Бай Сюинь села на пол и закрыла глаза, погружаясь в медитацию. Время вокруг словно застыло, а воздух стал вязким. Все ее внутренние ощущения были сосредоточены на течении духовной энергии. От нижнего котла даньтяня^[14], что находился на два пальца ниже пупка, потоки духовной энергии струились по меридианам, словно кровь по артериям. Духовное ядро в центре нижнего даньтяня было похоже на сферу, которая накапливала энергию и отдавала ее. Не только от размеров и вместимости ядра, но и от ширины духовных меридиан тела зависела сила заклинателя.

Так как Бай Сюинь сейчас была в полной безопасности и ей не нужно было следить за окружением, то она полностью погрузилась в медитацию, один за другим отключая все органы чувств. Сначала исчезли все звуки, потом погас свет, что она видела через закрытые веки. Следующими исчезли все запахи, а потом и ощущения. Бай Сюинь словно скинула свою физическую оболочку и теперь плыла энергетическим потоком в пустоте. Меридианы в ее теле были реками, а сама она стала течением этих рек. От нижнего даньтяня к среднему, а от него через меридиан сердца она поднимала духовную энергию ци, чтобы, проделав большой круг, вернуть ее назад. Ее хаотичное ядро вибрировало и выпускало энергию резкими всполохами, но спустя какое-то время начало успокаиваться.

Когда ядро наконец обрело гладкость и стало похоже на огненный шарик, Бай Сюинь сосредоточила внимание на среднем даньтяне, находящемся по центру грудной клетки. Погрузив в него сознание, она нашла вход в свое море познания и опустилась в него. Мир вокруг вспыхнул и ожил.

Теперь она парила над бесконечно огромным морем. Здесь не было времени дня и ночи и не сменялись времена года. Вода на поверхности была абсолютно гладкая, словно зеркало. Бай Сюинь полетела над ней к центру, пока не увидела то, что искала – посреди моря на небольшом островке росло дерево. Оно было огромным, а его ветви подпирали небо. Подлетев к нему, Бай Сюинь невольно ахнула: впервые в жизни меж зеленых листьев набухли бутоны цветов. В ее сердце и правда расцвела весна.

Бай Сюинь прикусила губу и поднесла руку к нежному бутону. Пока цветы еще не раскрылись, от них можно было избавиться. Сорвать, иссушить, сжечь. Все что угодно, только не пускать этого человека в свое сердце.

Но он был хорошим человеком. Добрым, заботливым и преданным. Что плохого случится, если она будет его любить?

Она прикоснулась к тонкому лепестку и с грустью опустила руку, а потом подняла голову, глядя на огромное дерево. Скоро цветы распустятся – сможет ли она тогда удержать собственную энергию?

Бай Сюинь опустилась на землю и прикоснулась к шершавой коре широкого ствола. Внутри него отчетливо слышалось тихое биение – это билось ее собственное сердце. Послушав ровный стук, она полетела назад. Покинув море познания, она еще какое-то время направляла духовную энергию по меридианам, отмечая, что ядро больше не буйствует. Пришло время заканчивать медитацию и возвращаться к реальности. Сначала ее тело стало непривычно тяжелым, потом появились запахи и звуки. Открыв глаза, Бай Сюинь обнаружила, что сидит в полной темноте – за окном была глубокая ночь. Отключив внешние чувства, она совсем потеряла счет времени.

Встав и потянувшись, разминая затекшие мышцы, она вышла из дома. Бамбукового короба на крыльце уже не было. Ночной воздух был еще холодный и освежал голову. Старейшина Бай направилась к библиотеке, чтобы до самого утра читать трактаты о демонах, как и предсказывал ее ученик.

Когда солнце бросило косые лучи на стеллажи и полки, заваленные книгами, Бай Сюинь подняла голову от большого свитка на бамбуковых дощечках и подошла к окну. Орден уже проснулся, вдалеке тут и там слышались взволнованные голоса – слухи распространились уже по всей горе. Многие адепты от волнения глаз не могли сомкнуть.

Подумать только, дьявольский орден совершает свои темные ритуалы прямо возле их горы! А ведь всем давно известно, что главная цель Храма Черного Дракона – это воскресить чудовище. А вдруг уже завтра в небе появится черная тень и сожжет их гору, как это было три тысячи лет назад?

Юные умы были взбудоражены всеми этими сплетнями. Старейшина Бай подумала, что пора возобновлять тренировки, чтобы занять молодых адептов делом.

