Помимо меня и старосты, на испытание направлялись ещё около десятка мальчишек. Как-то маловато первокурсников, на мой взгляд. Хотя, может, на это повлиял демографический кризис, или просто маги сами по себе начали вырождаться, или маги-аристократы начали вырождаться. И тех, которые могут себе позволить оплатить учёбу своих драгоценных чад на Первом факультете, становится с каждым годом всё меньше.

Вскоре я поймал себя на мысли, что представителей Второго факультета видно не было. Видимо, нас разделили по времени или с ними просто не стали заморачиваться. Научат бытовой магией пользоваться, да силу свою сдерживать и отправят в дальний путь пахать на благо развития нашей цивилизации.

И, кстати, а где девочки? Ни одной девочки на Первом факультете в этом году? Что-то меня это совсем-совсем не радует. Почему-то в голове всплыли услышанные где-то случайно слова о том, что когда в какой-то год рождается мало девочек и много мальчишек, то скоро быть войне. Стало как-то совсем грустно.

Спустя десять минут мы, наконец, дошли до места, где будет проводиться собеседование. На двери было написано «Учительская», и от этого место сразу потеряло половину своей таинственности.

Демидов выстроил нас в одной ему известной последовательности и пригласил меня войти в учительскую первым. Остальные должны были ждать своей очереди в коридоре, рассевшись на довольно комфортных стульях, стоящих вдоль стены. Сам староста составил мне компанию.

В довольно просторной комнате стоял только один круглый стол, за которым сидели мои будущие преподаватели. Ну что я могу сказать? Всем им было далеко за тридцать и, значит, на жалость надавить не удастся – они таких сироток, как я, каждый год видят и не по разу. Во главе стола сидел крёстный и о чём-то тихо переговаривался с сидящим рядом мужчиной.

– Добро пожаловать в нашу школу, молодой человек, – привстала со своего места пожилая женщина. Выглядела она довольно неплохо для своего возраста. Каштановые волосы чуть тронула седина, а глаза не были тусклыми, как у многих сидящих здесь преподавателей. Возраст выдавали руки и шея, которые были покрыты мелкой сеткой морщин. – Меня зовут Анастасия Вячеславовна Бурмистрова, и я куратор вашего курса. Леопольд Данилович, скажите, молодой человек нормально обосновался в вашей вотчине?

– Да, вполне, Анастасия Вячеславовна, – кивнул Лео и присел на один из двух стульев, стоящих по другую сторону стола, напротив собравшихся преподавателей. В момент упоминания его полного имени он едва заметно скривился. – Садись, чего стоишь, – он повернулся ко мне и кивнул на второй стул. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру и сесть.

– Ты что, присутствуешь на собеседовании первокурсников? – спросил я у него нахмурившись. Мне в принципе здесь некомфортно, и лишние зрители не слишком вдохновляют.

– Конечно. Я, как староста, должен знать, что собой представляет каждый мой студент, – прошептал Демидов.

– И что мне делать?

– Ничего, просто отвечай на поставленные вопросы и сделай несколько заданий, которые тебя попросят выполнить.

– Зачем? – я непонимающе хлопал глазами. За нашим диалогом следили все присутствующие на собеседовании преподаватели, но никто и не подумал вмешаться.

– Узнать, какими способностями ты обладаешь и на что именно необходимо обратить внимание, чтобы полноценно развить твой дар. Я правильно объясняю, господин директор? – Терпения и выдержки Лео было явно не занимать. Вот что значит строгое воспитание.

– Правильно-правильно, – Троицкий прервал свою наверняка важную беседу и перевёл взгляд на меня. – Ну что, юноша, начнём?

– Начинайте, вряд ли моё мнение здесь кого-то интересует, – я пожал плечами.

– Назовите ваше имя, – перебила меня куратор.

– Дмитрий Л… э-э-э… кхм, – и я поперхнулся на полуслове, с ужасом чувствуя, что впадаю в самый настоящий ступор.

Я прекрасно помню своё настоящее имя, а вот доставшееся от отчима, вылетело из головы. Хотя Александр официально меня не усыновил, что было почему-то обидно, но и не препятствовал тому, чтобы во всех документах я проходил под его именем. Это было действительно важно в плане конспирации. Необязательно всем было знать, что я потомок Семьи бывших императоров.

