Что касается Экономического комитета, то Эдмон полностью прав. Уходя со службы, я эту организацию и создал. Всё было очень грамотно преподнесено императору, благо разумных людей, на которых я имею влияние, во власти хватает. Дабы не вызывать подозрения, мне пришлось приложить массу сил, чтобы вытащить из Киева Николая Бунге^[3]. Он получил кафедру в столичном университете и весьма важную должность, от которой долго отбрыкивался. Но мне удалось с ним договориться, и теперь комитет оказывает большое влияние на русскую экономику. В первую очередь Бунге добился превалирования реального сектора экономики. Нам нужны инвестиции в промышленность, а не биржевые кризисы и разного рода мыльные пузыри. Заодно через профессора получилось утвердить указ о стратегических отраслях. Мысль простая – есть сектора экономики, где невозможно присутствие иностранного капитала. В первую очередь это ВПК, РЖД и добыча важных ископаемых вроде золота с нефтью. Также для зарубежных компаний есть ограничение на владение металлургическими заводами, пароходствами и элеваторами. Список на самом деле шире, и некоторые моменты обсуждаемы. Но в корне Эдмон прав, и именно я определяю, кому можно разрешить зайти на русский рынок. Для этого у меня есть сразу несколько рычагов давления, начиная с Шувалова и Татаринова и заканчивая одной симпатичной княжной, греющей постель императору. Что касается намёка на послабления для части инвесторов, то собеседник прав. Тот же Юз возглавляет акционерное общество, где его доля составляет тридцать процентов. Мне принадлежит пятая часть акций, так как глупо было бы пройти мимо такого пирога. Всё-таки Донбасс – это один из самых лакомых кусков российской экономики.

Что касается контроля за инвесторами, то он ныне достаточно строгий. Поэтому проекты Ротшильдов влезть в Баку были сразу завёрнуты. Ещё им не удалось подмять под себя весомую часть речных грузоперевозок. Не просто так французы хотели залезть на Дон через Поляковых, основав мощное пароходство. Товарищи даже договорились с греческой диаспорой, которая эти самые перевозки контролировала. Но все проекты были отвергнуты Экономическим комитетом. При деньгах и влиянии банкиров легко узнать, что за всеми решениями стоял один попаданец. Думаю, товарищи взбесились не на шутку. Я, грешным делом, думал, что именно они стоят за покушением на мою персону. Но ход расследования показал иное. Да и не стал бы такой важный господин лично приезжать на переговоры при этаких раскладах.

– Эдмон, мы хорошо поели и обменялись взглядами на многие события, происходящие в мире. – Ставлю пустую чашку на блюдце и смотрю на собеседника. – Давайте приступим к делу. В любом случае мне нужно будет обдумать ваше предложение и обсудить его с нужными людьми. Это займёт не более двух дней. Далее приступим к обсуждению деталей, коих будут тысячи. Надеюсь, что судьбы ваших компаньонов не помешают заключению будущего контракта.

Судя по усмешке, скривившей лицо банкира, Поляковых давно списали. Тогда зачем весь этот цирк? Наверное, банкир готовил поле для переговоров. Последующие два часа, когда из меня чуть не вынули душу, показали мою правоту. Новоиспечённый барон торговался как жид на Привозе. Утрирую, но ситуация забавная.

По дороге домой прокручиваю сложившийся расклад. Не всё так плохо, если учесть, что именно я затеял эту игру. Мне нужны фундаментальные вложения в экономику России со стороны французских Ротшильдов и других крупных игроков. Таким образом я хочу оградить свою Родину от будущих войн. В моей истории инвестиции этой семьи не мешали правительствам стран, которые они представляли, разрушать Россию изнутри. Сейчас есть хорошая возможность привязать французскую ветвь, так как им придётся сделать весьма солидные вложения. Значит, можно быть уверенным, что они не станут спонсировать разного рода революционные движения и остальным запретят. Заодно наше правительство получит возможность влиять на политические расклады в Европе. Нам бы ещё передышку лет на пятнадцать. За это время можно решить проблему выкупных платежей и провести глобальную индустриализацию страны. А это подразумевает промышленную революцию и полноценный рывок России из феодализма в капитализм. В моей реальности подобного так и не случилось. Сейчас же есть отличные стартовые позиции для подобной задумки.

