Спустя пару минут передо мной появилось все необходимое для ужина. К несчастью, оказалось, что моего опыта сильно не хватает даже для такого простого дела, как съесть все приготовленное и не посрамить фамилию Токмачевых. Понимания какой вилкой и что едят, у меня нет категорически. Хорошо, бабушка подсказывает. И, слава Богу, Алевтина сбежала, едва ей это позволили.

Но усвоить столовый этикет не помешает. До того, как мне нужно будет ужинать где-то, вне дома.

– У нас совсем мало времени, дитя, – говорит бабушка, когда мы после ужина уединились в кабинете. Оказывается, это мой кабинет. Был раньше. – Собрание Совета уже завтра. Ты должна там появиться, чтобы развеять слухи о своей сметри.

Сердце пропустило удар. В горле резко пересохло, и руки похолодели.

– Как? Так скоро?! – переспрашиваю.

Я же не готова! Совсем! Одно дело быть Варей. И совсем другое Варварой Андреевной, от которой многое зависит.

– Спокойно! – обрывает меня бабушка, не давая поддаться панике. – Все пройдет гладко. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать.

Легко ей говорить!

– Ты пойдешь со мной?

– Нет, – говорит она.

Я готова рыдать от страха. Но Токмачевы же так не делают, да?

– Это не итоговая коллегия, завтра ты появишься там одна, – бабушка категорична. – Ты, главное, не бойся и не извиняйся. Все, что ты сделаешь, – это просто покажешься людям. А дальше у нас будет пара дней, чтобы научить тебя этикету и танцам.

– Каким еще танцам?! – мой голос сошел на противный свист.

– Сейчас не об этом, – бабушка непоколебима. – Просто доверься мне. Верь в себя, и все получится.

Глава 8

Стоя перед зеркалом, поправляю жакет темно-зеленого цвета. Золотая вышивка проходит вдоль ряда пуговиц, а также обрамляет манжеты. Длинная юбка из плотной ткани тоже украшена золотым орнаментом. И, к сожалению, она еще неудобнее той, вчерашней. Плотный чехол, спасибо, что без нижней юбки. Если вечером мне казалось, что платье для ужина – это наряд старой девы, то теперь я в доспехах амазонки, которая ненавидит не только мужчин, но и себя.

Иначе, я вообще, не понимаю, какой садист придумал такую странную моду!? Ходить в этом невероятно сложно. Я около часа бродила взад-вперед, чтобы приноровиться к юбке, которая постоянно путается в ногах.

Да и это полбеды! Для того, чтобы передвигаться в этом плотном чехле, нужна сверхудобная обувь. Но, как назло, по настоянию бабушки, мне пришлось напялить туфли на высокой шпильке. Да такие красивые, что, даже у меня, привыкшей к более свободной моде, восхищенно загорелись глаза. Ужас в том, что на этой красоте передвигаться крайне сложно. А в сочетании с юбкой, задача представляется высокой степени сложности. Мой лоб взмок от напряжения, когда я попробовала спуститься и подняться по лестнице. Неужели, к такому можно привыкнуть?

Еще более странной оказалась подборка нижнего белья в моем шкафу. Я ожидала увидеть что-то, вроде панталон и длинных сорочек. Но коллекция вызвала сначала восторг, а потом недоумение. Сплошное изящное кружево, наверняка, ужасно дорогое. И его полностью прячет чехол, который тут называют платьем. Зачем нужна столь неудобная красота, если ее никто не увидит? Даже кусочка кружева не может выглядывать из-под одежды.

Мои волосы на этот раз укладывала служанка Зина. И опять они оказались собранными в тугую ракушку на макушке. Видимо, здесь такая укладка – это пик моды и эталон изящества.

В целом, здешние предпочтения в одежде похожи на странное сочетание старомодности и сверхмодности. Если бы я прошлась во всем этом в своей реальности, в лучшем случае, меня бы сочли городской сумасшедшей.

– Зеленый – цвет нашей семьи, – объясняет бабушка, – очень тебе идет.

Пожалуй, да. Цвет полностью повторяет оттенок моих глаз.

– А я не запарюсь в этом? – спрашиваю ее. – Сейчас же лето. Или в этой реальности другое время года?

