– Я так дышу, – несколько зло отозвалась я.

– Тогда у тебя гайморит, – ответил он тут же, и мне нечего было сказать в ответ.

Ух, надменный хрен.

Я стала светить экраном телефона, экономя энергию, в сторону. Нет-нет да и падал мой взгляд на впереди стоящего Кея, опершегося на стену лифта около щитка. А у Нинки все же губа не дура. Милый молодой человек. С таким не стыдно и перед обществом показаться. Наверняка этому павлину все девушки вслед смотрят. И, может быть, даже некоторые парни. Ну и почему вы, Катрина Томасовна, не можете найти себе приличного парня уже пару лет? А родственники теперь думают, будто мой парень – это неудачник в смешных очках.

Да, такая я невезучая. Единственный раз в жизни я влюбилась, и то отношения кончились весьма трагично. Но об этом как-нибудь в другой раз. Не слишком хочется вспоминать такие печальные истории. Лучше думать о хорошем. И попытаться, например, найти плюсы в таком вот соседстве по лифту. Как-никак, я тут не с бомжами застряла. Будет потом что рассказать подружкам в универе. Или им лучше не рассказывать? По-моему, они меня засмеют, что я даже и не разговаривала с известными музыкантами.

У меня вдруг возникла идея. У меня же в сумке есть диктофон. Запишу-ка я голоса Кея и Келлы на диктофон. Ну хотя бы для того, чтобы Нинке показать, – пусть помучается от зависти!

– Ребята, а как вы песни пишете? – скомканно произнесла я, нажимая на нужную кнопку.

– Как и все, – тут же отреагировал Келла.

– А это как? – полюбопытствовала я.

– А зачем тебе? Тоже, что ли, хочешь музыкой заняться?

– Да нет, просто мне интересно. Ну как к вам идеи песен приходят? – не сдавалась я.

– У него спроси, – посоветовал барабанщик, – наш неотразимый фронтмен придумывает все тексты, я же говорил, девочка. Я занимаюсь музыкой.

– Я Катя, а не девочка.

– Ага.

– Кей, – обратилась я к блондину, чуть подумав, – как у вас песни получаются такие… э-э-э… какими они получаются?

– Обыкновенно.

– Обыкновенно?

– Да.

Обыкновенно получаются необыкновенными. О да, мило. Не завязывается у нас нормальный разговор. Я со вздохом опустилась на корточки. Плюнуть, что ли, на начищенные ботинки солиста? Нет, я не Нинка, не должна делать пакости. Кстати, о моей подруге. Что-то я не видела у нее той самой сумки, коварно похищенной барабанщиком группы «На краю».

– А где сумочка, кстати? – вкрадчиво спросила я.

– Какая сумочка? – они оба не поняли, о чем я повела речь.

– Нинкина.

– А, в клубе, – отмахнулся Келла.

– У Нинки, между прочим, там кредитки лежат, – невзначай заметила я.

– Да верну я ей все, – рассерженно проговорил тот, – чего ты такая мелочная? И вообще напомнила бы раньше про эту сумку.

– Да мне-то что, сумка не моя. А Нинка вполне может Папе пожаловаться, – развела я руками, – она ведь его как раз ради сумки попросила приехать.

– Не беспокойся, – чуть-чуть задрожал голос у храброго парня, – в лучшем виде верну ей все в целости и сохранности.

– Верни, – откинула я голову вверх, стараясь рассмотреть в темноте очертания Кея. Не получалось.

– У тебя парень есть? – поинтересовался вдруг Келла. Наверное, хотел тему сменить. Теперь его голос звучал откуда-то сбоку.

Ага, сейчас, так я тебе и признаюсь, что нет. Вы ведь наверняка начнете интересоваться почему и вообще всячески подкалывать.

– Есть, – хмуро ответила я не моргая, глядя в темноту.

– Откуда? – так удивился Келла, как будто бы мое лицо победило на всемирном конкурсе «Ужас Вселенной» и у меня по определению не могло быть собственного молодого человека.

– От верблюда.

– И какой он, твой парень? – поинтересовался сверху Кей.

А им-то какая разница?

– А вы что, отбить его у меня захотели? – удивленно ответила я. – Нормальный у меня парень.

