Я вспомнила гору, которую видела по пути, и поддакнула:

– Виды чудесные. Гора и река просто великолепны.

– И места тихие, ни людей, ни живности. А в Хэлмилэне вы уже были?

– В город не заезжали, – призналась я.

В этот момент мы как раз дошли до выхода. Ричард отвесил мне поклон и широко улыбнулся:

– Тогда у меня есть для вас интересное предложение…

Несмотря на приветливую улыбку, Ричард вызывал у меня толику настороженности. Я заправила за ухо выбившуюся прядь и с опаской переспросила:

– Интересное предложение? И какое же?

Он хитро прищурился и ответил:

– Думаю, моя сестра будет рада познакомиться с вами… Девушки всегда найдут, о чем поговорить. В новом городе так важно, когда кто-то может посоветовать модистку, портного, ювелира… Заходите ко мне, когда будете в городе. Улица Светлячков, дом пять. Всегда буду рад вам. Поговорим о юности Эдвина – наверное, вам хочется узнать о нем побольше. А моя сестра покажет вам Хэлмилэн.

С этими словами он откланялся. Мне не хотелось возвращаться к свекрови, и я побрела в комнату. И чем больше я думала, тем больше мне нравилась мысль всё же зайти к Ричарду и познакомиться с его сестрой. В конце концов, Эдвин обещал, что в городе мы купим всё, что полагается иметь леди моего положения. Возможно, сестра Ричарда и правда поможет мне с этим. Сомневаюсь, что ректору будет интересно ходить по магазинам. И, возможно, мне удастся узнать больше о странностях дома Рокфоссов.

Когда я вошла в комнату, Кетту всё еще спал. С утра я промыла его глаза особым снадобьем. Теперь лисенка лихорадило. Оставалось надеяться, что к вечеру жар спадет, и болезнь начнет отступать.

Я погладила мягкую черную шерстку и вдруг поняла, что уже не могу сидеть в четырех стенах. Буквально за один день дом опостылел мне. Я немного подумала и отправилась вниз.

Конюшня у Рокфоссов оказалась довольно большой. Я проскользнула в приоткрытую дверь и медленно пошла вперед, разглядывая лошадей в стойлах. на другом конце прохода Сандро и Жак шептались о чем-то с дородным конюхом. Но стоило мне приблизиться, как всё трое замолчали и подобострастно поклонились.

– Что угодно леди? – осведомился кучер.

Тут меня одолела неуверенность, но отступать было поздно. Собравшись с духом, я выпалила:

– Хочу прогуляться верхом, посмотреть окрестности.

Мужчины озадаченно переглянулись.

– Это запрещено? – напряженно спросила я.

– Нет… Никак нет, леди, – ответил Жак. – Мы вас проводим.

После этого он повернулся к конюху и приказал:

– Оседлай кобылу поспокойнее, а я позову Озвика.

И только в этот момент я поняла, что у меня нет костюма для верховой езды. Но удача не изменила мне и на этот раз. В ответ на мою робкую просьбу служанка принесла целых три.

– Великоваты, пояс потуже затягивайте, леди, – посоветовала она. – От покойной жены господина Роберта остались. Хозяйка не будет возражать, если вы наденете.

Больше всего мне хотелось узнать, кто такой этот Роберт, и что стало с его женой. Но пришлось скорбно кивнуть и поблагодарить служанку. Я осознала, что Эдвин ничего не рассказывал мне о родственниках. Упомянул о братьях, но и словом не обмолвился про их жен. И теперь я была полна решимости расспросить его обо всем. Пусть только из города вернется, устрою опрос, не отвертится. А пока я прогуляюсь.

Костюм и правда оказался чуть великоват, но мешком не висел. Я с удовольствием облачилась в него и поспешила вниз. Во дворе уже ждали оседланные кони. Мне досталась смирная рыжая кобыла. Кроме Жака меня сопровождал худой черноволосый парнишка, которого звали Озвик.

Мы выехали за ворота. До поворота доскакали быстро. На развилке я покосилась на указатель с надписью «Хэлмилэн» и решительно повернула коня в противоположную сторону. Кажется, Озвик что-то пробормотал, но остановить меня не решился.

