Жаворонков объяснил ему, что тема устаревшая. Для молодежи она интереса уже не представляет. Поэтому бурной реакции ждать не стоит.

Тот же Жаворонков дал Льву Ивановичу дельный совет, предложил писать не от себя, а от имени пострадавшего конкурсанта. Еще в Москве он создал для Гурова и для Крячко левые странички в соцсетях и набросал примерный текст первого сообщения, чтобы полковники слишком сухим слогом не отпугнули людей, желающих пообщаться на данную тему.

Рассылка заняла часа два, а дальше пошло время ожидания. Как ни странно, ответов Гуров получил немало. Поначалу они были односложными, выдержанными в молодежном стиле, не содержали никакой информации. Однако Лев Иванович проявил настойчивость. К трем часам дня у него завязалась довольно интересная переписка с тремя девушками, бывшими конкурсантками.

Сыщик выяснил, что устроители этого мероприятия не требовали ни от одной из них выложить круглую сумму за право переехать в Москву. Гуров было отчаялся, но тут в переписке проскользнула фамилия девушки, подруга которой якобы все-таки уехала в Москву. Эти сведения бывшая конкурсантка почерпнула не в социальных сетях, а в учебном заведении, где, как известно, сплетни распространяются так же быстро, как и в интернете.

Гуров выяснил название вуза. Пока он добирался туда, почти все студенты уже разошлись по домам. Все же приехал сыщик не напрасно. В учебной части он предъявил удостоверение и получил доступ к спискам учащихся. Имея на руках примерное название факультета и фамилию девушки, Лев Иванович начал искать ее.

Тут ему снова повезло. Одно только то обстоятельство, что она была не Иванова, Петрова, Сидорова, а Бердышева, упростило задачу на порядок. Таких студенток в институте набралось с десяток, и только две из них учились на гуманитарном направлении, которое и интересовало полковника.

Алла Бердышева заканчивала последний курс по специальности «Безопасность жизнедеятельности» и планировала стать учителем. Проживала она довольно далеко от института, в поселке Новая Биофабрика. Судя по году рождения, девушке исполнилось двадцать восемь, следовательно, в институт она поступила не сразу после окончания школы.

Вторая Бердышева, Эвелина, изучала информатику и в этом году перешла на второй курс. Она жила в студенческом общежитии, расположенном в непосредственной близости от учебного заведения. Поэтому вопрос о том, к какой из этих девушек идти в первую очередь, отпал сам собой.

Комендантша общежития потребовала от сыщика предъявить удостоверение, долго и дотошно его изучала. После чего эта дама устроила ему допрос с пристрастием, пытаясь выяснить цель визита. Затем она прочитала визитеру лекцию о правилах поведения в общежитии, огласила распорядок дня и все имеющиеся запреты, а под конец огорошила известием о том, что искомая особа в данный момент в общежитии отсутствует.

– Будет после двадцати одного часа, – заявила комендантша. – Студентка подрабатывает сиделкой. Смена ее заканчивается в двадцать тридцать, после чего работодатель привозит ее прямо к порогу.

Пришлось Гурову менять планы, заказывать такси. Он созвонился с Аллой, договорился о встрече и поехал в поселок.

Времени поездка отняла много, а пользы не принесла никакой. Алла Бердышева ни в каких конкурсах никогда не участвовала, и подруги ее тоже. Более того, она даже не слышала о том, что в городе проходил какой-то кастинг, а в социальных сетях ни в какие группы не вступала и комментариев на форумах не оставляла. Для большей убедительности девушка позволила сыщику просмотреть свои странички в социальных сетях.

Даже на консервативный взгляд Льва Ивановича жизнь Аллы Бердышевой оказалась на удивление скучна и однообразна. Месяцами обсуждать, какой вид вязки лучше подойдет для ковровой дорожки, каким средством вывести ржавчину с раковины, нормально в семьдесят, но никак не в двадцать восемь лет.

От Аллы Бердышевой Гуров вышел с тяжелым осадком на сердце. Эта девушка оказалась полной противоположностью Ольги Лахновской. У нее не было никаких амбиций и мечтаний. В своей жизни она не допускала никакого риска.

