Я размышляю над тем, как мне решить создавшуюся проблему и держать этих придурков подальше от нее. Мне нужно время, чтобы прийти к какому-то решению, но затем с улыбкой на лице я открываю другой сайт. Как только с моим планом покончено, я даю Аспен двадцать минут на то, чтобы заснуть, а затем легко отпираю дверь ее квартиры и закрываю ее за собой. Я прохожу через просторную кухню и гостиную в коридор, который ведет к комнате Аспен, ее соседки и к ванной. Двери девушек закрыты, и в квартире царит тишина, которая, кажется, эхом отдается в моей голове. Не теряя времени, я вхожу в ее темную комнату и направляюсь к кровати. Мне не нужен фонарик, потому что я хорошо запомнил расположение предметов. Увидев Аспен, лежащую на кровати все еще в том проклятом платье, я снова начинаю злиться.

Я собираюсь сделать ее своей. Скоро.

А сейчас мне придется потрудиться.

Глава 8
Аспен

Что-то будит меня от крепкого сна, хотя алкоголь все еще влияет на мой организм, замедляя мои движения и мысли. Прежде чем я успеваю открыть глаза, на мои бедра ложится тяжесть, и я инстинктивно напрягаю мышцы и дергаюсь, но не могу пошевелить руками. Наконец, открыв глаза, я вижу только темноту. Чья-то рука зажимает мне рот, чтобы я не смогла закричать.

Сначала я испытываю страх и снова дергаюсь, но потом понимаю, что происходит. Мои запястья связаны над головой, а глаза закрывает мягкая повязка. Я не могу двигаться из-за тяжести на бедрах, но невольно стону, когда чувствую, как чья-то рука скользит по моим ключицам и опускается между грудей. Скользит по обнаженной коже.

Я голая.

Мое дыхание становится учащенным, а ноздри раздуваются. Однако его рука все еще лежит на моих губах, не позволяя мне умолять его о снисхождении. На мгновение он убирает руку, тут же вставляя что-то между моими зубами. Затем он снова накрывает мои губы рукой, и самодельный кляп из ткани заглушает любой звук, который я пытаюсь издать. Другой рукой он продолжает скользить по ложбинкам между моих грудей, затем по ребрам, животу и растяжкам вокруг пупка.

Это Стил. Я знаю, что это Стил.

Но только он сохраняет молчание и не позволяет что-то сказать мне.

Внезапно он раздвигает мои бедра и входит в меня так стремительно, что я выгибаюсь на кровати дугой. Я была не готова к этому вторжению, но не могу его остановить. Как бы сильно я ни сопротивлялась, он проникает все глубже в мое лоно.

Черт возьми!

Я стону сквозь кляп, пока он жестко трахает меня, одной рукой закрывая мне рот, а другой сжимая бедра. Он прижимает мое лицо к подушке, и я изо всех сил пытаюсь дышать носом, немного опасаясь, что он перекроет и этот дыхательный путь. Спустя секунду я задумываюсь о том, не останутся ли на моей коже синяки от его пальцев, и дергаю руками, пытаясь высвободиться из ремней, которые удерживают мои запястья над головой.

Мне ненавистно, что Стил нарушает мое личное пространство. Я не могу выносить его молчание и то, что он хватает меня за лицо.

В погоне за своим удовольствием он полностью игнорирует мое. Несколько минут спустя он погружается в меня полностью и замирает. Его низкий рык – единственный звук, который я слышу перед тем, как ощутить внутри себя его семя. После того как Стил достигает пика наслаждения, он не ложится на меня всем своим весом, а лишь слегка касается моей кожи в тех местах, где прикасался до этого.

Когда он встает с кровати, что-то легкое и мягкое касается моего живота, а затем я чувствую на себе его взгляд. Это ощущение похоже на удар ножом для колки льда. Я жду его дальнейших действий, мое волнение растет, а грудь вздымается от тревоги. Но вот входная дверь в мою комнату со щелчком закрывается, я лежу на кровати и понимаю, что он ушел и, судя по воцарившейся тишине, не вернется.

Я крепко сжимаю бедра, радуясь, что нас никто не видел. Слезы жгут мне глаза под повязкой, но я не даю им пролиться и сдерживаю рыдания, которые поднимаются в моей груди. Происходящее вызывает во мне более старые воспоминания о тишине, моем обнаженном теле и о невозможности пошевелиться. Мой разум прокручивают эту травму за закрытыми веками, пока мне не становится трудно дышать. В моей груди как будто поселяется тяжесть, от которой не получается избавиться, пока я не снимаю повязку с глаз.