Гора маячила впереди и притягивала взгляд. Вокруг тропы заливные луга чередовались с перелесками. Я вдыхала запах полевых цветов и чувствовала умиротворение. Пусть со мной чужие люди, но они молчат и не требуют от меня внучек или соблюдения странных правил.

Я ждала, что мы приблизимся к реке. Но вскоре дорога свернула в сторону. Тогда я придержала кобылу и спросила у своих провожатых:

– А есть тропа, ведущая к берегу?

С этими словами я выразительно махнула в сторону серебристой ленты, которая маячила вдали. Слуги переглянулись. Озвик нервно облизнул губы и сообщил:

– Может, и есть, да только не принято у нас туда ходить, леди. Дурные это места – что гора, что река у ее подножия.

Я еще раз придирчиво осмотрела гору. Она казалось мне живописной и притягательной. Но я не стала настаивать и покорно пустила лошадь по тропе. Правда, далеко уехать не вышло. Дальше случилось то, чего никто из нас не ждал.

Придорожная трава вспыхнула едва ли не под копытами моей лошади. Удивиться я не успела. Испуганная кобыла встала на дыбы. Истерическое ржание разнеслось по округе. После этого лошадь со всех ног припустила прочь. Я была не настолько хорошей наездницей, чтобы справиться с взбесившимся животным. Всё, что мне оставалось – обхватить руками шею лошади и попытаться не вылететь из седла.

Я не знаю, сколько прошло времени. Бешеная скачка слилась в один бесконечный миг. Пальцы онемели, я чувствовала, что неумолимо начинаю соскальзывать с седла. Держаться становилось всё труднее. К счастью, в этот момент кобыла замедлила ход, а затем и остановилась.

Я сползла с лошади, сделала пару шагов и рухнула на колени. Меня не держали ноги, пальцы дрожали. Я обессиленно уперлась руками в землю и огляделась. Оказалось, остановка была вынужденной. Передо мной простирался обрыв высотой в полтора человеческих роста. Под ним бежала река. Чуть в стороне росла раскидистая ива. Вокруг не было ни души. Я тяжело вздохнула и пробормотала:

– Вот и прогулялась до речки.

Краем глаза я заметила движение, но обернуться не успела. Мощный удар под ребра выбил почву из-под ног. А в следующий миг я рухнула в воду.

Плавать я почти не умела. Меня тут же подхватило быстрое течение, бороться с ним не было сил. Я барахталась, как могла, пока под ладонями не ощутила камни. Попыталась ухватиться за них, подтянулась на руках… Жадно глотнула воздух и поползла.

Каким-то чудом мне удалось выбраться на берег. Я долго лежала на земле, пытаясь восстановить дыхание. Исцарапанные ладони и локти саднило. Костюм намок, сапоги остались в реке. Меня начало трясти от холода. Я медленно села и огляделась.

В паре шагов от меня неслась река. На другом берегу виднелись всё те же перелески. И ни следа лошади или людей.

Я оглянулась, и сердце ушло в пятки. В нескольких шагах от берега начинался сосняк, и местность повышалась. Я обхватила колени руками, тщетно пытаясь согреться, и начала осознавать, что произошло.

Моя лошадь испугалась огня и понесла. Огонь вспыхнул посреди поля без видимых причин, и сотворить такое могла только магия. А затем кто-то толкнул меня в реку. И не исключено, что это сделал тот же тип, который поджег кусты.

Чудом я сумела спастись. Но теперь я одна на другом берегу реки. Возле горы, куда не отваживаются ходить местные…

Больше всего мне хотелось согреться. Поэтому я начала активно двигаться. Кое-как соскребла себя с земли и пошла вдоль берега, собирая хворост. К счастью, меня окружали не только сосны. Правда, кучка веток всё равно получилась жиденькой. Я призвала элементаль, но магия вспыхнула на пальцах и тут же погасла.

Печать внутри шевельнулась, напоминая о себе. Дремлющий внутри жар подмигивал и словно манил: «Я здесь! Воспользуйся мной! Тебя никто не видит!» Это было правдой – огонь внутри мог помочь, да и вокруг ни души, можно не опасаться быть раскрытой. Но я знала, что, если использовать силу печати, получится не веселенький костерок, а что-нибудь похуже. Материнский запрет засел внутри меня крепко. И, продолжая дрожать от холода, я так и не сделала попытку воззвать к спящей внутри меня силе.

