Асури и Миккая расположились на невидимых подушках в полуметре от земли и как ни в чем не бывало принялись за ужин. Нику так и подмывало выдать саркастическую тираду в адрес их издевательского поведения, но она заставила себя сдержаться и с равнодушным выражением запустила ложку в миску с супом. Садиться на холодную землю она не решилась.

– Когда к кому-то из нас приходили айтаны, мы становились сильнее, – наконец сказала Миккая. – Они мудрые, они оберегают нас, предупреждают об опасности и остаются до тех пор, пока нужны нам.

– Какая опасность подстерегала вас, когда пришла Джей Фо? – спросила Ника. Желудок благодарно отзывался на горячую еду.

– Это было незадолго до образования завес, отделяющих наши земли от той, откуда ты пришла. Война близилась к концу, но мы еще не знали этого. Мы были жестокими. И тоже воевали… за нашу сестру – Харуту.

Джефа Харута была женой Стамерфильда, основателя terra ignis и прародителя ее династии, – об этом Ника узнала летом, когда изучала генеалогическое древо семьи. Она кивнула словам Миккаи. Асури скептически ухмыльнулась, скользнув по ней взглядом.

– А теперь вы не жестокие? – вопрос сорвался с губ сам собой, хотя спросить Ника хотела о другом.

– Мы потеряли многих в бою, нас было около тысячи. К седьмому году войны мы хоронили людей больше, чем отправляли в битву. И когда пришла волчица, мы поняли, что должны остановиться, – голос Миккаи дрогнул, и на время она замолчала, задумчиво уставившись в тарелку.

Ника выжидала, игнорируя навязчивый ком нетерпения, застрявший в груди, и молча ела.

– Через три года волчица покинула нас и примкнула к Стамерфильду. Он дал ей имя в честь своей погибшей возлюбленной – нашей сестры и матери династии Стамерфильд. Синеглазая Харута, сестра Саквия.

– Сестра кого?! – воскликнула Ника. Несколько ведьм метнули в ее сторону грозные взгляды, но она проигнорировала их. – Подождите-подождите… Харута была сестрой Саквия – того, кто породил династию Саквильских? Она же была любовницей…

– Избранницей!

– Да плевать. Если она моя прапра, а Саквий… мы же не… мы же…

– Не кровь и плоть, а душа. Названая сестра, – терпеливо уточнила Миккая.

– Мы называем друг друга сестрами, потому что все мы – одно целое, мы были одной семьей, – довольно резко вступила в разговор Асури. В мягком свете шатерных огней татуированные звезды на ее лице засверкали сильнее. – Вы, люди, считаете друг друга врагами. Мы же не можем еще раз так ошибиться!

– Ой, блядь, я никого не считаю врагом! – рявкнула Ника. – Я просто хочу понять, что со мной происходит! – Она обратилась к старшей: – Хотите сказать, вы не знали, что внутри меня живет это существо. Джей Фо, да?

Миккая оставила миску в воздухе и, пока Ника говорила, слушала ее со снисходительной улыбкой на лице.

– Харута успела родить Стамерфильду детей – мальчика и девочку, – спокойно продолжила она.

– Не говори ей ничего, сестра, – буркнула Асури, но Миккая продолжила:

– Мальчик остался в замке – расти и править дальше. Девочку спрятали в мире за завесой, якобы чтобы Саквий не смог отомстить. Харута предала его, разделив постель с врагом. И девочка продолжила род синеглазых в том мире, где выросла ты. Насколько мне известно, сегодня в живых остались двое истинных потомков – ты и твоя мать, Рита Харт-Вуд.

– Моя мать и я… мы тоже ведьмы? – недоверчиво уточнила Ника.

– В ваших жилах течет ведьмовская кровь, но силы она не имеет, – нехотя ответила Асури. – Магию нужно развивать, холить и лелеять, как ребенка. А вы лишь носители силы синего огня. Это единственное, что связывает нас с вами.

Ника проигнорировала выпад, потому что внезапно вспомнила имена в списке Алекса. Анна и Виктория Харута. Наверняка фамилия Риты под влиянием времени изменилась так же, как местный язык. Но у убитых сестер попадание сто из ста, и в такие совпадения Ника не верила. Значит ли это, что в списке были потомки той ведьмы? А что Рея Лим? А Дэвис Джордан? Или та первая девочка, о которой Алекс рассказал в пансионе?