– Здесь тоже лето, – отвечает бабушка, – и тебе точно не будет жарко, поверь мне.

Она подошла к стене. Провернула рельеф ангелочка, и перед ней распахнулась дверь в потайную комнату. Я такое видела только в фильмах. Даже охнула от восхищения. Забыв про неудобную юбку, прошла следом.

– Ничёсе! – вырвалось у меня.

Еще бы! Комната заставлена стеллажами, где, под стеклом, прячутся украшения. Как у королевы какой-то. Бабушка уверенно прошлась вперед, достала серьги и протянула мне.

– Вот, эти подойдут, – говорит она, – надевай.

Спустя пару минут в моих ушах засверкали бриллианты.

– И кольцо, – добавляет бабушка, – думаю, это.

Я послушно надела еще и кольцо.

– А макияж? – спрашиваю.

Эх, гулять – так гулять!

– Ни в коем случае! – мотает головой бабушка. – Лицо раскрашивают только женщины легкого поведения.

И в какой момент в этой реальности все пошло наперекосяк? Где-то во времена Марии Антуанетты мимо пробегал Ив Сен Лоран, который подарил им каблуки?

– Давай, еще раз повторим, – говорит бабушка, придирчиво разглядывая меня с головы до ног. – Все запомнила?

Мы полночи разбирались в именах и званиях. Я уже выучила их наизусть. Теперь проговариваю вслух. Все без запинки, но голос напряжен от волнения.

Бабушка несколько раз повторила мне описание каждого из основных представителей Совета. Я его возглавляю, но это не значит, что мои возможности безграничны. По сути, Председатель – это что-то, вроде спикера парламента в нашем мире. А решает все количество голосов. Поэтому, у меня есть свои сторонники и есть оппоненты. По странному стечению обстоятельств, все мои противники на стороне моего вечного врага – Тимура Дологова. Того, самого, который убил моего здешнего двойника. Того, которого я собираюсь влюбить в себя.

– А что, если я что-то забуду? – спрашиваю бабушку снова и снова.

Мы спускаемся по лестнице. Ко входу подали машину. Время момента икс все ближе, и мои руки превратились в ледышки.

– Сделаешь вид, что переволновалась от того, какая сильная опасность тебе угрожает, – снисходительно взмахнув рукой, говорит бабушка. – Ты, главное, запомни, что никому нельзя показывать слабость. Они должны чувствовать в тебе лидера, способного решить любой вопрос.

Я пыталась объяснить ей, насколько здешняя я далека от той, из моей реальности. Но бабушка и слушать не хочет. Закатив глаза, она ответила, что все, что мне надо, дано по наследству, с генами. Эх, если бы все было так просто?!

– И кто-то в это поверит? – переспрашиваю.

– Зависит от того, насколько убедительно ты это скажешь, – бабушка открывает мне двери, пропуская вперед.

Кстати, автомобиль очень похож на те, которые я привыкла видеть в своей реальности. Разве, может, размерами. Этот кажется длиннее и шире. Забираюсь на заднее сидение, а на переднем уже сидит водитель.

– На собрание Совета, Никита, – говорю ему, куда ехать. Хорошо, что бабушка заставила меня выучить все имена.

– Будет сделано, Варвара Андреевна.

Никак не привыкну к тому, что здесь все меня называют по имени и отчеству. И только бабушка кличет нерадивым дитя.

Пока машина плавно скользит по улицам города, стараюсь рассмотреть, как можно, больше. Оказалось, что мой дом, который в моем мире находится почти на окраине, здесь располагается недалеко от центра. Дома вокруг, как под копирку, похожи один на другой. Словно, кто-то под страхом смерти приказал всем делать их одинаковыми. И только цвета отличаются.

В центральной части города я не увидела ни одного здания, которое было бы выше трех этажей. Зато, спустя какое-то время, я стала различать, что орнамент и лепнина фасадов отличаются друг от друга. Вот, например, если на одном здании расположились лошади, то на другом только коровы, на третьем – овцы. Наверное, в этом есть своя закономерность, но бабушка мне о ней пока не говорила.

