И вижу в образовавшееся окошко козломужа с рыжей, которая ждет, пока двое подручных выжгут пламенем путь.

– Прекрати немедленно! – кричу я, не в силах больше слышать, как страдают растения.

Явился не запылился.

И чего приперся? Собрать мои кости и с достоинством их похоронить, пустив скупую слезу?

Муженек смотрит на меня через зеленое окно в воротах диаметром в метр.

– Ты жива.

– Звучит разочарованно.

Фарх притаился так, что его не видно незваным гостям. И вид у него такой, словно последнее, чему он хочет быть свидетелем, – так это супружеской ссоре.

Мы с козломужем берем паузу и смотрим друг на друга. Я вижу, как поднимаются его брови, когда он замечает, насколько коротко я обрезала платье.

И я вчера посчитала его красивым? Сейчас вижу лишь гнилую натуру. То, как льнет к его руке рыжая, вообще выше моего понимания.

Это при живой-то жене!

– Давай разведемся! – кричу я и стучу черенком граблей о землю.

Фарх широко распахивает глаза. Козломуж удивляется еще больше. Переводит взгляд от моих ног к лицу и спрашивает:

– Ты тут вольного корня не объелась, случайно?

– И не только его. Здесь вообще много растений.

Киара смотрит на меня с ужасом. Ковальски косит глазом с гордостью (ну, мне так хочется думать).

Теор хмыкает. Некрасиво так, подло, и с презрением разглядывает дом за мной и заросшую территорию. Я же за ним вижу выжженную огнем полосу.

Бедные цветы! Только поверили мне, и тут на тебе. Как же мне будет сложно после сегодняшнего. Конечно, если мы выживем. Ведь пришел этот хрыч не с добром.

Козломуж при помощи двух магов расчистил себе путь к дому своей бабушки и явно не испытывает удовольствия от нахождения здесь. Более того – хочет уйти отсюда как можно быстрее. То и дело его взгляд срывается на хищные цветы, а когда челюсти вдалеке клацают особенно громко, он едва заметно вздрагивает.

Еще и трус. Фу таким быть.

Нет, нужно решать все здесь и сейчас:

– Ты же хочешь быть с этой рыжей. Так будь. Отдай мне Заболотье как отступные, стань свободным, женись на барышне.

– Ты не в своем уме? Сразу язык отрастила, как на свободе оказалась? Что у тебя за вид? Или ты уже стала подстилкой драконов?

Мой взгляд невольно косит на Фарха. Тот скрещивает руки на груди, опирается о заросший зеленью столб и скептически изгибает брови. Плющ по-тихому пытается его придушить, обвиваясь вокруг шеи, но Фарх словно этого не замечает – могучая шея все выдерживает, он даже не кашляет, лишь пальцем снимает с себя лозу.

Я с шумом втягиваю носом воздух и чешу пальцем нос. Очень хочу погонять козломужа по Заболотью граблями, но нельзя. Такого унижения он мне точно не простит.

– Тебе же никогда не нравилось Заболотье, – говорю я, отбросив все лишнее.

– Это ценный ресурс, – говорит муженек.

– Ресурс, с которого наживаются драконы? Тебе-то хоть что-то перепадает?

Фарх теперь смотрит на меня так, словно я совсем потеряла совесть.

Рыжая широко распахивает глаза, открывает рот и капризно тянет:

– Милый, смотри, как она одичала. Говорит с тобой без уважения.

– После отравы поехала крышей. Ага.

Вижу, что они не понимают моего жаргона. Говорю более понятно:

– Стала опасна для общества. Так что заберу Заболотье, и ты сможешь забыть о моем существовании. Считай, что умерла.

Козломуж задумчиво рассматривает плющ, потом окружающие растения и, растягивая слова, говорит:

– А должна быть съедена. Неужели правда ведьма? Почему кусты тебя закрывают?

Я не знаю, как быть. Соглашусь, что ведьма, – могу на костер попасть. Кто знает, какие здесь порядки. Пойду другим путем.

– А твоя бабушка тоже ведьма? Растения ее слушались.

Козломуж задумчиво молчит, а потом неожиданно выдает:

– В договоре пропишем, что с любой выручки с Заболотья ты будешь мне должна пятьдесят процентов.

Пятьдесят? Совсем страх потерял?

