Егор удивлялся способности этого старого уголовника вести себя так естественно и непринужденно, хотя в данной ситуации, в комнате, залитой кровью и заваленной телами, этот смех резал ухо. Хотя, может, для него это нормально?

Она обошла все трупы бандитов и примерила их подошвы к своей. Они все были гораздо больше. Присела, приглядываясь к сапогам молодого милиционера, но поймав взгляд сержанта вздохнула и отошла.

– Юлия, – позвал он её.

Она недовольно повела плечами, но нехотя отозвалась:

– Тебе чего, болезный?

– Там в комоде, – он кивнул на смежную комнату, – В нижнем ящике есть вещи гражданские. Саша ночевал там иногда. Возьми, чего уж теперь…

Телефон работал. Придя в себя, сержант накрутил диск и короткими рублеными фразами обрисовал ситуацию.

– Дежурный, это Бутько говорит. Соедини с Акимовым… Товарищ капитан, это сержант Бутько. Нападение на отделение. Пять человек. Убит милиционер Буров. Я ранен. Нападавшие уничтожены. За Кадетом приходили… Понял. Не нуждаюсь… Есть встретить дежурную группу.

 Дослушав до конца, она вышла в соседнюю комнату и через десять минут вернулась полностью преображенная. Одежда оказалась почти впору. Заправленные в сапоги брюки, серая рубаха и пиджак. Волосы она спрятала под широкополой кепкой с задорно сдвинутым на бок козырьком. Чем-то походила на Промокашку из «Места встречи». Для полноты образа не хватало только длинного шарфа.

Егор заметил висевшее у входа небольшое зеркало и подошел к нему. С минуту стоял, с интересом разглядывая своё отражение. Увиденное ему понравилось. Правильные черты лица. Умные серые глаза. Широкие скулы. Тонкая переносица. Волевой подбородок с глубокой ямочкой. И копна густых, длинных, давно не стриженных каштановых волос на голове. Общее впечатление портили лишь редкие нежные волосы под носом и на подбородке.

– Надо бы обзавестись бритвой, – решил Егор, и тут же забыл об этом.

– Любуешься? Подвинься, – девушка бесцеремонно оттерла его плечом от зеркала, мельком взглянула на себя и вынесла вердикт, – Пойдёт.

 Пребывая в явно хорошем настроении, она набулькала себе на дно стакана буквально на палец, не спеша выпила и подсела к раненому:

– За вещи благодарна. От души. Я в обратку тоже кой-чё подкину. Давай так – нас тут не было совсем. Ни меня, ни его. Ты сам всех супостатов порешил. Может ещё что в петлицу подкинут или медаль. Для ордена, пожалуй, маловато будет. Ты ж не докладывал, кто именно их уработал. Ну так как, годится?

Егор тоже приблизился вплотную, но, когда девушка закурила, отошел, не переставая прислушиваться.

– Да соглашайся, сержант, и всем хорошо, – вставил свои пять копеек Егор.

– А взамен что?

– Лед тронулся! Это уже диалог, – воспряла девушка, – А ничего взамен. Ответишь честно на пару вопросов и забудешь о нас. Даём слово, что секреты твои служебные выпытывать не будем, да и вреда от нас ни людям, ни государству нашему никакого. Может, даже польза будет.

– Так может, давай вопрос на вопрос? Только честно отвечать! – раненый сержант смотрел весело и задорно.

Они переглянулись и Егор кивнул:

– Можно попробовать, да и не поверит ему никто.

Девушка колебалась чуть дольше.

– Годится. Так что, сержант, по рукам?

– По руке! – он шевельнул раненой конечностью.

Она покосилась на раненую руку милиционера и от рукопожатий воздержалась.

Сержант улыбнулся:

– Начинайте. Я буду честен, но и вы тоже не лукавьте.

Егор мгновенно выдал:

– Какой сегодня год, месяц, число?

Если сержант и удивился, такому вопросу, то виду не подал:

– Двенадцатого июля, сороковой. Теперь моя очередь. И вопрос у меня в общем-то только один, ну, может, два. Вы кто такие?

Они снова переглянулись, но сержант их одернул:

– Мужики, договор есть договор.

