Я запоздало догадалась, что женишок просто не в силах был вскрыть письмо сам. И неведение было хуже любых угроз, ведь Дарниэль понимал, чем чревато нарушение договоренностей между двумя влиятельными семьями.

Письмо было написано вычурным эльфийским почерком с бесконечными завитушками и такими тонкими линиями, что сложно разглядеть. Я пробиралась через витиеватые фразы, надеясь разобрать суть. По всему выходило, что старший брат Дарниэля расстроен. А еще ему нравятся леса нашего графства осенью, когда все словно охвачено огнем. Или это намек, что он собирается их спалить к чертовой бабушке?

Заканчивалось письмо милыми пожеланиями успехов в учебе и просьбой слушаться дядю и не держать зла на Дарниэля. Я стащила у служащего Академии перо и быстро накорябала на обратной стороне письма ответ.

– Спасибо, – прочитал Дарниэль, забрав бумаги. – Надеюсь, наши семьи останутся в хороших отношениях, и вы еще не раз посетите наши леса. Однако между мной и Дарниэлем все кончено. О новой помолвке даже речи идти не может. С наилучшими пожеланиями, графиня фон… Аннет, ты издеваешься?!

Я сделала пару глотков чая, нарочно издавая такой звук, будто напиток был слишком горячий и обжигал небо, поэтому приходилось одновременно и дуть, и пить. Даже Лилит скривилась, а прынцу все нипочем!

– Аннет, ты должна написать, что мы разошлись мирно, – настаивал Дарниэль. – Как джентльмен, я беру все издержки на себя, разумеется.

– Но вызвать гнев брата боишься, – вдруг вставила вампирша. – Позор! Тоже мне, принц…

Кажется, с нее слетели розовые очки. Лилит не благоговела перед эльфийским наследником. Хотя он второй в очереди на престол, кровь все равно голубая.

– Дар, – тихо произнесла я, – еще хоть слово, и я допишу свой ответ.

Мы скрестили взгляды. Ушастый был хорош, но в гляделки играл куда хуже Брана. Он сдался первым. Его ухо нервно дернулось, как у кота, которому не дали лакомый кусок из хозяйской тарелки.

– Что же ты допишешь? – спросила вдруг моя соперница.

Я удивленно перевела взгляд на Любу. Зря она решила защищать возлюбленного, ой зря! Я не в том настроении, чтобы щадить чувства главных героинь, а уж тем более пытаться с ними подружиться.

– Что мой дражайший бывший жених нашел новую пассию, – с улыбкой ответила я. – И детально опишу, как. Да-да, придется рассказать и про то, что вы с Дарниэлем сначала нашли друг друга, пофлиртовали, и лишь потом он решился отказаться от запасного варианта в моем лице. Не забуду описать и твой исключительный дар. Уверена, брат Дарниэля захочет узнать побольше о новой кандидатке и ее родословной. Хорошо, что у тебя ее нет! Меньше искать придется.

Люба дернулась, а я опустила угрюмый взгляд в пустую тарелку. Хамство было лишним, но первокурсница сама напросилась. Не стоило лезть в наши разборки. Чтобы хоть как-то себя успокоить, я вскрыла письмо от дядюшки. Сургучная печать отваливалась кусками. В конверте была лишь короткая записка. Ее суть терялась под ворохом соболезнований, поэтому я несколько раз перечитывала, пока наконец не пришло осознание.

Дядя умер сегодня утром.

Глава 29

Я знала, что это должно случиться. Однако от новости внутри словно что-то оборвалось. С дядей я потеряла главного защитника и единственного человека в этом мире, которому было не плевать на судьбу Анны-Мариетты фон Лютенберг. Я скомкала бумагу в руке и посмотрела невидящим взглядом в окно.

Серое небо с темными пятнами туч нравилось мне больше, чем радостные лица адептов в столовой. Кажется, меня кто-то окликнул. Я никак не могла себя заставить очнуться: так и сидела, сжимая письмо в кулаке и смотря в пустоту. Умом я понимала, что мы с дядей даже никогда не виделись, но боль… Боль от потери близкого человека была настоящей.

Она окутывала меня, словно толстый слой ваты, полностью отрезая от реального мира. Я бы так и осталась с ней, если бы не резкий запах табака, щекочущий ноздри. Сейчас сигаретку бы…

Я моргнула, возвращаясь к реальности. Лилит как-то очутилась рядом. Старшекурсница-эльфийка обмахивала меня подносом, как опахалом.

