Я нагнулся над одним из сундуков и приложил большой палец к окованной медью крышки, потом наклонив голову, дунул на то место. Четкий отпечаток моего большого пальца выделился на медной полосе. Я пригляделся и вздохнул с облегчением, кроме моего отпечатка выделялись еще несколько, причем некоторые из них особенно четко, поскольку оставил их человек, чьи руки были в чем – то жирном.

Я обернулся, и посмотрев на стоявшего в сторонке мага спросил у него.

– Любезный, как вас там, ах да Класиус. – У вас не найдется угольного порошка, кисточки и листки бумаги?

Маг с удивлением посмотрел на меня, потом вопрошающе на герцога, после чего все же кивнул головой и не спеша пошагал из сокровищницы.

– Что – то нашли? – с надеждой спросил у меня герцог, внимательно наблюдавший за моими действиями.

– Кое – что нашел, – ответил я и прошелся вдоль стен, выложенных из обтесанных камней, потом бросил взгляд на раскрытые двери, и посмотрел вверх на потолок.

– Скажите ваша светлость, а что расположено над вашей сокровищницей? – спросил я разглядывая деревянные перекрытия.

Герцог, тоже поднял голову вверх и тут же смачно выругался. Вероятно, ему пришла в голову та же мысль, что и мне.

Потолок подвала был сделан из массивных балок и деревянных досок. Нет, герцог не знал, что за помещение было над нами, но это можно было сделать без всяких проблем, просто уточнить у слуг.

На снятия отпечатков пальцев я потратил примерно около часа. Мне помогал все такой же молчаливый слуга мага Шимон, таскавший за мною листки бумаги и мешочек с угольным порошком. Закончив с отпечатками я уже собирался покинуть подвал, как над головой у меня послышался шум, посыпалась пыль и раздались голоса.

Я посмотрел вверх и увидел, что в потолке появилась дыра и в ней показалась голова, глаза которой уставились на меня, как и мой взгляд на неё.

– Все как я и думал, – сказал я сам себе и посмотрел на Шимона.

– Пошли дружища, нам здесь больше делать нечего, – обратился я к слуге и зашагал к выходу, вот дел как раз у меня было полно, снимать отпечатки пальцев у всего населения замка, та еще морока.

Провозился я до самого вечера, и нечего удивительного, снять отпечатки пальцев примитивными приспособлениями у более сотни человек с небольшим перерывом на обед, бррр.

Работать пришлось и ночью, хорошо еще, что маг предоставил в моё распоряжение свой кабинет и своё удобное кресло. В полусонном состоянии я сидел вглядываясь в листки бумаги с отпечатками пальцев слуг, стражников, придворных в общем всех тех, кто находился в ту злополучную ночь в замке. Хорошо еще то, что большая часть обслуживающего персонала замка были приходящими, и на ночь отправлялись к себе домой, иначе бы пришлось бы брать отпечатки еще и у них. На данный момент после обнаружения пропажи казны из замка никого не выпускали, как и не впускали. Делалось это по двум причинам, не допускали выноса, вывоза даже малейшей части казны, а также распространение слухов о пропажи денег. То, что казна еще в замке была большая надежда. В день перед кражей её пополнили деньгами от сбора налогов, а на следующий день должна была быть выплата стражникам замка, поэтому так скоро и обнаружили пропажу. Ночью ворота замка были закрыты, а с утра только подошли несколько слуг и прискакал гонец от одного из вассалов, при этом никто не выходил за пределы ворот, так что золото и серебро должно было быть, где то спрятано и именно в замке. Ведь что бы вывести такую кучу денег понадобился бы не один воз.

Почему я остался работать и ночью, да все из – за герцогского нытья, уж очень нужны ему эти деньги. Предстояла выплата денег постоянному войску, что и так задержалась, но самое главное, если о пропаже денег узнает король Сольверы, то незамедлительно начнет войну, а у него войско было побольше чем у герцога, да и наемников тот может привлечь к этому делу. Герцог же Ломберский не сможет нанять дополнительное войско, не на что, уже не говоря о том, что войску нужно продовольствие и фураж, а на это тоже нужны деньги.

