Теперь уже обиженно поджал губы Ирнас. Можно подумать, я за него замуж выйти обещала. Вот ведь… И всем-то что-то надо от распрекрасной русалки.

– Пойти-то можете, никто вам не запретит, но там будет столько девиц! А пройдут лишь единицы, – сказал пожилой рыбак. – И даже если Искра вас примет как возможную будущую королеву, коллегия магов на втором испытании ни за что не пропустит простушку.

Все ясно, и в этом мире тоже не обходится без блата.

– То есть в конечном счете во дворец попадут только невесты из родовитых семей?

Ингвар кивнул:

– Так было всегда, и, уверен, так случится и в этот раз. Не понимаю, на что дурочки вроде моей Таньи надеются. – Он негромко хмыкнул. – Поэтому вам, неали Марэя, лучше поступить по-умному. Уж не знаю, что такого ценного отнял у вас наш славный король, но, если станете помощницей устроительницы отбора, перед вами откроются не просто двери дворца, но и многие возможности. Это за невестами будут пристально следить, а что взять с помощниц? Тихие, неприметные и вечно по дворцу с поручениями носятся. Вот и вы будете носиться, искать, выяснять. – Он хитро мне подмигнул.

– Хорошо… А как я стану помощницей?

– В то самое время, пока дурочки из нашенских будут попусту терять время возле источника, девушки поумнее отправятся испытывать удачу к госпоже устроительнице, – продолжал просвещать меня Ингвар. – Каждую будут самым тщательным образом проверять и…

– А если не пройду проверку? – перебила я рыбака.

Господи, везде проверки, досмотры, испытания. И все ради какого-то там рыжего мужика.

С пронзительными голубыми глазами, широкими плечами… Тпру, Яна! Куда-то ты не туда поскакала.

– За это не беспокойтесь, Мари. Моя свояченица уже много лет как служит у госпожи устроительницы экономкой и горячо ей вас рекомендовала.

Какое счастливое стечение обстоятельств!

– В назначенный час она будет ждать вас на площади Святого Приция и отведет к своей хозяйке. Вам даже не придется стоять в очереди и толкаться среди остальных желающих стать помощницами.

Звучит-то как все просто. Даже страшно становится…

– Мне бы хотелось побольше узнать об обязанностях помощницы, – проговорила я и снова обратилась в слух, запоминая, осмысливая и расфасовывая по ячейкам памяти новые сведения о незнакомом мире и его традициях.

После завтрака Ингвар отвел меня в сторону и, стараясь не встречаться со мной взглядом, осторожно проговорил:

– Неали Марэя… Мари… Я бы ни за что не осмелился вас о таком просить, но… – Он оглянулся на Ирнаса, собирающего со стола опустевшие (в основном благодаря мне) тарелки, и с мольбой в голосе проговорил: – Это ведь мой сын!

– И? – спросила я, не понимая, к чему он клонит.

Рыбак взволнованно запыхтел:

– Не могли бы вы… больше его не трогать?

Это я-то его трогаю? Да это он меня уже сто раз взглядом раздел! А после в своих далеко не самых скромных мечтах сделал со мной все то, что только может сделать мужчина с раздетой им женщиной. Даже платье с глухим воротом, в котором я – Маша очень походила на монашку, не улучшало ситуацию.

– Ничего не имею против вашего сына, ньерт Ингвар, но меня в море ждет жених, – вспомнила я о Неворе, который ни сном ни духом не ведал о том, куда подалась его рыбка. – Так что мы с вами точно не породнимся.

Кажется, мой ответ рыбака не удовлетворил. Он еще больше покраснел – не то от смущения, не то от напряжения – и взмолился:

– Ну вы ведь можете это контролировать. Пожалуйста! Сердце Ирнаса свободно, вот он вами и увлекся. Но ведь как-то же можно развеять чары. Отпустите его. Будет же маяться!

– Откуда вы все это знаете?

– Из легенд.

– А что еще говорят ваши легенды? – сделала я стойку, с наигранно равнодушным видом продолжив: – Просто интересно, что о нас, марах, толкуют в народе.

Продолжая с беспокойством поглядывать на сына, рыбак начал говорить.

