Пока рыжий с интересом изучал корешки книг, расставленных на полках, я в очередной раз окинула неподвижного мужчину подозрительным взглядом. Чувство было странное, словно он и сам боялся меня спугнуть, но от этого бояться его меньше у меня не получалось. А стоило ему пошевелить рукой, всего-навсего доставая с полки одну из книг, как я неожиданно для самой себя вздрогнула.

Заметив это, Юрий разочарованно склонил голову, до белизны костяшек сжал в руке выбранную книгу, и направился по направлению к выходу из комнаты.

– Постой, – набравшись смелости, рискнула снова привлечь к себе внимание. – Сколько я была в отключке?

Едва услышав мой испуганный голос, мужчина остановился.

– Двое суток, – обернулся он, вглядываясь в мое лицо. – Рекомендую помыться и поесть, пока не приехал шеф.

На тумбочке я заметила новый поднос с чашкой чая и каким-то бутербродом. На полу уже ничего не было, все убрали. Когда только успели?

– Шеф? Аркадий?

– Он самый, – уже не глядя, ответил Юрий, одновременно запихивая поглубже торчащий из заднего кармана джинсов модный смартфон.

– Что ему от меня нужно? – рискнула задать главный вопрос, пока мужчина пребывал в хорошем расположении духа и шел на контакт.

– Скоро узнаешь.

Юрий последний раз окинул меня взглядом, преисполненным то ли жалости, то ли сочувствия, после чего закрыл за собой дверь. Два поворота ключа, стук удаляющихся шагов по коридору и тишина.

Глава 26.1. Юрий

Заложница и чудовище

– Ну и как там наша спящая красавица? – растянувшийся на диване Бонд оторвался от просмотра очередного боевика. – Орала, кусалась, царапалась, пыталась сбежать?

– Нет, ничего такого. Ей просто приснился кошмар.

Сухой присел рядом, глядя на меняющиеся картинки на экране. Там снова кто-то кого-то с усердием мутузил. Бонд болел за того, что покрупнее. Ясное дело, с таким зверем любому приятно себя ассоциировать. Но и второй не отставал, битва была, что надо. Бонд то неожиданно дергал руками, напрягая мышцы, то, увлеченный действием на экране, издавал странные сдавленные звуки, словно били его.

Пялясь в телек, Юрий думал совсем о другом. За эти пару дней, пока они везли девку в дом, спрятанный в джунглях на одиноком острове, что-то в его отношении к ней изменилось. Тот образ, который он создал в своей голове, о богатой набалованной суке, безжалостно разбился о реальность.

Одно дело наблюдать за человеком через камеру или прослушивать его голос в записи, и совсем другое, когда он рядом с тобой, по-настоящему живой. Когда, поднимая девушку на руки, тебя обволакивает легкий естественный аромат ее волос, а кожи касаются густые шелковистые пряди. Когда она такая хрупкая и беззащитная в простом платьице, с девственно чистым лицом без грамма косметики беззвучно дышит во сне, а ты не можешь оторваться, наблюдая, как подрагивают ее веки с пушистыми ресницами. Она спала так тихо, что пару раз он даже склонялся к ней проверить, бьется ли сердце. А еще под суровым взглядом Бонда боролся с желанием прижать ее к себе и успокоить, когда она под действием наркотика испуганно звала маму во сне, дергалась и стонала, словно загнанный зверек.

Федор и так посмеивался над напарником, ведь ночью на лодке он все-таки укрыл своей ветровкой ее дрожащее от пронизывающего ветра тело, а потом оставил рядом с ее кроватью поднос со стаканом воды, аспирином и фруктами, на случай, если девчонка проголодалась. Надо было и свет оставить, чтобы она этот самый поднос не перевернула. Для Юры все это было странно, но о ней почему-то хотелось заботиться.

Всю жизнь он убеждал себя, что нельзя привязываться к людям, нельзя подпускать кого-то слишком близко. Это непростительная слабость, добровольно создать уязвимое место. Сам не заметишь, как чьи-то щупальца уже проникли в твою душу и копошатся там, поднимая со дна давно забытый, поросший водорослями старый хлам, медленно выворачивают наизнанку, оголяя затянувшиеся рубцами раны.

