– Мама, привет. Как самочувствие? – он входит в ее палату, широко открыв двери для меня.

– Сынок, ты пришёл? – в её голосе слышна неподдельная радость. Но при виде меня её лицо мгновенно искажается злостью. Голос становится холодным и полным яда.

– А что она здесь делает?

– Ради тебя я собираюсь на ней жениться, – Слава бросает эту фразу, наблюдая за реакцией матери с лёгкой усмешкой.

Глава 8

Мать, которая лежала бледная, как моль, в постели и казалась на грани смерти, внезапно превратилась в яростную фурию.

– Ты что такое говоришь, Слава?! Ты совсем голову потерял?! Совсем не соображаешь? Всю свою жизнь под откос пустить решил! У неё ведь ничего нет – ни денег, ни связей! Даже нормального образования нет! Всю жизнь с матерью на рынке торговала. Чему она твоих детей научит? Она даже столовыми приборами нормально пользоваться не умеет!

Я уже и забыла этот случай, но она, оказывается, запомнила.

В тот день, когда Слава решил официально познакомить нас, она пригласила нас в дорогой и пафосный ресторан, который сняла полностью, и свидетелями моего позора стали Слава и, конечно, она.

На столе было столько приборов, салфеток, тарелок, бокалов и стаканов, что я сразу растерялась.

Накрыли как на банкет, и официанты стояли над нами постоянно, так что даже достать телефон под столом и посмотреть в интернете что-то было невозможно.

Позже выяснилось, что она специально всё так подстроила. А я не сразу поняла, что попала в её ловушку.

Передо мной лежали все возможные столовые приборы.

В тот же вечер я сидела со слезами на глазах и гуглила правила сервировки.

Правила этикета, оказывается, предписывают использовать отдельный нож для мяса, с заостренным концом и острыми зубчиками, для рыбы – другой, изогнутой треугольной формы. Есть отдельные ножи для салата и обычный столовый нож. Так же и с вилками: есть вилка для лимона, трехзубчатая вилка для рыбы, вилка для улиток, маленькая десертная и классическая столовая вилки. На столе также лежала ложка для супа, хотя его не подавали, и ложечка для десерта тоже была.

А вот бокалы… Оказывается, для подачи вина существует два вида бокалов, выбор которых определяется цветом вина. Для красного вина используют бокалы большего объема, а для белого вина – меньшего. И наполняют их на две трети. Шампанское подают в бокале, который заужен кверху.

А еще для чего-то стоял стакан для виски, хотя его никто не пил. Ну и, конечно, для простой воды присутствовал обычный высокий стакан.

Салфетки, оказывается, тоже по-разному используются, в зависимости от того, какой прием пищи идет. Во время завтрака салфетка кладется на колени в расправленном виде, а во время обеда – сложенной вдвое, сгибом к себе.

– Ни воспитания, ни культуры! – продолжала унижать меня Лариса Николаевна. – Как ты можешь выбрать её в матери своим детям и для своей политической карьеры? Ты правда хочешь жениться на торгашке? Она продала тебя за три миллиона!

– Хватит врать! Вы заставили меня, – не выдерживаю и перебиваю её. – Сколько можно смешивать меня с грязью?! Этим вы унижаете не меня, а себя! Знайте это!

– Я даже разговаривать с тобой не буду. Ты мне неинтересна. Слава, а как же дочь губернатора? – вновь смотрит она на сына. – Мы уже договорились о вашей свадьбе!

А вот эта информация оказывается для меня неприятной новостью. Я в шоке смотрю на Славу, наконец понимая, что действительно теряю мужчину мечты. Потому что, как бы я ни любила его, брак разрушать я не стану.

Слава вдруг стал серьёзным.

– Мама, как выяснилось пару дней назад, тебе нужен донор печени. А в ближайшее время им может стать только ближайший родственник. Я тебе не подхожу, – начинает загибать пальцы и подходит ближе к ее кровати Слава, – отец даже не подумает им становиться, да и в разводе вы давно. Брат твой Игорь не желает даже проверяться на совместимость, и детям своим запрещает. А больше никого и не осталось. Единственная сестра без вести пропала. А больше и некого просить, понимаешь? И только моя жена может ею стать. Как думаешь, Лера согласится поделиться с тобой печенью? А?