– Нужна нюхательная соль! – воскликнула Люба. – Вампирша, ты же всегда ее с собой носишь!

– Нет! – рявкнула Лилит.

Моя соседка на минуту задумалась, а потом достала из-под корсажа флакон. Блеснул рубин на пробке. Вскоре холодный металл прижали к моим губам. Я еще не отошла от шока, поэтому даже не дернулась.

– Она нюхательная, – раздраженно бросил подошедший Дарниэль, пытаясь отнять флакон, – а не питьевая.

Лилит цыкнула на него, а я прикусила зубами горлышко пузырька. Мне нужно лекарство! Такие новости сложно переварить без правильного напитка. В горло полился обжигающий алкоголь, и пустота внутри наконец ушла, уступив место теплу. Я закашлялась и вернула Лилит флакон.

Вампирша взяла меня за руки и пытливо посмотрела в глаза. Все вокруг суетились, что-то спрашивали, что-то от меня хотели. И только Лилит просто была рядом, молчаливо поддерживая. Мне кажется, она бы осталась на моей стороне, даже если бы узнала, что причиной моего состояния стал отказ дяди покупать очередное платье. Поэтому я и решилась сказать ей:

– Дядя умер.

На большее меня не хватило. Я расплакалась. Напряжение последних дней сломало плотину и вылилось наружу тихими рыданиями. Я прикрыла лицо руками, стыдясь собственных чувств. Мне не хотелось выглядеть слабой и сломленной, но так оно и было. Я больше не справлялась.

На плечо опустилась тяжелая мужская рука. Я вздрогнула. Смотреть на наглеца не хотелось. И только тонкий аромат сигарет подсказывал, что ко мне подошел не Дарниэль. Эльф был слишком чувствителен к запахам и щепетилен в вопросах вредных привычек. Иными словами, ушастая зараза терпеть не мог курение.

– Адептка фон Лютенберг, в мой кабинет, – холодно произнес мужчина.

По ледяным ноткам в голосе я быстро узнала ректора. Пришлось подчиниться и встать, украдкой вытирая мокрые щеки. На ладони остался черный след. Просто отлично! Именно сейчас бытовая магия утратила силу, превратив меня в зареванную панду с потеками туши на лице. Пр-р-релестно!

Ректор оглядел меня с головы до ног, особое внимание уделив уже наверняка опухшему лицу и зажатой в кулаке бумажке. Потом он кивнул Лилит, замершей рядом, и готовой грудью закрывать меня от обидчиков.

– Адептка ле Валенси, вы с нами. Любовь Иванова…

Я прыснула. Самое нелепое имя для героини фэнтезийного любовного романа. Это как если бы в Академии мне встретился благородный эльф по имени Вася. Ректор бросил на меня предупреждающий взгляд.

– Адептка Иванова, жду вас с адептом ле Соррель на занятии через час. Не опаздывать.

Дракон круто развернулся к выходу, показывая, что разговор окончен. Он все сказал, а наше мнение его не интересовало. Я поплелась следом за ректорской ледышкой, от души желая ему смерти от рук эльфа в конце романа. Как же они все меня бесят!

Глава 30

В кабинете ректора было мрачно и угрюмо. Я словно попала в викторианскую Англию. На стенах висели портреты известных магов, и их глаза словно следили за провинившимися адептками. Мебель была сделана из темного дерева и покрыта старым лаком, который казался липким на вид. Здесь я чувствовала себя посетительницей музея и боялась задеть экспонаты.

Лилит прижималась ко мне и робела от недовольных взглядов дракона. Вампирша продержалась в кабинете от силы пару минут. Я поняла, что моей спутнице самой скоро понадобится нюхательная соль, поэтому тихо попросила:

– Принеси мне кофе.

Лицо Лилит просияло. Вампирша с готовностью закивала и вихрем унеслась выполнять поручение. Ректор опустил взгляд на стоящий на столе кофейник. Мы помолчали. Надо будет в следующий раз тщательнее выбирать предлог, под которым спасаю соседку из лап дракона.

Мои колени слегка дрожали после пережитого шока. Я не стала спрашивать разрешение и просто плюхнулась в кресло. Немного подумав, решила обнаглеть окончательно и все же украсть кружку кофе. Ректор молча наблюдал. Казалось, он почти смирился, что первокурсница разоряет его кабинет.

