– А я – за тебя, – откликнулась Бет, и это было очень трогательно. Только Бет может болеть за других на собственной вечеринке. – У тебя же на следующей неделе собеседование в BookTap?

– Ага. – Нора пыталась быть такой же уверенной в себе, как Бет. Увидев пару месяцев назад вакансию специалиста по маркетингу в стартапе BookTap, она ужасно обрадовалась. Конечно, Parsons Press здорово подточили ее любовь к книгоизданию, но не до конца же. BookTap – это хороший шанс. Нора и сама пользовалась этим приложением – оставляла там отзывы и читала чужие, разыскивая интересную книгу. Кстати, вчера Бет поставила пять звездочек детективу «Месть и Красный Бархат»^[6]. Правда, Бет всем ставит пять звездочек.

Для BookTap Нора выполнила пробное онлайн-задание, о котором до сих пор думает с гордостью. Ей удалось интересно описать стимпанк^[7], показав как свою гениальность, так и щедрость на похвалу. Теперь оставалось произвести хорошее впечатление на личном собеседовании.

С уходом Бет необходимость найти работу становилась особенно острой. Терпеть Parsons в одиночку – чистое мучение. И если она не получит работу в BookTap, даже трудно представить, что с ней будет. Нора уткнулась подбородком в плечо Бет.

Почувствовав смятение подруги, та сказала:

– Все пройдет отлично.

Нора молча кивнула, хотя вовсе не была в этом уверена. Потом кто-то утащил Бет, и Нора осталась одна. Она задумчиво жевала ломтик чеддера (кстати, сыр оказался недостаточно острым) и смотрела на Бет, которая переместилась в компанию ребят из бухгалтерии.

С самого первого дня Нора знала, что Parsons – уже не то издательство, каким оно было прежде. Это настоящие мастодонты, которые ведут свою историю с восемнадцатого века – эпохи Диккенса, Эмили Бронте и Эдгара По, которых они как раз и не печатали. Впрочем, именно Parsons выпустили первый роман Марка Твена «Позолоченный век»^[8], но только не его последующие работы – такие, как «Приключения Гекльберри Финна». Что было вопиющим упущением тогдашних рецензентов.

И все же Parsons – из той самой великой эпохи. Поначалу Норе было все равно, что они не выпускают художественную прозу или что редакция литературы по бизнесу пользуется такими клише, как синергия, рычаг воздействия, прорыв. Свою работу она рассматривала как возможность устройства в более интересные редакции, которые курировал офис Сан-Франциско, – по кулинарии, путешествиям и современным событиям.

Но она даже не успела ничего попробовать, потому что нью-йоркское начальство расформировало все эти редакции. Был запущен план реструктуризации под названием «Прорывные инновации и перемены», сокращенно – ПИПЕ. Нора с Бет в шутку называли его «ПИПЕ(ц) какой план» и язвительно сравнивали с такой же «пипец какой» новой частной системой пенсионных накоплений. В обоих случаях последствия были катастрофическими. В результате «пипеца» кого-то повысили, но большинство, как, например, старшие коллеги Норы, потеряли работу. Дальше произошло слияние остатков команды Норы с другим недоукомплектованным подразделением. Parsons с целью наращивания прибыли собирались выпускать прежнее количество книг по бизнесу уменьшенным вдвое количеством штатных сотрудников, так что прощальные вечеринки в конференц-зале стали постоянным событием.

Когда все разошлись, в офисе стало до жути тихо. Нора смотрела, как Бет опустошает стол от своих вещей, и гадала, когда же настанет и ее очередь покинуть это место. Все вещи Бет уместились в две коробки, и девушки понесли их к лифту. Нора заглянула в коробку, которую несла она. Там лежала первая книга с первой благодарностью в адрес Бет, коллективные открытки «С днем рождения», где Нора тоже расписывалась. Но, что самое трогательное, Бет уносила с собой подставку для ручек в виде розового ежика с иголками. Подставка вся была заляпана чернилами, но тем не менее Бет ею дорожила. То был подарок Норы двухлетней давности. Бет много что выбросила, а вот розового ежика оставила.