Услужливая память тут же подкинула мне картинку, на которой вся моя семья расписывала некого Антона, дизайнера то ли из Москвы, то ли из Питера. Я нечаянно расхохоталась.

– Странная реакция, – с насмешкой сказал Келла, – ты угораешь просто так или над своим чуваком?

Угорают в огне, а чувак – это бык кастрированный.

– Просто вспомнила кое-что, – уклончиво ответила я.

– Часто в цирк ходите, наверное? – задал крайне странный вопрос Кей почти одновременно с другом.

– Нет, – ответила я правду, растерявшись.

– Странно. Я уже думал, что твой парень – клоун.

– Он – дизайнер! – запальчиво воскликнула я. Быстро придумывать неправду у меня не получается, поэтому я подсознательно решила пользоваться «заготовкой-вракой» своих родственников.

– По клоунскому прикиду? – опять развеселился синеволосый и пожаловался, что ему надоело держать Нинку.

– Это же твоя королева, терпи, – не пожалел его друг.

Хорошо, что они перевели тему…

– У меня все ноги затекли, – стал опять надоедать Келла, – ну почему я сижу тут, а не с парнями в каком-нибудь крутом месте? Я хочу курить, а сигареты в машине. Я пить хочу. Я есть хочу.

А в туалет ты не хочешь? Дите малое.

Про туалет я подумала не одна. Но я-то промолчала, а вот Кей эту мысль озвучил.

– Иди ты, – отмахнулся барабанщик.

– Куда? – зевнул солист.

Синеволосый, уже не стесняясь меня, озвучил предполагаемое место, куда мог бы пропутешествовать его друг.

– Тут же дамы. Как тебе не стыдно, – похоже, Кей решил немного поиздеваться над другом.

– Стыдно, когда видно, – огрызнулся тот, – ясно?

Пока я задумалась над тем, что имеет в виду парень, произошло чудо.

Лифт опять зашелся железным кашлем, а потом, поразмышляв, какую бы нам бяку еще устроить, вдруг резко поднялся на несколько метров. Я немного не удержалась на ногах и вынуждена была схватиться за стену кабины, чтобы не упасть. Стена оказалась мягкой и довольно теплой. К тому же у нее были руки, мгновенно поймавшие меня. Ну, подумаешь, в темноте я перепутала лифт и предплечье Кея. Но он точно подумает, что я это специально делаю! А я не желаю, чтобы обо мне думали так же, как и о прочих фанатках, безмерно влюбленных в своих кумиров.

– Аккуратней, – тихо сказал мне светловолосый обладатель целой кучи пирсингов в ушах и еще неизвестно где.

– Извини, – так же тихо произнесла я.

– Не ударилась?

– Об тебя точно нет.

– Хорошо.

– Поехал! Вашу мать! – радостно заорал в это время Келла, вскакивая вместе с Нинкой на руках.

Услышав неподдельную радость в его голосе, лифт тут же остановился, пару раз крякнув.

– Ты на него плохо действуешь, – услышала я в темноте голос Кея.

– Лифтик, лифт, я тебя умоляю, выпусти нас!

И противный лифт внял просьбам синеволосого.

Когда створки распахнулись, я поняла, что чувствуют души, перед которыми открылись ворота в рай после долгих мытарств по чистилищу.

Восторг и неописуемая радость! Чувство свободы и неуемное желание улыбаться! Хорошо еще, что лифт продержал нас в себе не так долго. В прошлом году папа застрял в нем на целых шесть часов и своими россказнями об искусстве довел интеллигентного соседа с пятого этажа до белого каления.

– Сорок минут в гребаном лифте, – тут же переменил мнение о средстве подъема людей на этажи Келла, – чтоб ты, тварь, сломался навеки!

– Не надо нашему лифту такое говорить, – попросила я возмущенно, оглядываясь и понимая, что мы всего-навсего на третьем этаже, – мне, между прочим, тут жить и жить!

Оставшийся путь мы проделали пешком, причем Кей все же решил взять Нинку на руки, ибо его приятель уже порядочно устал. Моя подруга будет в диком восторге, когда проснется!

К моему удивлению, именно на нашем этаже не горел свет. Ах да, это же наша очередь менять лампочки, а никто не озаботился этим… Теперь в темноте дверь открывать.

– Проходите, – завозилась я над замком, – в гости.