Побывал я и в том помещении, что было над казною, заброшенный угол замка, в котором хранилась старая мебель и прочая утварь, что пришла в негодность. Злоумышленники, отодрали пару досок от пола и через образовавшеюся в нем дыру, вытащили все золото и серебро потратив на это дело всю ночь, было ясно, что их было несколько человек и вот кто это, мне и предстояло выяснить. После половины просмотренных листков с отпечатками пальцев, когда уже от этих завитков папиллярных линий рассматриваемых через лупу одолженную все у того же Класиуса начало рябить в глазах мне наконец то улыбнулась удача. Вот они пальчики, которые не совпадали не с отпечатками казначея не с его двумя помощниками, а уж тем более с отпечатками самого герцога. Да, да в первую очередь мне пришлось снять отпечатки у самого хозяина замка, которые естественно тот оставил почти на каждом сундуке, ища в них свои пропавшие сокровища. Не снял я разве что отпечатки пальцев у жены герцога и её фрейлин. Те по заверению герцога, редко покидали дворец стоявшим во дворе замка, а по ночам вообще не покидали его. Меня наконец то привлеки отпечатки схожие с теми, что сразу привлекли мое внимание в сокровищнице. На листке с отпечатками пальцев с надписями на русском языке значились имя и должность их владельца, Бари мясник. Что делать мяснику в герцогском хранилище денег, а тем более оставлять свои отпечатки на каждом из сундуков, естественно нечего. Я разбудил десятника из герцогской стражи оставленного мне в помощь и тихо посапывающего в кресле напротив, и приказал задержать этого Бари причем постараться это сделать без всякого шума и суеты. Парень оказался сообразительным и поэтому бес всяких вопросов и уточнений покинул кабинет. Я же продолжал досматривать остальные листки с отпечатками пальцев, причем один из них чуть было не отложил в кипу где значились люди оставившие свои пальчики на сундуках по служебным надобностям. Спохватившись, я еще раз прочитал надпись на отложенном было листке. «Шмыга золотарь». Золотарь это, что значит человек связанный с золотом, может он нечто вроде ювелира, изделия из золота и серебра кстати тоже хранились в одном из сундуков и тоже были похищены. Я задумался, тогда почему этот золотарь не значился в списке лиц допускающихся в сокровищницу, может о нем просто забыли. Я постарался вспомнить лицо этого золотаря, но задень через мои руки прошло больше сотни людей и лишь несколько лиц запомнились мне благодаря их особенностям, да хоть тот же Бари мясник, такого забудешь. Мясник был здоровенным детиной – лет тридцати с совершено круглой лысой головой и огромными ручищами. Это его жирные пальчики отметились почти на каждом сундуке. Что же делал этот Шмыга в сокровищнице у герцога, занимался своими профессиональными делами, или помогал Бари обчищать казну. Тут я подумал о помощниках казначея, почему я должен снимать с них подозрения, если и золотарь подпадает под них. Одного из помощников я все – же решил взять на карандаш, ну не понравился мне этот мужик с блеклыми бегающими туда – сюда глазками, сразу видно, что человек чем – то обеспокоен. Да и профессиональное чутьё подсказывало, что в чем – то нехорошем, этот помощник замешен.

Тут постучались и получив мой ответ на стук.

– Войдите.

Дверь в кабинет наконец открылась и в неё вошел десятник, посланный задержать Бари мясника. По растрепанному виду десятника, стало понятно, что по тихому Бари мясника задержать не удалось. Достаточно было взглянуть на лицо стражника, под правым глазом у которого образовался внушительный синяк. Рассматривая этого красавца.

Я все – же решил уточнить у десятника, что же произошло при задержании, может мясник умудрился сбежать, или того вообще прибили во время возникшей драки. В конце концов я просто спросил.

