Казалось, я оттаиваю после затяжной зимы. Каждый день я ощущала, как напряжение понемногу отпускает меня, и когда ходила за продуктами в супермаркет, то даже почти не оглядывалась, чтобы проверить, не следит ли он за мной.

Так продолжалось до того момента, когда Эйлин, то есть мадам Боуден, не решила поддаться «погибели двадцатого века» и не заказала телевизор. Я была на кухне, готовила ей обед (припущенный лосось с беби-картофелем), а когда вынесла поднос в гостиную, то увидела мужчину, входящего в парадную дверь.

Поднос выпал из моих рук, и я застыла.

– Ох, извините, дорогая, я стучал, но дверь была открыта, – сказал он, с трудом втаскивая тяжелую коробку.

Я продолжала молча пялиться на него, уговаривая себя довериться собственным глазам. «Это не он, – мысленно повторяла я. – Это не он». Немного придя в себя, я принялась убираться, но руки у меня тряслись так сильно, что мужчина в конце концов предложил мне помочь. Я же была в таком шоке, что не могла даже посмотреть ему в глаза.

На следующий день мадам Боуден попросила меня протереть пыль в ее кабинете – маленькой комнатке на втором этаже, выходящей окнами на улицу. Кабинет был оклеен прекрасными обоями в цветочек, у окна стоял письменный стол, а стены закрывали стеллажи, полные книг, будто в библиотеке.

– Пришло время для хорошей весенней уборки, – заявила мадам Боуден. Она велела снять с полок все книги до единой и каждую протереть от пыли тряпкой.

– Но не слишком мокрой! – предупредила она и дала сухое полотенце, чтобы стереть остатки влаги с книг.

Казалось, это займет уйму времени, но постепенно я выработала методику. Я снимала все книги с одной полки и раскладывала их на полу, на старой простыне, потом садилась, подкладывая под колени старую подушку, тщательно протирала каждую книгу. Некоторые казались очень старыми и грозили рассыпаться от любого прикосновения. Другие были написаны на языках, которых я не знала. Должно быть, мадам Боуден хорошо образована, с завистью думала я. У меня с книгами не ладилось… Ну ладно, не совсем так. Я нервничала при виде книг всегда, сколько себя помню, будто они таили в себе какую-то угрозу. Я предпочитала разбираться в людях. С ними почему-то было проще, чем с книгами. Моя мама научила меня понимать, что представляет собой человек, даже до того, как он что-то скажет.

Вот, к примеру, мадам Боуден. Я знала, что она боится впасть в маразм, а потому так злится на весь мир. Я знала, что моя мама переживает глубоко внутри такую боль, что у нее не хватает слов выразить ее. И наконец, я знала, что англичанин за окном влюблен в женщину по имени Изабель.

Долгое время мне казалось, что все так умеют, и лишь когда друзья начали злиться из-за того, что мне известны их секреты, я поняла, что это мой уникальный дар. Или проклятие. Впрочем, настоящим проклятием было то, что, влюбившись в будущего мужа, я потеряла способность читать его мысли. Люди говорят, что любовь слепа, и в моем случае это было больше чем просто правдой. Я не знала, что внутри него кроется такая жестокость. Да он и сам, должно быть, об этом не подозревал, иначе я почувствовала бы это, не так ли? Отчего он так переменился? Дело во мне? Я сделала что-то не так?

«Думаешь, ты особенная, а?!» – ехидно орал он.

Так и есть. Я думала, что я особенная, но не из тщеславия, а потому что мне казалось, что в этой жизни мне суждено стать чем-то большим. Что впереди меня ждет нечто лучшее, ведь во мне есть скрытый потенциал, ведь у меня имеется какое-то предназначение. Мужу это не слишком нравилось – впрочем, как и никому из моих знакомых. И я научилась скрывать эти мысли, я спрятала их так глубоко, что в итоге сама позабыла об их существовании. Теперь мне не казалось, что я заслуживаю лучшего. Разбитое в кровь лицо, развалившийся брак, место домработницы в чужом доме – вот и все, что мне положено. Однако где-то внутри я все еще надеялась, и эта надежда делала меня глубоко несчастной. А значит, мне предстояло отказаться от чего-то – от счастья или от надежды.