Мне требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте и различить в ней ремень, которым он привязал мои запястья к спинке кровати. Я медленно вдыхаю, считаю в уме и облизываю губы. Это помогает моему мозгу осознать, что у меня нет во рту кляпа и мои ноги свободны. Некоторое время я разглядываю ремень, пытаясь разобраться в нем, а затем приподнимаюсь на кровати и зубами расстегиваю пряжку. Когда мне удается это сделать, я падаю обратно на подушку, радуясь небольшому успеху.

Мои бедра еще влажные от его семени, которое стекает на простыню. Я не помню, как заснула, и едва помню, как вернулась домой. Но Стилу удалось полностью раздеть меня и обездвижить, пока я спала. Я все еще чувствую себя немного пьяной, и, возможно, именно это состояние ему помогло все провернуть.

Поднявшись с кровати, я собираюсь пойти в ванную, но останавливаюсь, потому что замечаю предмет, который он бросил мне на живот перед уходом. Сложенную пятидесятидолларовую купюру.

Ярость, которую я сейчас испытываю, не сравнима ни с чем. Она настолько сильна, что я не могу нормально дышать и чувствую, как мой глаз начинает непроизвольно дергаться.

Я комкаю купюру и бросаю ее в сторону шкафа. Этот человек хотел, чтобы я знала: все это из-за него. Тот веб-сайт и взгляды, которые я неизбежно буду собирать завтра, ненависть со стороны каждой девушки в Краун-Пойнте.

Сегодня в баре я привлекала к себе больше внимания, чем обычно. Конечно, мое платье сыграло свою роль, но, пожалуй, еще больше внимания привлекли слухи, которые ходили по кампусу, и тот ужасный веб-сайт.

Поэтому я и надела это платье. Я решила, что лучше противостоять подобным слухам, чем игнорировать их. И вот появился Стил…

Выражение его лица стоило того, что я сделала. Однако от взглядов других парней по моей коже бегали мурашки. Весь этот вечер был сплошным притворством, и я ненавидела его каждую секунду.

Позже бармен сообщил мне о том, что это Стил оплатил мой счет.

Еще один акт одержимости или он просто пытался меня задеть?

И поиздеваться надо мной.

Не включая свет, я срываю с кровати постельное белье и комкаю простыню. Возможно, это приступ панической атаки, но мне нужно убрать все следы Стила с моей постели.

Ты принимаешь противозачаточные?

Он спросил меня об этом на вечеринке, но я ему так и не ответила, а затем он трахнул меня снова, не повторяя своего вопроса.

Я рада, что на самом деле каждые три месяца делаю необходимые уколы, последний из которых был мне сделан как раз перед отъездом в Краун-Пойнт. Несмотря на то что это средство контрацепции сопровождается головными болями, на мой взгляд, это одна из самых простых форм контроля над рождаемостью. Мне не нужно беспокоиться о том, что я могу забыть принять таблетку, или о том, что мне нужно носить с собой презерватив. Или беспокоиться о состоянии матки или имплантата в руке. Однако этот метод контрацепции не гарантирует долгосрочную защиту, и я должна помнить о том, что время, в течение которого я могу безопасно использовать эти уколы, ограничено. Еще год или два, и мне придется придумать что-нибудь другое.

Я заправляю постель и смотрю на часы: три часа ночи, снова наступил «час ведьм». Мне нужно придумать, как вывести алкоголь из организма. В кухонном шкафу я нахожу булочки, достаю две и, разрезав их пополам, намазываю на каждый кусочек сливочное масло. Прикрыв глаза, я быстро ем, почти не замечая вкуса еды, а затем иду в душ. Настроив воду на максимально горячую температуру, я тру мочалкой внутреннюю часть бедер и при этом невольно всхлипываю, случайно задевая свой клитор. Поддавшись соблазну, я погружаюсь в это ощущение с головой и неспешно двигаю бедрами, доводя себя до оргазма. Достигнув края, я стону от переполняющего меня наслаждения и почти теряю равновесие, а затем, еще раз сполоснувшись, выхожу из душа и включаю свет в своей комнате.

Ремень, лежащий на прикроватной тумбочке, куда я его бросила, снова привлекает мое внимание. Я беру его в руку и наматываю на свою ладонь, словно еще раз убеждаясь, что это точно ремень Стила. Забравшись в постель в самой большой и мягкой футболке, которая у меня есть, я снова пытаюсь заснуть, но утро наступает чертовски быстро.

