– А почему вы еще не женаты? А разве у вас нет истинной? – спросила, когда карета тронулась в путь. Первая остановка – аптека.

– Мари, тебе надо обращаться ко мне на «ты», – тихо заметил он.

– Угу, – кивнула, соглашаясь. Надо. Но как мне назвать «Альбертом» ледяную глыбу, которой он являлся в моих глазах не подозревала. И вообще он старше меня. Разница в возрасте тоже не облегчала задачу. Я привыкла к людям обращаться на «вы». – Так что с истинной? Вы… то есть… ты не так уж молод, чтобы не найти её.

– Ну спасибо, – проворчал он, изогнув бровь.

Ох, про возраст явно было лишним.

– У меня нет истинной пары, – заявил он.

– Это почему? – удивилась я.

– Судьба распорядилась иначе, – сухо ответил Винтерс и уставился в окно.

Повисло напряженное молчание. Из-за наметенного за ночь снега, карета двигалась медленно, так что неловкость сохранялась еще долго. Я понимала, что должна задать вопрос или извиниться за бестактность, но, признаться, мне не хватало духа. Боялась, что только сильнее обижу его или выскажу еще какую-нибудь глупость.

Поэтому вместо жаркого разговора, который обычно ведут влюбленные, мы с Винтерсом отвернулись друг от друга и смотрели в окно. Я наблюдала за тем, как жители расчищают дорожки и отбивают наледь со ступеней. Многие спешили на работу в лавку или по делам.

Аптекарь жил неподалеку от гостиницы, так что наше молчание оборвалось громким «Пррррр» кучера. Лошадь встала у входа и я, естественно, не дожидаясь Винтерса, вылезла из кареты.

– И где тебя так воспитывали? – буркнул он и, не дожидаясь ответа, пошел вперед к лавке.

Я прикусила губу. Тут уже дело не в притворстве, а в элементарных манерах. Я не привыкла ко всем любезностям, потому что всегда везде ходила или ездила сама. Придется лучше следить за собой.

Поначалу аптекарь решил, что мы не вместе пришли, а раздельно. Что наше нахождение в лавке элементарное совпадение. Он выдал мне настойку для Алиссон, потом мазь для ссадин. Все это время Винтерс молча разглядывал стеллажи и оживился только когда речь зашла об оплате.

– Я заплачу, – он слегка улыбнулся ошарашенному аптекарю.

– Мы помолвлены, – поспешила сообщить радостную новость.

– О, поздравляю, – аптекарь издал нелепый смешок. Еще бы. Только вчера я умоляла его сделать лекарство в долг, а сегодня заявилась с женихом, который собирался оплатить мои расходы.

Мне стало неловко. Получалось, будто бы за ночь я нашла себе обеспеченного покровителя… Наверно, выгляжу в его глазах падшей девушкой.

Мы молча вернулись в карету и поехали в родительский особняк. Винтерс все так же безмолвно смотрел в окно, а я, сжимая в руках пузырек с настойкой и жестяную баночку с мазью, думала о родных. О том, как они воспримут новость.

Реакция мачехи была вполне предсказуема. Будет лепетать, какая я молодец, что соблазнила дракона и тем самым заставила его жениться на себе.

Младшие сестры еще дети. Обе поверят в чистую любовь с первого взгляда. А вот Алиссон… Она поймет, что что-то не так. Как убедить её?

Признаться в нашем уговоре слишком опасно. И для нас, и для сестры. Вдруг кто-нибудь из наследников наведается к моим родным и с помощью магии узнает больше, чем надо? Нет, рисковать нельзя.

– Мне тридцать два года, – неожиданно произнес Альберт. – И я не знаю почему у меня нет истинной пары. Мы, драконы, когда достигаем совершеннолетия поднимаемся к Тысячелетнему древу, срываем лист и на нем пишется имя суженной. Этот лист служит проводником к девушке, чтобы случаем не жениться на полной тезке. Когда пришел мой день рождения, я сорвал лист, и он оказался чист.

Пузырек чуть не выскользнул из пальцев. Так сильно я опешила от прозвучавшей откровенности. С чего это вдруг он разговорился?

Повернув к нему голову, я приготовилась слушать дальше. Видела, что он еще не закончил, а перебивать не хотелось.