– Что значит «истинный потомок»?

– Тот, кому передалось ее пламя. По линии Харуты сила давалась только девочкам. Если рождался мальчик, а затем у него появлялась дочь, то дочери этой ничего не доставалось.

И понять, истинный ты или нет, можно только по глазам.

Дэвис точно не был истинным, а вот девочки… Ника мысленно разозлилась на себя за то, что не догадалась в свое время найти фотографии убитых, и уже потянулась к телефону в кармане, но с досадой вытащила руку: связи нет, Алексу она не напишет. В душе зарождалась тоска – впрочем, как и всегда, когда она думала о нем, – и Ника поспешила переключиться, лишь бы не проваливаться в свою печаль.

Ведьмы постепенно заканчивали трапезу. Они опускались на землю, относили тарелки к столу и, все еще разговаривая или напевая песни на непонятном для Ники языке, расходились по своим шатрам.

– Миккая, – позвала она. – А у нас… в смысле в столице и других… Короче, помимо Морабата люди знают обо всех этих истинных потомках, синих глазах и прочем?

Миккая посмотрела на нее так, словно Ника впервые за весь день сказала что-то действительно умное.

– Мы не печатаем это в газетах и учебниках, если ты об этом. Но твоя семья в курсе. И семья Саквия тоже.

Ника задумчиво кивнула. Знать наверняка она не могла, но за идею зацепилась, пообещав себе, когда вернется, поделиться мыслями с отцом или Михаилом: Долохов избавлялся от потомков Харуты, не зная про различия между истинными и неистинными, – а иначе как еще объяснить список Алекса? Только зачем ему это нужно? Может… Ника нахмурилась. А что, если это просто месть ее потомкам за предательство брата? И тогда Долохов не просто советник Саквильского, а его родственник и работают они сообща?

Не мели чушь, Харт-Вуд. Отец Алекса, конечно, подонок, но чтобы уж настолько… Да и столько лет прошло – с чего бы они сейчас проснулись со своей местью? Полный бред.

– Уже поздно, – в ее мысли ворвался голос Миккаи. – Сегодня можешь спать не работая. Но если останешься, будешь вкалывать наравне со всеми.

Ника удивленно посмотрела на нее и едва сдержала улыбку.

– Я останусь.

Terra ignis, замок Стамерфильда.

Май 2018 года

В ту ночь, когда Домор вытащил ее из мясорубки с Алексом, Ника позволила увезти себя в замок отца. Она и слова не сказала – сидела в машине рядом с мужчиной, до немоты в пальцах вцепившись в край куртки Алекса. Мимо проносились уже знакомые пейзажи, показались исполинские ворота замка. Затем лестница, зеленый коридор и спальня. Ника не помнила, сама ли дошла до кровати или ей помогли.

Кажется, кто-то шепнул: «У нее шок». А может, она сама себе прошептала? Тогда она ничего не помнила и не понимала. На несколько дней ее мир погрузился под воду, все вокруг приглушилось, поблекло и сузилось до светлого потолка над головой. Ника лежала на спине, завернувшись в эту чертову куртку, и смотрела, смотрела, смотрела, изредка проверяя зубы кончиком языка. Клыков не было. Может, их и тогда не было, и сейчас она себя накручивает… Ну что ж… Возможно, у нее и вправду шок – кто знает?

В какое-то утро (вечер? день?) пришла Лидия. Даже удивительно: еще недавно Ника хотела встретиться с ней, задать кучу вопросов, но сейчас, увидев ее краем глаза, ничего не почувствовала. И только резко тряхнула головой, когда женщина прикоснулась к ее волосам.

– Мы можем поговорить?

Ника молчала.

– Пожалуйста, милая. Мы можем поговорить?

Голос Лидии звучал незнакомо. Ника была уверена, что вспомнит его даже спустя столько лет, но увы: эта женщина казалась чужой. Ника щурилась, мысленно рисуя на воображаемом холсте потолка тот забытый образ бабушки, читавшей ей сказки в лондонском парке, и этот образ был куда ближе, чем та, что примостилась на краю ее кровати.