Глава 6. Генри

– Халф-Пенни-Лейн – это… Как бы это сказать… Ну, в общем, вот она, тут, – сообщил мистер Данн, указывая на участок пустыря между домами № 10 и 12. – Или, вернее сказать, ее тут нету.

Он закашлялся, чтобы скрыть смешок.

Мистер Данн работал в отделе земельного планирования, и после нескольких недель непрерывных телефонных звонков он в конце концов с неохотой согласился вместе со мной посетить искомый объект.

– Да, ее тут нет, – согласился я.

Он, казалось, ждал какого-то продолжения.

– Но вы видели карты, которые я присылал? На картах магазин находится прямо здесь.

– Я видел карту, мистер Филд, но, как я и сообщил по телефону, на данном участке не числится никаких зданий. Кроме вот этого.

Он ткнул пальцем в соседний дом.

– Но это № 12.

– Абсолютно верно. Дома № 11 не существует.

– Ну… пусть сейчас это жилой дом, но ведь это не значит, что раньше он не использовался как магазин? Я имею в виду первый этаж.

Эта мысль мне ужасно понравилась. Я ничего не смыслил в истории градостроения, но ведь наверняка раньше люди торговали прямиком из окон собственных домов.

– Возможно, но это не отменяет того факта, что нет никакого дома № 11. – Мистер Данн окончательно утратил интерес к моему вопросу. – А с жильцами вы пробовали общаться?

– Простите, что вы сказали?

По улице медленно ехала фура, так что нам приходилось перекрикивать грохот, чтобы хоть как-то общаться.

– Они могут знать что-то об истории этого района! – проорал он.

– Могут знать, как исчез целый дом?

Мистер Данн посмотрел так, будто со мной было не все в порядке, и даже отступил на шаг, как от прокаженного.

– Слушайте, это что, какой-то розыгрыш? – Он с тоской посмотрел на часы. – Я уже опоздал на следующую встречу, так что извините, вынужден откланяться.

Он демонстративно пикнул ключом, открывая машину.

– Удачи со всем… этим… – Он указал на пространство между домами.

«Ну понятно. Я сам по себе». Идиот, который притащился в Ирландию в поисках магазина, которого не существует.

Он уже ушел, а я все не мог пошевелиться. Я смотрел на фасад дома № 12, потом на дом № 10 и снова на № 12. Не знаю, долго ли я там стоял, но в какой-то момент дверь дома № 12 распахнулась и появилась она – тот самый падший ангел. Все такая же отрешенная, как и пару дней назад, когда мы общались через окно. Было в ней нечто такое, будто ее душа тоже томилась, искала то, что должно быть прямо тут, в одном шаге от нее, но отсутствовало напрочь.

– Извините! Мисс, не найдется ли у вас для меня минутки?

Она замерла на полпути, повернулась и посмотрела так, будто заставит меня пожалеть, если следующие мои слова не будут стоить ее внимания.

– Что такое?

– Я… ну…

Гениально. Десять из десяти. Она снова зашагала, все так же стремительно.

– Могу я угостить вас чашкой кофе? Я бы рассказал вам все про…

– Спасибо, я сама в состоянии купить себе кофе.

– Слушайте, я не какой-то псих, который…

– Именно так псих и сказал бы!

Я изо всех сил подыскивал слова, которые заставят ее обернуться, и в итоге осталось только прибегнуть к честности.

– Мне нужна ваша помощь!

Она остановилась, опустив голову, и замерла, словно принимала какое-то архисложное решение.

– Тут за углом есть кофейня, – сказала она, указывая на узкую мощеную улочку, начинавшуюся за старой аркой.

Я послушно пошел за ней и попутно представился. Генри. Генри Филд. Именно в таком порядке, будто я был шпионом из МИ-5. Правда, из нее шпион вышел бы куда лучше, потому что своего имени она так и не назвала.

– Получается, вы нашли древнее письмо, в котором упоминается книга, о которой никто никогда не слышал и которую якобы можно найти в магазине, которого не существует.

