Диана Будко: Ярче, чем Жар-птица

Колдовские миры

Иллюстрация на переплете Л. Сова

© Будко Д., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1
Самое страшное княжество

– Нитка, отливающая то солнечным блеском золота, то лунным бликом серебра, а то и прозрачной рябью воды, на простом льняном полотне превращалась в замысловатый узор с такой легкостью, словно не следовала за иголкой, а сама собой вплеталась в ткань. Со стороны казалось, будто у вышивальщицы все получается само собой, а ее пальцы лишь для потехи порхают над рисунком – настоящее волшебство. – Ирис окинула слушательниц таинственным взглядом и добродушно рассмеялась. – Я смотрю, все устали от меня.

– У меня же день рождения. Расскажи еще! – капризно скривила губы стройная девушка с длинными темными волосами.

– Тростник, я сегодня привлекла к себе слишком много внимания, – скромно возразила Ирис. – Зелье красоты, танцующие стрекозы – всем, наверное, хочется приступить к угощению.

Как только другие гостьи узнали, что среди них есть волшебница, праздничный вечер превратился в рабочий – с той лишь разницей, что здесь пожелания раздавались одновременно, и слова Ирис о том, что она не гадает, не привораживает и не насылает заклятий на давних недругов, просто тонули в новых просьбах. Пришлось смириться и показать пару безобидных заклинаний.

– Всем интересно, – упрямилась Тростник.

– В кои-то веки можно послушать балтинскую сказку, – разочарованно пробубнила одна из приглашенных.

– Кто нам еще ее расскажет? – поддержала ее гостья, устроившаяся поближе к столу.

– Да уж, поживи год во Флорандии – и усвоишь, что все балтинское пропитано пороком, – хихикнула Тростник.

– Ты не боишься принца Пиона? Он не позволяет таких рассказов?

– А принца Туллия? В Балтинии ни один волшебник жить не может.

– У нас в Эмерае говорят – никогда не знаешь, что на уме у принца Туллия.

Каждая из приглашенных торопилась задать вопрос, будто перед ними было всезнающее существо, принявшее обличье человека. Ирис решила ухватиться за последнюю фразу, надеясь перевести разговор на другую тему.

– У меня есть приятель из Эмерая, – улыбнулась она, вспомнив на миг, сколько было в голосе Эмеральда иронии, тепла и гордости за свой родной край, когда юноша о нем рассказывал.

– Почему ты нам решила рассказать балтинскую сказку? – пискнул кто-то, явно намекая, что от ответа уйти не получится.

– Не задумывалась. В любой истории можно найти нечто интересное. – Ирис равнодушно пожала плечами. – Эта показалась весьма занятной. – Она добродушно оглядела слушательниц, семерых девушек. Самым разумным будет прекратить пустую болтовню и продолжить сказку. – Что же, раз всем хочется, то… Входная дверь скрипнула…

* * *

Возвращаясь домой, Ирис уныло рассуждала о том, что все же ей стоит проявить больше интереса к самым банальным и скучным зельям и заклинаниям, раз уж не терпится хозяйничать в собственной лавке.

Ей недавно исполнилось двадцать три года, и она мечтала сделать очередной шаг навстречу своей главной цели в жизни – стать кудесницей. Была накоплена большая часть суммы для покупки симпатичного домика, приобретены три новых котла, хрустальные флаконы и белоснежный фартук. Только вот каждый раз в последний момент что-то шло не так: место для лавки оказывалось не таким хорошим, она делала досадную ошибку прямо на глазах у своего учителя или, как подобает благовоспитанной девушке из знатного рода, поддавалась на уговоры родителей повременить с практикой. Впрочем, в своих мыслях она не могла избежать противоречий: то представляла себя величайшей кудесницей всех времен, то выдающейся неумехой.