– Задержали?

Стражник кивнул, тем самым давая положительный ответ, при этом непроизвольно пощупывая рукой расплывающийся уже на пол лица синяк.

– Кто нибуть видел, как вы его брали?

Десятник отрицательно помотал головой.

– Никто не видел господин…, – стражник при ответе замялся, и было ясно почему, он просто не знал, как ко мне обращаться поскольку так и не понял кто я такой и откуда взялся.

Десятнику просто приказали, выполнять все мои распоряжения и все. Сейчас же он начал рассказ, о том, как прошло задержание.

– Мясник, как обычно спал в своей каморке у скотобойни, а там такой запах стоит, что непривычному человеку не по себе становится. – В общем взяли мы его, и в отдельную камеру определили, путы конечно решили не снимать, уж больно силен разбойник, я двоих своих ребят оставил за ним приглядывать, как вы велели, – добавил стражник и замер в ожидании следующих указаний.

Я еще раз взглянул на его разукрашенное лицо, про себя хмыкнул, хотел было отпустить, что бы тот привел себя в порядок, ну там приложил, что нибуть холодное к глазу, или мазью намазал, а то к утру глаз совсем заплывет, но все же подумав решил спросить.

– А что ты можешь сказать о золотаре?

– Лицо стражника при упоминании этого человека исказило гримасой отвращения, но тут – же вновь приняло, страдальческий вид, от боли.

– Золотарь он и есть золотарь, что еще можно о нем сказать, разве, что кличут его Шмыга.

Исчерпывающая информация, подумал я, но все – же задал еще один вопрос.

– А с Бари мясником, его вместе не видел?

– С Бари то, – десятник усмехнулся. – Вот с ним Шмыга как раз только и водится, другие то людишки его сторонятся, уж больно запах от золотаря духовистый, а мяснику то что, от него тоже не фиалками пахнет, тем более после каждого забоя скотины Шмыге прибираться приходится.

Прибираться? – удивился я.

– Ну да вам господам, кажется, что там бычок или барашек из одного мяса, да костей состоит, а в них и кишок с дерьмом хватает.

– Дерьмом?

Тут только до меня дошло, кто такой золотарь, ведь читал в какой то книге, да и то в ней мельком упоминалась эта профессия, я еще тогда так и не понял, почему людей вывозящих из выгребных ям дерьмо золотарями называют.

– Вот, что любезный задержите еще и Шмыгу этого и в пустую камеру его определите, что бы значит сговору между задержанными никакого не было.

Десятник кивнул головой, но потом сняв с головы шлем, задумчиво почесал затылок и сообщил.

– А ведь камер то больше свободных в замке нет, их у нас всего четыре. – В одной казначей сидит, в другой наши ребята из стражи, в третью Бари поместили, все вроде, – ответил десятник водружая шлем обратно на голову.

– Ты что считать не умеешь? – возмутился я. – Четвертая то значит пустая.

– Никак нет, не пустая господин! – стражник при ответе замялся, но все – же продолжил.

– Только о том человеке, что в той камере сидит говорить не кому нельзя, запрещено, – при этих словах стражник умоляюще посмотрел на меня.

– Запрещено, так запрещено, – согласился я, вспомнив поговорку «Меньше знаешь, крепче спишь».

– Вот, что как тебя там зовут?

Гутом, господин, – подсказал стражник.

– Вот, что Гут переведите тех двоих стражников в камеру казначея, а в их засуньте этого Шмыгу, да за ним тоже пригляд нужен.

– Слушаюсь! – воскликнул десятник и тут же скрылся в дверях.

Я посмотрел на не просмотренную мною кипу листов с отпечатками и вздохнул с облегчением, изучать их дальше не имело смысла, поскольку других отпечатков, кроме выявленных мною при просмотре на сундуках не было.

Оставался только одно, один вопрос будить ли герцога, ведь тот вроде просил сообщать ему о том, что как только будет, что известно о его пропавших деньгах немедленно сообщать ему.