С тихим жужжанием электричка наземного метро BART^[9] двигалась по рельсам. Нора с Бет сидели рядышком и обсуждали книги. Бет немного повозмущалась, что книги Шерли Джексон^[10] не получили должного признания, а потом спросила у Норы, что она сейчас читает, и та вытащила из сумочки «Родню»^[11]. Обычно Нора проглатывала по книге в неделю, а эту возила с собой уже больше месяца. Но Бет скромно воздержалась от вопросов.

Приближался самый грустный момент. После остановки «12-я улица» до «19-й улицы» оставались считаные секунды. Бет пора было выходить, и она поднялась на ноги, Нора последовала ее примеру. После выпитого вина она здорово тупила, не в силах подобрать правильных слов перед расставанием. Сейчас строчки в прощальных открытках казались ей просто шедевром.

Голова немного кружилась. Грустно улыбнувшись, Нора сказала:

– Люблю тебя.

Произнести такое – значило обнажить свою душу, так как под рабочими отношениями подразумевалась некоторая дистанция. Но Нора не могла не сказать правду.

Даже не удивившись, Бет сказала:

– Я тоже тебя люблю.

Как само собой разумеющееся. Электричка медленно сбавляла скорость, и девушки поставили коробки на сиденье. Бет притянула к себе Нору, и та уткнулась подбородком ей в плечо. Двери открылись, и девушки разомкнули объятья. Бет подхватила коробки, возвышающиеся одна над другой, улыбнулась Норе и вышла.

Входящие пассажиры толкались, чтобы пройти, и Нора посторонилась. Два места, на которых только что они сидели с Бет, уже были заняты.

Откинувшись к поручню, Нора стала гадать, что же принесет ей завтрашний день. Совсем не радовал тот факт, что завтра в офис должен заявиться важный автор. Придется нацепить улыбку, подавая сэндвичи на мероприятии, на которое ее никто не приглашал. Самое ужасное, что теперь даже некому поплакаться. Поезд мчался дальше, а Нора печально смотрела перед собой, поглощенная страхом перед будущим.

Глава 2

Нора поднималась в офис на эскалаторе, в желудке урчало, пеньковые ручки бумажных пакетов больно впивались в ладони. Когда она появилась в зоне видимости конференц-зала со стеклянными стенами, разговоры сразу же стихли, и у Норы заныло в затылке. Она понимала, в чем дело. Все увидели ее, а если точнее – почуяли еду. Нора с горечью подумала, что, должно быть, это и есть истинная причина, почему в конференц-зале стеклянные стены. Ее начальница Рита, сидевшая ближе всех к дверям, развернулась в своем кресле на колесиках.

Судя по нервным лицам, все хотели, чтобы Нора поскорее вошла и обрушила на них дождь из сэндвичей. Из вредности Нора постучалась и робко спросила:

– Можно войти?

– Да, конечно. – Рита предусмотрительно распахнула перед ней дверь. – Давай я тебе помогу все распаковать.

Обычно Рита завязывала свои длинные черные волосы в конский хвост, но сегодня она их распустила. На ней была синяя блузка и юбка-карандаш, а не привычные линялые джинсы и вязаный свитер. Все сегодня привели себя в наилучший вид, дабы впечатлить приглашенного автора. А вот и он сам: сидит за столом, в голубой рубашке и галстуке. Откинувшись на стул и продолжая крутить в руке карандаш, он с любопытством уставился на Нору.

После секундного замешательства Нора напомнила себе, что ее наряд (фланелевая рубашка и легинсы с крошечной дыркой на коленке) не воспрещается вольным дресс-кодом издательства. Вот если б ее сюда пригласили, она бы тоже оделась соответственно.

Встречи с авторами были редким явлением в Parsons – они случались, когда автор сообщал, что окажется в городе проездом по каким-то другим делам. Редактора ворчали, но все равно приводили себя в презентабельный вид, показывали авторам издательство, устраивали для них ланч, водили в ресторан.

Эта встреча была особенной, из тех, когда все аж потели от старания, обхаживая важную персону, лишь бы он или она подписали с издательством договор.