И вот я, к своему стыду, забыл полное имя моего отчима. Забыл впервые за долгие годы. А виной тому были мысли о Казимире, которые крутились в голове весь день. Я почувствовал, как щёки залились краской. Никакого стыда не было и в помине, была злость и просто море растерянности. Как такое могло произойти? Сейчас все подумают, что я полный псих и придурок.

– И какая же у вас фамилия, Дмитрий? – с улыбкой спросил крёстный прищурившись. Да откуда я знаю! И как я мог забыть? Никто не предупреждал меня, что собеседование начнётся с такого сложного вопроса!

– Наумов, – выручил меня мой староста. – Насколько я помню, его зовут Дмитрий Александрович Наумов. Видимо, молодой человек слишком волнуется, – злобно посмотрел в мою сторону Демидов. Ну вот, о чём я и подумал. Староста уже считает меня полным идиотом.

– И почему же он волнуется? – вновь вклинился крёстный. – Боится, что мы его из школы выгоним?

– Не боюсь, – буркнул я. – Всё равно ведь не выгоните.

– Ладно, Дмитрий. С кем не бывает, правда ведь? – Бурмистрова снова перехватила инициативу. – Расскажите нам, каким даром вы обладаете?

– Чего? – я посмотрел на крёстного. И что мне ответить? Мог бы и обсудить со мной, что именно мне следует говорить. Сомневаюсь, что он ждёт, как я, невинно хлопая глазами, буду всем рассказывать про некромантию, являющуюся семейным даром семейки Лазаревых.

– Какой раздел магии вам даётся лучше всего? Какое волшебное действие вы производите, не прибегая к совершению специального магического преобразования? – терпеливо пояснила Анастасия Вячеславовна.

– Э–э-э… – я задумался и решил ответить чистую правду. – Никакое. Я абсолютно бездарный тип. Не увлекаюсь магией ни в каком её проявлении. Я хочу сверхзвуковые самолёты делать. Говорят, что учёные уже вплотную приблизились к созданию первого прототипа. А в этом мне магия особо не поможет. – Мне кажется или я начал оправдываться, скрывая, казалось бы, простой ответ на конкретно поставленный вопрос? Никогда ни перед кем не оправдывался до этого, а сейчас меня словно прорвало. Я аккуратно, чтобы никто не заметил, вытер вспотевшие ладони о брюки.

– Да, Дмитрий у нас ещё и стеснительный, – хохотнул один из сидящих преподавателей, внешне чем-то напоминающий ястреба. Но детально я его рассмотреть не успел, потому что он отодвинулся, и на его лицо легла тень.

– Я просто не замечал за собой никаких способностей, как вы бы их не называли, – огрызнувшись, в который раз посмотрел на крёстного. Слава откинулся на спинку стула и поднял руку. Выглядел он устало, но в его глазах мелькнула злость. Похоже, за сегодняшний день я его здорово разозлил. Хотя сейчас моей вины не было, я действительно не замечал в себе никаких признаков дара.

– Простите, коллеги. Я думаю, что в данном случае нужно начать с более лёгких вопросов. Скажите, Дмитрий, а вы умеете читать?

– Умею, – процедил я.

– Хорошо. А считать? Считать до десяти умеете? – продолжал издеваться надо мной директор.

– До десяти умею.

– Господа, видите, какой талант. В тринадцать лет умеет считать до десяти только несколько человек на этой планете. Остальные ушли далеко вперёд и, вероятно, могут не только считать до десяти, но и совершать определённые математические действия, например, сложение.

Я покраснел ещё больше. Нет, не так. Я стал таким красным, что ещё немного, и пар повалит не только из ушей, но и из носа, а из глаз посыплются искры. Ну, крёстный! Так меня ещё никто и никогда не унижал!

– А писать? – он наклонил голову набок, рассматривая меня.

– Да вы что, издеваетесь? – вспылил я.