В общежитии, куда Лев Иванович вернулся после посещения Аллы, его ждала совсем другая атмосфера. Эвелина Бердышева еще не вернулась. Строгая комендантша недвусмысленно намекала полковнику на то, что ждать ее следует в вестибюле, однако Гуров все-таки прошел внутрь. Он заявил этой даме, что подождет девушку где-нибудь в комнате отдыха.

Тут же выяснилось, что таковой в студенческой общаге не имелось, зато на каждом была кухня. Это место для общения подходило даже лучше, чем комната отдыха.

Эвелина жила на втором этаже. Кухня, которой она обычно пользовалась, располагалась точно напротив лестницы. Студенты, человек восемь юношей и девушек примерно одного возраста, делили пространство возле плиты и раковины. В помещении стоял гомон и смех.

Гуров вошел в кухню и огляделся. Скромная комната на два окна, вдоль стен обшарпанные столы на металлическом каркасе, две раковины ближе к двери и три электрических плиты. Вот и весь интерьер. Ни занавесок на окнах, ни цветов в горшках на подоконниках. Запах всевозможных специй смешивался со слабым душком плесени, идущим от стен вокруг раковин и старого дощатого пола.

Студенты весело болтали, готовили ужин, нисколько не смущаясь бедностью обстановки и неприятным запахом. Обстановка в комнате дышала дружелюбием и молодостью.

Приход полковника не остался незамеченным. Как только он вошел, восемь пар глаз обратились в его сторону.

Вперед выступила невысокая девушка с короткой стрижкой, в брюках-шароварах.

– Доброго вечера вам, – звонким голосом за всех поздоровалась она.

– Спасибо. И вам доброго вечера, – в тон девушке ответил Гуров.

– Вы к нам с проверкой? – задала вопрос девушка. – Если так, то готовьте блокнот.

– Зачем блокнот? – Лев Иванович невольно заулыбался.

– А вы не улыбайтесь, через пять минут вам совсем не до улыбок станет, – предостерегла его девушка. – И не думайте, что я шучу. Который месяц просим кран починить, а он как тек, так и течет. От ваших проверок пользы ноль.

– Серьезная поломка? – поддержал разговор Гуров. – Самостоятельно никак не справиться? Вон у вас парней сколько. Поменять прокладку, или что там полетело, это же минутное дело.

– Да мы бы поменяли, если бы ваша комендантша нам по рукам не настучала. – Теперь вперед выступил долговязый парень с большим носом и огромными прыщами по всему лицу. – Я тот раз Тимофеевне так и сказал. Дескать, не лезли бы вы в наши дела, вся общага как конфетка уже выглядела бы.

– А Тимофеевна, стало быть, все лезет? – не удержался от иронии Гуров.

– Вместо того чтобы подкалывать, вы на Тимофеевну повлияли бы.

– Пусть не лезет или ремонтирует.

– От этой протечки тараканы по всей общаге расползлись. Пешком ходят и не здороваются.

– А в туалете когда бачок смените?

– В душевой из четырех кабинок всего одна работает. Это нормально?

Жалобы посыпались, как из рога изобилия. Студенческая команда, минуту назад мирно стряпавшая ужин, налетела на полковника, как торнадо.

Гуров тут же пожалел о том, что решил пошутить по поводу крана. Видно было, что накипело у молодежи основательно. Пока не стало поздно, Лев Иванович решил пойти на попятный.

– Прошу прощения за то, что ввел вас в заблуждение, – сказал он. – Я не проверяющий, Тимофеевну не знаю и представителем ее не являюсь.

– Отпад! А мы тут распинаемся, – сердито проговорила та самая девушка, которая первой завела разговор.

– Еще раз простите, виноват, – извинился Гуров.

– Если не проверяющий, то кто? – прозвучал вопрос из толпы.

Сыщик не успел заметить, кто его задал, но все восемь пар глаз снова скрестились на нем. Парни и девушки ждали ответа.

– Полковник Гуров Лев Иванович, – представился он.

