Прошло минут десять, прежде чем они появились в гостиной. Впереди шел парень по фамилии Маркел в обнимку с блондинкой. Немного отодвинув штору, Ника уже безо всякого интереса рассматривала его: широкие скулы, немного заостренный подбородок, прямой нос; оливковая кожа и выразительные ярко-зеленые глаза, на которые то и дело падала челка. Дурацкая челка. Он был на полголовы выше нее, худощав, но хорошо сложен и совсем не сутулился. Вальяжная походка кричала об уверенности, но, как бы ей ни хотелось, не вызывала раздражения. Несмотря на самовлюбленное поведение, от него на удивление веяло благородством. Бла-го-род-ство. Любимое слово Риты. Если бы Маркел был лет на десять старше, она бы его уже окучивала. Фу. Ника обреченно вздохнула, раздраженная тем, что голос матери отчего-то стал комментировать все, что она видела. Но бороться было бесполезно: все же впервые за последние годы Ника попала в мир Риты Харт-Вуд – в мир, который по урокам матери знала назубок, как и поэзию Серебряного века (красивую и полезную, пока готовишься к экзаменам, но совершенно ненужную в реальной жизни).

Ника закатила глаза и вновь сосредоточилась на ребятах.

Блондинка рядом с байкером сияла. Не столько красивая, сколько правильно упакованная, как сказала бы Рита, девочка-отличница в стиле преппи: мини-юбка, лоферы и белые носочки, золотистые локоны, уложенные волосок к волоску. Кожа без изъянов, глазища большие – блеклые, серые и наивные; бантик из пухлых губ. Нижнюю она то и дело закусывала, вероятно играя в леди-скромницу, а может, и вправду была такой – из тех, кто даже в компании лучших друзей называет понос диареей и прикрывает рот рукой, отчаянно краснея при слове «конченый».

– Нам выписали новую форму.

Доминик с размаху упал в кресло и закинул ногу на ногу. Он был долговязым, смуглым, с темными карими глазами. Наблюдая за ним на улице, Ника решила, что он южанин, а может, и вовсе из Латинской Америки, но сейчас засомневалась – уж слишком простым и провинциальным было его лицо: с широким носом, по-детски пухлыми щеками и восторженными круглыми глазами.

– Отстой! Теперь мы будем ходить во всем красном, – произнес он.

– А мне нравится, – весело подхватила блондинка, кокетливо откидывая волосы назад. – Долой серые массы. И это совсем не красный!

– Ага, как же. Как тепличный помидор, – язвительно бросил Доминик и скривился.

– Как только юношеские прыщи сойдут, тебе тоже пойдет марсала, – парировала блондинка.

В ответ парень показал ей средний палец.

Марсала. Ника подавила смешок.

Маркел сел на диван рядом с Домиником. Блондинка поспешила занять место с другой стороны. Остальные ребята расположились кто где: в креслах, на полу, на столах. Ника отодвинулась в самый угол подоконника.

В гостиной появилась сестра Маркела, Мари. Клетчатый сарафан, расширяющийся книзу, делал ее похожей на куклу из антикварного магазина – из тех, что с прошлого века пылились на полке, пока их не решили осовременить: сделали стильные прическу и макияж, но не учли всех нюансов моды. Но было в этой Мари что-то странное, загадочное и непростое, и эта нелепая, немодная вещица очень даже шла ей.

– Представляете, мисс Роуз сказала, что нас ждет прибавление!

– Неужели дама?

– На что ты рассчитываешь, Патрик? – фыркнула одна из девушек, высокая и тощая, с россыпью крупных веснушек на носу. – На тебя больше никто не клюет, смирись и начни играть за другую команду.

Все дружно заржали.

– Вы что, дымили тут? – Мари принюхалась.

Вот черт.

Не успел никто ответить, как девушка подошла к окну и раздвинула шторы. Ника нехотя посмотрела на нее: короткие черные волосы, взъерошенные на затылке, дерзкое выражение лица и глаза точь-в-точь как у брата – два огромных ярких изумруда.

– Неожиданно, – растерянно выдохнула Мари. – Так это ты новенькая?

В гостиной, как по щелчку, стало очень тихо, и все с большим удивлением уставились на нее.

– Шалом. – Ника вяло вскинула руку в знак приветствия. Краем глаза она увидела, как безупречное лицо блондинки скривилось.