С другой стороны, Сухой и не собирался с ней сближаться. Роли распределены, она – заложница, он – похититель. Какое-то время им придется жить под одной крышей. Так почему бы не сделать эти дни для нее хотя бы сносными? Тем более, шеф сам приказал о ней заботиться, чтобы девчонка ни в чем не нуждалась.

На этом, кажется, он успокоил свою совесть и зашел в смартфон, на экране отобразилась комната. Одна из дверей приоткрылась и, пугливо оглядываясь, из ванной вышла стройная девушка с мокрыми волосами, обернутая полотенцем. Она робко присела на краю кровати и принялась за бутерброд с тунцом, который Юра для нее приготовил.

– Что за херня! На самом интересном месте! – переведя на него недоуменный взгляд, неожиданно забасил Бонд, когда на экране пошли помехи.

– Ничем не могу помочь. Интернет здесь не ахти, хорошо, что такой ловит.

– Ну и ладно, все равно пожрать собирался, – на загорелой роже Федора уже расплылась предвкушающая улыбка.

– На пару дней хватит, с голоду не помрете. Я готова ехать, – раздался из кухни писклявый голос поварихи, от которого звенело в ушах пуще, чем от кастрюль, которыми она продолжала грохотать, распространяя по дому все эти аппетитные запахи.

– Кто отвозил ее в прошлый раз? Правильно, я! Теперь твоя очередь, – рассудил Бонд и направился в сторону кухни.

«Хрен с тобой, хоть проветрюсь», – утешал себя Юрий, ожидая у дверей неторопливую старушку Исидору. Вот только кого он обманывал? Эта поездка до соседнего острова не сулила ничего приятного. Имея внешность божьего одувана и во истину золотые руки, их повариха оказалась обладательницей на редкость противного голоса, и как бывает в таких случаях, еще и крайне разговорчивой.

Не желая оказаться вовлеченным в очередную беседу, в этот раз Сухой решил создать видимость активной деятельности и погрузился в смартфон. Первые двести метров по направлению к лодке его стратегия работала, но в какой-то момент старуху начало просто разрывать от затянувшегося молчания. У нее даже щеки набухли, как у хомяка. Да только не успела Исидора открыть рта, как ее высокочастотный писк заглушил шум приближающегося вертолета. Юрий даже невольно улыбнулся такому совпадению.

Вот и шеф собственной персоной. Невольно бросил взгляд на экран смартфона, который все это время держал в руке. Застывшая фигурка девушки вздрогнула и стремительно спряталась в ванной комнате, вызывая странное тягостное чувство где-то в груди.

Глава 27. Арина

В ванной оказалось все необходимое: чистые полотенца, шампунь, гель для душа, и даже новая зубная щетка с кокосовой зубной пастой. Местный колорит добрался и до нее.

Чувствовала я себя ужасно разбитой и потрепанной, но конечности слушались, и это обстоятельство радовало. Голова уже не казалась такой тяжелой и мысли в ней не спутывались подобно липкой паутине, а значит, я шла на поправку.

Только теперь я заметила круги под глазами, огромные синяки на запястьях цвета спелой сливы от цепких рук Аркадия и еще парочку ссадин на спине. Даже думать не хотелось о том, что они делали со мной, пока я была без сознания. Попыталась подавить приступ страха, но по коже уже побежали мурашки.

Вода приятно согревала, стекая по лицу, прядям волос и измученному похудевшему телу. Раны на правой ладони едва затянулись, поэтому, все, что могла, я старалась делать одной рукой. Странно, но теперь это неудобство казалось таким пустяком. Неистово, до красноты, я растирала по коже гель для душа, желая смыть с себя весь этот ужас. Главное, не впадать в панику, не терять себя. От меня они не дождутся этого. Нужно абстрагироваться и успокоиться.

Закрыла глаза и представила, что все это лишь дурацкий розыгрыш. Вот сейчас я выйду из ванной комнаты, а там Ник с ребятами. Он только посмотрит на меня и согреет своими глазами цвета горячего шоколада, и на душе разольется такое знакомое тепло.

А Артем, смеясь, первым начнет расспрашивать: «Ну что, птичка, поверила?» А после сам же крепко обнимет: «Не дрейфь! Да разве б мы тебя бросили тут одну? Ну, давай, веселее! За кого ты нас принимаешь?! Мы своих не бросаем!»

