в него пробиться.

Секунда.

Секунда – и в его тело что-то врезалось.

Лукас бросился в его сторону. Навалившись на него всем телом, он прижал предплечье к горлу Икара и приковал его к стеклянной стене. Это произошло так неожиданно, что Икар даже не успел отреагировать. Он выхватил из ножен меч, но Солари перехватил его прямо за лезвие.

– Что она тебе внушила? – сузив глаза, мрачно прошептал Лукас. – Почему ты подчиняешься ей, Аттерес?

Икар приподнял подбородок и прошипел:

– Что ты несешь, чертов смертный?

–Боги, да очнись же ты наконец! Дафна внушает тебе другую действительность. Ничего из того, о чем ты думаешь, не происходило и не происходит. Я не могу сказать тебе правду. Просто физически не могу, Илай. Но поверь мне: мы с Ариадной на твоей стороне.

Илай.

Илай.

Илай.

Это имя ударило по нему, словно пощечина.

Оттолкнувшись, он заломил руку Солари за спину и с силой прижал щекой к противоположной стене.

–Послушай меня,– прошипел Илай ему на ухо, выкручивая руку еще сильнее. Лукас даже не поморщился.– Ты не говоришь, что мне нужно делать. Ты не лезешь в мои отношения с кем бы то ни было. Вы с Ариадной бросили свою дочь в самый тяжелый для нее момент, потому что что? Испугались пророчества? Захотели власти и денег? Да даже миллион золотых крыльев не стоит того, что она пережила. Она гораздо, гораздо важнее денег, власти или статуса. Она, мать твою, приоритет! И должна быть приоритетом для тебя!

Как только последнее слово сорвалось с его губ, Илай замер. Он несколько раз моргнул, недоуменно смотря прямо перед собой. Лукас задержал дыхание, повернув к нему голову.

Икар резко оттолкнулся и отошел к створкам лифта, нервно проводя ладонью по затылку.

– Ты помнишь ее.

– Хватит.

–Если она не смогла стереть тебе воспоминания о ней, значит… Что ты помнишь, Илай?

– Я сказал, хватит! – Он посмотрел на номер этажа и облегченно вздохнул. Осталось проехать четыре уровня, и Икар сбежит от этого надоедливого идиота.

–Не делай этого. Ты знаешь, о чем я говорю. Мы не можем пойти против Дафны и Захры, но это можешь сделать ты. Пожалуйста, не допусти того, чего хочет Богиня. Я умоляю тебя…

– Это приказ, а я здесь нахожусь только ради того, чтобы исполнять их.

– Это говоришь не ты, Аттерес. – Лукас тяжело вздохнул. – Боги, за что вы наградили мою дочь таким несносным мужчиной…

Внутри Илая что-то щелкнуло, и он тихо фыркнул. Склонив голову, Солари искоса на него посмотрел, будто разгадывал какую-то тайну.

Двери лифта распахнулись, но перед тем как выйти, Лукас бросил:

– Молчаливые не погибают.

Икар застыл на месте, наблюдая за его отдаляющейся спиной.

Глава 5
Оплот истины

Молчаливая Цитадель, Утраченные земли

-Эстелла! На помощь!

Она резко поднялась со ступеней каменной лестницы и вынула из ножен меч, подаренный ей Нэшем и повстанцами. Морглес – вот как она его назвала.

Несущий свет.

Окутав клинок божественным пламенем, Эстелла приняла боевую стойку.

Аарон вылетел из врат Цитадели с такими испуганными глазами, что она сразу поняла – на них кто-то напал. Даже когда Цирея явилась в Стеклянный замок с армией Асталиса, взгляд Йоргенсена не был настолько взволнованным. Он обеспокоенно взмахивал крыльями, отчего вокруг него кружились черные перья.

– Кто? – рявкнула Эстелла, подняв вторую руку и создав огненный шар.

Он бросил взгляд на входные ворота и приложил палец к губам, призывая ее молчать. Эстелла вгляделась в темноту за исполинскими створками, украшенными коваными узорами. Два кольца в центре ворот, подхваченные пронизывающим ветром, отстукивали мерный ритм.

– Иди-и-и сюда, малыш Аарон, – елейно пропели откуда-то изнутри. – Я не причиню тебе вреда. Разве что совсем чуть-чуть…

Эстелла несколько раз моргнула. Аарон уже успел спрятаться ей за спину – если так можно было сказать, потому что Эстелла была на две головы ниже и в несколько раз худее. Они уставились на темный проход, и через пару секунд из него выскочила стройная, но прихрамывающая фигура.

– Твоя лохматая шевелюра мне надоела, Йоргенсен!

Во входных вратах крепости, опираясь на трость и держа в другой руке ножницы, показалась разъяренная Астра. Сощурившись, она оглядела Эстеллу и Аарона с ног до головы.

– Не думаю, что Солари тебе поможет. Иди сюда.

– Вы идиоты?

Астра и Аарон молча переглянулись и посмотрели на Эстеллу.

– Она хочет состричь мои волосы! – в несвойственной ему манере вспыхнул Йоргенсен.

– Я хочу их подровнять! Солари, ну хоть ты скажи ему!

Обреченно вздохнув, Эстелла развеяла огонь, убрала Морглес в ножны и снова присела на ступени.

Пока Аарон и Астра тихо переругивались за ее спиной, она смотрела на могилы Богов. Так, как делала это каждое утро, проведенное в стенах Молчаливой Цитадели. Вглядывалась в белую краску, словно та могла ответить на ее вопросы, иногда подходила к каждому кресту и проводила пальцами по деревянным табличкам, на которых были вырезаны имена Высших.

Орител, Селена, Каэль, Элоэн, Камала и Аваддон.

– Нет ничего сильнее Путей, – сказал им в тот день Фрэнк. Его голос будто доносился откуда-то из глубин Бесконечного океана. – Боги? Разве вымышленный идеал, невидимый и неосязаемый образ, который никто из нас не видел, может быть могущественнее души? Могущественнее души не может быть ничего, и неважно, чья она – валькирии, ведьмака или фейца. А мы слепо верим в существование Богов, даже не догадываясь, что их давным-давно нет. Четыре королевства строят церкви, святилища, возводят десятиметровые статуи из золота в их честь. А знаете, что самое смешное?

Никто ему не ответил.

–То, что против силы души выступает человек. Алчный, жадный, жаждущий власти человек. В этом и парадокс нашей жизни. Вы думаете, главнокомандующий Небесной армии в здравом уме подчинялся бы кучке людей, которые не имеют никаких способностей? Они не владеют оружием, в них не заложено ни крупицы магии. По сравнению с ангелами люди никчемны! Но все же миром правят люди. Как когда-то правил Конгломерат, так теперь правит Сенат, создавая иллюзию власти. Иллюзию обладания той самой властью…

Только на следующее утро после прибытия к адептам Эстелла заметила седьмой крест. Он стоял вдалеке и был выкрашен не белой краской, а черной.

– Его поставили не мы, – объяснил Фрэнк, и Эстелла снова вздрогнула от звука его голоса. Никак не могла привыкнуть. – Это сделал Многоликий Оракул. Высший адепт Молчаливой Цитадели, которого несколько месяцев назад заменил я.