За следующие полчаса я узнала о марах больше, чем за все время, проведенное под водой. Ингвар оказался бесценным источником сведений, хоть я и понимала, что не все сказания и легенды – стопроцентная правда. Но откуда-то же они взялись, пусть даже и приправленные вымыслом.

Как и утверждал Нахре-не-важно-как-звать, мары одним только взглядом своих прекрасных глаз могли околдовывать мужчин. Не всех, правда, а только тех, сердца которых были свободны. Я тут же сделала для себя приятные выводы – рыжик никем не увлечен – и тут же отругала себя за эти выводы.

Яна, и на кой черт сдался тебе этот король?! Не забывай, у тебя тут в разгаре миссия под кодовым названием «Укради украденное», так что нечего думать о сердцах, глазах и других частях тела (это я о плечах, по-прежнему о плечах) каких-то там величеств!

При желании мары могли развеять любовные чары, или же те сами постепенно сходили на нет, если мужчина терял связь с объектом своей страсти. Но это был очень долгий и болезненный процесс. Бывали случаи (а может, Ингвар просто драматизировал), когда мужчина сходил с ума вдали от околдовавшей его русалки.

Как они освобождали бедолаг от тумана в голове – легенды умалчивали. Во всяком случае те, с которыми был знаком рыбак. И вот это было печально. Потому что с каждой минутой, проведенной в моем обществе, взгляд Ирнаса все больше мутнел, и я даже начала испытывать угрызения совести. А с ними и чувство беспокойства. Попробуй не светиться во дворце, если каждый невлюбленный мужик, от конюха до придворного, будет пускать по мне слюни.

С этой проблемой следовало разобраться как можно скорее. И ради себя, и ради Ирнаса.

Сказав Ингвару, что я молоденькая мара и еще плохо владею магией, но обязательно учту его пожелания, отправилась в комнату «для родственницы» отсыпаться. Потом, на свежую голову, все хорошенько обмозгую и что-нибудь обязательно придумаю. В крайнем случае спрошу Сельвею. «Сестра» научила, как с ней связаться, если понадобится, хотя такой вопрос в лучшем случае ее удивит. В худшем – заставит что-то заподозрить. А это сейчас было лишним.

К счастью, все обошлось без вмешательства Сельвеи. Тем же вечером, сидя на крылечке и щелкая семечки, я услышала, как Таньина подруга рассказывала своей малолетней дочери сказку о любви мары к красавцу-королевичу. Как это водится, они друг друга полюбили, но ему в жены прочили другую. Заморскую принцессу, брак с которой должен был предотвратить войну между королевствами.

Русалка его отпустила, прошептав:

Возвращаю сердце, ухожу из мыслей.
Больше не люби меня, мой любимый.

– Она возвратилась к своему народу, а принц женился и стал королем, прожив долгую и счастливую жизнь со своей женой. Что стало с марой – то неведомо, – закончила свой рассказ соседка.

После чего оставила дочку играть со сшитой из лоскутов куклой, а сама переключилась на деревенские сплетни.

Тем же вечером, поймав Ирнаса в коридоре, околачивающимся возле моей комнаты, я схватила его за ворот, притянула к себе и, глядя прямо в глаза, шепотом выпалила:

Возвращаю сердце, ухожу из мыслей.
Больше не люби меня… мм… Ирнас!

Знаю, глупо, но попробовать стоило.

Оттолкнув от себя парня, быстренько захлопнула дверь, на всякий случай придвинув к ней тумбочку. Удивительно, но сработало! На следующее утро рыбака будто подменили. Он был по-прежнему вежлив со мной, предупредителен, но из глаз исчез налет слепого обожания и затаенной страсти.

Значит, слова мары имеют силу. Это хорошо. Правда, если мне придется каждому второму мужику во дворце стихи читать, на поиски перстня времени уже не останется.

Сделав пометку в памяти – разузнать как можно больше о магии мар, – я продолжила расспрашивать Ингвара и его семью обо всем, что приходило мне в голову. Два дня пролетели незаметно, и вот настало время отправляться на собеседование к госпоже устроительнице, а оттуда, если повезет, – в королевскую обитель.