– Из военных, что ли? – снова прозвучала реплика из толпы.

Гуров собрался ответить, но долговязый парень его опередил, сказал, чуть понизив голос:

– Из полиции он.

После этого заявления в комнате повисла тишина. Слышно было только, как вода в кастрюлях кипит да падают на пол капли из-под текущей раковины.

Сыщик лихорадочно соображал, как исправить ситуацию, и тут за его спиной прозвучал мелодичный женский голос:

– У нас кто-то умер?

Гуров оглянулся.

В дверях стояла симпатичная девушка, довольно высокая, в яркой куртке, с волосами невообразимого цвета. При ее появлении студенты заметно расслабились и начали потихоньку возвращаться к своим делам.

– Привет, Эв! Ты снова пропустила самое интересное. Тут у нас полный зашквар, – выдал долговязый парень и поспешил присоединиться к друзьям.

Гуров больше никого не интересовал. Только девушка с разноцветными волосами рассматривала его с нескрываемым интересом, прямо как некое невиданное существо.

– Здравствуйте, – после небольшой паузы проговорила она. – Вы правда из полиции?

– Правда, – подтвердил Лев Иванович и задал встречный вопрос: – «Эв», это сокращенно от «Эвелина»?

– Угадали, – ответила девушка и улыбнулась.

– Тогда я к вам, – заявил Гуров. – Эвелина Бердышева, ведь так?

Девушка подтвердила и это, а заодно поинтересовалась, с какой стати ею интересуется полиция. Сыщик объяснил ей суть дела, и она предложила ему пройти в комнату, чтобы поговорить в спокойной обстановке.

В самом начале разговора полковник выяснил, что насчет подруги, которая уехала в Москву, конкурсантки с форума не ошиблись. Приятельница Эвелины действительно участвовала в кастинге, который проходил три месяца назад, и получила приглашение на участие в шоу. Только вот, по словам Эвелины, уехала она не одна.

Гуров попросил ее поделиться подробностями, что девушка и сделала. История оказалась и банальной и печальной одновременно.

Эвелина и ее лучшие подруги, Лиза и Лика, воспитывались в детском доме в Оренбурге, год назад окончили школу, получили аттестаты и решили поступать в институт. В Оренбурге провалились, а в Орске прошли. Год отучились и, довольные собой, пошли на каникулы. Отдых шел своим чередом, когда Лика увидела в социальных сетях объявление о проведении кастинга на столичный конкурс «Голос года».

С этого все и началось. Лика всю жизнь мечтала о сцене, Лиза же спала и видела себя москвичкой. В том, что кастинг проводился в Орске, обе усмотрели некий знак судьбы, и сколько Эвелина их ни убеждала, слушать ничего не хотели. Они зарегистрировались для участия в кастинге, прошли конкурс, после чего примчались в общежитие с блестящими глазами и заявили, что уезжают в Москву. Их отобрали из двухсот претендентов, а это что-то да значит.

Уже перед самым отъездом Лика призналась подруге, что за право продолжать участие в Москве они должны выплатить вступительный взнос по сто тысяч рублей с носа. Эвелина ужаснулась. Это же почти все, что осталось от выплат, которые им отмерило щедрое государство по окончании школы, после необходимых трат на бытовое обустройство. Что это за конкурс такой, за участие в котором надо заплатить?

Эвелина не доверяла устроителям этого мероприятия. Она высказала свои сомнения Лике, а та отмахнулась. Зачем кому-то их гроши? Для Москвы сто тысяч – два раза на тусовку сходить. К тому же оплачивать взнос они будут уже в Москве. Да, устроители конкурса сами озвучили это условие. Встреча на вокзале, обустройство в арендованной квартире, за которую необходимо внести аванс, пока шоу не наберет обороты, а уж после все траты им компенсирует руководство телеканала. Глупость несусветная, но она сработала. Девушки согласились на все.

К началу сессии им обещали дать что-то вроде отпуска, чтобы не провалить экзамены и не лишиться места в институте. Эвелине же предстояло все это время прикрывать девушек.