Мне показалось, что Слава наслаждается моментом, когда его мать оказывается в безвыходной ситуации. Её взгляд мечется по комнате, в поисках выхода.

– Я все равно против! – истерически кричит она. – Я лучше умру, чем соглашусь на твой брак с этой оборванкой! Не для этого я столько всего сделала для тебя, чтобы в итоге ты скатился до такой нищебродки, как она! Дочь алкоголика! Какие гены будут у твоих детей?!

Я молчу, сжав зубы и кулаки.

Она права. Мой отец спился. Но у него была причина. Он любил только одну женщину в своей жизни, и хотел быть с ней. Как выяснилось, это была вовсе не моя мама.

А мама терпела его равнодушие, потому что любила его любого: пьяного и трезвого, больного и здорового. Отец был действительно красив. Но все же раньше я не понимала её, а теперь, глядя на Славу, понимаю, что не смогу разлюбить его. А значит, буду мечтать только о нем.

– Мама, напомни, почему ты попала в больницу и почему у тебя проблемы с печенью? – Слава облокотился на край кровати, продолжая с усмешкой говорить.

– Тогда брось меня! Слышишь! И я не алкоголичка! Не смей сравнивать меня с ним! Я пью элитные вина, шампанское и виски, а не, как ее папаша, одну водку. Брось меня, как это сделал твой отец! Все меня бросают, и ты брось! Зачем тебе мать-обуза? Я никому не нужна. Я тебя родила, посвятила тебе жизнь, а теперь ты вырос и больше не нуждаешься во мне. Да, бросай меня. Я готова быть одинокой, я готова даже умереть, лишь бы ты был успешным и богатым и не скатился к таким, как она!

Она вскинула руку, тыча в меня пальцем. А после, закрыв лицо руками, начала рыдать, да так жалостливо, что даже я почувствовала желание подойти и обнять её, чтобы утешить и успокоить.

Слава выпрямился.

– Хватит, мама, успокойся. Тебе нельзя нервничать. Я тебя не брошу, слышишь? Я подумаю и найду решение. Пошли, Аня.

Он открыл дверь и хотел выпустить меня, когда вдруг его мать заговорила тихим и слабым голосом:

– Аня, а что твоя мама думает по этому поводу? Я про донорство. Не думаю, что она согласится с твоим мнением.

Я обернулась и увидела, что она действительно ждет ответа.

– Моя мама в больнице, ей делают операцию. Она ещё ничего не знает.

Лицо Ларисы Николаевны побледнело.

– Всё, хватит, Аня, пойдём, – сказал Слава и взял меня за руку.

Его прикосновение вызвало у меня ностальгию. Он крепко держал мою ладонь, как когда-то.

– Слава, милый, привет, – вдруг раздался голос.

Мы оба обернулись. Перед нами стояла симпатичная невысокая блондинка в дорогой брендовой одежде с сумкой Birkin и корзиной фруктов.

Я почувствовала пустоту и холод, когда Слава отпустил мою руку и обратился к ней:

– Привет, Лера, – улыбнулся он той самой улыбкой, которой когда-то встречал меня…

Глава 9

Я смотрю на них и чувствую, как мне становится плохо. Не могу видеть его с другой, это причиняет физическую боль. Живот сводит тугой, болезненный спазм, будто внутри меня образуется дыра.

– Я пойду, – быстро захожу в мамину палату, стараясь скрыться от их взглядов.

Но облегчение не приходит. Внутри всё кипит. Что со мной происходит? Почему я так реагирую? Мы расстались шесть лет назад, наверняка у него были женщины с тех пор. Такой красивый мужчина точно не остался один. Так почему именно сейчас, стоило увидеть его с дочерью губернатора, мне стало так больно?

Эти мысли не дают покоя, а сердце колотится как сумасшедшее. В голове всплывают образы, которые я пытаюсь прогнать. Каждый раз, когда вспоминаю их вместе, её лёгкую улыбку и его спокойное, внимательное выражение лица, меня словно пронзают тысячи иголок.

Я глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться, но тревога не уходит. Почему мне так тяжело? Ведь всё давно закончилось. Мы расстались, и всё, что было между нами, должно было остаться в прошлом. Это логично. Он, кажется, уже давно двинулся дальше. Так почему я не могу?