– Почему лист оказался пустым никто не знает.

У меня в момент возникла шутка, что, возможно, суженая еще не родилась. Мало ли какая разница в возрасте приемлема для драконов. Они вроде как живут дольше, но все же промолчала. Все-таки два раза за утро упоминать возраст не стоило.

– Единственное, что я знаю, что не один такой. Бывали и другие подобные случаи. Объяснений им нет.

– Кроме как, что «Судьба так решила»? – подсказала я.

– Да, – он кивнул.

Мы встретились взглядами. Мне почудилось, что цвет его глаз стал более насыщенным и стал напоминать живую бурлящую горную реку, нежели лед.

– А что для дракона означает истинная? – я имела лишь посредственное представление зачем драконам нужны девушки. Вроде для женитьбы. А вот простой народ чего только не сочинял на эту тему. От рабства до жертвоприношения богам, которые взамен даровали бессмертие.

– Истинная согревает сердце дракона. Она – его сила, любовь и сама жизнь. Только истинную дракон по-настоящему любит, а без неё ему никогда не познать настоящего счастья, – философски изрек Винтерс.

– Какое поэтичное объяснение, – я улыбнулась ему. Слышать от него столь красноречивые фразы было непривычно. – Так значит без истинной дракон обречен на одиночество?

– Да.

Всего лишь одно маленькое слово, но сколько боли Винтерс умудрился заключить в ответ. Я сидела озадаченная и смотрела в его спокойное лицо. Понятно, почему он стал таким равнодушным, холодным. В его душе угасла надежда на счастье.

Мне тут же захотелось его взбодрить.

– Послушай, но ведь люди же как-то живут без истинных пар, – я облизала губы и их тут же защипал мороз. Ну вот, теперь они потрескаются. – Может можно любить и не по-настоящему?

Винтерс усмехнулся.

– А как? Понарошку? Как мы с тобой?

Я начала лихорадочно придумывать ответ, как объяснить то, что имела в виду. Но неожиданно сидение подо мной ушло вправо. У меня перехватило дыхание. Я испугалась, что карета переворачивается на бок. Дальше я не поняла, что произошло. Помню только, как Винтерс дернулся ко мне, а позади меня дунул холод. Настойка с мазью звякнули друг о друга в моих руках.

В следующий момент, я оказалась к Винтерсу почти нос к носу. Его рука крепко держала меня за талию, вторая покоилась на стене кареты.

– Видимо, под вами колесо сломалось, – прошептал он почти мне в губы. На короткий миг позади стало еще холоднее, и карета выправилась.

– Я столько не вешу, чтобы подо мной колеса ломались, – ответила, едва коснувшись его подбородка.

Задержав руку на моей талии, Винтерс едва улыбнулся. Только сейчас я заметила, что у левой щеки возникала крошечная обворожительная ямочка.

– Уверена? На первый взгляд ты вполне хрупкая и легкая, но может плотность высокая. Например, как у свинца.

Все очарование его внешностью вмиг исчезло.

– Насколько я помню договор не обязывал нас подтрунивать друг над другом, – высказалась ему в лицо.

– Но и не запрещал, – он медленно убрал руку, скользнув ладонью по бедру. – Предлагаю остаток пути пройти пешком.

– Согласна.

Мы вышли из кареты через дверцу Винтерса. Он ловко спрыгнул на заснеженную дорогу, а я… Ну… В общем, как всегда. Держа обиду на дракона за шутку про плотность, не подала ему руки. Плюхнулась в снег, но не так удачно, как он. В том месте, куда ступила левая нога, под снегом оказался кругляшок льда. Ступня поехала в сторону и только благодаря Винтерсу я не упала.

– Даже не представляю, как буду оставлять тебя одну, когда мы приедем в Сергалию. Там так много мест, где можно упасть, – дракон вновь придержал меня за талию.

Хорошо, что руки были заняты лекарствами, а то бы я не удержалась и толкнула бы его. Потому что никакой ответной колкости не родилось. Винтерс, впрочем, извиняться не стал. Видимо, посчитал свою шутку вполне невинной. Не проронив больше ни слова, он подошел к кучеру и принялся обсуждать оплату.

