Стиль был не так хорош, каким мог показаться. Основанный первооткрывателями единоборств методом проб и ошибок, он использовал Дзинь-силы воина, при этом почти не касаясь Хань. Нарушение баланса двух потоков магии в душе человека могло иметь неприятные последствия, такие как ухудшение здоровья. Однако для защиты приемы стиля Воды подходили лучше прочих и потому, как писал автор, по праву заняли место обязательных для изучения всеми бойцами. Лучшие из учеников, что в совершенстве овладели стихией Воды, стали зваться ткачами туманов и почитались среди простых людей больше прочих.

В книге даже были рисунки того, как занимать стойку «защитной черепахи» и как правильно двигаться в бою. Увлекшись, Кайсин вскочила из-за стола и начала повторять за нарисованным человечком все его движения. Девушка не понимала, получилось у нее или нет, но зато от души повеселилась, пока пыталась правильно ставить ноги и плавно водить руками вокруг себя, повторяя движения морских волн. Благо в библиотеке не было никого, кроме нее. Девушка покраснела, представив, что было бы, если ее застали в позе «черепахи».

Запыхавшись и взбодрившись, Кайсин посмотрела на окна под сводами залы библиотеки. Солнце уже набрало силу, а она сама чувствовала себя безмерно уставшей. Решив перед уходом дочитать главу до конца, она вернулась за стол и склонилась над книгой.

Драконьи жрецы, как выяснилось, были не просто наставниками для людей, но еще и наместниками Прародителей. Заботы о судьбе целого мира лежали на их плечах долгие и долгие века со времен сотворения мира, пока драконы отлучились куда-то на север, в темные и неизведанные земли.

Но они не ушли, не бросили свое творение, не исчезли.

Прародители вели войну…

И многие из жрецов, ведомые таинственным Избранником, отправились вслед за драконами.

Весь день Кайсин проспала, слишком утомленная, чтобы изучать этажи Нефритовой башни или хотя бы просто шевелиться. Ближе к вечеру в ее покои зашла Мэйсу. Сестру поселили здесь же, на этаже Кайсин, в небольшой комнате возле лифта. Почти весь предыдущий день ее продержали в городке у подножья Башни в доме для прислуги, без еды и воды. Мэйсу долго расспрашивали военные из Легиона. Они задавали вопросы о предыдущей жизни, о службе в стенах Синего дворца и о том, как так вышло, что глава рода Мао удочерил именно ее. Затем военных сменили чиновники, среди которых по описаниям Кайсин узнала Го Цзя. Сестру долго обучали порядкам, по которым строились быт и служба в Нефритовой башне. Мэйсу призналась, что была слишком напугана, чтобы что-то запомнить, но все же ее посчитали пригодной и допустили внутрь.

Кайсин крепко обняла ее и попыталась утешить. Мэйсу и правда выглядела так, будто увидела мертвеца. Она была бледна, шарахалась от каждого звука и без конца тряслась. Лишь выговорившись, она немного успокоилась.

– Все будет хорошо, – пообещала Кайсин. – Теперь мы вместе.

Аура вокруг сестры, тусклая и едва ощутимая до этого, словно воспряла и заиграла красками. Кайсин мысленно попробовала коснуться ее, нежно, словно поглаживая новорожденного. Она придала ей четкость и очертания, и на лице Мэйсу медленно расцвела улыбка.

В тебе заключена особая, удивительная сила…

Так сказал Нефритовый маг.

И теперь Кайсин понимала, что он имел в виду. Она могла не просто видеть мир и людей иначе, но и влиять на них. Суть ее дара до сих пор оставалась загадкой, но она ощущала, что стоит на пороге чего-то значимого. Небывалого.

Великого…

Словно стоит сделать всего один шаг, и она окажется пред ликом исполинского водопада с живительной водой, которая переродит ее во что-то новое.

Кайсин провела ладонью по щеке сестры и начала собираться к ужину.

Го Цзя пришел поздно вечером, как и накануне, и вновь пригласил ее в покои Нефритового мага. В этот раз Кайсин шла без страха. Его место заняли любопытство и восторженный трепет.