Вот только с османами придётся что-то делать. Англия давно вогнала нынешнего султана в долги и распоряжается в Турции, как считает нужным. Армия нашего исторического врага усиленно перевооружается, и турки начали уже верещать о каком-то реванше. Я бы на месте наших властей попытался договориться или продлил мирный договор. Для нас дорог каждый месяц, и война просто уничтожит набирающую обороты экономику. Плохо, что в России общество буквально болеет идеей помощи угнетаемым христианам и захвата проливов. И я не смогу изменить нынешний настрой, потому что он поддерживается большей частью образованной публики во главе с императором. Значит, придётся искать другие варианты, чем я сейчас и занимаюсь.

Глава 3

Заседание «могучей кучки», как я называл наш триумвират, проходило в рабочем режиме. Есть у меня такой принцип, что нельзя мешать дом и работу. Поэтому ещё три года назад после достаточно долгого торга нам удалось приобрести дворец Нарышкиных-Шуваловых, что расположен на набережной Фонтанки. Именно здесь варвар из двадцать первого века устроил центральный офис компании Козелл-Поклевских. Базовый интерьер в виде монументальной парадной лестницы и прочей отделки никто не менял. Любой посетитель, пусть даже и весьма состоятельный, должен быть поражён всем этим великолепием. А вот далее помещения подверглись определённой модификации – со скидкой на время, конечно.

Сейчас дворец не единственное здание, принадлежащее компании, но более я подобные монументальные строения покупать не буду. Уж очень это затратное занятие, особенно их содержание. Кстати, Агнешка сначала хотела поменять наш дом на этот практически музейный экспонат, но затем передумала. Как-то здесь излишне холодновато, и речь идёт не о температуре воздуха. В подобных сооружениях нет души, как мне кажется. А наш семейный особняк, может, и попроще, зато стал родным для всего клана Козелл-Поклевских. Интересно, если бы мне удалось совершить одну махинацию и отжать усадьбу Державина у Римско-католической духовной коллегии, что сказала бы супруга? Думаю, мы всем многочисленным семейством дружно начали бы собираться на Фонтанку. Там один парк более двух гектаров, и это в центре столицы! Как раз в то время наблюдалось мощное давление на католиков, связанное с подавленным восстанием и общей реакцией. Но после некоторых раздумий я решил не ссориться с достаточно мощным польским лобби. Наверное, это был правильный ход.

Что касается заседания правления, то оно проходит регулярно, один раз в неделю. И собирает всего лишь трёх человек – меня, Катарину и Петра Харлампиева, того самого протеже дяди Альфонса. Есть более широкий круг управляющих, так как, по сути, компания давно превратилась в самый настоящий концерн. Вот только основные решения коллегиально принимают три человека. Пётр за пять лет безупречной службы добился такой привилегии. Да и глупо игнорировать мнение человека, который фактически выстроил финансовую систему компании.

Ситуацию с Ротшильдами и их предложением мы пока оставили на потом. Надо сначала сделать точные расчёты, привлечь людей из правительства да и обсудить дело с российскими предпринимателями. Насчёт строительства нефтепровода я не уверен. Мне кажется, что в нынешних реалиях выгоднее протянуть железнодорожную ветку от Баку до Батума. Пока возить нефть цистернами и таскать баржами в сторону Царицына банально выгоднее. Но это дело будущего.