Они опять обменялись быстрыми настороженными взглядами. Мужики! Вот, значит, как… Сержант пояснил:

– Я Андрея с Машкой давно знаю. Мой район как никак. Не пила ты никогда и не курила. А уж до всего остального… – Он сокрушенно покачал головой.

Егор решился и выдал:

– Старший лейтенант Иванов Егор Николаевич. Специальный отряд быстрого реагирования при следственном комитете.

Он благоразумно не стал продолжать, не зная, как поведет себя сержант при упоминании Российской Федерации.

– Клочков Юрий Андреевич. Любить и жаловать не обязательно, – девушка обаятельно улыбнулась.

– Следственный комитет? Никогда не слышал. А отряд – это как Осназ?

– Да, – не стал вдаваться в подробности Егор.

– Ну, и как вы попали в их тела?

– Наша очередь, – перебил Юрий, – Где мы находимся?

– Село Дубина. Сколевский район.

– Поточнее можно? Укрупни масштаб, сержант, – Егор нетерпеливо заерзал на месте.

– Бывшая польская территория. Теперь наша.

– Понятно, – отрезал Юрий и, аккуратно затушил окурок о подошву сапога, – Спрашивай.

– Я спросил уже. Как?

– Да хрен его знает, как… Самим интересно. Далеко до ближайшего крупного города?

– Стрый недалеко. Километров тридцать пять, но это уже Дрогобычский район.

– Похер. Да так даже лучше.

– Почему про год спросили?

– Да из будущего мы… – протянул Юрий, явно занятый своими мыслями, – Твоих скоро ждать?

– Может, не стоит? – встрял Егор, – Ну, про будущее.

– Да кто ему поверит? В дурку запихнут скорее всего. А при самом пиковом раскладе и вовсе…

Он не договорил, но было понятно и так.

– Скоро. Акимов обещал сразу выслать.

– А что за Кадет? Бандит очередной? – вспомнил Егор доклад сержанта.

– Да. Местная достопримечательность. Его тут видели у молодухи одной. Я попросил прислать людей. Акимов сам прибыл с тремя бойцами. Ну, и взял его ночью тепленьким. Их сразу в район увезли еще ночью. Ну, а эти пришли выручать стало быть. Сашку сразу застрелили. Потом меня вон, – он снова шевельнул раненой рукой и скривился.

– А в будущем как? – он с интересом и надеждой смотрел на них, – Какой у вас там год?

– 2023–й. А как… – Егор задумался, – Очень многое изменилось. Техника разная есть. Телефоны мобильные маленькие такие, с собой можно носить. У каждого есть. В них не только телефон – там много всего напихано: и радио есть, и счетная машинка, и будильник. Да много всего нового на придумывали – так сразу и не расскажешь. А что-то совсем и не изменилось. Что-то даже хуже стало, на мой взгляд.

– А коммунизм когда построили? В каком году?

Егор замялся, но Юрий решительно вклинился:

– С коммунизмом порядок. Построили, не переживай. Не это главное. Слушай – тут ровно через год немцы на нас попрут. Двадцать второго июня. Война будет большая и страшная. Ни тебе, ни нам никто не поверит, конечно, так что ты даже не пытайся докладывать. Расстреляют к чертям и всё или в лагеря – поверь мне на слово.

– Не, ну как же. Предупредить надо обязательно. Поверят. Ты что… – сержант был растерян и с трудом подбирал слова, – Обязательно поверят. Товарищ Сталин – он…

– Не поверят, – веско подтвердил Егор, – Даже не пытайся.

– Так, а что тогда? Нужно ж как-то…– он явно растерялся, – Нужно с комбригом моим списаться. Нет. Я поеду к нему. Он поверит. Точно.

– Расслабься, – Юрий был непреклонен, – О себе подумай лучше. Семья есть?

– А что мне о себе думать? – вскинулся он подозрительно, – Это ты о чем сейчас?

– Во как НКВД сразу проснулся, – засмеялся Юрий, – Это я о том, чтоб сразу зря не погибнуть бессмысленно и нелепо. Или в плен не попасть по глупости или вере в несокрушимую и легендарную, которая вот-вот подойдет и всем надаёт!

– Семью отправь куда-нибудь за Урал. Или за Москву хотя бы. Дальше линии Москва–Сталинград немцы не пройдут. Ну это условно, конечно, насчет линии, – Егору было искренне жаль этого парня.