Ужин прошел в молчании, сегодня в обеденной зале больше не царило тревожное напряжение. На столах дымились тарелки с ароматной курицей с арахисом, перцем и имбирем, чашки с жареным рисом и овощами, тушеный лосось в румяных лепешках с кунжутом. Кайсин ела с большим аппетитом, что, кажется, нравилось Шень Ену, и запивала все необыкновенным белым вином. Напиток ударил в голову, но был восхитительно сладким и прохладным. В Нефритовой башне трудились лучшие повара Империи, не иначе!

Когда же с едой было покончено, супруг пригласил девушку пройти за ним. Они вышли на широкую террасу, откуда открывался необычайный вид на горную долину. Далеко внизу мигали городские огоньки, в зеркале застывшего озера отражались мириады звезд и редкие барашки облаков, подсвеченные голубым светом одинокой луны. С севера дул холодный ветер, несший мелкие крупицы снега, но на террасе было тепло. То ли от вина, то ли от силы Мага – Кайсин не ведала. Она наслаждалась ночью, на миг забыв, где находится.

Нефритовый маг напомнил.

– Что ты почерпнула из книги, Кайсин?

Та начала пересказывать все, что вычитала. Со стороны она выглядела как ребенок, который узнал что-то невообразимое. Однако Кайсин нисколько не смущалась. Новые знания даровали ей давно забытое чувство, что мир удивительный и прекрасный и в нем есть что-то еще, кроме смертей и переживаний.

Шень Ен жестом прервал ее.

– Весьма символично, – сухо сказал он.

– Простите, господин? – Кайсин захлопала ресницами и виновато сжалась.

– Стихия Воды. Первейшая из всего сущего. Вода – это жизнь. Без нее не было бы ничего другого. – Речи Мага казались загадками, но Кайсин впитывала каждое слово. – Ты связана с драконом Ю Ми и магией Воды сильнее, чем кто либо, ведь твой дар проистекает от нее. В тебе течет ее кровь… как и во мне.

Кайсин сдавленно ахнула. Ноги едва не потеряли опору, но Шень Ен вовремя поддержал ее, приобнял и не дал упасть.

– Я рад, что ты прочла главы «Трактата» о Воде так быстро. Пока оставим теорию в стороне и перейдем к практике. Я научу тебя стилю Воды, помогу постигнуть его природу. Покажу, каково быть бурной рекой, проливным дождем и тихим океаном. – Выпустив супругу из объятий, он строго посмотрел на нее. – От тебя я жду покорности и послушания, ибо просто не будет.

– Как скажете, господин, – поклонилась Кайсин. – Я не подведу вас.

– Вот и хорошо. – Шень Ен одарил ее улыбкой. Странно знакомой, казавшейся чужеродной на его суровом лице, но теплой и лучистой. – Ты умна. Умнее всех, кто бывал в этой Башне. И она откроет тебе свои секреты. Нужно лишь потрудиться.

Девушка быстро закивала.

– Я буду трудиться, владыка.

– Вот и славно. Пусть прошлое тебя не тревожит. Былое лишь опора для будущего. Ни больше, ни меньше.

Нефритовый маг проводил Кайсин до ее покоев и пожелал доброй ночи. По пути она молча держала его под локоть, но в голове ее роились мысли. Как она могла бояться его? Почему одно только упоминание о Маге вселяло в нее ужас? Шень Ен был вежлив и добр. Он не требовал ничего, что могло бы унизить ее, лишь то, что необходимо. Оберегал и учил, наставлял и просвещал. Всю дорогу сюда Кайсин переживала, что попадет в беспросветное узилище, откуда нет выхода. Но здесь для нее началась совершенно новая жизнь. Она переживала, что прошлая Кайсин, та девочка из Синего дворца, исчезла навсегда. Сейчас же только радовалась этому. Предыдущее смыло всеми выплаканными слезами, и теперь оно не казалось чем-то важным.

Вернувшись в спальню, Кайсин обнаружила вещи, которые взяла с собой из столицы. Должно быть, их принесли сюда, пока она ужинала с Магом. Слуги разложили всю одежду на столе возле зеркальной стены. Здесь же стояла клетка с ее буревестником. Она так и не успела придумать ему имя. Однако у девушки совсем не было желания ни заниматься птицей, ни разбирать вещи. Скорее наоборот, все, что напоминало о прошлом, хотелось просто выкинуть в окно. И все же она нашла в себе силы достать то, что было ценнее всего остального.