С другой стороны, как он проконтролирует мой доход? Я могу показывать копейки. Нужно соглашаться!

И тут Фарх отрывается от столба.

Не-е-ет! Стой на месте. Мы только с козломужем договорились.

Но Фарх идет ко мне и встает рядом. Я вижу, как глаза будущего бывшего сначала выкатываются, а потом наливаются кровью.

Глава 6

– Вынужден вмешаться. – Фарх говорит нарочито безразлично. – По приказу короля Заболотье находится под контролем моих войск. О какой выручке вы говорите?

– Генерал, – цедит сквозь зубы козломуж, – Заболотье по-прежнему собственность моей семьи.

Так они знакомы! Видно, что бывший хочет сказать еще очень много, но сдерживается. Боится генерала драконов. Боится и ненавидит.

А вот рыжая любовница совсем иное дело. При виде Фарха она облизывает губы, занижает декольте платья и призывно выгибается, тихонечко отпуская рукав козломужа.

О-го-го! Она та еще штучка. Как там ее зовут? Присцилла, кажется. И папаша у нее военный министр. Значит, она не может не знать генерала драконов.

Интересно.

И как это уважаемый министр позволил дочке скакать по кроватям?

Фарх отвечает словно с ленцой:

– Собственность, которая вышла из-под контроля двадцать лет назад. Помнится мне, ваша семья была рада избавиться от головной боли. А теперь делите какую-то прибыль…

Эх! Я уж было подумала, что Фарх меня защищать будет, а он о прибыли талдычит. Бездушный драконище!

Но ничего, с козломужем разберусь, с растениями договорюсь, и мы с ним еще поторгуемся.

– А вы не много себе позволяете, генерал? Заболотье ваше, моя жена… тоже ваша?

При этом муж переводит взгляд на меня и буквально прожигает полуголые ноги взглядом. «Потаскуха», – читается в его глазах.

Фарх хмурится:

– Жены неприкосновенны.

– Тогда почему вы здесь?

– Помогаю.

В глазах козломужа читается отчетливое «Ну да, ну да!».

– И насколько глубоко вы ей «помогаете»? Всю ночь, наверное, старались?

Бывший бросает на меня взгляд, полный ненависти и презрения. А еще ревности, жгучей, кислой, выжигающей все на своем пути.

Ого! Так он еще не остыл к своей женушке. Сейчас я вижу отголосок глубокой мужской обиды. Интересно, что же случилось между этими двумя?

– Я всего лишь помог сберечь вашу потерянную жену до вашего прихода. Это место опасно. Вам ли не знать. – Фарх многозначительно смотрит на двух огненных магов, которых козломуж взял с собой.

– Мне стоит вас поблагодарить, – цедит сквозь зубы бывший.

– Вам стоит как можно быстрее забрать отсюда свою леди. – Неожиданно голос Фарха становится ледяным. – Меня благодарить не стоит. Я ничего не видел.

Вот дает! Не видел он ничего.

Меня никуда не нужно забирать. Со мной развестись нужно, безголовый ты драконище!

Не видел он ничего. Нет, ну вы посмотрите на него, а?

Фарх явно подумал, что это я сбежала от муженька и хочу с ним развестись из-за любовницы, и ратует за сохранение семьи даже в форме треугольника.

Ну что за древний век?

Я прочищаю горло и говорю громко:

– «Его леди» я перестала быть в момент, когда он решил скормить меня хищным растениям.

Муж не ожидает такого от меня, смотрит удивленно и напряженно, отвечает лишь одно:

– Собирайся.

Ну уж нет! Здесь убить не получилось, так по дороге прихлопнет. Или ночью придушит. Или еще что.

Мне нельзя уезжать из Заболотья. Никак нельзя.

Киара роняет швабру на землю и бросается мне в ноги:

– Госпожа, поедем. Умоляю вас. Нам здесь не жить.

Я смотрю на девушку и говорю:

– Нам с ним не жить.

А потом поднимаю взгляд на мужа:

– Теор, меня устроит только развод. И я никуда не поеду.

Козломуж сощуривает глаза и внимательно меня разглядывает:

– Ты сбрендила или всегда была такой? Теперь я понял, почему ты убила нашего ребенка. Ты сумасшедшая. Тебя надо запереть.