К библиотеке начали стекаться люди – старейшины ордена и старшие ученики искали все, что только могло быть связано с темными ритуалами. Когда вокруг стало слишком людно и тесно, Бай Сюинь вышла на улицу и тут же наткнулась на осуждающий взгляд своего ученика.

– Вы не спали всю ночь, – вздохнул Ван Чжэмин, сжимая в руке бамбуковый короб.

Бай Сюинь метнула на него взгляд и почувствовала, насколько пуст ее желудок. Что там в коробе сегодня?

– Я ведь заклинатель, Чжэмин, – подошла она ближе, стараясь не принюхиваться, – не спать пару ночей для меня совсем не проблема.

– Шао Цинмэй и Да Шань сегодня специально пораньше встали, чтобы приготовить еду, – развернулся Ван Чжэмин в сторону павильона наставницы Бай.

– Очень мило с их стороны, – потупила взгляд Бай Сюинь. – Обязательно передай им мои благодарности за заботу.

– Вы могли бы передать их лично, – улыбнулся Ван Чжэмин.

– Чуть позже, – вздохнула Бай Сюинь, – когда суета уляжется.

Вместе они пошли к павильону старейшины Бай в абсолютном молчании.

Следующие несколько дней Бай Сюинь продолжала исследовать свитки в библиотеке и медитировать. Каждый день Ван Чжэмин приносил ей еду из гостевого домика. Все блюда были разнообразными и питательными. А главное, очень вкусными. Бай Сюинь задавалась вопросом, с какой стати молодая госпожа Шао решила вдруг проявлять к ней такое внимание, но потом узнала, что та готовила и для Ван Чжэмина, что было вполне логичным, учитывая грядущую помолвку.

В один из дней старейшина Бай зашла к молодой госпоже Шао, чтобы поблагодарить за еду, и подарила весенний пейзаж с журавлями, который написала на праздниках. Шао Цинмэй просияла и тут же начала выбирать место на стене, чтобы его повесить. Да Шаня там не было, поэтому Бай Сюинь быстро попрощалась и ушла, сославшись на дела. Впрочем, дел и правда было немало: каждый день старейшины ордена собирались, чтобы обсудить текущую ситуацию. Помимо случая с жертвами, стало известно, что война на юге опять разгорелась с новой силой и Император отправил одного из своих сыновей собирать войска. А это означало, что скоро главу Вана вызовут во дворец, чтобы убеждать заклинателей присоединиться к войне.

* * *

После очередного собрания Бай Сюинь в своем павильоне склонилась над большим блюдом. Северные гости не переставали усердно ее кормить, и она невольно начала замечать изменения в зеркале. Ее щеки явно стали круглее! Возможно ли, что Шао Цинмэй просто хотела, чтобы старейшина Бай растолстела?

Бай Сюинь мотнула головой, выбрасывая из нее подобные глупости. Очевидно, ее уставший воспаленный разум после стольких бессонных ночей не способен мыслить здраво.

На большом фарфоровом блюде лежал карп-белка^[15]. С хрустящими кусочками нежной мякоти, щедро политый густым кисло-сладким соусом, он распространял по всей комнате такой вкусный аромат, что рот Бай Сюинь сразу наполнился слюной. Она очень любила эту рыбу, обжаренную мякотью наружу в кипящем масле, но приготовить ее было непросто. Часто рыбу пережаривали и та получалась слишком сухой. Но только взглянув на блюдо перед собой, Бай Сюинь уже знала, что этот карп-белка идеален. Мягкий внутри и хрустящий снаружи. Она потянулась палочками, чтобы отщипнуть кусочек, когда в ее дверь постучали. Едва не выругавшись в голос, Бай Сюинь со вздохом отложила палочки и накрыла блюдо крышкой. Кто бы там ни заявился на порог, делиться своей едой она не собиралась.

На крыльце стоял один из служащих павильона главы. Увидев Бай Сюинь, он согнулся в глубоком поклоне:

– Старейшина Бай, глава Ван просит вас срочно прийти в его кабинет.

Бай Сюинь нахмурилась и кивнула, а потом повернулась и бросила тоскливый взгляд на нетронутую еду. Оставалось надеяться, что это не займет много времени, иначе хрустящая корочка размякнет.