В этот момент я почувствовала, как одна из шпилек больно впилась в кожу головы. Я ощупала руками прическу и обнаружила, что строгий пучок на макушке превратился в колтун. На ходу вытаскивая шпильки из прически, я на коленках подползла к озеру. Отражение в воде не порадовало – бледная девица с бардаком на голове, мокрая и трясущаяся от холода. Я вытащила последнюю шпильку, распустила волосы и начала приглаживать спутанные влажные пряди пятерней.

Когда в речной воде рядом с моим лицом отразилась белая звериная морда, я даже не закричала. Только резко отпрянула и вскочила на ноги. Точнее, хотела вскочить на ноги, но тут же запнулась о ветку и плюхнулась на пятую точку. Острый край камня распорол штанину, выступила кровь. Рядом раздался лающий смех. Я ругнулась сквозь зубы и зажала рану ладонью. И только после этого подняла глаза и начала рассматривать зверя, который меня навестил.

Сначала я подумала, что это здоровенный белый волк. Но затем тварь растянулась на большом камне, и я заметила алый кончик хвоста, алый контур вокруг глаз, тонкие алые линии узора на узкой морде… Лиса! Огромная белая лиса. Точнее, этих существ звали немного иначе. Огненные духи леса – риспи. И конечно же, никто не предупредил меня, что они здесь водятся.

– Уйди от меня, – выпалила я, пытаясь отползти подальше.

Лиса снова рассмеялась и широко зевнула. А затем распахнула пасть и вполне человеческим голосом ответила:

– А вот и ужин приплыл. Даже чистый, надо же. Отмытый, так сказать, от вони человеческих поселений.

Я подавила вздох облегчения, – кажется, тварь не поняла, кто я. Уже хорошо. А риспи продолжала:

– Давно не ела человечинки…

– Подавишься, – твердо ответила я.

Риспи снова лающе рассмеялась. И уже серьезнее сообщила:

– Да не ем я людей. Жесткие и вонючие. Особенно маги. Ты, наверное, слабачка, раз даже костер развести не смогла. Но всё равно провоняла человеческой элементалью. Что ты делаешь на нашей земле?

– Пытаюсь согреться, – мрачно ответила я.

– Почему на свой берег не выбралась?

– Какой попался берег, на тот и выбралась.

– То есть, тебя пытались утопить, как котенка, а река вынесла тебя к нам? Занятно.

Лиса смотрела на меня снисходительно и помахивала хвостом. Я ухватилась за это добродушие и с надеждой спросила:

– Покажешь дорогу к броду?

– Здесь нет брода, – зевнула риспи. – Мы не нужны людям, а люди не нужны нам.

Я тут же вспомнила пепелище, на котором нашла Кетту, и осторожно намекнула:

– Кажется, я видела следы кого-то из ваших на той стороне.

После этого я выразительно махнула рукой в сторону противоположного берега. Риспи села на камне и фыркнула:

– Так это Старшая с Младшей развлекались. Мне люди без надобности. Но ты такая наглая и совсем меня не боишься, что я подумываю изменить своим привычкам и сожрать тебя.

Страшнее не стало. Внутри меня грела уверенность, что мне есть чем ответить, пусть это и выдаст меня с головой – жизнь дороже. Риспи смерила меня внимательным взглядом, а затем спрыгнула с камня и посоветовала:

– Не бродила бы ты здесь. Сиди и жди помощи. Не всё мои собратья разборчивы в еде.

С этими словами она взмахнула хвостом. Хворост вспыхнул, а лисица направилась прочь. У ближайшей сосны она оглянулась и бросила на прощание:

– Пока, человечка. Нагуливай жирок. Может, при следующей встрече и я окажусь не так разборчива.

Мерзко хихикая, она скрылась в лесу. Раненая нога дала о себе знать. К счастью, на этот раз элементаль откликнулась, и я смогла создать пару лекарских заклинаний. Затем промыла рану и кое-как перевязала ее полосой ткани, оторванной от полы рубашки. Видок у меня стал еще более жалким, но единственное, чего мне хотелось – это согреться.