– Николина…

Не дождавшись ответа, она ушла.

Спустя время, очнувшись от очередной дремы, Ника выудила из кармана куртки Алекса телефон, включила его (батарея еще держала заряд), вставила наушники и запустила плейлист.

Touch my neck and I’ll touch yours…^[2]

Блядство. Ника отбросила телефон, и он улетел к противоположной стене. Она резко села, хватаясь за голову: комната поплыла, в затылке словно активировалась барабанная установка. Ника слезла с кровати и, пошатываясь, побрела в ванную. В зеркало не смотрела – из опасений наткнуться на взгляд монстра или увидеть всю глубину отчаяния, в которое она так старательно проваливалась минувшие дни. Плеснула в лицо холодной водой, промокнула глаза рукавом куртки и вышла.

Коридор, обитый какой-то зеленой плюшевой дрянью, был пуст – только лампы-бра зловеще обозначали периметр противным тусклым светом. Ника втянула голову в плечи и пошла вперед, к широкой мраморной лестнице, по которой уже когда-то спускалась на новогодний бал. Высокие веерные окна холла были зашторены – видимо, на улице царила ночь. Нике очень хотелось не двигать ногами, а просто шаркать по полу, но пришлось прикладывать усилия, чтобы ступать тихо и медленно. Не хватало еще наткнуться на обитателей этого замка… Из рассказов Михаила она помнила, что тут живут воины элитного отцовского отряда, вдобавок где-то прячется толпа обслуги – не сам же Его Величество оклус жрать готовит!

Спустившись в холл, Ника глубоко вздохнула и на мгновение зажмурилась. Найти бы кофе… Справа от лестницы – высокие черные двери в праздничный зал. Вряд ли там есть кофемашина… Ника плотнее закуталась в куртку, костями чувствуя холод огромного безлюдного пространства без единого предмета интерьера – мебели и прочих побрякушек. По сравнению с этим замком пансион «Форест Холл» казался уютным деревенским домиком.

Послышались шаги. Ника не успела отреагировать: откуда-то из-за лестницы вышли две девушки в черных платьях и с подносами в руках. Их взгляды встретились, незнакомки округлили глаза, но Ника выставила ладони вперед, призывая к спокойствию. Девушки незамедлительно присели в реверансе, насколько позволяли подносы. Ноздрей коснулся запах вожделенного кофе.

– Ваше… Ваше…

– Кухня там? – прочистив горло, перебила Ника и кивнула в ту сторону, откуда вышли девушки.

Незнакомки молча таращились на нее.

– Не тупите. Да, нет?

Одна из девушек кивнула, и Ника пошла в указанном направлении, на ходу показав «класс». Реверансы… Ебануться. Видит бог, к такому жизнь меня не готовила…

За лестницей оказался небольшой коридор, освещенный напольными лампами, с дверью в конце. Ника толкнула ее и попала на кухню: справа – зона для готовки, просторная, со светлой мебелью, техникой и начищенной утварью; слева – зашторенное окно и несколько обеденных столов, за одним из которых сидели Лидия и Илан Домор. Ника на мгновение замерла в проходе, подумывая уйти, но ее уже заметили, так что она оперлась на дверной косяк, скрестив руки на груди и изо всех сил изображая непринужденность.

– О… Николина, – прошептала женщина, вставая.

Домор поднялся следом.

– Спасибо за чай. – Он поклонился Лидии и направился к выходу. – Госпожа, – поравнявшись с Никой, кивнул он.

– Стой, – шепнула Ника. – Ты им рассказал?

– На вас с наследником напала безликая, я помог спастись от нее. Об этом речь? – тихо ответил Домор. Не лицо, а каменная маска, равнодушная и до жути спокойная. Вот только светлые глаза казались мрачными: от недосыпа или еще чего – неважно, но взгляд давил, и Ника опустила голову.

– И… и все?

Он едва заметно кивнул.

– Спасибо, – одними губами поблагодарила она.

Домор ушел, и Ника нехотя взглянула на бабушку. Лидия дернулась в ее сторону, но девушка предупреждающе замотала головой.

– Есть кофе?