Такие вот брачные игры. Сегодня все окучивали Эндрю Сантоса, за которым еще тянулся шлейф славы после выхода его предыдущего бестселлера. Собственно, это было перелопаченное издание популярного руководства по коммуникации. Книга имела такой огромный успех, что даже сами Parsons подивились. Автор первого издания, старый профессор на пенсии, всего-то взял в соавторы Сантоса, чтобы уложиться в договорные сроки. По документам Нора знала, что Сантос старше ее всего на шесть лет, то есть годился во внуки большинству авторов Parsons. Первый раз за многие годы их детище попало в месячный список лучших книг по бизнесу. Для переиздания это был просто рекорд: ведь как правило от таких книг ожидали просто стабильных продаж. Когда через несколько месяцев после выхода руководства профессор умер, Сантос взял на себя заботы по маркетингу. Карьера его шла в гору, он публиковал исследовательские работы, писал статьи, давал интервью, вытаскивая продажи книги на небывалый уровень.

И вот теперь началось цирковое шоу ради того, чтобы подписать с Сантосом договор на его следующую книгу. Если Parsons повезет, команда Норы заработает больше денег и, возможно, даже расширит свой штат. Не исключено также, что для издательства начнется новая эра интересных, внятных и активно читаемых книг.

Рита несколько раз беспардонно донимала Сантоса вопросами о следующей книге, и тот предложил коммуникационные стили. Если б это был другой автор, начались бы сомнения, составления прогнозов по продажам, и уж потом созвали бы собрание для принятия решения: подписывать такой контракт или нет. Но это же был Сантос – все пускали слюни и готовы были сдернуть колпачок с ручки в любой момент, только бы он поставил свою подпись.

Нора вошла в конференц-зал с отсутствующим видом. Пусть теперь помучаются, голубчики. Ведь никого не интересовало, что именно она готовила слайды по рекламе второй книги, сейчас все хотели от нее только одного: еды.

Нора взгромоздила пакеты на стол. Она решила избавить себя от обычной толкучки вокруг блюд со стандартными сэндвичами и придумала кое-что другое. Собственно, она в первый раз занималась закупками, и это была первая встреча с автором после череды увольнений, когда вместе с другими вылетела и администраторша, отвечавшая за питание. Нора посчитала, что лучше заказать индивидуальные наборы. Если издательство хочет выглядеть достойно, а не как бедствующий лайнер, надо устроить все по высшему разряду. Нет, дело не в том, что она собиралась воображать перед автором, будто она цветет и пахнет, вкалывая за двоих на одну зарплату. Просто ей надоело, что пока она отлучалась за салфетками, все лучшие сэндвичи уже разбирали.

К тому же в индивидуальных наборах имелось печенье.

Ловкими движениями она вытаскивала из пакетов подписанные коробки и отложила ту, что заказала для себя, с пометкой «инд с клюкв». Никто не предлагал ей подумать о себе, но ничего, перебьются. Закончив, Нора направилась к выходу. Кто-то вяло поблагодарил ее, все были заняты собой.

– А ваш какой? – спросил чей-то голос.

– Тот, который без авокадо, – ответил бархатный мужской голос. – Но я его тут не вижу.

Даже не глядя, Нора знала, что это голос Эндрю Сантоса. Неважно, какой он автор, доходный или нет, но с его заказом вышел непорядок.

Обернувшись, она увидела: так и есть – Эндрю Сантос ищет свой заказ, а остальные суетятся вокруг него. Похоже, это недоразумение беспокоило его меньше, чем остальных. Рита шныряла взглядом по столу, а он стоял и взирал на все с некоторой ленцой. Рукава его рубашки были закатаны, и всем своим видом он словно хотел сказать: «Я пришел сюда по делу, а тут такое».

Норе припомнился предыдущий автор, некий Кейт Уайт, нанесший визит в издательство в прошлом году. Такой бледный, сморщенный, приземистый старик. А Сантос высок, хорошо сложен, чисто выбритое лицо, брутальный подбородок. В темно-карих глазах прыгают лукавые огоньки, как будто его позабавил этот конфуз с ланчем.