– В гости? – почему-то заинтересовался Келла. – А вдруг у тебя сломается замок и мы навечно будем заперты в твоей квартире?

– У нас тут хороший замок, – ответила я, тыкая ключом куда-то в дверь, потому что в темноте не могла попасть им в замочную скважину.

– Я вижу, какой у вас тут замок, – услышала я от Кея.

И недовольно на него оглянулась. Шутник.

– Давай посвечу, – решил помочь барабанщик, доставая свой телефон. Какие мы вежливые, – а то ты ключом дырку продолбишь.

Наконец, промучившись с непривычки еще минуты три, я открыла входную дверь. Надеюсь, ни папа, ни Леша еще не вернулись, иначе вопросов не избежать.

– Прошу, – устало пригласила я музыкантов, включая свет.

Тут же раздалось любимое:

– Кто меня потревожил? Убью на хре-е-е-ен!

А одновременно с этим звуком, от которого синеволосый музыкант так вздрогнул, словно услышал о внезапном вторжении инопланетян в наш мир, раздался нехороший вопль:

– Стоять, ворье!

В коридор навстречу мне, Келле, Кею и Нинке спешили два натуральных идиота в длинных простынях. Моя сестрица, которую я узнала даже под белоснежной тканью с прорезями для глаз, трясла кухонными ножами, а братец, почему-то выставив вперед картину с Чуней, металлическим голосом проорал:

– Мы уже вызвали копов!

– Это что? Это кто? – зачарованно взирал синеволосый на бесплатное представление. Одновременно он оглядывался на дверь, словно бы желая удостовериться, что в любой момент сможет выбежать из квартиры. На его месте я бы вообще сразу смылась из такого домика.

– Ангелочки, – вдруг четко проговорила Нинка, открывая глаза, чтобы через секунду вновь их закрыть и забыться сладким сном.

На ангелов эти две нелепые фигуры в белых простынях, что застыли перед нами живописными статуями, ни капельки не походили. Чуня в нетвердых руках брата тихонько покачивался в разные стороны. Ножи в каком-то странном ритме клацали друг о друга.

– Мы дверью ошиблись, или ты с ними знакома? – с неподдельным интересом разглядывал сестру и брата Келла. – Может, нам пора отсюда смываться, пока менты не приехали?

– Это моя квартира… – тихо-тихо проговорила я, готовая провалиться сквозь землю.

– Может быть, они под кайфом? – выдвинул новое предположение парень.

Нелька протестующе взвыла. Эдгару тоже такое предположение пришлось не по душе, и он замахал Чуней.

– А мы не зря сюда зашли, – в тон другу произнес Кей, которому барабанщик передал эстафету по держанию почти что бездыханного Нинкиного тела, – здесь, наверное, точка распространения дури местная.

– Извините, – пришлось вновь извиняться мне, – это небольшое недоразумение. Мои брат и сестра.

– Да ничего, – махнул рукой Келла, – за такое не нужно извиняться.

– Мы, наоборот, очень тебе сочувствуем, – услышала я смех в негромком голосе Кея.

Во время нашего маленького диалога Эдгар и Нелли молчали, только затравленно на нас взирали.

– Овощи, – медленно произнесла я, обращаясь к родственникам и чувствуя, как во мне разгорается злоба – ну почему я опять попала в идиотское положение? – овощи, прекратите, пожалуйста, превращать эту квартиру в филиал главной городской психиатрической больницы.

– Ка… ка… катя? – услышала я из-под ткани голос Нелли.

– Ка-ка-катя, – передразнила я ее, продолжая щуриться от яркого света, – а что вы тут собственно устроили? Какое еще ворье? Вы в своем уме?

– Там кто-то скребся в замочной скважине… мы и подумали, что это жулики, – очень неуверенно произнес брат, продолжая прикрываться картиной.

– Жулики? – метнула я в него гневный взгляд. – Ты что, Карлсона пересмотрел и решил в привидения поиграть?

– Почему Карлсона? – жалобно спросила Нелька, не забывая своими хитрыми глазками осматривать моих гостей.

Всевышний сжалился надо мной, и сонная Нелли не узнавала музыкантов. Наверное, то, что родная сестра может притащить в дом сразу двух кумиров молодежи, никак не укладывалось в ее голове.