– Не бросят. Они найдут меня. Не знаю как, но обязательно найдут! – прошептала сама себе и, схватившись за эту мысль, как за спасательный круг, вылезла из-под горячих струек воды.

В желудке заурчало, и я вспомнила про оставленный для меня на подносе бутерброд. Я должна есть и быть сильной, если хочу вернуться домой. Подсушила полотенцем волосы, завернулась в него же и вышла в комнату.

Бутерброд оказался вполне съедобным: подсушенный в тостере хлеб, овощи, лист салата, тунец. Чай в чашке уже остыл, но я так проголодалась, что об этом и не подумала. Сразу вспомнились кулинарные шедевры от Джема и наши веселые совместные завтраки в дружной компании. Как же мне вас всех не хватает, ребята!

Разглядывая кустарники и деревья за окном, я застыла у окна. Интересно, где я? Да где угодно. Вот дожую бутерброд и попытаюсь открыть окно, может, удастся хоть что-то услышать: шум дороги, океана, хоть какие-то следы цивилизации. Если рядом есть населенный пункт, то можно попробовать сбежать. А вот если я на частном острове, то и рисковать не стоит, все равно далеко не убегу. Разве что утопиться с горя в океане, но это пока не входит в мои планы.

Шум вертолета быстро вернул меня к реальности, выдернув из таких приятных и волнительных мыслей о побеге. Если это Аркадий, то предстать перед ним еще более беззащитной, в одном полотенце на голое тело, не хотелось бы. Вместо него я закуталась в белый махровый халат, кем-то заботливо оставленный для меня в той же ванной комнате. Его размер был гораздо больше моего. Да, что уж там! В него легко влезли бы две таких, как я. Но это было неважно, так как свои вещи я уже, как могла, постирала в раковине и развесила сушиться.

Что-то подсказывало, что Аркадий прилетел не для того, чтобы вернуть меня отцу. А если мне предстоит провести здесь какое-то время, то нужно приспособиться к новым условиям и выживать с тем, что имеется под рукой.

Удивительно, но именно сейчас вспомнились походы в горы, в которые брал меня с собой отец: жизнь в палатке, минимум необходимых вещей в рюкзаке, простая пища, приготовленная на костре. Тогда это казалось экстримом, яркими впечатлениями, так отличавшимися от будней в городе среди стекла, металла и бетона, где все потребности можно удовлетворить одним касанием волшебной пластиковой карточки.

Теперь эти воспоминания трансформировались в необходимые каждому навыки выживания. Помимо потрясающих видов и фотографий походы в горы научили меня главному – чтобы выжить и даже быть счастливым, человеку нужно не так много. Организовать безопасный ночлег, вовремя потреблять пищу, пополняя силы, в любой ситуации сохранять трезвость ума и, во что бы то ни стало, продолжать двигаться к своей цели. Моя цель – выбраться отсюда живой.

В коридоре за дверью послышались мужские голоса и скрип половиц от чьей-то тяжелой поступи. В замочной скважине заскрежетал металл и я, потуже запахнув необъятный халат, вжалась в подоконник, скрестив при этом руки под грудью в защитном жесте.

– Добрый день, Ариночка, – встретилась с его фальшивой радушной улыбкой, – как устроились на новом месте?

Побритый до блеска и идеально отглаженный Аркадий уверенно прошел в комнату и присел на стул возле гардероба. Непринужденно облокотившись на спинку, он закинул одну ногу на другую и изящно скрестил свои длинные корявые пальцы в районе колена. Странно, раньше его пальцы казались мне вполне нормальными, но в свете последних событий в этом прогнившем человеке так и хотелось искать изъяны.

– Жива, здорова, вашими молитвами, Аркадий Николаевич.

Рядом с ним, вровень со шкафом, пристроился Джеймс. Хотя, я уже сомневалась, что его действительно так зовут. Шишка на его лбу начала спадать, руки были спрятаны в карманы легких льняных штанов, армейская выправка. Стоит, осматривает меня надменным взглядом. Цепной пес, не иначе.

– Ну зачем же так официально? Мы уже давно перешли на «просто Аркадий». А то, что шутить изволите, так это прекрасно. Видит Бог, мы с вами быстрее найдем взаимопонимание и обоюдно уладим все вопросы.