– Примерно так, – согласился я, отпивая кофе, и пенка осталась на губах, будто усы. Эта честность в каком-то смысле освобождала. Я так долго никому не говорил о находке из страха, что кто-то другой вперед меня найдет утерянную рукопись, но эта девушка, Марта (фамилия так и не прозвучала), не интересовалась моим открытием, да и знаний у нее все равно бы не хватило.

– А вы не думали обратиться к психологу?

– Ха-ха!

Не ожидал, что она начнет шутить, тем более с таким-то серьезным лицом. Макияж скрывал синяки, но она все равно морщилась от боли в рассеченной губе, отхлебывая чай. Я деликатно сделал вид, что ничего не замечаю.

– Я знаю, что магазин существовал, его адрес указан на фирменном бланке, пусть даже городская управа не может найти никаких записей о нем.

– И чем же, по-вашему, я могу помочь? Я живу здесь всего несколько дней, даже города совсем не знаю.

– О, я просто предположил, что… Так дом № 12 принадлежит не вам?

Она фыркнула, но через мгновение снова натянула на себя серьезное выражение лица.

– Мадам Боуден – владелица дома № 12. Я у нее просто работаю.

– Понимаю, ага. Так вы ассистент или что-то в этом роде?

Она помедлила, прежде чем ответить, и я тут же пожалел о своем излишнем любопытстве. Какая разница? Я спросил между делом, чтобы просто не молчать в ответ.

– Я домработница.

– О.

«“О”? А ничего поумнее тебе в голову не пришло?»

– Что ж, спасибо за чай, я пойду, пожалуй.

Она так резко поднялась и направилась к дверям, что я толком не успел среагировать.

– А может, повторим как-нибудь? – крикнул я вслед.

Она не обернулась, только помахала рукой и выскочила на оживленную улицу.

Глава 7. Опалин

Париж, 1921

С самого утра я заходила во все места, где висели таблички с надписью «требуется работник». Быстро стало понятно, что никто не жаждет нанимать молодую англичанку без каких-либо навыков, с ломаным французским и без опыта работы в торговле. Наивность моего первоначального плана (или, вернее, полное отсутствие оного) повергла меня в панику. Я бесцельно бродила по улицам, надеясь, что судьба подаст мне знак. Шла туда, куда двигалась толпа, пересекла Сену по великолепному мосту Пон-Нёф и подняла глаза к шпилям собора Парижской Богоматери, думая об Эсмеральде и Викторе Гюго. Сунув руку в сумочку, я коснулась двухтомника в переводе Бодлера и даже от этого простого прикосновения чуть успокоилась. Сложно было объяснить, даже себе самой, однако книги дарили мне чувство стабильности, покоя. Казалось: раз эти слова дошли до нас сквозь эпохи, выжили – значит, смогу и я.

Я шла по залитым дождем улицам, ощущая, что вот-вот сдамся, и тут наткнулась на книжный магазин под названием «Шекспир и Компания». Это имя в некотором смысле можно было считать обнадеживающим сигналом. В дверном проеме стояли коробки, а за ними две женщины спорили о том, как разместить товар. Они говорили по-английски, правда, одна – с американским акцентом, а во второй явно угадывалась француженка.

Витрина манила книгами – красочные переплеты из телячьей кожи, гравюры по дереву, интригующие обложки. Меня охватило возбуждение вперемешку с любопытством, как и всегда, когда я проходила мимо книжных магазинов. «Ничего не покупай», – строго велела я себе самой, вытягивая шею, чтобы заглянуть внутрь.

– Вы не могли бы помочь? – спросила та женщина, что была пониже ростом, одетая в твидовый жакет и юбку. Она походила на командира отряда скаутов, которому беспрекословно подчиняешься. Я неловко подхватила с другой стороны большую коробку, которую она держала, и оказалось, что та весит как маленький слон.

– Профессиональные риски, – прокомментировала она.

Ее явно позабавило мое пыхтение.

– Боюсь, у меня для этой работы недостаточно мускулов, – призналась я.

– О, кажется, я улавливаю в вашей речи английский акцент?

Я кивнула и представилась.

– А меня зовут Сильвия. Сильвия Бич. – Она крепко пожала мне руку. – Что ж, вы пришли по верному адресу, у нас солидный выбор романов на английском языке.

– Хотите сказать, это ваш магазин?