* * *

В кабинете главы ордена атмосфера была настолько мрачной, что, казалось, вот-вот прямо с потолка польется дождь. Ван Цзышэнь сидел за огромным столом и сосредоточенно размышлял. Старейшина Су Цзинъюань расхаживал по кабинету взад-вперед, то и дело хватаясь за меч, висящий на поясе, но потом вспоминал, где находится, и отдергивал руку. Бай Сюинь стояла у окна со скрещенными на груди руками и хмуро смотрела вдаль. Все трое были учениками одного учителя и представителями одного поколения, поэтому хорошо понимали друг друга.

– Где именно были найдены другие жертвы? – отвернулась от окна Бай Сюинь.

Ван Цзышэнь развернул большую карту и начал отмечать на ней места нефритовыми жетонами. Они все сгрудились вокруг карты Цзянху.

– Получается, всего шесть мест, по шестнадцать человек в каждом? – задумчиво спросила Бай Сюинь.

– Верно, – оперся руками на стол глава ордена, мрачно переводя взгляд с одного жетона на другой. – В последние дни я получал письма со всех концов страны. И ни одно не принесло хорошие вести.

– Значит, остальных скоро тоже найдут, – поджала губы Бай Сюинь.

– Остальных? О чем ты говоришь? – заволновался Су Цзинъюань.

– Восемь сторон света, шестнадцать человек – итого будет сто восемь^[16], – ответила Бай Сюинь.

– Я тоже об этом подумал, – пробормотал Ван Цзышэнь. – Сто восемь благоприятное число^[17]. Но не для такого же?! – он поднял яростный взгляд.

– На войне людей гибнет гораздо больше, – справедливо заметила Бай Сюинь.

– Надо что-то предпринять! – вспыхнул Су Цзинъюань. – Мы не можем просто сидеть сложа руки!

– У нас по-прежнему нет никаких доказательств, что Храм Черного Дракона к этому причастен, – развел руками Ван Цзышэнь.

– А кто еще мог это сделать? – снова схватился за меч Су Цзинъюань.

– Да кто угодно, – вздохнула Бай Сюинь. – Глава Ван прав, у нас нет повода нападать на драконью секту. Но даже если б и был, то что тогда? Их резиденции есть в каждом городе. Нападем на один – они сбегут и предупредят остальных.

– Значит, нападем на все сразу! – взгляд Су Цзинъюаня опасно блеснул.

– И где ты возьмешь столько людей? – приподнял бровь глава Ван. – Что нам вообще известно о Храме Черного Дракона? Мы понятия не имеем, насколько они сильны и какими артефактами обладают.

– И поэтому ты предлагаешь бездействовать? – Су Цзинъюань навис над Ван Цзышэнем.

– Су Цзинъюань, – потянула его за рукав Бай Сюинь, – враг на нашем пороге, и мы как никогда должны быть сплочены. Мы не можем на них напасть, но мы можем хотя бы с ними поговорить.

– Поговорить? О чем разговаривать с теми, кто поклоняется чудовищу?! – Су Цзинъюань выглядел так, будто с ним вот-вот случится отклонение ци и он впадет в неистовство.

– Брат Су, – очень мягко позвала Бай Сюинь, – мы просто посмотрим на их реакцию. И попробуем проникнуть внутрь их двора, вдруг нам удастся что-то выяснить.

Глава Ван бросил на них хмурый взгляд, а потом мотнул головой:

– Я отправлю туда кого-нибудь из старших адептов, а вы двое нужны мне здесь.

– Ван Цзышэнь, я понимаю твои опасения, но ты ведь еще не сообщил остальным, что есть и другие случаи, – Бай Сюинь снова опустила взгляд на карту.

– Не хочу, чтобы началась паника, – поджал губы Ван Цзышэнь. – Или чтобы кто-то пошел громить восточную резиденцию Храма Черного Дракона в Чанъяне. Если окажется, что они непричастны, это может стать поводом для войны. А нам хватит пока одной войны в государстве.

– Мы с Су Цзинъюанем сходим туда и все проверим, – не отступала Бай Сюинь.

– Думаешь, брат Су сможет спокойно себя вести и не натворит дел? – усмехнулся глава Ван. – К тому же это слишком опасно. Если именно Храм Черного Дракона убил тех людей, то отправлять вас туда все равно, что бросить в яму со змеями.

– Они не посмеют напасть на старейшин Алого Феникса, которые пришли с мирными намерениями, – возразила Бай Сюинь.

– Я не могу так рисковать! – Ван Цзышэнь резко поднялся.

– Если ты не хочешь рисковать, то разумнее отправить двух сильных старейшин, а не слабых учеников, – не отступала Бай Сюинь. – К тому же если глава нас не отпустит, то я боюсь, брат Су все равно уйдет без позволения.