Таким двойственным был и облик Ирис. Она одевалась очень просто – все равно даже самая изящная и дорогая одежда смотрелась на ней небрежно и подчеркивала небольшую полноту. Однако ее густые темно-рыжие волосы блестели, как парча на солнце, а тонкие черты лица и темно-карие глаза могли принадлежать лишь настоящей фее.

Саму Ирис мало интересовали как древность рода ее отца, так и то, что ее мать – потомок фей, живших в этих краях за столетия до Зимнего союза и исчезнувших в вечности, как и полагается легендам. Для девушки было важнее находиться в сословии, куда ее без каких-либо возражений приняли шесть лет назад. Здесь были все ее мечты и устремления, а другого пути для себя она и не желала – пусть ее еще тысячу раз назовут глупой и упертой.

Девушка была настолько погружена в мысли, что совсем не обращала внимания на окружающий ее пейзаж. Можно ли заблудиться во Флорандии? Вряд ли. Широкие пустынные зеленые поля и яркие высокие – до самых звезд – растения, которые расползаются по острову, заставляя ощутить себя насекомым, плутающим в глубоких зарослях и пробивающим путь сквозь слои древесины. Большинство флорандцев ни разу не видели окружавшего их моря, потому что считали, что вода и ветер могут принести больше бед, чем радости, а раз подземные источники питают деревья и пробиваются наружу, позволяя себя укрощать, то зачем озираться, раз нет ненастья. Это все равно, что делать искусственные цветы.

Но Ирис – может, в этом были виноваты крылья, которые могли у нее появиться столетия назад, – разумеется, чувствовала себя невесомой и проворной стрекозой, которая не устраивает авантюр, подобно мотылькам, а созерцает окружающий мир, любуясь не только корнями да листьями, но и брызгами соли и порывами ветра. Каждый раз, бывая здесь, она усмехалась про себя способности флорандцев сливаться с окружающим миром.

Вот уже двадцать пять лет некогда одно из самых прекрасных княжеств Архипелага представляло собой весьма прискорбное зрелище. На острове не было ни одного источника пресной воды, и оказалось лишь две возможности ее раздобыть: аккуратно, почти священнодействуя, собирать дождевую воду и росу или обратиться к скрытым под землей источникам. Эти трудности настолько вплелись в повседневную жизнь флорандцев, что те перестали их замечать, и даже, по наблюдениям некоторых лекарей, иным коренным жителям требовалось гораздо меньше влаги, чтобы чувствовать себя превосходно.

Однако дедушке принца Пиона, принцу Курбу, пришла в голову мысль изменить жизнь подданных к лучшему. Он вызвал самых лучших строителей и ученых не только из княжеств Архипелага, но и запредельных стран. После нескольких лет непрерывных замеров и споров был придуман план «поднятия» потоков воды на поверхность острова, закончившийся тем, что большая часть участников работ оказалась погребена на самом дне, а вода ушла вглубь, и теперь ее хватало лишь на то, чтобы питать многочисленные гигантские растения.

На несколько лет принц Курб испортил отношения с соседскими княжествами, чьи правители поставили произошедшее ему в вину, тем более что пострадали люди, приписанные к их землям. Постепенно былые обиды стали казаться незначительными, хоть и не забылись, а вот сама Флорандия так и не оправилась от произошедшего.

Поэтому Ирис, гостившей в этом княжестве вот уже целый месяц, ничего не могло приглянуться или напугать ее: ведь все, кроме моря, здесь было на виду.

И сейчас она медленно шла, отмечая, как непросто здешним волшебникам искать необходимые ингредиенты для самых пустяковых зелий.

– Я-то думал, куда ты запропастилась? – окликнул девушку низкий шипящий голос.

– Мярр, тут негде теряться. – Она запрокинула голову и хихикнула, настолько дракон выглядел забавно, цепляясь острыми когтями за высокий корень и пытаясь разместить на нем свой крупный зад. – Спускайся вниз!

– Премного благодарен за совет! – Он затрясся всем телом, рассчитывая прыжок, и совершенно незаметно, не шелохнув и травинки, оказался подле девушки на земле.