Я с трудом добираюсь до ванной, поднимаю ночную футболку, чтобы сходить в туалет, и замираю от ужаса, увидев на бедре синяки в форме отпечатка ладони. Прошлой ночью я подумала, что на моем бедре могут остаться синяки от его пальцев, но на самом деле на коже остался идеально ровный отпечаток его руки. Я смотрю в зеркало, чтобы лучше разглядеть синяк, и замечаю, что в тех местах, где, вероятно, его пальцы впивались в мою кожу, цвет темнее, почти сине-черный.

Поскольку вчера было очевидно, что на моей коже останутся синяки, я стараюсь не думать о них и продолжаю выполнять свои утренние процедуры, замечая, что чувствую себя немного лучше. Мне было неприятно спать с мокрыми волосами, и сегодня потребовалось несколько попыток, чтобы сделать их более гладкими.

Когда я выхожу из ванной, Талия уже ждет меня – одетая и готовая к новому дню. Она доедает свой завтрак и пододвигает ко мне большую кружку с кофе, которую я с радостью принимаю.

– Возможно, напиваться перед учебным днем было не лучшей идеей, – признается она. – Прости.

– Все в порядке, – вздыхаю я.

– Какие у тебя планы на день?

– Бороться, – просто говорю я, хотя то, через что мне предстоит пройти сегодня, намного сложнее.

Мысль о том, что Стил снова одержит надо мной верх, вызывает у меня тошноту, и я понимаю, что мне нужно действовать умнее. Возможно, какая-то часть меня была в восторге от прошлой ночи, но это маленькая сумасшедшая часть моего мозга не принимает здесь никаких решений.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, давай увидимся за обедом.

– Конечно.

С улыбкой на лице я возвращаюсь в свою комнату и обвожу ее взглядом, который падает на смятую пятидесятидолларовую купюру, лежащую на полу. Улыбаясь, я поднимаю ее, разглаживаю и кладу в карман, потому что мне в голову приходит идея, которая наверняка сведет Стила с ума.

Глава 9
Стил

Мы с Ноксом и Грейсоном на крыше. Ребята стоят у выхода, прислонившись к двери. А тот ублюдок футболист, который прижимался губами к груди Аспен, лежит на полу передо мной с окровавленным лицом. Оно у него в синяках и опухло, один глаз уже заплыл, и скоро то же самое будет со вторым. Возможно, я сломал ему скулу.

– Ты понял, что я хотел сказать, придурок? – говорю я, поднимая его на ноги. Он отшатывается от меня и кривит губы.

– Да, да.

– Хорошо. – Я указываю ему на дверь, и Нокс распахивает ее.

Моя жертва, не медля ни секунды, устремляется к дверному проему и стремительно сбегает по лестнице, едва не падая. Внизу, в котельной, лежат еще двое связанных парней, и Грейсон идет за одним из них. Костяшки моих пальцев уже разбиты в кровь, но мне плевать.

Этот парень не спортсмен, и я не совсем понимаю, почему он решил, что у него есть какой-то шанс. Но вот мы здесь. Он сидел рядом с Аспен, положив руку ей на плечо. Именно с него я и начну.

– Что ты делаешь? – Парень едва сдерживает слезы, когда его ставят передо мной.

Несомненно, он слышал мольбы другого парня и подумал, что они могут ему помочь, но это не так.

– Ты помнишь Аспен Монро? – улыбаюсь я, и он смотрит на меня в упор.

– Д-д-да.

– Ты считаешь, что имеешь право находиться рядом с ней и тем более прикасаться к ней?

– Послушай, приятель, это ведь она начала флиртовать со мной.

Я ударяю его кулаком по губам, и раздается треск. Я не уверен, что именно сломалось: кость в моей руке или в его черепе. Надеюсь, последнее.

В любом случае он падает как подкошенный и растягивается у моих ног, а я наступаю ему на коленную чашечку с такой силой, что она хрустит, и он кричит от боли.

Внезапно ко мне подходит Нокс, сдвинув брови.

– Ты же понимаешь, что мы не хотим покалечить их навсегда? – говорит он. – К тому же, если так посмотреть, это твоя вина.

Я сердито смотрю на лучшего друга.

Он прав. Это действительно моя вина. Вместо того чтобы злиться на этих парней, мне следовало позволить Грейсону и Ноксу избить меня. Возможно, это помогло бы мне освободиться от ярости, которая так долго бушевала внутри.