Сами улицы выложены точно таким асфальтом, к которому я привыкла. По крайней мере, выглядит очень похоже. Знаки дорожного движения несколько другие. Но, в целом, понять, что здесь к чему, можно. На перекрестке пришлось подождать. Зато, у меня была возможность разглядеть белую форму регулировщика, которая по крою сильно напоминает ту, в которой была советская милиция из нашего прошлого. И она не совсем летняя, скорее, весенняя. На рубашку надет пиджак с черными погонами. Оно и понятно, прохладно же!

Кстати, бабушка оказалась права насчет пиджака, погода сегодня, явно, не летная. Небо затянуто серыми облаками, сквозь которые не пробивается солнечный свет. Они надежно затянули небо. Думаю, что и дождь не за горами.

Похожие особняки за окном сменились более высокими зданиями. Этот район отведен под деловые центры и офисы. Но мне нужно в самое высокий дом на улице – здание Совета. И вот тут есть, чему удивиться. На фасаде причудливо соседствуют все виды животных, которые я только знаю. Даже единорог примостился возле окна справа от высокой двери.

– Немного припозднились, Варвара Андреевна, – говорит водитель, – все из-за затора на Яблоневом.

Наверное, он про перекресток с регулировщиком говорит.

– Вы уж не серчайте, Варвара Андреевна, – добавляет Никита.

– Ничего страшного, – отвечаю, приподняв подбородок. – Подождут!

Ого! Кажется, я начала вживаться в роль раньше, чем сама надеялась. Думаю, бабушка бы оценила.

Глава 9

Высокие своды величественного здания, кажется, хотят уничтожить своим размером каждого, входящего. Я, со своим нормальным человеческим ростом, ощущаю себя мелкой букашкой на их фоне. Еще и статуи рыцарей в доспехах, которые трудно рассмотреть, из-за того, что они стоят на колоннах, высотой метров шесть высотой. Приходится задирать голову вверх, чтобы их, хотя бы, увидеть.

Огромные витражи, расположенные в проемах между колоннами, повествуют о каких-то событиях, смысл которых мне не ясен. На них изображены люди в античных одеждах, похожие на тех, статуи которых я видела в своем доме. Вот один передает другому какой-то свиток. А тут у античного героя в руке меч. Но в каждом изображении есть одна общая закономерность – на всех есть изображения животных в тех или иных локациях. Где-то полностью, где-то уместилась лишь голова, но животные есть на каждом витраже.

Что сие значит, мне не известно. Но, думаю, бабушка сможет пролить свет на историческую правду. Надо будет расспросить ее потом.

– Вам сюда, Варвара Андреевна, – обращается ко мне некто в военной форме, указывая на высоченную дверь.

На этот раз форма черного цвета. А на регулировщике была белая. И я видела еще нескольких служителей закона, как бы у нас сказали, в белой форме во время поездки. В чем же разница?

Он выжидающе замер, любезно открыв мне двери. До меня донеслись обрывки фраз. Видно, кто-то прямо сейчас произносит пламенную речь, как часто бывает в парламенте. И мне надо будет что-то сказать? Мамочки! Что я скажу?!

– Я доложу о вашем приходе, – добавляет офицер.

В горле пересохло. Волнение подступило со страшной силой. О моем приходе никто и никогда не докладывал. Я же не смогу даже ровно пройти в этой дурацкой юбке, если мои колени будет шатать от груза ответственности! Знаю, бабушка убьет меня, но сейчас я не могу иначе.

– Не спешите, – говорю, высокомерно вздернув бровь, как учила бабушка, – принесите мне воды. Прямо сейчас.

Офицер замешкался, но, все же, отправился исполнять приказ. А я решила сначала немного освоиться. Отхожу от злополучной двери, иду по коридору. Он имеет круглую форму. Совсем, как в театре, где есть несколько входов в зрительный зал.

Кстати, здесь нашлись другие двери. И не одна. Они разного размера. Есть высоченные, метров по пять. А есть маленькие, привычные, под обычный человеческий рост. Оглядевшись по сторонам, я аккуратно заглядываю за одну из таких дверок.

Тут темно, но слышны голоса. Где-то вдалеке кто-то произносит пафосную речь, смысла которой мне пока не разобрать. Стараясь двигаться как можно тише, я иду вперед, на звук голоса. Глаза привыкли к слабому освещению. Но с дрожащими коленями поделать ничего не могу. Хорошо, что к стене прикреплены широкие балки, за которые можно ухватиться.