– Про ребенка тебе уже все рассказали. Его не было!

– Еще и вреш-ш-шь, – почти шипит козломуж.

Я бросаю взгляд на Фарха, и он обдает холодом. Кажется, он верит во всю эту чушь, что несет бывший.

Дурак. Идиот. Дитя махрового патриархата.

Его даже не стыдно теперь использовать, ведь дело поворачивается не в мою пользу. Еще чуть-чуть – и нас с Киарой погрузят в вагон, отравят и похоронят за бугром. И все. Нет больше шанса на вторую жизнь.

– Открыть ворота! – приказывает муженек своим подопечным.

Помощники выпускают две струи огня по лозам, что обвили кованые ворота. Растения шипят от боли так, что хочется зажать уши.

– Остановись! – Я злюсь не на шутку.

Всех решил уничтожить. Ничего святого нет.

Муж делает знак магам огня остановиться и смотрит на меня:

– Сама выйдешь?

– Выйду! – Я упираю руки в бока.

Я тебе сейчас так выйду.

Шепчу Ковальски:

– У нас в огороде или саду есть что-нибудь жутко ядовитое?

– Драконофрукт.

О, в моем мире такой тоже есть, только вкусный и безобидный.

– Тащи, – шепчу я.

Ворон улетает, так и не выпустив пинцет, а я медленно двигаюсь к воротам. По пути бросаю на Фарха внимательный взгляд. Солдафон! Стоит как вкопанный. Окаменел, что ли?

Надежда только на себя.

Я подхожу к воротам, так и не выпустив грабли. Смотрю на наш с Киарой подкоп, в котором погиб цветок, который так напоминал мне побитого щенка. Я заматывала ему стебелек еще вчера, теперь же он сожран пламенем, поник и почернел.

Какой же бывший урод. Ничего живого не жалко.

Я смотрю на большой замок, висящий на той стороне. Мне его не открыть. С Киарой мы сюда пролезали под воротами, а вот как назад – еще не придумали.

Лозы замирают, словно ожидая моих действий. Мне кажется, они боязливо жмутся к прутьям, опасаясь новой огненной атаки.

– Хм… – Я осматриваю ворота снизу доверху и хватаюсь за решетку.

Я помню, как соскальзывали ноги, вчера я не смогла перелезть ворота. Но сегодня, стоит мне поднять правую ногу, как лоза делает ступеньку, на которую я могу опереться, и отпружинивает меня вверх.

– Свят-свят-свят, дорогой, смотри, на ней нет панталон! – восклицает рыжая.

И это все, что ее волнует? Попробовала бы она по Заболотью в кружевном объемном белье пошастать – я бы на нее посмотрела.

Я оседлываю ворота и смотрю вниз. Все стоят, открыв рты, что муженек с любовницей и магами, что Фарх с Киарой. Никто не ожидал от меня такого.

– Ничего не было видно. Я следила за юбками, – улыбаюсь я.

Козломуж смотрит на мои ноги так, словно первый раз видит. Фарх с другой стороны забора тоже не стесняется разглядывать мои голые колени.

Неужели тут те самые времена, когда ногу чуть выше щиколотки показываешь – и мужчина уже в агонии женитьбы?

Эх, им бы в наш продвинутый век – мимо голой женщины бы прошли, вызывая полицию.

В этот момент очень вовремя возвращается Ковальски, садится на ворота рядом со мной, садовым пинцетом держа в клюве веточку, на которой висит фиолетовый фрукт. Он пахнет так сладко, что хочется впиться в него губами и втянуть в себя сок.

– Насколько ядовит? – тихонечко спрашиваю я, пользуясь тем, что все пялятся на мои возмутительно голые ноги.

– Шмертельно, – отвечает ворон, стараясь не разжать клюв.

– Внутрь? Снаружи? – шепотом уточняю я.

– Шак угодно. Шуткие ошоги снаружи и внутри.

Значит, кислотный фруктик. Поэтому Ковальски его и держит пинцетом. Экий продуман!

Я осматриваюсь. Можно позаимствовать лист лозы, чтобы держать снаряд, но это бы значило, что я осознанно наврежу растению, защищая себя. А они только начали мне помогать, мы с ними только сплотились перед общим врагом. И вот!

Нет, не подойдет. Они больше никогда мне не поверят.