Пытаюсь думать рационально. Да, он привлекательный мужчина, и, конечно, женщины к нему тянутся. Но эта девушка – не просто случайная встреча. Дочь губернатора – это серьёзно. А если он нашёл ту, с кем ему хорошо?

Слёзы подступают к глазам, но я сжимаю губы, не позволяя им пролиться. Как я могла позволить себе снова так чувствовать, спустя столько лет? Почему именно сейчас?

Внутри всё протестует. Я не хочу окончательно его терять, но понимание того, что у нас больше нет будущего, словно холодная волна, заливает душу.

Мне нужно отвлечься. Я достаю телефон и открываю галерею. На экране – моя маленькая Дианочка. Она так похожа на своего папу, только с нежными чертами лица, присущими девочке.

– Что же нам делать, доченька моя? – произношу вслух. – Теперь с твоим папой другая, а я ему больше не важна… – непрошеная слеза все же скатывается и попадает на экран мобильника. А после картинка сменяется на извещение о входящем звонке от Кати.

Быстро принимаю вызов и отвечаю ей.

– Аня, ну что? Как твоя мама? – взволнованно произносит подруга. – Мы с Дишкой уже места себе не находим. Думаем приехать к тебе, поддержать…

– Не надо, Катя, – сразу пресекаю её. Дочь сюда не стоит привозить. Если Слава её увидит, неизвестно, что произойдет. А его мать… я все еще помню ее угрозы мне и еще не родившемуся ребенку, поэтому даже не хочу думать о том, что она сделает. – Маму увезли на операцию. Потом мне нужно будет за ней ухаживать.

Произношу эти слова, но сама не верю в них. Ведь если я подойду для донорства матери Славы, мне самой понадобится уход. Я должна держать девчонок подальше, иначе не факт, что я сдержу слово и лягу на операционный стол.

Мы долго говорим с Катей, обсуждаем будущее. Время летит, и вот уже прошло полтора часа с тех пор, как забрали маму. Нужно ещё немного подождать.

– Мам, ты где? Я скучаю, – обиженным тоном произносит Дианочка. Наверное, только проснулась, уж слишком заспанный у нее голосок.

– Принцесса моя, бабушка приболела. Мама должна за ней ухаживать, солнышко, – пытаюсь объяснить ей, что внутри семьи мы должны быть поддержкой и опорой друг другу.

– Значит, если ты заболеешь, я тоже буду должна ухаживать за тобой? – спрашивает моя малышка. Её вопросы, как всегда, вводят в небольшой ступор.

– Ну да. Сначала родители ухаживают за детьми. А потом дети за родителями.

– Мам, ну я же ещё маленькая, – хнычет в трубку Диана, и я понимаю, что она сейчас заплачет, – как я буду за тобой присматривать? Я же не смогу, – уже откровенно плачет моя девочка, – и тогда ты умрёшь, как баба Клава…

У ребёнка с большим полётом фантазии, как у нее, уже прошёл весь сценарий жизни.

Когда у нас умерла наша ближайшая соседка, баба Клава, мне пришлось объяснять своей крошке, как устроена жизнь. И когда взрослый человек заболевает, порой медицина тоже бессильна.

– Диша, но я не собираюсь болеть в ближайшие сорок лет точно! – стараюсь успокоить её. – Так что тебе не стоит переживать раньше времени.

Диана перестает хныкать и говорит:

– Правда? – её голос чуть дрожит, но в нем уже слышится надежда.

– Конечно правда, солнышко. Я здоровая, сильная и ещё долго буду с тобой. Так что тебе совсем не о чем переживать.

– Ну хорошо, – Диана наконец-то успокаивается, но я слышу, как она вздыхает в трубку. – А бабушка тоже поправится?

Этот вопрос я ожидала, но ответить на него правдиво не могу пока. Мама ведь не просто приболела – её состояние серьёзнее. Однако я не могу позволить Диане видеть мои страхи.

– Конечно поправится, – говорю я уверенно. – Я о ней забочусь, и врачи знают своё дело. Всё будет хорошо.

Наступает пауза, и я слышу, как она раздумывает над моими словами, пытаясь их принять. Потом тихо добавляет:

– Я люблю тебя, мамочка…