Мари обернулась к брату, как будто ожидала поддержки, но, встретившись с его ошарашенным взглядом, коротко пожала плечами и вновь обратилась к Нике:

– Ну-у, добро пожаловать, что ли. Только ты не кури здесь больше, проблемы будут.

– Верно подмечено, мисс Маркел.

Дверь с громким стуком открылась, и на пороге появилась Мередит Дикман собственной персоной – сходство один в один с фотографией на Доске почета. Суровое лицо дополняли серый брючный костюм и черная рубашка.

– Имейте в виду, вас прекрасно видно с улицы, – сухо добавила она.

Ее присутствие вывело всех из оцепенения. Школьники заерзали на местах. Кто-то вскочил с пола.

– Добрый вечер, мисс Дикман! – хором протараторили несколько ребят.

– Добрый, – бросила она, не отводя взгляд от Ники. – Мисс Харт-Вуд, слезайте с подоконника и следуйте за мной.

Кто-то присвистнул. Послышались приглушенные смешки. Ника спрыгнула на пол и, подхватив оставленный у кресла рюкзак, направилась за замдиректора.

Спокойно. Спокойно. Спокойно. Прокололась, не подумала. Со всеми бывает. В следующий раз будешь умнее.

Кабинет Мередит Дикман оказался небольшим, с высоким прямоугольным окном, скрытым небрежно задернутыми зелеными шторами. Повсюду горели лампы, хотя на улице все еще светило солнце. Ника окинула взглядом заваленный бумагами стол, книжные шкафы, забитые тетрадями и цветными папками, задержала взгляд на паре пестрых оберток от конфет, неумело спрятанных под органайзер для пишущих принадлежностей, и едва удержалась от саркастического восклицания. А ведь по наряду и не скажешь, что мисс Строгость может быть неряшливой!

– Не переношу солнечный свет. Мешает сосредоточиться, – произнесла тем временем заместитель директора и кивнула на стул напротив. – Присаживайтесь.

Ника не стала медлить. Она водрузила рюкзак на колени и плотно прижала к себе. Мисс Дикман наконец посмотрела на нее. Во взгляде тусклых серых глаз читалось недовольство, граничащее с усталостью. Ника придала лицу невозмутимое выражение, мысленно готовясь к нравоучениям.

– Алкоголь, наркотики, сигареты, – начала мисс Дикман, скрестив руки на столе и подавшись вперед, – три вещи, которые я не должна видеть в стенах этой школы. Ясно?

– Безусловно.

– Директор сказал, что вы сирота. Это так?

– Так точно.

– Запомните, это не привилегия. Вы тут не одна такая. Особого отношения не будет. Вам нужно продержаться всего год и умудриться подстроиться под тот образ жизни, который ведут все обитатели пансиона.

– Подстроиться?

По лицу замдиректора скользнула тень замешательства, но она лишь устало вздохнула и махнула рукой: мол, не придуривайся, сама же все понимаешь. Затем оттарабанила заученную речь о расписании занятий, расположении комнат и работе библиотеки. Ника слушала вполуха и механически кивала, разглядывая свои обкусанные ногти и думая о том, что, будь на их месте аккуратный французский маникюр, дамочка, наверное, проявила бы больше… воодушевления. Хотя, может, эта женщина просто ненавидит свою работу?

– Еще нужно выбрать факультативы для подготовки к поступлению.

Ника быстро пробежалась по списку, небрежно брошенному перед ней на стол: углубленный курс биологии, астрономия, высшая математика, латынь…

– Латынь и английская литература подойдут.

Мисс Дикман вскинула брови, а Ника одарила ее самой милой улыбкой.

– Допустим. К себе в класс возьму сразу, но для занятий латынью нужно пройти собеседование, – без особого энтузиазма буркнула замдиректора и сделала пометку в папке. – На сайте в личном кабинете вы найдете необходимую информацию. Все давно занимаются по программе, и я не уверена, что вы сумеете нагнать, но попробовать стоит, конечно.

Какая чудесная мотивирующая речь…

Дамочка равнодушно смотрела на нее и, не дождавшись вопросов, продолжила:

– Комендантский час – с одиннадцати вечера до семи утра. В это время учащимся запрещается выходить за пределы спален. С порядком у нас строго, за всем следят охранники и дежурные учителя. Обход – каждый час. Мальчиков не водить.

Ника кивнула, поджав губы. Пока правда была на стороне Джейсона, и она мысленно выругалась.

– Вот и всё, пожалуй. – Мисс Дикман откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Завтра до уроков зайдите ко мне: выдам читательский билет. Расписание обедов уточните у одноклассников или посмотрите на двери кафетерия.