Я же осторожно обошла карету, чтобы осмотреть повреждения. Разломалась та часть, что соединяла ось с колесом. Сейчас там красовалась чистейшая глыба льда. Именно она поддерживала карету в ровном состоянии.

Вот чего мне стало так холодно, когда карета накренилась. Винтерс использовал свою ледяную магию.

Я огляделась. Мы еще не успели пересечь черту городу, так что до дома придется идти примерно полмили. Да еще не почищенной дороге. Знала бы, не соглашалась на пешую прогулку.

Винтерс заплатил кучеру и расколдовал карету. Та со скрипом плавно опустилась на бок. Я наблюдала за его действиями, как завороженная. Как бы я не относилась к дракону, его магия вызывала у меня поистине детский восторг. Я готова прыгать от радости, когда вижу это волшебство наяву. Все-таки среди людей магов рождалось все меньше. И мы с сестрами не были исключениями. Хотя это не мешало мне мечтать о поступлении в магическую академию. Даже сейчас я все еще верила, что дар рано или поздно проявит себя.

– Пойдем? – ко мне подошел Винтерс и предложил руку.

– Ага, – хотелось проигнорировать его жест и здесь, но ноша слишком драгоценна. Повезло, что лекарства не разбились в карете, и потом при выходе из нее.

Мужчина взял жестяную склянку с мазью, положил к себе, а потом как-то резко дунул на снежное еще никем не тронутое полотно перед нами. Появилась дорожка, ширины которой хватало, чтобы мы смогли спокойно пойти бок о бок.

– Сделай бы ты так раньше, и карета бы не сломалась, – я не удержалась от замечания. Вот никак не могла промолчать. Очень хотелось хотя бы чуть-чуть ущипнуть его…словесно!

– У него мост сгнил, так что вряд ли бы это помогло, – спокойно ответил он, а потом вновь слегка улыбнулся, показав ямочку на левой щеке. – Я сдул снег, чтобы ты видела куда ступать, а то еще поскользнёшься.

Нет, ну, нахал.

– Какая забота! – протянула я. – Твоя магия – высший класс. Мое сердце уже превратилось в кусок льда.

У меня не было намерения обидеть его. Просто не сообразила ничего другого. Но Винтерс сник после фразы и сам превратился в лед. По дороге до дома мы больше не говорили. Я только шла и думала с чего начать разговор с мачехой. А он выглядел невероятно спокойным. Почему-то это только усиливало мою тревогу.

Когда из-за леса показался особняк, я вдруг осознала, что не испытываю холода. Вчера мои ноги уже успели замерзнуть за такую дорогу, сегодня нет. Но ведь на мне все те же хлипкие сапожки.

Я мельком взглянула на Винтерса. Его рука слегка коснулась тыльной стороны моей ладони, что держалась за предплечье. Легкое покалывание в месте прикосновение напомнило те разряды, которые возникают, если потереться о шерстяную одежду. Мне вновь стало очень тепло. Надо же… Все время пока мы шли он согревал меня? То есть забирал холод! Так он вчера выразился, когда спас от насильника.

А я ему всякое гадости говорю…

Меня уколол стыд!

Хотя он тоже говорит…

Я улыбнулась мыслям. Мы оба хороши.

Порог особняка никто не расчистил. Еще бы. Младшие сестры скорее всего сейчас заняты по дому, а мачеха ни за что не станет утруждать себя. Они определенно ждали моего возвращения.

Но чистить двор сегодня мне не придется. Винтерс одним махом расчистил дорожку и ступени. Даже лед убрал.

Никогда не забуду выражение лица мачехи, когда вслед за мной в особняк вошел Винтерс. Она обомлела и постаралась спрятать розгу, с которой встретила меня у порога. Я даже успела испугаться, что получу раньше, чем успею поздороваться.

Мачеха спрятала розгу за спину. Мило заулыбавшись гостю, она засеменила приставным шагом, чтобы обойти нас слева. Хотела сунуть розгу в держатель для зонтиков. Винтерс не сказал ни слова, но, конечно же, все заметил.

– Милорд, доброе утро, не ожидала вас увидеть. Хотите чаю? – она расплывалась в улыбке и доброжелательности и напомнила, растаявший на солнце торт. Вот когда крем становился теплым, лоснился и растекался по пальцам, становясь липким.