– Нет, но я рекомендую вам посещать уроки арифметики для начинающих и чистописания. Я разговаривал с вашей матерью, и с её слов, пишущим вас в доме не видел никто. А ведь письмо и математика очень важны, вдруг вам повезёт, и вы всё-таки решите когда-нибудь построить свой гиперзвуковой Летучий корабль?

– Полноте, Вячеслав Викторович, – засмеялась Бурмистрова. – Давайте уже приступим к тому, что нам действительно нужно знать.

– То есть, знать о том, что студент не умеет читать и писать, для вас не является необходимым? – хохотнул директор.

– Да умею я читать! – заорал я.

– А писать нет. Мы это уже выяснили. Так что, Демидов, запишите первым делом этого молодого и перспективного человека на уроки математики и письма, – я стиснул кулаки и, прищурившись, посмотрел на крёстного. – Так, а теперь серьёзно, не всё так плохо – писать Дмитрий умеет, но вот на уроки каллиграфии ему походить стоит, как и всем остальным первокурсникам.

– Скажите, Дмитрий, вы умеете летать? Без самолёта, естественно, – перебила директора мягким, вкрадчивым голосом, не оставляющая надежды чего-то от меня добиться Бурмистрова.

– Что? Вы вообще в своём уме? Летать умеют только птицы и да, те самые самолёты, а людям это делать не положено по причине отсутствия оперения, – фыркнул я. Надо же. Дом сумасшедших. Летать они захотели.

– Хорошо, спрошу по-другому, – улыбнулась женщина. – Вы никогда не замечали, что можете зависать в воздухе или как-то слишком долго падать?

– Профессор, падаю я обычно быстро и больно, – ответил я. – И парить, зависать, летать вверх, вниз, вбок, вперёд и назад, уберегая себя от синяков, я не умею.

– Так, хорошо. А что вы знаете о целебной магии? – произнесла молодая девушка хрупкого телосложения, светловолосая, не такая бледная, как Демидов, но всё же. Одета она была в белый медицинский халат. В общем, вся белая с головы до халата.

– Ничего. Абсолютно. При попытке научиться готовить обычное болеутоляющее у меня однажды получился сильнейший яд, и мама запретила мне подходить ближе, чем на сто метров к лаборатории. – Да, было такое. Я тогда ромашку перепутал с какой-то ядовитой сушёной травой и испортил ей всё, над чем она корпела несколько часов. С тех пор помочь маме с зельями, которые она как раз обожала, меня больше не просили.

– А боевая магия? – с сомнением спросил подтянутый старичок.

– Вы про летающие шарики, языки пламени, неповторимые кульбиты в воздухе, оставляющие после себя горы трупов? Нет, не интересуюсь. Да и здоровьем не вышел, чтобы прыгать и скакать.

– Судя по всему, действительно нет абсолютно никаких талантов, – закончил крёстный. – Бывает же. Потомственный маг с просто бешеным магическим потенциалом, а талантов никаких.

– Подождите, ведь мы же ещё не закончили, – удивлённо вскинула брови Бурмистрова.

– А я думаю, что гораздо быстрее будет обратиться к материалам дела этого молодого дарования и прекратить уже эту клоунаду. Дмитрий на сотрудничество явно не настроен, поэтому пойдём более коротким путём. Судя по рассказам его родителей, у данного юноши всё же есть несколько талантов. Целых три. А именно: быстро бегать, хорошо прятаться и экранировать собственную магию. Поэтому, чтобы хотя бы догнать, не говоря уж о том, чтобы выяснить, каким даром он обладает, ни у кого так и не получилось. При этом экранировать магию он осознанно не умеет, а делает это бессознательно.

– Значит, он менталист? – деловито уточнил какой-то старик в очках. – Не припомню менталистов среди Наумовых, – протянул он с изрядной долей сомнения.

– Чтобы не вводить вас всех в заблуждение, я вынужден сказать, – крёстный на мгновение задумался, а потом продолжил. – Этот юноша генетически не принадлежит к Роду Наумова. Но сыном Александра Наумова является вполне официально. О биологическом отце не известно ничего. Поэтому способности, к которым он предрасположен, нам нужно выяснять самостоятельно. Но способности к менталистике вы можете проверить, записав его на свой курс, Юрий Алексеевич.