– Юзеф, я не могу понять агрессивной политики, которую ты проводишь в последние два года. Если раньше она была ясна, так как у нас были свободные финансы, то сейчас это излишне авантюрно. У компании явный недостаток свободных финансов. Мы практически не в состоянии перекрывать все потребности прибылью с продажи динамита и иных взрывчатых веществ. Любое резкое изменение в экономике – падение цены на керосин или ожидаемый сговор волжских и донских перевозчиков – может ударить по нам очень сильно. Или я чего-то не знаю и у тебя в копилке припасён миллион рублей на чёрный день?

Тётушка была, как всегда, излишне пессимистична. Вернее, это разумная осторожность, так как Катарина привыкла действовать основательно и поступательно. Ту же нашу экспансию в нефтяной бизнес и создание банка она полностью одобрила. А вот с частью других проектов долго не хотела соглашаться. Но насчёт денег она права. В моём европейском банке давно отмыт английский приз, и более того, эту немалую сумму удалось чуть ли не утроить. Насчёт чистого миллиона – не знаю, но примерно столько можно вытащить и помочь вливанием одной из наших структур. Кстати, сама Катарина за прошедшие пять лет осуществила просто стремительный рост как управленец. И причина успеха банальна до невозможности – она продолжает учиться. Первоначально я нашёл для тёти персональных наставников, далее она сама погрузилась в чтение экономических трудов, стала выписывать «Экономический вестник». Следующим этапом Катарина начала посещать любые открытые лекции в столичном университете и другие площадки. Выступления того же Бунге, которые всегда собирали самый настоящий аншлаг, она никогда не пропускала. Вот так в человеке после сорока лет вдруг открылся талант. Может, ей не хватало широты взглядов, что не мешало кропотливо изучать ситуацию, спрашивать советов у помощников и вникать практически в любой вопрос. Сейчас мы обсуждали несколько дел, в перспективах которых тётушка сомневалась.

– Почему не продать нашу долю в совместном предприятии с Мальцовым^[4] и Borsig? Реальной прибыли ждать ещё долго. Новый паровоз только проходит испытание, и у железнодорожного ведомства много вопросов. Массовый выпуск мы начнём только через год, – продолжила приводить свои аргументы Катарина. – Паровые машины раскупаются весьма активно, но сейчас уже четыре завода составляют нам конкуренцию. При этом Александровский, Невский и Воткинский заводы пользуются покровительством властей. А Мельников^[5] даже не думает скрывать своего расположения «александровцам». Ты же всё твердишь про честную конкуренцию, хотя давно мог продавить решение о закупке именно наших изделий «РЖД» и военным ведомством. Поэтому, пока есть серьёзные покупатели, надо его рассмотреть.

– Пока разговоры о продаже предлагаю закончить. Давай учитывать, что тендер на производство грузовых паровозов выиграли именно мы, да и пассажирские будут производиться в коллаборации с невскими коллегами. Пойми, завод – это не только экономический, но и политический проект. Я бы мог сам его построить, но не захотел терять время. У Мальцова были огромные мощности, в том числе подготовленные рабочие и мастеровые. Хотя он сам весьма странный человек и поссорился с роднёй, которая претендует на часть его имущества. Именно поэтому нельзя выпускать ситуацию из-под контроля, так как всегда найдутся желающие захватить такой лакомый кусок. Пруссаки принесли нам новые технологии, до которых пришлось бы доходить несколько лет. Но мы не просто используем наработки Августа Борзига, а генерируем собственные идеи. Я для того и готовил инженерные кадры, чтобы молодые люди могли грамотно осмыслить чужое и начать придумывать своё. У нас складывается очень интересная и перспективная коллаборация, которая принесёт много пользы всем акционерам, включая страну. И ещё пруссаки нужны нам, дабы привязать их экономику к русской. Думаешь, я просто так использую свои ресурсы для того, чтобы помочь Круппу и Сименсу, или продвигаю интересы Германа Грюзона? Если не будет их, то наши придурковатые и вороватые чиновники заключат контракты с французами, у которых артиллерия и техника хуже, а самое главное – дороже. Благо хоть недавняя война всё расставила по своим местам.