– Да нет у меня никого, – сержант был в явном смятении, но, осознав услышанное, тут же встрепенулся. – Какая Москва? Какой Сталинград? Он же аж на Волге!

– Короче, – Юрий встал, подчеркивая этим, что разговор окончен, – Пора нам.

– Да погодите вы. Что делать-то? – сержант здоровой рукой ухватил девушку за рукав. Егор, памятуя свой печальный опыт, напрягся было, но зря. Она мягко высвободила руку, повернулась к сержанту и, задумчиво глядя ему в глаза, сказала:

– Делай, что должен. Я не вправе советовать. Хотя… – она улыбнулась, – У тебя год ещё. Попробуй за этот год подобрать надёжных людей. Желательно из знающих местность. Лояльность местных под большим сомнением, но всё же попробуй. Обустрой несколько тайников с оружием и припасами – чем больше, тем лучше. Обязательно нужны подрывники и взрывчатка. Создай несколько небольших автономных групп по нескольку человек. Они никогда не должны пересекаться и даже знать друг о друге.

Создай отдельно лагерь для вновь прибывших. Разделяй их всех по возможности. Никто никого не должен знать в лицо – только по необходимому минимуму. Сделай им всем маски на лица что ли. И никаких имен. Номера, клички или подпольные псевдонимы – сам выбирай. Это важно. И нужны оборудованные базы с землянками для постоянного проживания. Подбери в каждую группу знающего немецкий. Обзаведись связью. Не одна рация нужна и батарея – сам понимаешь. Тебе, как сотруднику, может, и удастся.

Рассчитывай на года два-три автономного плавания. Не пытайся пробиваться к своим – бессмысленно. За фронтом не успеешь, да и встретят тебя там неласково. Увы. Найди связных. Дети подойдут – внимания не привлекают. Лучше, чтоб они тоже ничего не знали. Никаких записок и голосовых сообщений. Разработай таблицу – количество и набор продуктов.

Поймав непонимающий взгляд сержанта, он пояснил:

– Да тут все просто. Например, две луковицы и три картошины – это одно, а три луковицы и две картошины это другое. Только не заиграйся – набор естественный должен быть. Корзина лука и одна картошка – не годится.

Обзаведись своей контрразведкой. Да и вообще не верь никому. Только себе. Никакие былые чины, должности и тому подобное не в счет. Вех проверяй и перепроверяй. Только реальная работа, да и то с оглядкой. Могут захватить близких, и самый верный человек предаст. Учти, что связь с центром тоже может быть липой. На вас будут пытаться выйти наши из-за линии фронта. Если ты всё сделаешь правильно – не получится. И никакие полномочия, не проверенные дважды, а то и трижды – не катят. Да разберешься в общем. Или не разберёшься – тут уж как карта ляжет. Я не специалист по партизанской войне, да и не думал об этом никогда – так накидал по-быстрому. Уж извини…

Егор прыснул. А сержант улыбнулся.

– Непрост ты, Юрий Андреевич, ох непрост… Записать бы это всё, пока не забыл. Да ладно. Куда вы теперь?

Они переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Если не хотите говорить – не надо. Я понимаю. А если некуда, так оставайтесь. Вместе воевать будем. Хотя местные вас мигом раскусят – говорите по-другому и совсем без акцента.

– А эти… – Егор замялся, вспоминая имена, – Ну мы, в общем. Они кто? Семья там, и всё остальное.

– Сироты вы. Из соседнего села. Вишне́вский Анджей и Новак Малгожата. Мы Машкой зовем для простоты. Твои, – он покосился на Егора, – Мать давно умерла. Тиф, кажется. А отец в польский поход сгинул. А твоих, Машка, Кадет со своими с месяц назад прибрал. Вы не бедно жили, вот он и…

– Тем лучше. Никто искать не станет. А что с документами на нас?

– Вы оба попали в списки на переселение. Документы в районе.

– Чё за переселение? – Егор посмотрел на сержанта, но ответил Юрий.

– Да была депортация перед войной вглубь Союза. Но подробностей не помню.

– Я не знаю. Недавно приказ пришел, – сержант развел руками, – Кто нам докладывает?

На улице послышалось тарахтение мотора, и сержант выглянул в окно.

– Наши из района.