– Кофе плохо сочетается с успокоительными, – заметил дракон.

– Отлично. Я как раз их не пью.

– Думал, вы глубоко переживаете потерю жениха. Настолько, что рыдали при всех. Мне интересно, вы уже умоляли его передумать и вернуться к вам?

Я напряглась. Ректор увидел сцену в столовой, но понял ее по-своему. Что ж, я не собиралась его разубеждать и доказывать, что у меня есть гордость. И мозг. Второе важнее, конечно.

– Это мое личное дело. – Я заправила за ухо рыжий локон и выпрямилась так, что позвоночник жалобно хрустнул. – С каких пор представители учебного заведения вмешиваются в такие конфликты?

– С тех пор, как адептки Академии начали так позориться. Плакать перед женихом, который изменил вам… Лютенберг, вы в своем уме?

– Нет, – хрипло ответила я и вдруг призналась: – Дядя умер. Завтра похороны. Он… Я не успела…

Горло перехватило от эмоций, и я умолкла. Глаза жгло. Я подняла взгляд в потолок, надеясь не проронить ни слезинки. Перед глазами все затуманилось от влаги. Было больно. Я вцепилась в подлокотники кресла, будто они были моей последней надеждой.

– Ясно. Соболезную вашей утрате, – сухо произнес ректор. – Однако Академия закрыта, пока артефакт не будет найден. Поэтому вы не сможете попасть на похороны.

Я продолжала буравить взглядом потолок. Знала, что стоит только опустить глаза, как по щекам побегут накопленные слезы. Я не видела лицо ректора, хотя мне очень хотелось. Каким надо быть, чтобы отказать девушке в такой малости?

– Ясно, – процедила я.

Хотелось еще много чего добавить, но у меня получилось сдержаться. А еще в голове всплыли слова Брана. Так что же, ректор и правда подозревал в краже… меня?!

Я услышала, как по полу проехались ножки кресла. Дракон подвинул соседнее, чтобы сесть поближе ко мне. Я ощущала его взгляд кожей. В кабинете словно стало холоднее. Щеки защипало, как на морозе.

– Знаете, а ведь забавно выходит, – сказал дракон. – Если я правильно понял, вам плевать на жениха? Честно говоря, даже не думал об этом раньше. Мне казалось, вы активно пытаетесь вернуть его. Но нет… Вам плевать на Дарниэля. И Любовь тоже теряет к нему интерес. Вместе с вами. Словно она хотела лучшего мужчину в Академии, а после ваших выходок ле Соррель стал всего лишь посмешищем.

Глава 31

На моем лице дернулся мускул. По мнению ректора, меня должны беспокоить любовные интересы Любы Ивановой? Она может заниматься, чем угодно. Моя задача – сохранить свою жизнь. И, насколько это возможно, сделать сюжет логичным. Тогда книга станет реальным миром, петля не появится, все будут счастливы.

А если Люба будет держаться подальше, то с графиней точно ничего не случится! И у меня больше шансов выполнить поручение Эветты.

– Вам неинтересно, – с ноткой недовольства произнес ректор. – Очень жаль. Я думал, вам будет любопытно, к каким выводам я пришел.

– Вы ошиблись.

– Прискорбно. Я думал, вы не хотите умирать в конце романа.

Я едва не упала с кресла. С ресниц сорвались две слезинки и все же прочертили дорожки на щеках. Я смотрела на ректора с ужасом. Лицо дракона напоминало маску, деталь ледяной скульптуры.

– У вас не так уж много шансов выжить, – продолжил он. – И вы отказываетесь от лучшего из них…

– Вы бредите, – прошептала я. – Или угрожаете… Да, вы угрожаете адептке!

Его смоляная бровь изогнулась в красивую дугу. В остальном дракон остался неподвижен, но я чувствовала исходящую от него угрозу. И его взгляд ясно давал понять – мы начинаем играть в открытую. И мне не стоит притворяться.

– Откуда такие выводы? – неохотно спросила я.

– Вы главная антагонистка. Не самая опасная, но единственная стоящая соперница. Именно с вами у Любы крепкая сюжетная связь.

Я нахмурилась. Мне не нравилось направление мыслей дракона. Если он прав, сбежать от Любы не получится. Она будет постоянно рядом, потому что моя судьба в романе – это отражение ее.