Замдиректора вопросительно взглянула на Нику, и та кивнула. Ей не терпелось покинуть этот кабинет.

– И еще… Каждые выходные от школы отправляются автобусы в город. Выпускной класс выезжает в город под присмотром кого-то из старших на четвертой неделе месяца. Все остальные выходы за территорию пансиона – только по согласованию с родителями. В вашем случае – с опекуном. Чтобы уехать домой на выходные, заявление опекуна мне на стол не позднее четверга. Вопросы?

– Никаких, – покачала головой Ника.

– Превосходно, – сухо протянула мисс Дикман и закрыла папку. – Можете распаковывать вещи. – Она посмотрела на скучные круглые часы, висящие справа от стола: без четверти пять. – Спальное место для вас приготовлено.

Ника молча поднялась, закинула рюкзак на плечо и направилась к выходу. На пороге она обернулась:

– Не переживайте, мисс Дикман. Я буду паинькой.

Замдиректора криво улыбнулась:

– Добро пожаловать в «Форест Холл»!

Ника отзеркалила ее улыбку, сжав в кармане куртки пузырек с таблетками.

– Не могу поверить, что к нам подселили какую-то оборванку, – причитала Барбара Крауш, демонстративно закатывая глаза. Девушка поправила копну длинных каштановых волос и вытащила из большого новенького чемодана пару явно недешевых косметичек. – Мисс Роза обмолвилась, что ее привез какой-то красавчик, якобы опекун. По мне, так больше на сутенера смахивает.

– Лишь бы обосрать кого-то, – фыркнула Мари, с ногами забираясь на соседнюю кровать. – Ты ведь даже не знаешь ее.

– Маркел, ты как моя бабуля. – Барбара скорчила ей рожу и продолжила опустошать содержимое своего чемодана. – Ее видок тебе ни о чем не говорит? Как думаешь, откуда у нее деньги на учебу здесь? Явно не из семейного бюджета.

– Если ты продолжишь выливать грязь на всех подряд, я тебе рот с мылом помою, – на полном серьезе сказала Мари.

– Стейс, она на меня нападает. Что ты молчишь?

Барбара в шутку толкнула подругу в плечо. Блондинка сидела в кресле возле компьютерного стола, уткнувшись взглядом в экран смартфона.

– Отстань, – буркнула та, не переставая что-то просматривать.

– Эй, что с тобой? – нахмурилась Мари.

Барбара нетерпеливо фыркнула и убрала косметички в прикроватную тумбочку. Стейси взглянула на Мари:

– Все эсэмэски без ответа. Как вы лето провели?

– Раздельно. – Мари сдержала улыбку.

Видимо, Стейси этот ответ не устроил: взгляд она не отвела. Мари решила объяснить:

– Са… Алекс куда-то летал с американскими друзьями, а я провела лето с родителями в Италии. Ну, за исключением нашей поездки в Альпы.

Стейси поджала губы и бросила телефон на стол. У Барбары кончилось терпение.

– Подруга, ты заколебала! Твой Алекс – кобель. Вы перепихнулись три года назад, и после этого он ни разу не пошел на контакт. Открой глаза: ты ему не нужна! Поэтому прекрати вешаться на него всякий раз после каникул. Есть у тебя гордость или что? Уверена, они с Домиником уже склеили пару новеньких девиц и планируют провести вечер с ними.

Губы Стейси затряслись, а через мгновение по щекам заструились слезы.

– Ты редкостная тварь, Барби. – Мари кинулась к Стейси, села на подлокотник и обняла ее.

Недовольная гримаса на лице Барбары резко сменилась на виноватую.

– Прости, я такая дура, – запричитала она и заметалась по комнате. – Хочешь, отдам тебе новый тональник? Маман из Парижа гору всего привезла. А еще от Шанель разные…

– Эм, надеюсь, мне не нужно вас обнимать…

Девушки обернулись на голос и затихли. В дверях стояла новенькая. Старый рюкзак на плече, голова прячется в капюшоне безразмерной черной толстовки. Во взгляде ярко-синих глаз читалась неприкрытая насмешка.

– Привет, – улыбнулась Мари.

Стейси поспешно смахнула слезы и непринужденно откинулась в кресле.

– Хорошо выглядишь после встречи с генералом, – ехидно заметила Барбара, без стеснения рассматривая новенькую.

– Меткое прозвище.

– Сама все видела, – пожала плечами Барбара.