Заветный сверток отыскался в шкатулке с украшениями. Дрожащими руками Кайсин развернула его и подняла на ладонях осколок зеркала. Поблекший, местами потрескавшийся, он едва ли напоминал часть некогда великой реликвии, которой пользовались сами Прародители. Ясная его сторона отражала лицо Кайсин. Она больше не была похожа на угнетенную странницу и начинала напоминать знатную даму, каковой и являлась. Обратная же часть преисполнялась тьмой и клубами дыма.

Кайсин долго всматривалась в него, надеясь увидеть человека, с которого начался ее непростой путь до этого места.

Оно показывает то, чего больше всего жаждет получить его обладатель.

Так сказал Нефритовый маг.

Но сколько бы Кайсин ни вглядывалась в пустоту, она так и не увидела лица Лю.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

В день пятый на вершине Башни мировой собрались Шан Ше, Ю Ми, Цзюэ, Гун Си, но самым первым поднялся Избранник их. Он ждал, когда явится последний из Прародителей, дух Огня, дабы стать равным им всем и перевернуть новую страницу в истории рода людского.

Но красный дракон Чжихан…

Не явился.

Противился он выбору братьев и сестер. Видел он в этом человеке то, чего не замечали остальные. Предупреждал он их, дабы удержать от поспешного решения. Да только поджимало время, и расторопность была важнее мудрости. Так решили остальные драконы.

И Чжихан тогда отказался выбирать вовсе. Не было его ни в пятый день, ни в шестой, ни потом. Разгневанный человек отправился по свету, дабы разыскать духа Огня.

И с рассветом дня седьмого нашел он его…

Холод одиночества

Белая река утекала вдаль от столицы по горным ущельям, огибала скалы и проносилась бурными потоками над цепью порогов. На радость Жу Пеню из-за дождей река разлилась, вышла из узких берегов и стала смирной и спокойной. Малыш лениво работал веслами, больше полагаясь на наполнявший парус ветер. Лю наловчился в обращении с рулем и старался держать судно посередине русла.

Мимо проносились белые горные пики, заснеженные верхушки высокогорных лесов и громадные глыбы, скрывавшие реку от взора со стороны дороги через ущелье. Отряд пре-одолел перевал всего за пару дней. На ночлег останавливались среди скал, в укромных закутках, куда не доставал ветер. Радости такие привалы не приносили.

Особенно Жу Пеню.

Си Фенг и Ши-Фу как самые опытные путешественники решили экономить еду с самого начала. Никто не знал, когда и где удастся пополнить запасы и получится ли вообще, а путь предстоял неблизкий. Малыш был недоволен. Его протесты «Я должен есть, чтобы быть сильным» – не находили отклика, и уже ко второй ночной остановке он сдался и угрюмо отправился жевать свой кусочек вяленого мяса с хлебом вдали от костра.

Над Лю тоже словно сгустились тучи.

Они остановились на ночь в стороне от реки, у подножья гор, на краю Южного рисового края. Здесь было намного теплее, дул слабый приятный ветерок, небо ненадолго очистилось от облаков. И все же Лю ходил сам не свой. Он стал раздражительным, ни с кем не разговаривал, почти не ел и без конца потирал рану на груди. Чем дальше он уплывал от столицы, тем сильнее разгорался очаг боли в сердце. Ледяной осколок зеркала прожигал его насквозь, и не было средства, чтобы унять эти муки.

Ши-Фу долго хмурился, наблюдая за терзаниями юноши, и наконец, когда с едой было покончено, а ночная тьма вокруг стала непроглядной, собрал всех у костра. Жу Пень, как обычно, клевал носом и бурчал что-то о том, чтобы все скорее отстали от него и дали поспать. Си Фенг, молчаливый и суровый, с задумчивым видом встал на границе между светом и тьмой, не спуская глаз с окрестностей. Старый воин по привычке ждал самого худшего и нес бессменную ночную вахту, охраняя покой спутников. Лю, озлобленный, с запавшими от бессонницы глазами, нехотя подсел к огню, но по его виду было понятно, что выслушивать очередные россказни старика он не намерен.

Кажется, Ши-Фу прекрасно понимал настроения в отряде.