Ирис потеребила Мярра за ушком, однако на его морде было лишь недовольство. Примерно полтора метра в высоту в холке, с выпирающими из пасти толстыми клыками, облаченный в лучшую броню – жесткую чешую сиреневого цвета, с длинным хвостом, увенчанным шипами. Крылья он складывал в узкую полоску на спине, так что казалось, их и в помине нет. Такой дракон мог запросто повергнуть кого угодно в панику одним только блеском своих янтарных глаз с темно-фиолетовыми ромбовидными зрачками.

– Что ты хотел мне сказать? Я немного устала. – Ирис нарочно широко зевнула, подтверждая свою замотанность.

– Веселиться и трындеть? Ты устала от этих милых вещей? – Язвительность Мярра часто проявлялась даже в самых безобидных моментах.

– Веселье для меня закончилось в тот момент, когда я начала варить для них очередное зелье. Знаешь ли, это чуточку утомляет. – Девушка зевнула еще раз и машинально сорвала подвернувшийся под руку листок. Задумчиво покручивая стебель в руке, села на корень и громко вздохнула: – Мне здесь не нравится. Не хочу возвращаться во дворец.

– Пожалуй, принц Пион – человек редкого обаяния. – Дракон положил узкую голову ей на колени и сомкнул веки.

– Меня не покидает ощущение, что он не шутил тогда. Он действительно неспроста пригласил нас. – Ирис продолжала теребить лист, не обращая внимания на пожелтевшие от сока пальцы. – Мы с мамой ему, конечно, родня, но ни один принц в здравом уме не приблизит к себе любого, даже самого дальнего родственника. Это может позволить себе только князь, которому нечего бояться.

– Знал, гадюка, что на его приглашение невозможно ответить отказом, – подытожил Мярр. – Может, все же вернемся во дворец?

– Куда мы денемся? Нам здесь еще недели две торчать.

Дракон убрал голову и широко зевнул.

– Везунчик, ты хотя бы ночуешь в саду, а не в этом склепе.

Девушка лениво слезла с корня, но не смогла двинуться вперед из-за зацепившейся за сучок темно-синей мантии. Осторожно отцепляя бархатную ткань, подумала, что все же весьма кстати не оставила ее дома. Флорандская мода резко отличалась длиной платьев и штанин, которые едва достигали колен, и девушка не была уверена, что толстые чулки уберегли бы ее ноги от царапин и заноз, да и при всем равнодушии Ирис к туалетам совсем не хотелось портить милое оливковое платьице, сшитое специально для поездки. Расправив ткань и удостоверившись в целости шелковой рубиновой подкладки, девушка грустно вздохнула и зло пробормотала, но так, чтобы Мярр точно расслышал:

– Завтра же убираемся отсюда.

– Ты же хотела вдоволь наговориться с Тростник, – напомнил дракон.

Он выгнул спину и, разминая лапы о землю, придавил хвостом небольшую клумбу ноготков. В воздухе на несколько секунд вспыхнул характерный резкий запах.

– Ей без меня скучать не приходится. Другие ее подружки сейчас здесь. Да и она уже нашла нового кавалера, – ухмыльнулась Ирис, – а в такие моменты кто угодно лишний. Мы за это время виделись с ней от силы раза два. Я не могу больше здесь находиться! – От отчаянья, будто ее нарочно удерживали на этом самом месте, приковав к нему цепями, Ирис лягнула корень.

– Мне думается, ты не найдешь понимания у родителей. – Мярр предпринял попытку успокоить ее, зная, что это бесполезно.

Ирис ничего не ответила. Она упрямо зашагала по парку, стараясь выдумать тысячу-другую самых надежных аргументов, лучший из которых был – представить все как нечто само собой разумеющееся. В первую очередь она юркнет в отведенную ей комнату, соберет все вещи, а потом объявит о своем решении родителям.