Глава четвертая,
в которой все идет не по плану, и это все мне категорически не нравится

Рассарх Санторский

Испытание Искрой должно было состояться в первый день лета. Ворота, северные и южные, открыли еще затемно, и, как доложил капитан королевской стражи, окраины столицы тут же заполнились экипажами. Во избежание волнений и других неприятных инцидентов гвардейцы короля патрулировали улицы, однако бо́льшая часть солдат сосредоточилась на площади возле храма Всеведущего, хранившего в себе источник магии Сантора.

Именно туда направлялись вереницы карет со знатными девицами и их камеристками. Девушки из небогатых семей могли позволить себе разве что место в почтовой карете, а самые бедные, искренне верившие в благосклонность судьбы, словно паломники к святому месту, со всех уголков королевства пешком стекались к храму Всеведущего. Жительницы столицы, а также незамужние девицы, имевшие возможность прибыть в Асканию хотя бы на день раньше, еще с вечера обивали порог храма, желая одними из первых прикоснуться к Искре.

За всей этой суматохой, вызванной началом королевского отбора, из окон и с балконов с удовольствием наблюдали горожане. Его величество тоже наблюдал, правда, без удовольствия. И с каждой минутой ощущение, что он смертник, медленно, но уверенно поднимающийся по ступеням эшафота, только усиливалось. Вот еще совсем немного… Рассарх обреченно прикрыл глаза.

– Говорят, когда твои отец и дед выбирали себе невест, такого ажиотажа не было, – сказал Доран, бесшумно прикрывая за собой дверь в кабинет. – Ты войдешь в анналы как самый завидный жених и самый желанный правитель Сантора.

Короткий пасс рукой, и картина, показывавшая площадь Всеведущего, поблекла, сизой дымкой растаяв над картой города. Взгляд короля обратился к южным воротам, и снова, подвластная движению его руки, над пожелтевшим пергаментом растеклась белесая дымка, чтобы уже в следующую секунду показать монарху городские окраины: едва ли не наползающие друг на друга экипажи, кучера, взмокшие от жары, девицы, нервно обмахивающиеся веерами, и жмущиеся вдоль стен прохожие. В основном крестьянки, спешащие как можно скорее добраться до главной площади города.

– И все они здесь по мою душу, – задумчиво протянул Рассарх, лишь усилием воли подавив желание поежиться.

– Как поживает Кларисса? – Не дожидаясь приглашения, Доран опустился в кресло. – Уже смирилась с грядущей отставкой?

Его величество рассеянно пожал плечами, продолжая наблюдать за творящимся на улицах столицы бедламом.

– Графиня де Бальмен – умная женщина и понимает, что рано или поздно наши отношения должны были закончиться.

– Вот именно, женщина, – усмехнулся ле Крон, выделив интонацией последнее слово. – Она была твоей фавориткой… сколько? Почти два года. От статуса возлюбленной сначала кронпринца, а потом и короля так просто не отказываются. Или я ничего не смыслю в прекрасных созданиях.

О ком о ком, а о своей фаворитке Рассарх беспокоился в последнюю очередь. Он никогда ее не любил, и Кларисса это знала. Чувствовала, понимала. Им было хорошо вместе. В свое время. Но теперь, когда во дворце появятся невесты и одна из них в скором времени станет ему женой, о продолжении интимной связи с придворной красавицей не могло быть и речи.

– Ты бы поговорил с ней, – заметил капитан королевской гвардии, поддевая край карты гусиным пером, что секундой ранее выдернул из малахитовой чернильницы.

– Ты только затем и пришел? – невозмутимо поинтересовался Рассарх, поднимая на друга взгляд. – Чтобы обсудить со мной мою бывшую любовницу?

– Главное, чтобы она тоже признала себя бывшей. Ревность может запросто ослепить любую.

– Кларисса не дура.

– И даже такую рассудительную умницу, как графиня де Бальмен, – не преминул заметить Доран.

– Хорошо, я с ней поговорю, – сдался его величество. Откинулся на спинку кресла и продолжил следить за ситуацией в городе. – Ты разве не должен быть возле храма? Со своими гвардейцами.